ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
( Иллюстрации Ольги Макиевой)
СКАЗКА разделена на четыре части 1,2,3,4 - согласно имеющихся иллюстраций
* * *
Буря по полю гуляет, темнота – коли хоть глаз,
Мышка тенью пробегает, Кот её схватил тотчас –
будет он её пытать, чтобы зёрнышко забрать!
Но вдруг Мышка стала Львицей, с грозным рыком бьёт хвостом:
“Ты не знал, что я царица, чёрт, явившийся Котом!”
Котик сразу присмирел, оглянулся, снег вкруг бел…
Нет подмоги ниоткуда — в поле воин он один!
Не надеясь, Кот, на чудо, молвит: “Комом мой выходит блин…
Я не знал, что ты – царица, а пришёл я подивиться
на запас того зерна, что собрала ты, трудясь,
тут его сама одна, хоть имеешь силы власть.
И средь зерён мне одно только нужно лишь зерно!”
“Ох, хитёр ты, чёрный Кот, и умом, как бес, востёр!
А что мне ты, обормот, тут отдашь, оставив спор?
Ты отдай-ка мне свой ум: много в нём ненужных дум!”
Котик речи подивился: “Как так ум отдать, не знаю? ” –
И царице поклонился. – “О любви я лишь мечтаю!
Потому, ну так и быть, я про ум могу забыть!”
“Что ж, иди в мою темницу, там хранилище моё”, –
говорит та Мышь-царица, и ключи ему даёт…
Кот в темницу ту спустился, зерён много – подивился
Как найти средь них зерно, то, заветное одно,
коли ум отдал он Мышке, без ума ему тут крышка!
Только нюх его был верен, мясом с рыбкою проверен!
Там почуял, тут нюхнул: “Всюду зернышко живое!”
Поразгрёб, ищя, взглянул: “ Где же то зерно, златое?”
Вдруг его учуял нюх красной крови страстный дух!
Ведь на злате много крови, если это помнит кто...,
но не хмурьте свои брови, а следите за Котом.
Кот немедленно взъярился, взял зерно и очутился...
как не знает, но тотчас, где кошачий бал идёт…
глаз не видит, ум – погас, только нюхом чует Кот,
где-то рядом близко Кошка, что отправила в дорожку
новой сказочки Кота, что явился к ней с небес…
Что ж порой и слепота — чей-то тяжкий в жизни крест!
Ну а сказка – правды чудо, и дойдёт она до люда…
Молвит Кошка Сима тихо: “Что с тобою, Котик милый?
Не желала я, чтоб лихо ослепило ум твой мигом…
Но теперь не обессудь, продолжай начатый путь!
Там, где лес Казацкий древний, где погибло всё зверьё,
на краю пустой деревни есть избушка, в ней живёт
бабка — старенькая Кошка, что звалась, я помню, Ёжка!
Есть у ней веретено, что волшебную ткёт нить,
и мечтала я давно ту безделицу добыть!”
И сказавши это мило Тиму в путь перекрестила...
И отправился наш Кот в путь за тем веретеном.
Метель круто снегом бьёт, а Коту всё нипочём.
Нюх его ведёт – не глаз, очутился вдруг тотчас
он на краюшке у леса, там избушка, а в ней бабка,
Бабка Ёжка, бабка беса… Двери Котик поцарапкал,
говорит: “Впусти согреться ты Кота, своего братца!”
Ну а бабка отвечает: “Да какой ты братец мне?”
И, мурлыкнув, продолжает: “О такой слепой родне
я и слыхом не слыхала, никогда тебя не знала!”
Пригорюнился тут Кот и свою печаль поведал,
как он к Кошечке несёт Любовь Сердца через беды,
чтобы с Кошечкой беседы о Любви вести без бреда…
“Ах, ты, Котик, Котик Тима, без ума ты – дуралей,
лучше ты прошёл бы мимо этой Кошечки своей!
Ведь она сама не знает, что за вещь она желает!
Коль отдам веретено, оборву живую нить,
то тогда тебе дано свою молодость забыть!
Мигом станешь старым ты, как облезлые Коты,
что живут лишь на помойках, собирая божью дань
сухой коркой, что с попойки чья-то выбросила длань!
Так что сам тотчас решай и путь верно выбирай!”
Призадумался вновь Кот, нюх последний поднапряг,
и сказал: “Пусть мой живот не допил всех юных благ,
честь дороже для Кота и Любви всей Чистота!”
Что тут делать? Кошке Ёжке больше нечего сказать:
такова видать дорожка Тиме стала выпадать…
Веретёнце она взяла, нить тихонько оборвала,
отдала его Коту прямо с всею пряжей…
А он вмиг в минуту ту очутился с той поклажей
вдруг пред Кошкой и гостями,… так и грохнулся костями…
И, хромая, приподнялся перед Симой старый Кот…
“Кот, а ты не обознался, ты туда ль попал? Ползёт
на тебе клоками шерсть… Иль принёс какую весть?” –
его спрашивают гости, закрывая лапой нос…
“Верно, скоро на погосте быть Коту, что чёрт принёс!”
Ну, а Кошка Сима лила тихо слёзы и спросила:
“Да не Тима ли ты Кот? Ах, какая дура я!
Тебя отправила в поход в запустелые края!
Лучше я бы, да и сразу, женой стала без отказа!”
Кот отдал веретено, но слезы не уронил:
“Ты храни его, оно мне вернёт избыток сил…
Как хранишь злато зерно… или я забыл, наверно,
для чего я приходил… Что-то с памятью столь скверно?
