3
Автобиография
Я, Кожемяченко Борис Пантелеевич, простой Советский инженер, активный сторонник сохранения СССР. С 1964г. принимаю самое активное участие в борьбе за Советскую власть, против негативных явлений, сторонников плана Даллеса, разваливающих страну. Всю жизнь занимаюсь разработкой и внедрением новой технологии, техники и способов управления с целью снижения затрат на жизнеобеспечение страны и сохранения ресурсов планеты. Но главным занятием была экономика: как исправить ошибки управления страной.
Родился в 1938г. в Новосибирске. Отец Кожемяченко Пантелей Иванович 1909 г. р. погиб на фронте под Ленинградом в 1942г. Мать Кожемяченко Зинаида Михайловна 1910 г.р. Начинал я токарем. Предпоследняя должность: Заместитель председателя совета директоров по развитию производства и новым технологиям в компании-собственнике 15-ти заводов. В том числе, заводы станкостроительный и горно-шахтного оборудования, экспортировавшие каждый свою продукцию в 50 зарубежных стран. Немцы и японцы отняли у нас рынки сбыта с помощью пятой колонны. «Наши» СМИ стали рассказывать, что русские (советские) ленивые, и руки у них не оттуда растут. На заводы стали приезжать эмиссары и «нужным людям» платить за каждый невыпущенный плановый станок 5 тыс. долларов. Сейчас все эти заводы с помощью «красных» директоров превращены в торговые центры.
Свободно владею профессиями конструктора, технолога, изобретателя, организатора производства и управленца, а также многими рабочими профессиями. В одной моей характеристике было написано, что я профессионально работаю на всех металлорежущих и буровых станках. Я и сейчас иногда это делаю. Приходилось работать главным инженером, главным конструктором, главным технологом и т. д.
Образование. В 1960г. поступил в МВТУ им. Н. Э. Баумана. Закончил 3 курса, потом был перерыв в учёбе. В 1965г. закончил Новосибирский электро-технический институт (НЭТИ) Машиностроительный факультет. Последние три курса закончил за год. Но по Всесоюзному радио объявили, что окончил только два курса. Декан сказал: «Хватит с тебя и двух курсов. Два это тоже здорово. Или хочешь, чтобы наши программы, которые можно выполнять втрое быстрее, стали проверять комиссии?». Дипломной работой у меня был «Десятишпиндельный сверлильный станок-полуавтомат», на который я подал заявку во ВНИИГПЭ и сразу получил авторское свидетельство на изобретение. До подачи заявки станок начали изготавливать на Новосибирском заводе. После успешных испытаний опубликовали в печати под рубрикой «Создано в Новосибирске» и показали в ТВ новостях. Рационализацией и механизацией производственных процессов я начал заниматься, когда мне ещё не было 16 лет. Официальную переписку с машиностроительными министерствами о внедрении моих предложений начал с 18 лет.
В 1980г., после реформы ВАКа по ужесточению требований к диссертациям, (1975-1980г. в стране не было защиты) получил диплом кандидата технических наук. В Ленинградском горном институте защитил диссертацию без аспирантуры и без базового высшего образования по профилю защиты. Хотя я преподавал на курсах повышения квалификации бригадиров буровых бригад. Во время бурения скважин проводил семинары с демонстрацией новых технологических приёмов. Однажды на семинаре для главных инженеров специализированных буровых организаций, некто А. Балыкин удивился: «Мужики, вот настали времена, кто вправляет нам мозги, Кожемяченко, не буровик, а обучает нас как правильно устанавливать фильтровую колонну и увеличивать дебиты скважин. По теме диссертации у меня было уже внедрено 10 изобретений с хорошим экономическим эффектом, а некоторые устройства выпускались серийно.
Летом 1962 года случайно встретил Климента Ефремовича Ворошилова. Он гулял около своего дома. До сих пор жалею, что не сказал ему большое спасибо за всё, что он сделал для Советского народа и не пожелал ему здоровья.
