Предыдущее - http://www.proza.ru/2014/03/20/1242
-----------------------------------------------------
Денис держал дочь перед собой на вытянутых руках. Дашеньке это не нравилось. Она сучила ножками, выворачивала головку, отбивалась ручками. Чтобы видеть лицо малышки, Денису приходилось вертеть её, как игрушку. Вдруг, громко взвизгнув, Дашенька запрокинула головку назад так сильно, что можно было подумать – у неё сломалась шея. От неожиданности Денис разжал пальцы. Ребёнок скользнул вниз.
Хорошо, что всё это случилось над кроватью. Ребёнок упал на мягкое. С брезгливым выражением лица Денис наблюдал, как извивалось крошечное существо, за которым он не признавал права называться человеком, и которое, Денис знал это, наверное, в конечном счёте погубит его. Где бы Денис ни находился, чем бы ни занимался, мысли о проблемном ребёнке преследовали его, мешали получать наслаждения от жизни, позитивно думать, мечтать, смеяться, увлекаться, шалить, дурачиться – всё то, что он безумно желал и хотел. Его не покидало ощущение, что его заживо похоронили. Вот и сейчас, подобно Дашеньке он готов визжать изо всех сил, чтобы там, где следует, услышали и ответили на вопрос: «За что ему такое наказание?!». Однако, кричать он не станет. Он лишь укрепится в мысли, что нужно, наконец, принимать решение. Больной ребёнок требовал жертвы. Чем жертвовать? Собой или семьёй? Вот в чём вопрос! Денис неумолимо склонялся к тому, что единственный для него выход - расстаться с Катей. Ребёнок, естественно, должен остаться с ней.
Моральная сторона дела в отношении к Кате вполне устранялась придуманной им формулой, постепенно перешедшей в разряд убеждения – «Катю люблю, но рано или поздно она сама бросит меня». Вина перед брошенным больным ребёнком вполне компенсировалась твёрдостью решения помогать Кате материально, но, само собой, после того, как сам сможет твёрдо встать на ноги.
С принятием окончательного решения Денис тянул только потому, что интуитивно опасался наказания. Какого и от кого, он не знал, но ему было элементарно страшно. Он подозревал, что жить с этим страхом станет ничуть не легче, чем жить с уродом ребёнком. Или, всё-таки, легче? Для Дениса это был вопрос вопросов. Ответить на него однозначно ему вечно что-то мешало. Сейчас – кошка Присцилла, которая внимательно и явно неодобрительно наблюдала за ним из угла, время от времени вставая на задние лапы.
- Пшла отсюда! – рассердился Денис и замахнулся на кошку рукой.
Присцилла, презрительно фыркнув, неспешно зашла за кроватку и продолжила своё наблюдение оттуда. По крайней мере, Денис чувствовал её взгляд.
- Чтоб ты сдохла, тварь! – громко сказал Денис.
Вошедшая в эту секунду Катя замерла на месте.
- Ты так ненавидишь Дашеньку?!- прошептала она.
Денис вздрогнул.
- Катя, честное слово, я сказал это Присцилле. Кошка меня достала!
- Не ври.
- «Не ври»? – переспросил Денис и заговорил быстро и решительно, будто, забравшись на высокую гору, покатился вниз. - Ладно, хорошо, не буду врать. Вот ты говоришь – «Дашенька, дочурка, доча наша любимая». Может хватит обманывать себя и других. Какой это к чёрту ребёнок?! Это кусок мяса, непонятное существо, амёба, инфузория, всё, что угодно, только не человеческоё дитё. И оно, это существо, убивает нас. Посмотри на себя, на кого ты стала похожа?! Ты перестала следить за собой: неделю ходишь с оторванной пуговицей. А я? Разве я живу? Нет, я медленно загибаюсь в чёрной комнате с зашторенными окнами.
Закрыв лицо руками, Катя крикнула:
- Прекрати! Тебя невыносимо слушать!
Но не было силы, которая могла бы остановить Дениса. И он продолжал:
- Хватит себя обманывать. Ребёнок…
- Дашенька! – воскликнула Катя.
- Что? Какая разница – Дашенька, ребёнок болен неизлечимо! Врачи успокаивают, дают надежду только для того, чтобы мы им платили. Хорошо, если Даша проживёт пять, десять лет, а если двадцать пять, тридцать! Умереть рядом с ней я не согласен. Нет, если ты хочешь - пожалуйста. Вольному воля! Только меня в это не втягивай. Короче, считаю – нам нужно разойтись.
- Разойтись? Да, да, да, да, - говорила Катя, приводя Дашеньку в порядок.
- Что – «да, да»?
- Поступай, как хочешь. Только сейчас прошу – уйди отсюда! – с надрывом крикнула Катя.
- Нет! Я ещё не всё сказал. Не верю, что ты готова забыть о себе из-за этого ребёнка. Вы, женщины, ничего не делаете просто так. Только чего ты добиваешься – понять не могу? Неужели думаешь, что хоть кто-то оценит твою жертву? Над тобой уже все смеются.
- Кто смеётся?
- Кольчик, Паша Палкин – все смеются и называют тебя чокнутой! Между прочим, они уезжают в Канаду и зовут меня с собой.
Дашенька заплакала.
- Она кушать хочет. Уйди. Ты мешаешь, - прошептала Катя.
- Корми, - усмехнулся Денис, довольный своей решительностью и тем, что высказал, наконец, всё, что думал. – Не могу на это смотреть! Знай - уеду и больше сюда не приеду.
- Уезжай.
- Значит – всё?!
- Я тебя не гоню.
- Ах, так! Прощай! - воскликнул Денис и выскочил из комнаты.
Продолжение - http://www.proza.ru/2014/03/21/974