Судьба Муромцев ч. 12

Сергей Дроздов
Судьба "Муромцев".

Для начала – немного статистики.
Два самых известных воздушных корабля: «Илья Муромец Киевский» и «Илья Муромец III» летали в 1915 году очень интенсивно, совершив около 70 боевых вылетов.
Если бы ВСЕ «Муромцы», в годы Первой мировой, летали так же интенсивно, то их вклад в ситуацию на фронтах был бы намного заметнее.
К сожалению, в реальности он был не слишком внушительным.
Всего, по официальным данным, за 3 года войны (1915-1917) ВСЕ «Муромцы» совершили лишь около 400 боевых вылетов. 
Это очень небольшая цифра. Разделив число вылетов  на 3 года войны, мы получим лишь около 130 вылетов В ГОД, чуть больше 10 боевых вылетов в месяц.
Для огромного Восточного фронта Первой мировой войны это были мизерные цифры…

Строились аэропланы «Илья Муромец» (без моторов) отделением Русско - Балтийского завода в Петрограде.
Как уже говорилось, из-за  войны  стало невозможно использовать немецкие двигатели «Аргус», под которые и был спроектирован  самолет.
Замена их на французские звездообразные «Сальмсоны», создающие при установке их на крыле большое дополнительное сопротивление, привела к снижению летных качеств.
В 1915 г. в Англии приобрели 55 двигателей «Санбим» с V-образным расположением цилиндров, но они по надежности и характеристикам мощности уступали «Аргусам».
Наилучшие результаты дало применение в 1916-1917 годах французских «Рено» и отечественных РБВЗ-6, строившихся по образцу немецких моторов «Мерседес», но в очень  небольших количествах.
В январе 1915 г. пожар полностью уничтожил главный корпус Воздухоплавательного отделения РБВЗ. К весне производство восстановили, и с этого времени бывшее отделение РБВЗ получило статус самостоятельного аэропланного завода Русско-Балтийского акционерного общества (сокращенно «Авиа-Балт»). 
Летом  1915 года  там работало 425 человек, имелось больше полусотни современных станков. Чтобы увеличить площадь производственных помещений, на Корпусном аэродроме в 1916 г. соорудили пять больших ангаров — сборочных цехов.
В 1914-1917 гг. было построено 66  самолетов  «Илья Муромец» различных модификаций, из них сдан только 61 аэроплан.
Разночтения с количеством построенных в России самолетов в различных источниках очень большое.
Это объясняется следующим обстоятельством:
В архивных документах встречаются сведения о построенных, предъявленных и сданных  самолетах. Предъявленной называется продукция, подготовленная заводом для сдачи военной приемке. Предъявленный  самолет  может оказаться не принятым и на следующий  год, после доработок, предъявлен вновь.
В результате получится, что одна и та же машина будет засчитана дважды.
Что касается построенных  самолетов, то из-за отсутствия двигателей или других агрегатов некоторые из них остались не только не сданы, но даже не предъявлены.
(Эта ситуация особенно характерна для 1917 г.: например, на заводе Анатра в Одессе за этот  год  частично или полностью изготовили 289 «Анаде», 234 «Анасаля» и 95 «Фарманов», приняли же всего 158  самолетов).
Поэтому подсчет велся по количеству сданных государству («переданных в казну»)  самолетов.

Далеко не все сданные аппараты приняли yчастие в боевых полетах, а многие из них, особенно после революции, не были даже приведены в годное для полетов состояние.


Теперь про реальный ущерб, нанесенный «Муромцами» противнику. Считается, что за эти 400 боевых вылетов Эскадра бросила на неприятеля 65 тонн бомб.
Много это, или мало?
Для сравнения: только одна германская КG3 (Kampfgeschwader - боевая эскадра), имевшая на вооружении 2-х моторные бомбардировщики Gotha G.IV, в 1918 году совершила 22 НОЧНЫХ налетов на Лондон, сбросив на город 85 тонн бомб.