Эпизоды из моей биографии:
1. Техника. Всю жизнь я занимался поиском не использованных резервов, разработкой, производством и внедрением различной техники и технологии. Более половины из них для бурения скважин на воду. Всё и сразу прилично получалось. Положительных результатов было так много, что никто не знал, куда их девать. Не было взаимопонимания с экономическими проблемами социализма. Перекосы в экономике делали невозможным внедрение. Долговечные и высококачественные скважины не планировались. Требовались только плохие и как можно больше, иначе не будет плана и премий. Поэтому бестолковые объёмы работ, за счёт массового идиотизма, были огромны. Чтобы их выполнять требовалось много организаций, более, чем в двадцати министерствах. С внедрением новой техники в СССР было всегда плохо, журнал «Изобретатель и рационализатор» был полон воплей изобретателей по этому поводу. А внедрение наших разработок имело дополнительно ещё большие трудности, так как приводило к резкому сокращению объёмов работ и количества организаций, производящих эти работы. Выгоднее было уничтожать материалы и пр. на сотни миллионов рублей, чем заниматься внедрением новой техники. Желающих ликвидировать себя не было. Оппоненты часто цинично мне говорили: «Мы привыкли, есть хлеб с маслом и с икрой». О Родине никто нигде не думал, может быть кроме самых ненормальных. Чем не вредительство. Казусов было не пересчитать. Попросили нефтяники Сургута помочь избавиться от осложнения, которого раньше у них не было. Прилетел, выступил на совещании, предложил удачное решение, но оно привело всех в шок. Объявили перерыв. Оказалось, что я перед самой защитой размазал диссертацию внучки их министра. Было одно осложнение, стало два. Не догадались заранее предупредить меня о внучке, но о моём предложении попросили меня помалкивать. Результаты наших промышленных испытаний всегда были высокими и подтверждали убогость применяемых технологий, включая объекты, находящиеся на строгом учёте в ЦК КПСС. Например, г. Томск пил воду из реки с фенолом, Е. К. Лигачёв пробил финансирование на водоснабжение города подземными водами. Наше Томское подразделение получило большие объёмы работы на бурение скважин и за первый год работы, по сути с массовым браком, умудрились получить Госпремию. Сделал я со своей группой пару образцовых скважин на этом объекте, при обсуждении полученных результатов в головной организации председательствующий грустно сказал, что «ещё одно – два таких удачных испытаний Кожемяченко проведёт, и мы будем сидеть не на техсовете, а на скамье подсудимых». С тех пор все партбюро и партсобрания проводили только тогда, когда я, не член КПСС, был в командировке. А акты на проводимые нами испытания, подписывали только после того, как мы полученные результаты занижали в три раза. Оглянуться я не успел, как среди коллег и их начальников нажил полстраны личных врагов. Назревали серьёзные конфликты, но в разрешении противоречий не было даже просвета. Экономические отношения парализовали всё.
2. Экономика. Примерно в 1965 г. возвращались мы из академгородка в Новосибирск, из института экономики после разговора с его директором Аганбегяном А. Г., которому патронировал Председатель Совета министров СССР А.Н. Косыгин. Аганбегян был участником проведения вредительской реформы Либермана-Косыгина. Обком партии дал задание Аганбегяну рассмотреть работу Кропоткина С. А. «Как построить настоящий социализм» на предмет её широкого внедрения. Нас было пятеро, Кропоткин С. А., директоры двух заводов, Аршинов А.В. и Тимкин Н.И., главбух почтового ящика №202 Чемакин В.П. и я, простой Советский инженер, мне было 27 лет, но напора на троих. Все были в ярости от деятельности Аганбегяна, направленной на выполнение программы Даллеса. Но больше других возмущался Аршинов А.В., бывший фронтовик - полковник убеждал нас, что таких как Аганбегян не надо расстреливать, это для него слабое наказание. Тут нужен мой старшина, который очень умело обслуживал немцев, пойманных на зверствах. Он обхватывал всё хозяйство мужское одной рукой, а другой отрезал его опасной бритвой. И со страстью доказывал нам, что для Аганбегяна это было бы самое то. Аганбегян, имея группу около ста человек и вычислительную технику, в дополнение программы Даллеса «решал», например, такие задачи: реки поворачивать или нет; территории затапливать или нет. Решения выдавал только те, которые были нужны заказчику. Кто не согласен - пересчитать было невозможно. Так вот этот подонок, холеный барчук сказал нам буквально следующее: «Мне 36 лет, я член-корр., у меня удачно складывается карьера, я под покровительством А.Н. Косыгина, скоро буду академиком….зачем мне рисковать? Вы плохо представляете, что вы принесли, что это за работа? Если сказать, что ваша работа это целая революция, то это ничего не сказать. Вы не понимаете ситуации, не догадываетесь, какое количество противников и какие силы будут против вас. Чтобы эта работа сдвинулась с места, надо как минимум решение Политбюро и проведение специального съезда КПСС, посвященного только этой работе. Кто это будет пробивать? Я выполню минимум формальностей, чтобы ко мне не было претензий от обкома КПСС, но это вам ничего не даст. Если вы вдруг прорвётесь, я с радостью возглавлю это дело». Больше десяти лет мы предельно активно продолжали делать разные попытки, было много сторонников. Кто только нас ни поддерживал, директоры крупных заводов, и такие, что имели в своём составе райкомы партии, секретари обкомов, в основном выходцы из Сибири, заведующие экономических кафедр, ректоры институтов, директоры НИИ, писатели, журналисты и т. д. Наша инициативная группа с 1946г. по 1972г. успешно провела на десятках заводов и фабрик уникальные экономические эксперименты по увеличению возможностей Сталинской экономики, социалистического строя, устранению недостатков и различных негативных явлений Советской власти по гениальной идее князя Сергея Алексеевича Кропоткина. Мы получили результаты, в сравнении с которыми все достижения всех мыслителей и экономистов, всех институтов и академий, всех разработчиков светлого будущего не тянут даже на сопливое детство на горшке. Ищу до сих пор желающих это проверить. Экспериментально мы подтвердили возможность решения всех проблем социализма. Шли согласования, предполагалось провести республиканский эксперимент, для которого выделялась Киргизия. Казалось вот – вот, и лёд тронется. Но, аганбегяны и курские были сильнее. У них были другие планы - развалить страну. Хотя тогда, в 60-е годы разговоры о развале СССР воспринимались как бред. Мы даже не смогли опубликовать работу реабилитированного князя, несмотря на справку из КГБ СССР о том, что ничего несозвучного с Советской властью в ней нет.