Ах, тебя я полюбил… сердцем верно и безмерно,
ум и молодость отдал, но я Любовь оберегал…
А теперь мне, Кошка, мило говори задачу третью,
на краю стою могилы, но за то мне тот ответит,
кто меня вмиг схоронил, отобрав всю прелесть сил…”
“Что ж”, – сказала Кошка Сима, слёзы тихо утирая, –
“но идти тебе друг, Тима, до земли почти до края.
И живёт там Пес Кощей, он хозяин всех смертей…
Попроси ты у него зуб, который вырван был
у Кощея у того, когда он молод жил, не стыл.
Принеси мне этот зуб, и навек мной будешь люб!”
* * *
И задула снова вьюга, снег порошит все пути…
“Ах, ты, вьюга, мне подруга, можешь ль ты меня нести
да на край земли к Кощею”, – так взмолился Кот, немея…
Рот и нос забиты снегом, а глаза слепы черно,
только лишь Любовь утехой в сердце Тимы уж давно!
Вот он — край земли былинной, всей Руси моей старинной…
Кругом кости-кости-кости, Пес голоднющий бредёт,
даже на самом погосте веселей, скажи-ка, Кот!
Увидал Кота Кощей, закричал: “Ты будешь чей,
тут заблудший старый Кот? Из каких краев пришёл,
чтоб сложить здесь свой живот? Говори, а то я зол…
Мигом слопаю Кота, коль не будет речь чиста!”
Кот наш, он не испугался, говорит он Псу, мурча:
“Разве ты не догадался, что Любви моей свеча
ярче солнца, жгуче звёзд — подожми облезлый хвост!
И, прошу я, сделай милость, не дави нигде Котов!
что бы, где бы ни случилось к бою Кот всегда готов!
И готов всегда любить он, сочиняя песен стон…
И ещё прошу, дай зуб мне, что хранишь ты на цепочке,
словно крестик, на груди, и в другую Смерти ночку
Пёс паршивый уходи! Нет тебе к Котам пути!”
Пёс Кощей же ухмыльнулся, почесал он ухо лапой,
вновь чему-то улыбнулся: “ Бери зуб и не царапай
Ты его и ни когтями, и ни кошачьими зубами…
А за зуб прошу лишь малость – жизнь твою, Котяра старый,
ведь и так её осталось на один аккорд гитары…
Так давай, ведём же мену, а то бешусь уже я пеной…
И смотри, твоя в нём жизнь, что уже почти прошла…
А теперь, Котяра, брысь! Есть иные мне дела!”
И Кот мигом очутился там, где бал кошачий длился…
Встал пред Симой на колени, зуб отдал и в этот миг
молвил: “Будь женой моею!”… и шум бала сразу стих…
Сказка – правда, я то молвлю, коль она живёт Любовью!
Только Сима зуб тот взяла, собралась ответ изречь,
Цап-Царапыч, и не вяло, сразу Кошки прервал речь:
“Да откуда же, бог-ей, взялся Кот? Гони взашей
ты облезлого Кота! Он с помойку зуб тот взял,
где вся погань, чернота – и тебе его отдал!
А ты, Кошка-красота, веришь в басенки Кота!”
И Царапыч хвать за зуб – оцарапал его вдруг,
и мой Кот, что Симе люб, умер сразу и без мук…
Умер Котик …, и слеза… затуманила глаза…
Да грущу и плачу я… пусть и знаю: встреча ждёт
нас в небесных вновь краях, где свободен звёзд полёт…
Но не скоро это будет… потому простите, люди…
Сказку грустно продолжаю и молюсь тихонько Богу,
чтобы Он, меня прощая, показал Коту Дорогу,
где мы встретимся вновь с ним, но совсем живым-живым…
* * *
Сима охнула, Царапыч зуб кощеев себе взял,
прочь отбросив Кошки лапы, да тот зуб зубами сжал!
И такое тут случилось – Кошка мертвою свалилась!
Гости мигом возмутились: “Ты, Царапыч, что творишь?!
Или чёрною ты силой ныне слово говоришь?!”
А Царапыч же в ответ: “Никакой беды тут нет!
Мертвый к мертвому уходит, а кто любит – не умрёт!
Пёс Кощей в небыль уходит, а мне быть Кощеем вот!
Кота с Кошкой хороните, а меня за всё простите!”
Так он вскрикнул и исчез, словно дым в щели пропал,
лишь нательный только крест и кощеев зуб лежал,
где Царапыч Кот стоял — будто чёрт его украл…
* * *
Вместо бала похороны тут пошли…, и плачут все…,
и замолкли неба звоны…, с вами вместе грустно мне….
Стоит гробик с Кошкой Симой,
рядом — гробик с Котом Тимой…
Как невесту Кошку Симу нарядили, вся лежит в живых цветах,
костюм Тиме чёрный сшили, но лежат они в гробах,
а с небес лучи заката обрядили их во злато…
Горят свечи, и с кадилом отпевания обряд
Кот Василий вершит мило, свечи яркие горят,
и снежинки тихо кружат, о любви погибшей тужат…
Ну а Кот Баюн хмельной бает: “Что за ерунда?
Кошке нужно б стать женой Тимы – храброго Кота!
Доказал же Кот Любовь, отдав Юность, Ум и Кровь!
Я не буду Кот Баюн, ни гитары, ни виолы,
не коснусь я лапой струн, пока к жизни, клянусь, новой
не верну я Тиму с Симой, прервав сон неодолимый!
А теперь вы прекратите этот горестный обряд…
хоронить их не спешите! Я до Бога — и назад!”
Онемел кошачий люд, услыхав те речи тут…
Но не стали прекословить, а Василий Кот дал срок,
понасупив усы-брови: “Три денька да часик впрок…
Коль ты к сроку опоздаешь – похоронный марш сыграешь!”
продолжение далее:
http://www.proza.ru/2014/08/09/500