Но самой распространённой причиной потерь были технические неполадки и различные несчастные случаи. Из-за этого было потеряно порядка двух десятков машин.
 Согласно русским реляциям, «Муромцы» уничтожили уничтожила 12 вражеских истребителей, потеряв при этом лишь один самолёт непосредственно в боях с вражескими истребителями.
Это не совсем точно.
Немцы таких потерь своих истребителей от огня «Муромцев» не подтверждают, что впрочем, не удивительно, т.к. каждая сторона на войне стремится преувеличить потери противника и преуменьшить свои.
Но вот данные по нашим сбитым «Муромцам:
6 июля 1915 года в воздушном бою с 3 –мя германскими истребителями был подбит и произвел вынужденную посадку на болотистом лугу «Илья Муромец Киевский».
Про гибель Ильи Муромца XVI-го подробно рассказывает К.Н. Финне:
Во время кровопролитных и неудачных для нас боев  в «ковельском тупике», разведывательное отделение штаба Западного фронта решило произвести демонстрацию на участке в районе Сморгонь — Крево.
«С этой целью, в м. Мясота были переброшены четыре «Муромца» и двенадцать малых аппаратов.
Местом налета был намечен штаб немецкой резервной дивизии возле м. Боруны.
Организация этого полета 12 сентября 1916 г., была поручена начальнику разведывательного отделения штаба фронта. По незнакомству ли с этим совершенно новым способом воздушной войны и ее тактикой, — когда впервые тяжелая авиация должна была выступить совместно с легкой, или по каким-либо иным причинам, но никакой организации этого группового полета не было. Все аппараты улетели самостоятельно, поодиночке.
Наши истребители, отделившись, кружились над линией фронта, малые аппараты не могли проникнуть для бомбометания в тыл противника, а «Муромцы», могшие в надлежащем строю и развить сильный пулеметный огонь, действовали вразброд поодиночке…
 
«Илья Муромец XVI», также проник за линию неприятельского фронта. Он был аттакован четырьмя неприятельскими истребителями. Завязался ожесточенный бой, во время которого разрывными, зажигательными пулями неприятельских истребителей был взорван на «И. М. XVI» бензиновый бак и «Муромец», объятый пламенем, упал на занятой неприятелем территории, недалеко от о. Крево.
На нем погибли: командир в. л., поручик Макшеев, его помощник в. летч., пор. Рахмин, артиллерийский офицер пор. Гаибов и корнет Карпов…

Из записки, впоследствии брошенной, согласно авиационной традиции, немецким аэропланом видно было, что наши погибшие офицеры были погребены немцами с отданием воинских почестей. На полученном впоследствии снимке, помещенном в немецкой газете, видно было, что над братской могилой наших офицеров поставлен был осьмиконечный православный крест с надписью, что на этом месте лежат четыре русских летчика, погибшие славной смертью в воздушном бою, 25 сентября (нов. ст.) 1916 года.
Около креста видны были остатки колес аэроплана и радиаторов мотора «Sunbeam», все, что осталось от славно погибшего воздушного корабля «Илья Муромец XVI».
Георгиевская Дума посмертно наградила всех четырех погибших офицеров орденом Георгия 4 степени.
Итак, попытка группового в 16 аппаратов полета, где впервые тяжелая авиация действовала совместно с легкой, вследствие отсутствия надлежащей подготовки и организации — не удалась.
Стоила она нам: одного «Ильи Муромца», одного «Морана», сбитых неприятельскими истребителями и двух выведенных из строя малых аппаратов. Противник имел на этом участке лишь один отряд истребителей. После этой неудачной попытки, намеченная демонстрация была отменена…»

