После того, как Нил оставил недобитого Вирена, тот корчился на земле, воя от боли и ощущения потери. Друг детства и юности сделал его калекой, отнял у него возможность заниматься любимой работой! Буквально растоптал всю его жизнь, околдованный чертовой ведьмой! Ведьмой непонятного происхождения, которую их семья подобрала в каком-то приюте. Никто не знал, откуда она пришла, никто не знал прошлого этой девчонки, и вместе с тем она обожала запретную зону, обожала Лес и добилась того, что стала там своей! Добрый папочка Николас не отказал «дочке» в просьбе добыть пропуск в Лес – она и его опутала своими ведьмиными чарами. Эта проклятая ведьма всегда, всегда получала то, чего хотела! Вирен помнил это еще с тех пор, как девушка училась с ним в лучшей академии Рафниана, куда не так-то просто попасть девчонке! Такое ощущение, что ее хотение было материальным и тотчас исполнялось в реальности! Вирен всегда завидовал ей, такой ловкой, такой чувствительной, как поговаривали преподаватели – Дэлис Франкс была способной ученицей, ей пророчили светлое будущее… А она выбрала этот поганый лес и профессию вечного убийцы. И к нему, Вирену, девушка относилась с какой-то издевкой. Она не верила в то, что тогда, в страшном Лесу, его сестренку убил мустанг. Он затоптал ее копытами, он разорвал ее живот, он пожрал ее внутренние органы… Повсюду была кровь и маленький Вирен навсегда запомнил эту безумную картину – и во сне ему приходил плотоядный мустанг с горящими глазами… Одержимый бесами мустанг из проклятого Леса… Он и сейчас видел это как наяву. А Дэлис всегда смеялась Вирену в лицо и твердила, что Лес – прекрасен.
Из-за этих конфликтов они с Нилом часто ссорились – Франкс никому не позволял и дурного слова сказать про свою обожаемую сестренку. Как-то, не выдержав, Вирен подколол друга: «уж не влюбился ли ты в эту плутовку?». После этой фразы оба приятеля вдвоем лежали в лазарете с разбитыми лицами. Там и пыл остудили, и помирились. А осадочек-то остался…
Вирен всегда думал: чем сильнее ты ссоришься с человеком, тем крепче потом дружишь и этой дружбой дорожишь. Но последняя «ссора» перешла все грани… Нил отнял у пограничника ту жизнь, которой Вирен так дорожил, он отнял возможность жить так, как велит совесть, быть грозным стражем жуткого Леса и тем самым вечно чтить память погибшей сестренки. Франкс растоптал все, что было дорого Вирену! Но… Ведь осталась еще сама жизнь. Жизнь… И как он будет жить с одной рукой, никому не нужный калека?
Пока Вирен утопал в боли и этих обрывистых мыслях, его вернувшийся товарищ пытался бедняге помочь. А раненный пограничник уже прекратил ощущать эту реальность, он плавал в собственных мыслях, как в густом тумане, изредка постанывая от боли. Далекой такой боли, приходящей откуда-то извне.
Мужчина был бы рад описать приметы Нила, да не мог вспомнить облачения своего бывшего приятеля. Только топор, кровавый топор и падающая на землю рука сохранились в его воспоминаниях.
Когда его привели в более-менее подобающий вид, местные врачеватели обработали жуткую рану и туго перевязали бинтом, Вирен решился на разговор со своим напарником.
-Как мне жить теперь, однорукому, лишенному чести и достоинству, провалившему самое важное задание моей жизни? Я теперь даже себя не могу уважать. Я, пограничник с превосходным мачете, проиграл в схватке с обычным наемником, вооруженным топором для разделки мяса. Вот и разделал он меня, да не до конца, - с горечью произнес Вирен.
-Знаешь, товарищ, - отвечал ему напарник, ладно сложенный мускулистый брюнет, - сделай доброе дело. Расскажи о зверском нападении на тебя беглого преступника. Тебя теперь от службы отстранят с такой раной – много свободного времени будет. Так не сиди без дела, займись этим Франксом. Походи по местным воякам-чиновникам, собери бумаги, разрешающие его пытки! Ты пока в лазарете лежишь, беглеца-то в ловушку заманили! Сидит теперь со своей семейкой поганой в одной камере, да на вопросы про беглянку не отвечает! Уж с ним и так, и сяк, а молчит – видно ведьмою опутан. Так нужно заняться бумажками, мы же не варвары какие, просто так пытать нельзя… Так что ты разрешение получи, а то этот гад до смерти не сознается! Глядишь – тебя почитать начнут, на какую-нибудь работенку полегче пристроят!
