Анька Борькина.
Как-то раз собрались мать с дочерью ехать в универмаг. Анне было тогда лет девять. Стали подходить к остановке, а автобус начал уже отъезжать. Мария схватила дочь за руку и побежала, стуча кулаками в двери автобуса,
чтобы водитель остановился и открыл. Она всё бежала и орала с перекошенным от злобы лицом, но водитель так и не остановился. Автобус уехал. На них смотрели люди.
Анне было стыдно за такое поведение матери. Девочка не понимала до конца, что с ней происходит. Она опустила вниз глаза, чтобы никого не видеть. Думала только, что так нельзя, так некрасиво. Почему-то ей было чуждо такое проявление эмоций. Конечно, автобусы ходили редко, и приходилось стоять по часу, чтобы дождаться следующего. Мать можно было понять, но откуда у девочки возникли такие ощущения?
В семье всегда царила атмосфера нетерпимости и озлобленности. Родители часто ругали правительство, коммунистов. Особенно, когда читали газеты, телевизор смотрели. Бабок не было ни у кого, веру в Бога никто не привил.
А у Анны всегда было ощущение, что это не её семья, что так не должно быть.
Скоро младшенькую сестрёнку отдали в ясли, и мать вышла на работу. Теперь на восьмилетнюю Анечку легла обязанность носить по утрам сестру, а потом уже идти в школу. Зимой ещё хорошо потому, что можно было отвезти её на санках, а вот летом на руках было тяжело носить, но деваться некуда. Как-то раз Анечка загулялась и прибежала в ясли, когда они уже были закрыты, только в дверях торчала записка от воспитательницы, в которой сообщалось, что ребёнка забрала с собой домой. Анечка ждала, когда мать придёт с работы. Ох, и попало же ей! Мать плакала и злилась. Они целый вечер искали адрес воспитательницы. Оказалось, что она жила в частных домах, в соседнем посёлке. Разыскали уже, когда совсем стемнело.
Когда сестрёнке исполнилось три года, то перевели в садик, в ночную группу. Теперь Ане было легче, потому что отводила по понедельникам и забирала в субботу.
Младшенькую мать баловала всегда: покупала ей дорогую красивую одежду, дорогие игрушки, которых у Анечки никогда не было, которые ей даже нельзя было трогать, не только ли играть. Сестрёнка быстро усвоила своё положение. Часто свою вину, например, за разбитую чашку или сломанную вещь, сваливала на старшую. А та, как всегда, получала ремня или подзатыльника, никто не разбирался, виновата она или нет…
Отец семейства уже напивался до белой горячки и прикладывал кулаки. Часто по ночам, мать хватала старшенькую Анечку и босиком, в ночной сорочке убегали из дома.
За младшую она не переживала, знала, что не тронет.
Несколько раз Бориса забирали на 15 суток, а потом и посадили на год.
Не хотела Мария брать его обратно. Спросила старшенькую Анну, ей тогда было лет десять:
– Ну, что – папка наш в тюрьме, скоро отпустят. Выйдет, брать его домой или нет?
Анна ответила, что жалко его, надо домой забрать. Да и соскучилась уже.
На том и порешили.
Вышел Борис, и стало всё продолжаться, как прежде. Мария потом Анну часто упрекала, что она виновата в такой жизни. Не надо было слушать её, и отца не надо было брать. Так и жили. Уйти было некуда.
А Аня, уже постоянно ощущала, что мама и папа её не любят, они какие то чужие, не её, не родные.
Были и вкусные воспоминания. В то время в магазинах продавались железные банки со сгущёнкой, но не по 400г, как в 2000 - ых годах, аж по 5кг! Родители часто покупали. Они открывали банку и звали Анну.
– Ешь.
А сами стояли и смотрели, сколько в неё влезет. Им всегда было смешно наблюдать за ней. Анна брала столовую ложку и начинала. Первые две, три пролетали быстро. Четвёртую ложку она уже медленно поглощала, а потом долго стояла и поедала глазами банку, думая осилит она ещё одну ложку или нет. Родители, смеясь, спрашивали:
– Неужели всё, наелась?
Всё-таки ненасытное желание побеждало. Анютка еле осиливала пятую ложку, но это была последняя. Больше уже не могла.
Она счастливая убегала бегать на улицу, но через час возвращалась, воровато оглядывалась, не видят ли её родители, а вдруг ругаться будут, скажут, что больше нельзя. Наскоро запихивала две ложки в рот и опять убегала.
И так было постоянно. Роман со сгущёнкой у неё остался на всю жизнь.
Анютка привыкла быть дома. Ей не было скучно. Она постоянно придумывала себе занятия. Могла взять корзинку и пойти в огородик, нарвать там зелёного лука, укропа, огурцов. Взять хлеба, соли и пойти гулять по посёлку. Ей нравились такие путешествия. Она исследовала всё новое, новые улицы, новые дома…
В 12 лет она прочитала книгу Чуковского «Водители фрегатов», которая оставила неизгладимый след в её душе. Она плакала над Куком, которого съели туземцы. Мечтала стать капитаном дальнего плавания.