Вот так, к сожалению, порой воевали наши авиаторы и так безобразно был организован первый групповой налет наших бомбардировщиков …
В 1916-1917 годах «Муромцы» продолжают участвовать в боевых действиях, однако делать это становится сложнее.
Если в 1914 -15 годах  немцы почти не имели истребителей на Восточном фронте, то с началом  1916 года они стали появляться  и  атаковывать наши тихоходные бомбардировщики:
«19 марта 1916 года «Илья Муромец II» был атакован двумя неприятельскими истребителями. Атака была отбита, причем был сбит один из неприятельских истребителей.
В этом бою «И. М. II» получил некоторые повреждения: пробиты были стойки, радиатор одного из моторов. На корабле смертельно был ранен моторист, ст. ун.-оф. Ушаков и тяжело ранен разрывной пулей в руку помощник командира воен. летч., поручик Федоров».

В другом  случае только чудо спасло экипаж «Муромца VI» от гибели:

«…Немцы имевшие уже в то время много быстроходных истребителей, старались при всяком удобном случае аттаковывать «Муромцев», пользуясь какой-либо оплошностью с нашей стороны и стараясь подойти к «Муромцу» сзади, т. е. с самой уязвимой его стороны, не имевшей достаточного обстрела из своих пулеметов в этом направлении.
Этим аттакам очень способствовала наша русская безпечность; по пословице: «гром не грянет — мужик не перекрестится…
10 сентября 1916 года, «Илья Муромец VI» возвращался из боевого полета и пролетая над Рижским заливом, недалеко от устья реки Аа, считал уже себя дома, вне сферы аттак неприятельских истребителей, а потому не принял никаких мер предосторожности.
Подошедший незамеченным сзади, неприятельский аэроплан открыл огонь из пулемета почти в упор, с разстояния 10 метров. Первыми же разрывными пулями были ранены, по счастью, не тяжело: командир воен. летч., шт.-кап. С. Н. Головин, артиллерийский офицер капитан В. А. Иванов и штабс-кап. Лойко, а также поврежден был пулемет Виккерса.
Ружье-пулемет Madsen'a «заело» при первых выстрелах, аттаку пришлось отбивать подпор. А. Ю. Лутцу, из единственного неповрежденного пулемета, из которого он успел сделать всего десять выстрелов в упор по неприятельскому аэроплану. Был ли ранен кто-нибудь из неприятельских летчиков, или у них не хватило решимости продолжать аттаку, а возможно также, что неприятельский аэроплан попал в струю воздуха от винтов «Муромца», но только он резко наклонившись на сторону, пошел снижаясь по направленно Туккума.
Пережившему жуткие минуты экипажу воздушного корабля было уже не до того, чтобы следить за его дальнейшим полетом. Несмотря однако на все описанное и на то, что «Муромец» получил в этом воздушном бою 293 пробоины, он был благополучно доведен до ближайшего аэродрома под Ригой. По выражению одного из участников полета, после бывшего под ними моря, земля показалась им: «очень милой...»
В данном случае, скорее всего, немецкий летчик просто не стал добивать «Муромца», т.к. схватка произошла над нашей территорией. Экипажу «Муромца» при этом,  сказочно повезло, что почти 300 пуль, попавших в  аэроплан, не затронули его жизненно важных устройств.


По официальным данным, два «Муромца» были сбиты огнём зенитных батарей:
2.11.1915 был сбит самолёт штабс-капитана Озёрского, корабль разбился (этот случай мы ранее разбирали);
13.04.1916 под обстрел зенитных орудий попал самолёт поручика Констенчика, корабль сумел дотянуть до аэродрома, но из-за полученных повреждений восстановлению не подлежал.
В апреле 1916-го года семь немецких аэропланов разбомбили аэродром в Зегевольде, в результате чего получили серьезные повреждения четыре «Муромца».
Но самой распространённой причиной потерь были технические неполадки и различные несчастные случаи. Из-за этого было потеряно порядка двух десятков машин.
16 мая 1916 года произошла тяжелая  катастрофа, с гибелью экипажа воздушного корабля . 
Разбился на смерть, назначенный командиром воздушного корабля «Илья  Муромец  XIV», штабс-капитан Иньков. 
«Причиной этой катастрофы был, по-видимому, поворот без крена (то, что военные летчики называли «штаб-офицерским» поворотом).
Кроме шт.-кап. Инькова тяжело пострадали: шт.-кап. Валевачев, механик Ковальчук и поручик в. л., Полетаев. Два первых умерли несколько дней спустя от осложнений...».