3. ЭКОНОМИКА. Сразу после того как развалили СССР, правительства всех суверенных (свободных совершать глупости и преступления) республик, якобы, искали направление, в котором развиваться. В своих выступлениях руководители республик, в частности , Назарбаев Н.А. говорил: «Кто знает как лучше, предлагайте».
И я продолжал предлагать, например: «Назарбаеву об управлении от Кожемяченко» http://www.proza.ru/2013/06/19/1857 . Написал много заявлений с предложениями об этом. Есть у меня ответы от правительства Казахстана. Например, за подписью Зам. председателя Совмина КазССР Кажегельдиным А. К. (когда он ещё был не в опале), где более, чем на двух страницах описано, как Кожемяченко от имени «Рабочего движения» прёт против политики всенародно избранного Президента. Вызывали меня в Белый дом и вежливо, но твёрдо объясняли, что нельзя писать такие жёсткие письма действующему Президенту. Я возражал тем, что нет смысла писать бывшим президентам. Есть ответы из Министерства экономики, что мои предложения по экономике приняты…
Директору института экономики Академии наук Казахстана Кошанову А. К. в его кабинете я дал посмотреть моё заявление о требованиях к обществу будущего: http://www.proza.ru/2013/02/19/2252. Он прочитал, понял. На лбу у него выступили крупные капли пота. Он стал умолять меня считать, что он этого не видел: «Представляете, если ОНИ узнают, что со мной сделают за чтение этих страниц? У меня же дети!». Страх его был не случаен, он знал, куда ведут страну.
Этот же текст я показал Первому заместителю Назарбаева Н.А., Сембаеву Д.Х., который сказал, что если изложенное мною правда, то он меня найдёт. Действительно, Сембаев Д.Х. дал задание, и через неделю состоялось совещание с привлечением ведущих экономистов и заинтересованных специалистов. У меня среди них появились два-три сторонника, но программа Даллеса оказалась опять сильнее. Через некоторое время я встретился с Сембаевым Д.Х. в его кабинете и понял, что он не волен в своих решениях. Расстались мы по-дружески, но его референт Охлопкова Т. допытывалась, чего я мог ему такого наговорить, что Д. Х. после моего ухода долго был слишком расстроен и никого не принимал.
Случайно познакомился со старшей дочерью Назарбаева Н. А. Даригой, руководителем республиканского телеканала Хабар. Она посмотрела мои обращения к Правительству и дала задание сделать ТВпередачу, взять у меня интервью, которое получило высокую оценку журналистов. Мне сообщили дату когда оно будет в эфире. Дарига сама предложила, то есть взялась передать мои письма Президенту и попросила их ей принести. Я принёс, но передать не успел, у неё в приёмной дипломат у меня увели. Она весело посмеялась над бдительной службой национальной безопасности. На другой день я передал ей копии. Дарига не смогла выполнить своё обещание, объяснила тем, что окружение Президента не позволило ей это сделать. Телепередачу, в которой было моё интервью, отменили.
4. ЭКОНОМИКА. Однажды, мне удалось убедить специалистов при должностях провести обсуждение НЕ ТОЛЬКО САМОЙ ВАЖНОЙ, НО И ЕДИНСТВЕННОЙ ИЗ ОПУБЛИКОВАННЫХ, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО (ВСЁ ОСТАЛЬНОЕ НЕПРИЛИЧНО НАЗЫВАТЬ ТЕОРИЯМИ) ЭКОНОМИЧЕСКОЙ теории Н. А. Бойкова на расширенном заседании экономической элиты и некоторых представителей министерств. Обсуждение зашло в тупик, хотя теория была ни при чём. Чтобы разрядить обстановку я прочитал своё заявление о вселенском бардаке (хаосе) с использованием подземных вод. И говорю: « Из присутствующих здесь более половины доктора экономических и технических наук, заместители министров и руководители производств. Кто-нибудь из вас может хоть что-нибудь сказать о том, как решить эту проблему? Председательствующий меня прерывает: «Борис Пантелеевич, да Вы что, издеваетесь над нами? Это же узкопрофессиональный и очень сложный вопрос. Решить его может только профессионал, причём очень высокого класса. Я ему возражаю: «Всё хозяйство страны, если к нему подходить не с позиций шапкозакидательства, состоит только из узкопрофессиональных вопросов. И кто-то получает зарплату за обеспечение ответов на них. Поскольку поиском ответов, во всех сферах народного хозяйства, занимается кто попало, то хаоса не могло не быть. Если не принять необходимых мер, то очень скоро мы будем вспоминать сегодняшний хаос, как светлую полосу нашей жизни. Поэтому давайте применять теорию, позволяющую достоверно оценивать управленческие решения до их реализации…»
5. Работа. В 1980 г. меня уговорили перейти работать в геологию, так как им, якобы, нужны были мои результаты. Согласился, переехал в Алма-Ату. Попал из огня да в полымя. Папуасов в Казахстане оказалось ещё больше, чем в России. Кроме этого, враждующие группировки стали меня на колени ставить, добиваясь, чтобы я принял их сторону, доказывали кто из них главнее. Стал я их уговаривать работать нормально, навести порядок в отрасли и сделать доброе дело, за которое будет повод уважать себя. Да и Госпремия никому не помешает… Подумали. Потом смотрящий и разводящий М. Бронштейн показывает мне партбилет: «Внимательно посмотри на цифры, с которых я плачу членские взносы». У нас с ним был одинаковый оклад 320 руб. Так вот, в партбилете за год сумма 320 р. была только один раз. Только два раза около 500 руб., два раза более 1000 руб., а остальные между ними. Он посоветовал: «Вписывайся в наш ансамбль, получай столько же и живи в своё удовольствие. Не переживай ты за уничтожение пластовых давлений, на наш век хватит…»