Вирен просто кивнул. Вот такой вот поворот жизни. Был он – могучий пограничник, пример для подражания рафнинских детишек, а стал убогий калека, который былого друга на пытки обречет, лишь бы работу получить. Да. Друг обернулся врагом, потому, что попал под влияние темных сил. Да, друг лишил его самого главного в жизни Вирена – любимой работы. Но бывший пограничник понимал, что ему предлагают поступить низко. Не по его совести, хотя, возможно, такой поступок считается благостным в идеале этого помешанного на войне города. Безопасность превыше всего…
Вирен махнул единственной своей рукой. Он все-таки сделает это, когда окончательно поправится…
* * *
-Прощай, черный Лес. Мне почему-то будет тебя не хватать, - шепнул он, навсегда отдавая свой пропуск в запретную зону начальнику отряда пограничников. Этот пренеприятный чванливый тип что-то бормотал, но Вирен не слушал его – он вспоминал былые времена, когда патрулировал с товарищами границы запретной зоны и изредка проникал внутрь, не углубляясь далеко… Там они даже иногда видели зарубки на деревьях, сделанные рукой бесстрашной охотницы Дэлис – так поговаривали в отряде. Вирен лишь саркастически хмыкал. И лесной патруль продолжал свой путь. Иногда Вирен уговаривал остальных, и все вместе пограничники шли к могилке маленькой Мэтти. Это было жестоко – похоронить малышку в запретной зоне, куда даже родной матери девочки запрещалось заходить. Но останки малышки невозможно было перевезти в город. И поэтому Вирен встречался с сестрой лишь изредка, в дни их редких обходов приграничной территории запретной зоны. И весь его отряд ходил на могилу вместе с ним. Они почтительно молчали, склонив головы к земле. И в миг этой тишины лишь птицы пели нежные убаюкивающие трели, будто выражая сочувствие людской трагедии. Хорошие ребята были Вирену верными боевыми товарищами. Но те времена позади. Прощай, черный Лес, ты был ужасен, но и прекрасен одновременно.
Сердце ныло, когда он медленно уходил прочь. Ему махали на прощание руками друзья, которые оставались в самом центре событий, тогда как он уходил… в пустоту.
-Эй, Вирен, заходи к нам почаще, дружище! – крикнул ему вослед напарник.
Отставной пограничник вяло кивнул и пробормотал слова благодарности. Он знал, что больше не вернется сюда. Ему больше не выдержать этой душевной боли. И так было невыносимо видеть их, таких здоровых и сильных, ладных парней с большим будущем и храбрыми сердцами, таких суровых снаружи и добродушных внутри… Этих ребят ему будет так не хватать… Но он не вернется сюда гостем.
Отец с матерью умерли недавно, маленькая сестренка почила много лет назад, а всех друзей он потерял. Вот и остался Вирен один-одинешенек в этом мире. У него теперь есть лишь месть в душе…
С этой местью он ходил по высоким чистеньким зданиям – чиновничьим логовам, где потратил уйму времени и нервов для того, чтобы угробить и растоптать «я» своего былого друга. Вирен не до конца понимал, зачем он делает это. Мужчина сто тысяч раз прокручивал в памяти их с Нилом последнюю встречу. Франкс с безумными глазами убийцы что-то лепетал про смерть Дэсмонда, но Вирен не хотел его слушать. Не хотел – но слышал. Такой складный рассказ о случайно пущенной стреле и благородно отрубленной голове… Это было в духе Франксов. Братишка всегда расхлебывал кашу, заваренную его обожаемой сестренкой. И чем больше чиновников и вояк посещал однорукий, тем более и более правдоподобными казались ему слова Нила. Его история об из жалости отрубленной голове… После всего увиденного Вирен не мог просто так поверить в невиновность Франкса. Его друг Дэсмонд лежал в луже собственной крови, жестоко изуродованный, с отрубленной и сгнившей местами головой, с торчащей из живота ведьминской стрелой... В тот момент в сердце Вирена зажглась ненависть, рожденная болью за погибшего друга. И нужен был виновник его смерти. Кровожадный убийца, страшный преступник. Тут Вирен сдался – он поверил в то, что Дэлис ведьма, в то, что его лучший друг – кровожадный убийца, но сейчас… У однорукого было много времени обдумать все произошедшее и Вирен понял, что Нил тут не виноват. Очевидно же, что первой Дэсмонда поразила стрела Дэлис. А просто так глумиться над трупом Нил не стал, да и времени бы у него не было. Видимо, он действительно помог бедняге поскорее умереть, дабы избежать мучений. Вот это как раз в характере его былого друга. Вот только Нил полностью снимал вину с плеч своей обожаемой сестрицы, которая сделала тот роковой выстрел. Он говорил о ее разрывающемся сердце… Ха! Сердце этой девицы подобно куску льда! Во времена их обучения в военной академии неприглядный и скромный Дэсмонд был влюблен в Дэлис. Он неумело пытался ухаживать за девушкой, но та лишь смеялась в ответ, не замечая терзаний бедолаги. И даже имя его никак запомнить не могла, смеялась, что слишком сложное. Девчонка всегда была сама себе на уме и лелеяла мысли о каком-то непонятном «принце» из ее мутного прошлого. Это Вирену рассказал как-то по пьяни Нил. А что потом? А потом Дэсмонд вырос, очень изменился, возмужал, стал офицером и прекратил погоню за быстроногой девицей. А Дэлис так и осталась одна, витая в облаках и мечтая о своем несуществующем идеале. Вот только стоило девчонке попасть в передрягу, Дэсмонд тут же затесался в поисковой отряд, чтобы защитить ее. Он ходил за советом к Вирену только для лишней уверенности в собственной правоте. Скажи ему пограничник, что эти двое определенно жестокие убийцы, Дэсмонд все равно бы попытался спасти охотницу. Ведь других женщин он и не любил никогда. Такой юный, такой наивный… Тоже оказался пленником ведьминых чар. Ну что же, раз этот друг сгинул от ее рук, нельзя допустить гибели второго. Вирен решил – Нила нужно спасать.
И он продолжил сбор бумаг, дающих разрешение на пытку его лучшего друга.
Предыдущая глава (Глава 35. Цепной пес) - http://www.proza.ru/2014/08/01/1295
Следующая глава (Глава 37. Удары в спину) - http://www.proza.ru/2014/08/04/1309