Другая тяжелая катастрофа произошла уже после Февральской революции, в условиях начавшегося  развала «самой революционной армии мира»:
«28 апреля 1917 года погиб со всем экипажем неподалеку от м. Микулинцев воздушный корабль «Илья Муромец I». В воздухе сломалась и выпала подкосная стойка аппарата. По-видимому, это было следствием умышленной порчи стойки или тросов ее поддерживавших. Такое повреждение легко могло быть просмотрено, тем более, что механик этого возд. корабля М. Ф. Шидловский, всегда лично и подробно осматривавший аппарат, под влиянием постоянных оскорблений и угроз со стороны нижних чинов, сказался больным и помещен был в госпиталь, офицеры же корабля могли просмотреть такую мелочь как ослабленная или даже снятая контр-гайка растяжки поддерживавшей стойку.
При падении разбились на смерть: командир корабля (он же командир боевого отряда) старший лейтенант, в.-морской летч. Г. И. Лавров, — спутник и помощник И. И. Сикорского в перелете 1914 г. из Петрограда в Киев и обратно, помощник. командира воен. летч., поручик В. К. Витковский, лейтенант Шокальский, подесаул Отрешко, прапорщик Балашов и моторист, ст. ун.-оф. Софронов».



Надо сказать, что И.И. Сикорский учитывал опыт войны и требования экипажей, стараясь модернизировать «Муромцев».
Уже во время   войны было начато производство самолётов серии В, наиболее массовой (выпущено 30 единиц). Они отличались от серии Б меньшими размерами и большей скоростью. Экипаж состоял из 4 человек, некоторые модификации имели два мотора. Использовались бомбы массой около 80 кг, реже до 240 кг. Осенью 1915 произведён опыт бомбометания 410-килограммовой бомбы.
В 1915 начался выпуск серии Г с экипажем 7 человек, Г-1, в 1916 – Г-2 со стрелковой кабиной, Г-3, в 1917 – Г-4. В 1915—1916 выпущено три машины серии Д (ДИМ).
Это были четырехмоторные самолеты, причем  их двигатели (Рено) были расположены  попарно (тандемом) с тянущими и толкающими винтами. Эти  аппараты,  давший на предварительных испытаниях на заводе xoрошие результаты, не удовлетворили  И. И. Сикорского и от такой установки моторов он впоследствии отказался.


 Производство «Муромцев» продолжалась до 1918.
Самолёты Г-2, на одном из которых (третий по счёту с названием Киевский) была достигнута высота 5200 м, использовались в Гражданскую войну.
В 1918 уже не совершено ни одного боевого вылета Муромцев.


 
К сожалению, из 60 построенных воздушных  кораблей Сикорского, звание боевых заслужили далеко не все.
«Среди них были «Муромцы» не сделавшие ни одного боевого полета. Из общего числа всех «Муромцев» — два сделали в течение почти двух лет по одному и два — по два боевых полета. 
Четыре «Муромца» за то же время сделали менее чем по десять (от 4 до 8) полетов», отмечал К.Н. Финне.