Для неё это было всё очень близко и родное. Она не знала почему, но так было. В прогулках по улицам она представляла себя таким капитаном и открывала для себя новые миры. Могла организовать поход с соседскими детьми. Анна была вольной птицей, её никто никогда не искал, но детям потом попадало изрядно. Их искали по несколько часов и не могли найти, пока, счастливая Анютка не приводила их домой из похода. Вот им попадало! Ремнём стегали и приговаривали:
– Опять с Анькой Борькиной гуляли! Сколько можно говорить, чтобы с ней не водились. Она же дура ненормальная. Одно слово – Анька Борькина, вся в отца!
Но дети всё равно тянулись к Ане. Она всегда придумывала интересные игры, то с крыш в сугробы прыгать, то секреты закапывать в землю, то костёр жечь и хлеб вкусный жарить, а то дом на дереве построить. То организует целый театр с постановкой спектакля. Свою гиперактивность Анютка тратила на многие кружки в художественной самодеятельности.
Она ходила заниматься акробатикой, гимнастикой, танцами и даже на хоровое пение. Петь, танцевать всегда любила. А ещё посещала секцию по лёгкой атлетике и всегда в школе была самая быстрая, поэтому её посылали на все соревнования. И, даже, когда работала на Автозаводе, она продолжала участвовать во всех соревнованиях. С 8 – 9 лет она уже носила по два десятилитровых ведра воды с колонки, пилила с родителями дрова. Растапливала печку.
Как-то мать ушла стирать на колонку, а дочери наказала намыть полы. Анютка старалась, ей так хотелось, чтобы мамка похвалила. Вдруг за спиной услышала голос подружки, соседки Веры:
– Ты, чего тут пол моешь? Тааак - тааак, а мамка где?
Она тут же убежала, но у Анны сердце сжалось. Эта девочка хитрая, от неё добра не жди. Анна посмотрела в окно и увидела, что Верка побежала к матери на колонку. Затем она начала махать руками, показывая, как Анна моет пол неправильно: не вдоль, а поперёк досок. И тут же услышала голос матери:
– Она у меня сейчас получит!
Анне стало обидно. Она так старалась, думала, мамка похвалит, а она опять ругается.
Больше ей не хотелось стараться. Она кое-как дотёрла и бросила тряпку.
Мария никогда не хвалила, она обязательно замечала только недостатки.
Рядом была детская железная дорога. Анна как - то захотела прокатиться и подговорила двух девчонок составить компанию. Денег, конечно, на билеты ни у кого не было. Они пришли на станцию. Анна посмотрела на людей и изрекла:
– Ну, вот, смотрите, все садятся и никто билеты не спрашивает. Вот и мы сядем. Девочки зашли в вагон и расселись. Вдруг появились контролёры, которые шли по вагону и у каждого пассажира проверяли билеты. Анна испугалась! Проверяющие были уже рядом! Она сказала девочкам, чтобы те сидели тихо и не глядели на проверяющих. Сама опустила вниз глаза и всё время про себя повторяла:
– Нас здесь нет, идите мимо, вы нас не видите. Нас здесь нет, идите мимо…
Она всё повторяла и повторяла, а когда открыла глаза, то контролёры уже проверяли билеты у сидящих сзади. Чудо! Они действительно прошли мимо и не спросили билетов у девочек, будто их не видели, хотя останавливались возле каждого. Вагон тронулся, и, счастливые девчонки разглядывали пейзаж за окном. Было всё интересно. Ехали они долго, может час. Наконец электричка остановилась. Все стали выходить. Анна обратила внимания, что все идут в клуб на фильм, видимо уже было так запланировано. Она тут же скомандовала девчонкам, чтобы пристроились в людской поток. Медленно двигались вместе с людьми к дверям, где проверяли билеты. Девочки не успели опомниться, как их развернули обратно. Второй раз проскочить без билетов у них не вышло. Анна тогда не понимала, что для этого нужна сила, а силу она уже потратила в первый раз, когда была в вагоне. Девочки растерянно стояли, не зная, куда им идти. Анна быстро сообразила, что надо идти туда, откуда приехали, то есть по путям назад. Пешком они долго шли, но нагулялись зато. Когда стали подходить к своему бараку, к девчонкам бросились родители. Те успели только проговорить:
– Ну, всё, сейчас попадёт!
А навстречу уже кричали:
– Опять с этой Анькой Борькиной ушли! Сколько можно?
Анютка опасливо зашла домой. Мать глянула:
– Ну, что нагулялась? Садись есть суп. Целый день ведь где-то шлёндала.
–Да, мам, спасибо. Я так проголодалась, - ответила елейным голоском Анна, обрадованная, что её никто не ругает.
Прозвище, Анька Борькина, за ней закрепилось основательно.
А, когда был дождик, то дети собирались в коридоре. Они лепили из пластилина, разукрашивали картинки, рисовали и даже читали книги. Много сказок было только у Аньки Борькиной, поэтому она обязательно выносила какую-нибудь красочную книгу. Читали вслух по очереди. Каждый старался читать хорошо, чтобы лицом в грязь не упасть перед другими детьми.
Любовь к чтению и книгам у Анны осталась на всю жизнь. А ещё к дождливой погоде.
Она не понимала раздражения людей на дождь. Он всегда действовал на Анну успокаивающе, хотелось читать, вязать, шить. Аня любили творить. В пасмурную погоду она просто останавливалась от суеты и наслаждалась.
Продолжение:
http://www.proza.ru/2014/07/11/1527