Решил я подумать и поискать сторонников, тех, кого мучает совесть. Наши экспедиции продолжали гнать сплошной брак, и достоверность разведки была близка к нулю. Пока сделал пару технологий, для выполнения работ особой сложности провёл удачно испытания, которые никто и нигде раньше не проводил. Написал рапорт о массовом браке. Через два часа, через посредника, мне было предложено уехать. Работать в Казахстане не дадут. Попросил сначала отпуск. Отказали. Говорю посреднику, передай, что они перепутали, я не из аула, а из Новосибирска, я остаюсь. Меня перевели старшим инженером с минимальной зарплатой, рассчитывая, что я не выдержу и уеду. Я организовал письмо в Совмин СССР, с требованием и предложениями изменить критерии оценки деятельности организаций в геологии. Чтобы было выгодно бурить хорошие скважины и убыточно бурить плохие. Приехала комиссия, постоянно действующая для подобных случаев и ориентированная на развал страны. Одновременно с ней приехал член ЦК КПСС, заверил моего Гендиректора Джакелова, чтобы не переживал, всё будет в порядке. Мне сделали магнитную запись их беседы.
Сразу «внедрили» в моё окружение сотрудника КГБ, которому я почти поверил, хотя интуитивно чувствовал, что не всё ему надо рассказывать. С виду нормальный, совсем молодой парень. Сказал, что в КГБ решено меня поддержать, всё держится под их контролем. Но я должен быть готовым к тому, что мне будет очень трудно. Я пожелал ему стать генералом, он засмеялся и сказал спасибо.
Мы регулярно встречались, он интересовался моими планами, и особенно тем, кто за мной стоит. Чтобы мне показать, на кого я замахнулся, раза два он в моём присутствии, почти буквально, ползал на брюхе перед моим гендиректором А. Джакеловым. (Спустя восемь лет этот молодой человек стал генерал-лейтенантом и председателем КГБ Казахстана.)
На помощь КГБ, чтобы от меня, старшего инженера избавиться, привлекли народовластие.
Провели профсоюзную конференцию, на которой народ должен заклеймить меня и потребовать моего немедленного увольнения. Просил я внедренца из КГБ отменить конференцию, но он вместо этого ещё раз при мне «поползал» на брюхе перед Джакеловым. …Вхожу в полный зал, а он как фантастический зверь, который хочет меня сожрать. Специалисты-подонки умело подготовили участников и сценарий процедуры. Мне никогда в жизни не было так трудно. Это выдержать гораздо труднее, чем когда на тебя гадят газетные статьи или когда в тебя стреляют. Толпа, доведённая до экстаза, хотела моей «крови» и не скрывала этого. Мощные сгустки отрицательной энергии заполняли зал и ощущались физически. Их можно было даже потрогать. Идеальные условия получить инфаркт, возможно, это и было их целью. Случайно догадался, как мне поступить. Обращаюсь в президиум, прошу дать мне слово первому. Отказали да ещё с издёвкой. Ну, тогда, говорю, развлекайтесь без меня, поворачиваюсь и ухожу под крики толпы. Один из моих подчинённых с гордостью потом мне сообщил, что проголосовали против меня не единогласно, как записали в протокол. Похвалился тем, что когда голосовали, он руки держал в карманах и сжал кулаки, а Юсупов (другой мой подчинённый) не послушал моего совета - не высовываться и пока его не стащили с трибуны, доказывал собранию, что таких классных специалистов как Кожемяченко в Казахстане никогда не было.
В бывшей тогда в авторитете «Литературной газете» П. Волин напечатал пару статей по нашему делу. Правда, по мелочам. Чтобы опубликовать главное, газете нужны отзывы специалистов и, желательно, корифеев. Отзывы писать специалисты боялись, некоторые считали, что я сошёл с ума. Нас надо было скомпрометировать. Мысль о моей невменяемости стали развивать и пытались пристроить меня в психушку. Почему-то не получилось. Немного помогло то, что в 1965 году меня в Новосибирске тоже пытались пропустить через психбольницу – я добивался встречи с Л. И. Брежневым, писал ему письма о работе С. А. Кропоткина. И тогда мне помогла везучесть, не посадили.
Лишить меня свободы не удалось, зато посадили на 8 лет моего «подельника» Скрипника В.В., главбуха объединения, «организовали» взятку. За полгода до этого Е. Мочалкин, Алма-Атинский обком КПСС, говорил мне при свидетелях, что они дали указание посадить Скрипника В.В., и требовал, чтобы я не подписывал заявления вместе с ним. «Литературная газета» продолжала нас поддерживать, но поставила условие – надо вытащить Скрипника. Его посадка – позор газете. Я давил на «Литературку», а та на Генпрокуратуру СССР . Но дело затягивалось.