Правда, что это были в большинстве «Муромцы» имевшие английские моторы «Sunbeam», которые уступали аппаратам с моторами «Argus» или моторами Русско-Балтийского завода…



Подчеркнем, что  причинами малой эффективности  боевого применения  «Муромцев» были  не только  конструктивные недостатки этих воздушных кораблей, которые были неизбежны, и не только слабость и  несовершенстве моторов для них, сколько в отсутствии достаточного числа командиров обладавших необходимыми качествами для боевого летчика.
Это обстоятельство особо отмечает  К.Н. Финне в своих воспоминаниях:
«Некоторые из считавшихся ранее и даже бывших на самом деле хорошими летчиками — командиров, поступив в Эскадру не совершили на «Муромце» и двух боевых полетов.
Причиной тому было иногда то обстоятельство, что летчики эти, как принято было выражаться в авиации: «потеряли сердце».
Был напр. следующий случай: офицер, который давал по своей прошлой деятельности основание считать его хорошим боевым летчикам, был принят в Эскадру, назначен командиром одного из «Муромцев» и совершил на нем всего лишь один боевой полет. До поступления в Эскадру он служил в легкой авиации и совершая перелет на новое место стоянки, вместе с другими летчиками отряда был ранен и сбит пулеметным и ружейным огнем одного из наших полков, начальствующие лица которого не сумели отличить свои аэропланы от вражеских.
Оправившись от ран этот летчик поступил в Эскадру, «потерял сердце» и избегал не только боевых, но и вообще всяких полетов…
 Были и такие командиры, которые «не теряли сердца», так как не имели к тому случая, а может быть и «сердца». Эти заявили себя наиболее ярыми противниками «Муромцев», хотя они и продолжали оставаться в Эскадре Возд. Кораблей, при всяком удобном и неудобном случае обливаемую ими грязью…

Переход Эскадры Воздушных Кораблей из Пскова и отозвание всех «Муромцев» с северного фронта, помимо предполагавшегося весною 1917 года наступления наших войск на Румынском фронте, вызывалось, по-видимому, еще и тем недоброжелательным отношением к «Муромцам» и Эскадре Воздушных Кораблей, которое заметно было со стороны штаба Северного фронта».

С началом Февральской революции и «демократических преобразований» в армии, которые проводили ее безмозглые либеральные лидеры, русская армия начала стремительно разлагаться. Это разложение затронуло и Эскадру воздушных кораблей, которая к этому времени  вся была дислоцирована в Виннице.
Как этот процесс  происходил, с горечью рассказывает К.Н. Финне:

«22 апреля 1917 года, в Виннице хоронили с воинскими почестями, за неимением других, жертв царского режима, трупы четырех казненных еще в 1916 году по приговору военно-полевого суда: двух австрийских шпионов, одного мародера и одного чиновника изнасиловавшего семилетнюю девочку. Трупы эти были, очевидно, плохо закопаны на краю обрыва, весною были случайно обнаружены и находка их породила самые фантастические, нелепые слухи.
Произведенным разследованием было установлено, что это были трупы казненных за вышеприведенные преступления, что не помешало устроить всем им торжественные похороны с участием частей гарнизона.
 
Из многочисленных манифестаций и шествий по городу того времени, заслуживает упоминания бывшее 30 марта 1917 года шествие евреев-дезертиров.
Манифестанты эти кроме краснаго плаката, несли бело-голубой с надписями на русском и еврейском языках: «Слушай Израиль, благослови своих сынов на подвиг ратный».
У одних зрителей это шествие и плакаты вызвали улыбку, а пессимистам дали повод заключить, что война окончена.

Одним из первых шагов временного правительства по отношению Эск. Возд. Кораблей явилось смещеше генерала Шидловского с должности Начальника Эскадры.
Начальник Штаба Верх. Главнокомандующего, генерал М. В. Алексеев, сообщивший об этом М. В. Шидловскому писал, что военный министр Гучков находит деятельность генерала Шидловского вредною и требует его отставки…

Вместе с генералом Шидловским покинул Эскадру и И. И. Сикорский, уже более в нее не возвращавшийся.
Вскоре после позорнейшего отступления наших революционных войск от Тарнополя, ознаменовавшегося небывалыми грабежами и насилием над мирным населением, как результатами «революционной дисциплины», когда неприятель, не встречая никакого отпора, стал быстро приближаться к нашей границе, решено было перевести базу Эскадры Воздушных Кораблей из Винницы вглубь России, но разстроенный транспорт и oбщий развал не дали возможности сделать это…»

Потом и вовсе власть в Виннице стала меняться с калейдоскопической скоростью:

«После захвата в Петрограде власти большевиками и отсутствия какой-либо организованной борьбы с ними, и в провинции власть перешла к ним без особого сопротивления.
Вскоре большевиков в Виннице сменили украинцы. При помощи пришедшего в Винницу 7-го гайдамацкого гетмана Дорошенки полка, украинские комиссары демобилизовали «русских» солдат и отправили их по домам.
Гайдамаки обращались с оставшимся, еще не разграбленным имуществом Эскадры Возд. Кораблей еще безцеремонней, чем их предшественники.
Выдержанное, сухое, ценное дерево для аэропланов растаскивалось ими на топку печей, хотя каменного угля и дров имелось достаточно. «Старшина» гайдамаков, т. е. их офицеры не препятствовали им делать это и «дядьки» на вопрос зачем они жгут этот ценный строительный материал, добродушно отвечали: «та вин липше горить»...
Оставшиеся в Эскадре офицеры сделали попытку спасти уцелевшее имущество и отвезти его в Бердянск, куда украинский штаб авиации разрешил перейти Эскадре. Украинский комиссар под разными предлогами тормозил эту перевозку не давая вогонов, паровозов.
Так продолжалось дело до 17 января 1918 года, когда после ожесточенного, хотя и не кровопролитного боя с шедшим с фронта под командою madame Бош второго гвардейского корпуса, гайдамаки быстро очистили Винницу…
Части этого большевистского корпуса имели еще остатки гвардейской выправки. По сохранившимся петлицам можно было узнать бывших гвардейских стрелков, литовцев; в строю шли они довольно молодцевато и даже сохранили старые знамена, где вензель Государя был зашит красной материей. Войдя в Винницу, эти войска взяли контрибуцию и приступили к широкой реквизиции: лошади, например, реквизировались «по подозрению на помещичьи»...
15 февраля 1918 года, эти бывшие гвардейския части при приближении немцев оставили Винницу и с боем отошли за Днепр.

17 февраля Винница без всякого боя занята была 30 солдатами 133 пех. саксонского, ландверного полка под командой унтер-офицера.
К этому времени, кроме погруженного в вагоны имущества Эскадры Воздушных Кораблей, среди которого было еще много ценного, в Виннице оставалось лишь «кладбище» «Муромцев».
При приходе немцев некоторые, оставшиеся на аэродроме, хотя и в достаточно плачевном виде «Муромцы» были подожжены и сгорели.
К уцелевшим, немцы приставили караул и не допускали на аэродром никого. На аэродроме «Муромцев» вскоре появились немецкие аэропланы с черными крестами. Не легко было на душе у русских летчиков, видавших ранее эти аппараты в воздушных с ними боях.
Вскоре Эскадра Воздушных Кораблей была «украинизирована», офицеры, не желавшие, как говорили в Виннице, «присягнуть на универсал» были немедленно удалены.
Она была переименована в: «Ескадру повитрових кораблив» и просуществовала (вернее одно ее название), до осени 1918 года, когда с уходом немцев окончила существование и «Вильна Украина».