Устроился в Конструкторское бюро министерства цветной металлургии. Там то же самое, только в другом варианте. Сплошная липа. Старался никуда не ввязываться, продолжал дело с геологией и вытаскивал Скрипника. Но народ стал приносить мне различный криминал по цветмету, по золоту и т. д. Робкие бросали мне документы в почтовый ящик и присылали по почте. Люди были уверены, что я проявлю инициативу и воспользуюсь негативом. Документов по криминалу получал всё больше. Страну убивали. В КБ работало 400 человек, и был современный красавец - завод горно-шахтного оборудования. За 12 лет вся серийно выпускаемая продукция была неработоспособной, но распределялась министерством, рудники её оплачивали, затем списывали и на глубине заваливали породой. Её нельзя было сдавать в металлолом, боялись огласки. Газета «Труд» опубликовала эту историю в статье «Выразить недоверие…». Из Минцветмета СССР пришёл ответ на наше заявление: что указанные нами факты, об изготовлении заводом только неработоспособной продукции подтвердились, но это не лишает дирекцию права нас уволить. Очевидно, чтобы нам труднее было сопротивляться вредительству. Документы по криминалу прибывали, были среди них подтверждения продажи зданий-дворцов по цене туалетов.
Стали приходить отзывы в мою поддержку. Первыми отзывы прислали член-корр. И. И. Нестеров, директор ЗапСиб НИИ геологоразведочного нефтяного института из Тюмени и член-корр. С М. Мухамеджанов, директор института гидрогеологии и гидрофизики. Мухамеджанов добился встречи с членом Политбюро Д. А. Кунаевым и получил добро на публикацию в «Правде» статьи в мою поддержку. Я безработный, от недоедания в семье моя мать заболела туберкулёзом, продолжал добиваться изменения критериев оценки и комплексной комиссии по проверке с нашим участием. Собирал факты, чтобы вытащить Скрипника. Придумал несколько приёмов, которые помогли ему освободиться и получить компенсацию. Он отсидел два года. Мне продолжали угрожать посадить. Делал это даже прокурор Алма-Аты С.И. Шуткин, хотя в последнем разговоре со мной сказал, что он пошутил.
Жена плачет: «Здоровый мужик, всё умеешь делать, а держишь нас впроголодь. Посмотри все ходят в золоте, сытые им на всё наплевать…»
В начале 1986г. получаю от замминистра Мингео СССР В.А. Ярмолюка его извинение за задержку (по телефону он обещал мне не затягивать) и согласие на комиссию с нашим участием, но он просит поконкретнее составить вопросы. Это очередной трюк, вопросы давно в министерстве. Через три месяца разговор в кабинете другого замминистра В. М. Волкова, Ярмолюк в командировке ( не захотел с мной встречаться). Волков уговаривает меня:
-Борис Пантелеевич, подтвердит комиссия Вашу правоту, никто в этом не сомневается, восстановим мы Вас. Но через неделю-другую Вас посадят, как Скрипника. Подумайте, кто за Вас будет бегать. Я сам работал в Казахстане и знаю как Вам трудно. Уезжайте из Казахстана. На стене у него висела большая карта СССР. «Ткните пальцем в карту. Куда хотите? Сейчас дам кадровикам задание, сразу будут предложения». Я на него начал кричать: «Владимир Михайлович! Из этого ничего не выйдет. Вы же знаете, что все наши организации, не только в Казахстане, но и по всей стране держатся на плаву за счёт сплошного брака, уничтожения природы и массовых приписок. Для нормализации дела нужны коренные изменения, надо изменить критерии оценки нашей деятельности. И только после этого, возможно, я уеду из Казахстана».
-Пытались мы обращаться в Совмин СССР - не получилось.
- Владимир Михайлович, чтобы получилось, напор надо увеличить.
- Увеличить мы не можем.
- Владимир Михайлович, если не можете, тогда уйдите, уступите место тем, кто сможет.
Волков растерялся и не нашёл, что сразу ответить. Разрядил обстановку, присутствовавший начальник главка К. Сычёв: «Владимир Михайлович, Вам повезло, что я вчера хорошо поработал громоотводом. Мы вчера долго беседовали и спорили. Я от души посоветовал Борису Пантелеевичу вместо того, чтобы нервы трепать себе и другим, докторскую диссертацию защитить или книги писать. После моего совета он долго заставлял меня пятый угол искать в моём кабинете».
После этого случая я трём министрам в разное время, только в более жёсткой форме, в присутствии свидетелей, протягивая чистый лист бумаги, предлагал написать заявление об уходе. Каждый раз был переполох, все из них уходили не позднее, чем через три месяца.
Министр геологии Казахстана Селифонов Е. М. по поводу моих предложений о критериях оценки, возмущался: «Ты хочешь над нашими головами шашкой помахать! Но у тебя ничего не получится! Мы пригнёмся, вот так, и ты промахнёшься!».