Не правда ли, актуально и поучительно это звучит, в свете последних событий?!
На Западном  участке русско-германского фронта оставался один  отряд «Муромцев». Его судьба также была печальной:

«В единственном оставшемся отряде Эскадры Воздушных Кораблей на западном фронте, около Минска, где не было украинизации, дело обстояло не многим лучше.
Солдаты этого отряда не отпускали офицеров, переведенных на солдатское жалованье и паек и держали их под постоянным надзором комитета, опасаясь как бы эти офицеры не улетели бы на Дон к генералам Корнилову и Каледину.
Такое положение продолжалось до февраля 1918 года, когда немцы, начавшие свое не встречавшее ни малейшего отпора наступление, появились верстах в сорока от места стоянки отряда «Муромцев».
21 февраля комитет обратился к командиру отряда, полковнику Башко с просьбой вывести их из создавшегося скверного положения, грозившего им интернированием в лагере для военно-пленных. Несмотря на развал бывший в отряде, «Муромцы» и имущество отряда были в относительной исправности и целости, что по тем временам, когда покидавшие фронт солдаты распродавали за безценок казенное имущество, было редкостью.
В то время пулемет можно было купить за 25 рублей, а батарею с орудиями, зарядными ящиками, лошадьми рублей за 800, не проданное имущество бросалось и не только немцы, но и поляки и румыны сделали на этом казенном русском имуществе хорошие дела.
К чести нижних чинов отряда «Муромцев» нужно сказать, что они при приближении немцев сжигали имущество, но не бросали его и не продавали — покупатели, конечно, нашлись бы.

В мае 1918 года, немцы решили покончить с польским корпусом и обезоружить его.
22 мая, в 2 часа утра «Илья Муромец Киевский» поднялся с аэродрома, находившегося в четырех верстах от занятой немцами станции и взял направление на Москву…
После 5,5 часового полета над облаками, когда по времени «Муромец» должен был быть неподалеку от Москвы, начали спускаться, пробиваясь с 3200 метров через густые облака. На 1000 метров пошел сильный дождь; на высоте 500 метров, когда еще не было видно земли, внезапно стали два левых мотора. Полковник Башко выключил правые моторы и принужден был планировать, не видя земли и не зная куда садиться. На высоте 250 метров, в тумане, увидели деревню, сзади направо за речкой — лужайку для спуска. Делая поворот с креном направо, «Илья Муромец Киевский» зацепил крылом за столетнюю ель и... полет был окончен…
По счастью, и на этот раз полковник Башко и его спутники отделались лишь ушибами…
 
 «Илья Муромец Киевский» лег костьми в церковной ограде, в селе Юхновского уезда, в 110 верстах от Москвы.
Через некоторое время полк. Башко и его спутники, выкарабкавипеся из-под обломков аппарата, были обобраны, арестованы и под конвоем доставлены сначала в Юхнов, а затем в Москву в че-ка.
Освобожденный оттуда, полк. Башко, по приезде в Петроград был назначен Начальником Эскадры Воздушных Кораблей.
В то время из остававшихся в Петрограде на аэропланном отделении Русско-Балтийского завода «Муромцев», некоторые из бывших офицеров Эскадры Возд. Кораблей, главным образом бывшие командиры «Ильи Муромца II» А. В. Панкратьев и «И. М. V.» Г. В. Алехнович пытались создать «Красную» Эскадру Воздушных Кораблей.
Впоследствии она была переименована в дивизион «Муромцев».
Уехать полк. Башко из Советской Poccии удалось в 1921 году; он поступил в латвийскую apмию и был командиром авиационного полка.
Итак «Илья Муромец Kиевский» первым начавший полеты, последним их и закончил»…

Справедливости ради, надо сказать, что были отделььные попытки использования чудом сохранившихся «Муромцев» пилотами РККА (на врангелевском фронте) и даже после  войны их пытались использовать для нужд гражданской авиации.
Особого успеха эти попытки не принесли.
Отсутствие квалифицированного ухода за двигателями приводили к их многочисленным остановкам и авариям, в итоге все оставшиеся аппараты пришлось списать.


О том,  как в годы Первой мировой войны в других странах  развивалась бомбардировочная авиация,  мы поговорим в следующей главе.


На фото: германские истребители, Западный фронт.

Продолжение: http://www.proza.ru/2014/09/12/460