В народе принято считать, что в ЦК КПСС, Совмине СССР и во всех их подразделениях ответственными работниками сидят зубры из зубров, но все, с которыми я встречался, судя по их квалификации, даже не знали, откуда ноги растут. А по морали, просто негодяи. Совсем развалили страну. Со всеми был примерно такой разговор. В кабинете председателя комиссии Комитета партийного контроля Пчелинцева Ю.В., на старой площади: «Юрий Владимирович, Вы не боитесь, что очень скоро Вас будут судить за вредительство и расстреляют?» Его коллеги быстро выскочили из кабинета. Лицо у Пчелинцева перекосилось, он пытался улыбнуться.
- Борис Пантелеевич, Вы неправильно понимаете ситуацию, я сейчас Вам объясню. - Не надо ничего объяснять, Вам дали по «жигулёнку» и вы заткнулись. Вы давно продали и партию и страну.
В ЦК КПСС Шмелёв Э.А. мне говорит: «Подумаешь, написала какая-то «Литературная газета», вот если бы это сделала партийная газета, то я сразу бы заставил МинГео СССР начать проверку». Протягиваю ему опубликованную статью Мухаметжанова С.М. и «Комсомольскую правду», в которой статья академика А.А. Трофимука «Вырастайте дерзкими», где он пишет: «Слава разведчиков – геологов стоит на метрах. Вот они и прут к этой славе напролом! Я считаю, их пора остановить!».
- Эдуард Александрович, что же Вы не снимаете трубку и не звоните. Теперь Вам мало публикаций двух партийных газет? Чем Вы лучше Пчелинцева, из партконтроля, которого ждёт суд за вредительство? Или саботировать не так страшно, когда совсем не владеешь предметом своих занятий. В Совмине СССР Лебедев, Савченко, в Президиуме Верховного Совета СССР Ежина (она больше других угрожала, что меня посадят за тунеядство), в Прокуратуре СССР и в КГБ СССР такие же друзья народа.
Выпущенный Скрипник без работы, я работаю сторожем, получаю 43 копейки в час. Продолжаю требовать изменить критерии. Оппоненты просят прекратить мои требования, Скрипник на свободе, что же тебе ещё надо? Навести порядок. ЛГ продолжает писать, всего выступила 8 раз. П. Волин говорит: «Борис Пантелеевич, подтверждений Вашей правоты у меня сейчас полный стол, но я связан, мне запретили. Литературная газета не сможет больше выступить по Вашему делу, попробуйте найти другую газету.» Все газеты обещали, «Правда», «Известия», «Соц. индустрия», но......
Соратники из Минска Усенко А.А. и Гуринович А. Д. добились поддержки от члена Политбюро В. П. Никонова, он взялся курировать наше дело, начали готовить всесоюзное совещание и комплексную программу. В связи с этим позвонил мне Председатель Госплана Абдуллаев К.А., он же первый заместитель Назарбаева Н.А., пригласил поговорить, сказал, что многое изменилось, нужны положительные сдвиги. Их требует Назарбаев Н.А., поэтому я ему сейчас нужен больше, чем он мне. Но это оказалось очередным восточным лукавством. В Алма-Ате, в Госплане подготовили и провели расширенное заседание, чтобы меня размазать и заставить прекратить писать. Собрали элиту науки и производства, лучших специалистов по негодяйству. На этом совещании не спрашивая разрешения, я достал и включил магнитофон. Это немного охладило моих оппонентов, хотя все они знали, что скрытая запись у нас была хорошо поставлена. Говорили долго и эмоционально, о том, что я всё и вся охаиваю. Дружно утверждали, что по существу во всех моих действиях сплошная клевета. Предлагаю от общих слов перейти к делу. «Кто из вас может объяснить, зачем производится гидрогеологоразведка, какова её цена и её смысл, если её достоверность часто равна нулю? Почему скважины, пробуренные по проектам, составленным на основании результатов такой разведки, при грамотном бурении в любой точке СССР превосходят прогноз геологов по основному техническому параметру - удельному дебиту – в пять, десять и более раз? Этот факт вразумительно объяснить никто из вас не сможет. И, вообще, вы забыли о разнице в квалификации, моей и вашей. Давайте проведём такой опыт, я здесь и сейчас каждому из вас задам по десять вопросов, по обсуждаемому делу, всем разные. Я утверждаю, что ни один из вас не ответит ни на один вопрос. Я тут же докажу, что вы должны знать ответы на мои вопросы. С кого начнём?» Замминистра Аратцев в истерике закричал: «Да дайте ему управление (специализированную организацию), пусть развлекается!». На эту тему газета «Рабочая трибуна» («Социалистическая индустрия») от 6 апреля 1990 г. напечатала статью «Процесс о 400 миллионах», а рядом, тоже на первой странице, опубликован Закон об усилении ответственности за посягательства на национальное равноправие граждан и насильственное нарушение единства территории Союза ССР. Что усилил этот Закон, и кто был наказан за его нарушение?!
Проснулась ЛГ и прислала другого спецкора, М. Подгородникова. Он удивлялся количеством километров магнитной плёнки и её содержанием. Как мы сумели столько записать. Подготовил статью, но её не рискнули напечатать. Сторговались на том, что уволили гендиректорва А. Джакелова. Козловский Е.А. , министр геологии СССР, увольняет министра геологии Казахстана, замминистра Мингео СССР В.А. Ярмолюк и другие получают выговоры, но критерии никто менять не собирается.
В марте 1991 г. Второй секретарь ЦК Компартии Казахстана В.Г.Ануфриев в разговоре со мной не скрывал, что главная цель-скорее провести приватизацию страны. После моих возражений пообещал мне организовать рассмотрение предложения о критериях на совместной коллегии заинтересованных министерств. Но .......интересы опять не совпали, и рассмотрение не состоялось.
По поводу предложений о критериях (их существо касается не только Казахстана) я неоднократно был в союзных высоких инстанциях: в Совете Министров СССР, ЦК КПСС, в министерствах и комитетах, в КГБ и Прокуратуре СССР (Есть ответ- фальшивка за подписью Генерального Прокурора СССР т. Трубина.) и т.д., был везде, куда может проникнуть простой смертный при огромном желании и необходимости. Похоже, все руководители не только боятся прекратить разбазаривание миллиардов (вдруг отпадет необходимость в западных кредитах), а даже стремятся, (может быть не всегда сознательно) скорее разорить страну.
За попытку остановить уничтожение планеты, бурить не для показателей бесконечное количество скважин, а сколько необходимо для обеспечения страны водой. За попытку ежегодно экономить стране несколько миллиардов Советских рублей меня трижды выгоняли с работы. Критерии не поменяли до сих пор. В трудовой книжке у меня три статьи 33 п. 3, это наихудшая статья, несоответствие занимаемой должности как награда за мои потуги. Но сегодня это вспоминается как светлая полоса. То есть, сегодня гораздо хуже. Организация использования подземных вод достигла полного развала. В России есть огромные запасы термальных вод. Если не поменять критерии оценки их использования и организацию добычи оставить такой же безмозглой, то и эти запасы будут быстро уничтожены с большим ущербом для природы..
Надо бояться имитации оппозиции. Говорю двум профессорам, Масанову и Холодкову, стоящим рядом на каком – то митинге: «Дорогие товарищи, вы при Советской власти формировали сознание студентов и были в оппозиции, СССР развалили, но вы продолжаете формировать сознание студентов и быть в оппозиции. Я в Советское время написал полстранички, меня выкинули с работы и сегодня после развала Союза не дают работать. Не считаете ли вы свою оппозиционность странной?».
Я много судился не за личные интересы. Неоднократно в процессах и даже показательных (более ста человек) называл судью, ведущую процесс нравственной проституткой и требовал это занести в протокол. Ни разу не был за это даже оштрафован. Например, судья Кемелбекова расплакалась и стала кричать, что она взяток не берёт… Очевидно, в порядке компенсации, за это её вскоре назначили председателем районного суда. Председатель другого районного суда Максимова, зная, что идёт магнитная запись, в истерике кричала мне: «Скоро мы таких как Вы, будем садить, садить!». Спустя пару месяцев спрашиваю у неё, как Вы думаете, почему я не дал ход записи Вашего голоса, компрометирующего себя?
- Потому, что Вы порядочный человек.
Член Верховного суда Петрова со слезами на глазах: «Да, у Вас есть основания так говорить. Но если бы Вы знали, как здесь трудно работать». Не проституток в судах не было. Сегодня ещё хуже. Я был популярен среди судей. Например, Председатель городского Алма-Атинского суда Сергей Лобач получил задание посадить моего друга еврея Брискина Льва Абрамовича, который позволял себе идти против системы. Во время развала СССР он остановил защиту диссертации своего соплеменника, обвинил его в плагиате. Брискина уволили и стали судить. Я пришёл на суд, чтобы морально поддержать своего друга. Вдруг во время процесса Лобач закричал: «Кожемяченко прекратите улыбаться или я Вас удалю из зала суда!». Лобач приговорил Брискина к 5 годам лишения свободы. После процесса случайно в зале суда остались я, судья Лобач и его товарищ. Лобач мне говорит: «Кожемяченко, поймите я же тоже живой человек. О чём я могу думать, глядя на Вас?». И обращаясь к своему товарищу, добавил, представляешь, за прошлый год, было отменено всего два моих решения, по двум процессам. Но на обоих этих процессах присутствовал Кожемяченко! Через 7 месяцев Брискина освободили. За незаконное осуждение он получил компенсацию, на работе не восстановили, учитывая его опасность. Он устроился доцентом в электротехнический институт.
Планирование и способы управления производством, не стимулировали снижение общих производственных затрат, а даже наоборот, толкали на преступления, на искусственное завышение объёмов работ и стоимости их выполнения. Чем больше затрат, чем больше уничтожено материальных средств, тем больше зарплата и премии. В 60е годы это и было практикой начала развала страны. Любой ценой старались «освоить», точнее, уничтожить отпущенные бюджетные средства. Поэтому я, как и все разработчики новой техники, предназначенной для снижения затрат, плодили себе врагов среди производственников. Никакие директивы партии и правительства не давали результата. Из бюджета ежегодно отпускалось 400 млн. рублей на бурение скважин на воду, 80% из них можно было не уничтожать бессмысленно каждый год, а экономить за счёт повышения производительности и долговечности скважин. Общие ежегодные бессмысленные затраты, с учётом эксплуатационных - 2 млрд. советских рублей. Относительно недавно по этой теме, по поводу извращений при бурении скважин мы с коллегой встречались с представителями Новосибирского правительства. Мой товарищ убедительно рассказал, как надо правильно бурить. Когда он закончил я захотел добавить. Они встрепенулись: только не больше пяти минут, у нас время ограничено. Мне хватит и двух минут. Говорю: дорогие товарищи, слушая С. В. Шаравина вы думаете как бы вам поскорее избавится от этих назойливых пенсионеров. А вам надо думать о том, что вы будете говорить перед трибуналом, под который скоро попадёте за свою вредительскую деятельность. За то, что вы сознательно финансируете диверсионные работы. Они пожелали после этого поговорить с нами ещё некоторое время и даже пообещали прекратить вредительскую деятельность. Но пока не прекратили. Наверно без трибунала не обойтись.
О. С. Шенин, член Политбюро проводил «политинформацию» в КГБ СССР в 1991 г. Месяца через три я обратился к Председателю КГБ СССР В. Бакатину с особо важными бумагами, касающимися Советского строя. Письмо кончалось словами: «Конечно, если Вы не собираетесь ликвидировать в стране социализм». Пикантная деталь: письмо зарегистрировали, поставили штамп, входящий номер и вернули мне без ответа.
Много лет ищу тех, которые сначала о Родине. Предлагаю обменяться знаниями и опытом сопротивления, поговорить по скайпу об объединении усилий и о действиях по защите Родины от предателей, врагов народа, преступников, восстановлению конституционного порядка, восстановлению народного хозяйства без стрельбы, невооружённым путём с помощью актов гражданского неповиновения и других эффективных мер. Для получения результатов применять самые эффективные акты мирного, гражданского неповиновения. Начиная с грамотных неплатежей по договорам, которые граждане не подписывали: Я около 30 лет не плачу за ЖКУ. Призываю так поступать партии и граждан, паразитов легко остановить неплатежами. Более десяти статей было опубликовано про неплатежи и вредительство в ЖКХ. Партии и их идеологи предательски молчат! Один кандидат в президенты страны от оппозиции мне сказал в 1998 году, что призывать к неплатежам нельзя, мы же этим разрушим систему управления и через две недели, страна остановится. Пока не нашлось ни одного честного и грамотного юриста, который бы ухватился за козыри в моём заявлении и начал его раскручивать. Ответила на мои призывы только Ольга Ли, хотя побоялась опубликовать моё заявление о неплатежах и не стала его применять в полной мере. Живём в оккупации, но вместо сопротивления оккупантам, руководители страны финансируют вредительскую деятельность. Деятели культуры наперегонки участвуют в уничтожении страны. Например, недавно Андрей Кончаловский выпустил очередной пасквиль о Советском периоде нашей истории, фильм о Новочеркасских событиях. Рассказывает, как было плохо раньше и как здорово теперь. Подобные события всегда кем-то готовятся и режиссируются. По другому, никогда не бывает. Вот один из многочисленных приёмов советского периода. В Измайловском парке были общежития трёх факультетов МВТУ им. Н. Баумана и одна на всех столовая. Вдруг, совсем без видимых причин, в 1962 г. добрые люди нам студентам подкинули идею возмутиться качеством питания в нашей столовой. Хотя кормили нас вполне прилично. Студенты подумали-подумали и решили объявить бойкот - забастовку. Назначили день, в который ни один студент не должен войти в столовую. Внешне всё было нормально, ничего подозрительного. Вот только день бойкота в Измайлово странным образом совпал с днём Новочеркасских событий. Разговоров о необходимости бойкота столовой кроме этого дня не было никогда, ни раньше , ни после. Наш бойкот пресёк КГБ СССР. Накануне назначенного дня, поздно вечером, многие уже спали, нас всех посетили мальчики из КГБ. Ничего не объясняя просто сказали, что бойкот отменяется, кто не пойдёт в столовую будет исключён из училища. Таким образом, КГБ помешал студентам Московских вузов «поддержать» Новочеркасские события. Ещё одна хохма со студентами в 1986 г., я почти случайно 16 декабря оказался на главной площади в Алма-Ате заполненной возбуждёнными студентами - казахами. Завязался очень эмоциональный, хотя ещё цивилизованный разговор. Их главный вопрос с которым они, в таком огромном количестве пришли на площадь: почему руководитель Казахстана не казах? Отвечаю тем, которые меня обступили: во-первых как раз в Сибири, в Кемеровской области есть казах А. Тулеев, делающий хорошую карьеру. Во-вторых, если бы была моя воля, то я бы Первым секретарём Казахстана назначил Ауельбекова, руководителя Тургайской области. Вдруг у моих собеседников перекосило лица и они в один голос, ну уж нет. Только не Ауельбеков, пусть лучше будет Колбин. Откуда сопливые ребята могли знать, что нужен не только казах, но и свой конкретный человек.
Я много раз был в Новочеркасске, приходилось разговаривать с участниками событий 1962г. Страх жив до сих пор. Недавно в Ростове был организован поджог, для захвата земли. Но промашка получилась, помешал ветер и отсутствие для тушения воды. Хотели сжечь четыре улицы, а сгорело шесть кварталов. Пожар начался в 13 часов, а в 16 часов пострадавших уже разместили на заранее приготовленные места и накормили. Никого не привлекли. Народ, коммунисты и казаки как слизняки. Таких примеров сотни. И будут ещё.
Биография опубликована: http://www.proza.ru/2014/04/12/2096