ч.5 БРОСОК НА АМСТЕРДАМ!
Покачиваясь в скрипящем кожей седле, Бенкендорф поглядывал по обочинам дороги. Вдруг конь всхрапнул и присел на задние ноги. Почти над головой лошади раскачивалось тело, повешенное за шею веревкой к ветке развесистого дуба. С обрывком веревки на шее валялся под деревом другой удавленник, с погрызенным мелким зверьем лицом.
Сотник Иван Протопопов легко спрыгнул с гнедого коня. Подскакавшие казаки вмиг сняли труп юноши.
- Видно, досадили эти парни французам, - заметил он.- Раны на телах от их штыков, на земле следы подков коней кавалерийских, а не местных тяжеловесов-битюгов.
- Покойники в последний свой час защищались отчаянно. Одежда покрыта пятнами крови, получили две-три раны и они наспех перевязаны. Похороним, братцы, их по-христиански.
Отряд после грустной заминки, поспешил дальше. Вперед вырвался на скакуне Протопопов, зорко вглядываясь, что там впереди.
Служивые уважали Протопопова, жилистого казачину, из донской станицы Михайловской. Он дрался с французами в ожесточенных сражениях при Гутштадте, Гейльсберге и Фридланде.
Мужественного Протопопова в 1812 году произвели в хорунжие, затем за отличие в бою - в сотники. За доблестное преследование неприятеля от Москвы наградили орденом Святой Анны IV степени.
Затем Протопопов участвовал в сражениях при Лейпциге, а вот теперь он при осаде крепостей в Голландии.
Скажем, что судьба принесет ему дальнейшую удачу и славу! За следующие воинские дела он получит монаршее благоволение и орден св. Владимира 4 ст. Станет Георгиевским кавалером и войсковым старшиной. Пройдет с боями Париж, непокорный Кавказ, Грузию. После военной страды станет заседателем в Хопёрском начальстве в станице Урюпинской. А пока он не покидает холодного седла в чужедальней Голландии.
Протопопов, пригнув плечи под проливным дождем, сунул руку под полу плаща, проверил, что запасной револьвер на месте. Внезапный порыв ветра — и крупные капли с силой забарабанили брызгами по лицу и рукам.
Сотник оглянулся на дорогу, по которой плелись измученные солдаты. Испытывая усталость и терзаясь голодом,
С мрачного неба падали струи воды в поблескивавшие сталью лужи. Вдоль дороги, словно безмолвные часовые, чернели мокрые стволы оголенных деревьев.
На лошадях, по брюхо заляпанных грязью, пронеслись мимо Протопопова, вдоль колонны два гонца, доложившие Бенкендорфу:
- Укрепление Амерсфорт наши атакуют и вышибают прочь вражину!
- Добрую весть передать по колонне, - велел он Протопопову, - дабы подбодрить бойцов.
Конечно, в кои века генерал Бенкендорф никак не мог предполагать что близ этого Амерсфорта чудовищным порождением новой эпохи возникнет фашистский, нацистский лагерь для русских военнопленных...
В пути он продумывал дальнейший ход операции. Первое препятствие – это разбитые распутицей дороги, по ним быстро не проскочишь. А коли и получится, то надо не попасть под удар крепостей, алчно их поджидавших!
Дорога была ужасна, ее усиливала темнота. Раскисшие колдобины, залитые осенними дождями луга и болота, узкие плотины, на которых стояли домики и сиротливо поникшие ивы, чавкающая под копытами лошадей и сапогами солдат вязкая грязь.
- Сам черт ногу сломает, – ругались сквозь зубы идущие.
- Здесь водных дорог по каналам больше, чем грунтовых.
- А ветряных мельниц уйма. Машут крыльями, зерно мелют, воду откачивают…
Разговоры скрадывали нелегкий путь, и казалось, ему не будет конца-краю.
- Тут тольки призракам блукать, а не живым людям...
- Болтун, гляди, сам харей в грязюку не угоди...
Утомленным к утру русским сквозь туман открывались одна за другой картины иноземной жизни.
Бенкендорф с казаками не первый день в Европе, но они с интересом глядели на огромные широкие полтины, защищающие сушу от затопления со стороны бушующего моря. Каналы с высокими берегами разбегались во все стороны. По ним сновали лодки с округлой кормой, ярко раскрашенным корпусом и позолоченным носом.
По деревенским дорогам спешили повозки с маленькими лошадьми и причудливо изогнутым дышлом. Семенили ослики с вьюками из корзин. Деревья у сел причудливо подстрижены, стволы выкрашены в яркую желтую, белую и красную краску.
Деревни поражали чистыми улицами и блестящими черепичными крышами. Однако ставни аккуратных домиков были плотно закрыты, а парадные двери накрепко заперты.
- Тишь и божья благодать… Прячутся али все опочили.
- Га, небось деньги перебирают в вязаных чулках.
- Пужаются нас. То французы хозяйничали, а щас мы заявились. И веры мы не ихней, они католики.
- Тут купчиныы живут. С золотых тарелок едять и на серебре спять. Вот бы за мошну тряхануть...
- Рехнулся, что ли...
Идущих уже мотало от непомерной усталости. Но, слава Богу, ночной марш-бросок закончился .
22 ноября к исходу дня Бенкендорф приводит свое подразделение, ног не чуявшее, в порт Гардервик.
Холодные серые волны залива ревели и бились о причал, раскачивая парусные суда. К Бенкендорфу, окатываемому солеными брызгами, подходят вооруженные люди, придерживая плащи и шляпы. Быстро переговорив, исчезают, словно приведения, в белесом тумане.
Жители спешили, а то и бежали укрыться в домах. Обеспокоенные рыбаки ругаясь «Гунст!» (черт возьми!), а девицы прятались, не зная, какой напасти ожидать. Все слышали, что русские казаки не боятся самого дьявола.
Городок сей, как и ряд портов, располагал публичным домом, ибо власти и богословы, поспорив, пришли к выводу, что следует покориться неизбежному. Идет война, разнузданных крепких мужиков видимо-невидимо!
А наличие доступных девиц возрадует бойцов. И сбережет непорочность ясноглазых барышень-юфроу. И честь замужних дам-мевроу, поскольку будет меньше изнасилований и дезертиров, пускающихся по улицам чтобы утолить телесный голод, да пограбить.
Об этом, сытой еде и теплом угле толковали между собой продрогшие, как собаки, солдаты и моряки.
Бенкендорф, продолжая рисованную операцию, дал команду о посадке пехоты на судна. Офицеры в промокших одеждах интересовались.
- Загадочно, как наш генерал мог договориться с голландцами о быстром сборе десятков судов для перевозки солдат?
- Кто-то заранее приготовил их. Но не будут ли это подвохом местных изменщиков, сторонников французов?
- Наверное, у него крепкая поддержка среди властей и судовладельцев. И генерал располагает сетью голландских агентов.
Офицеры не догадывались, что Бенкендорф сильно тревожился, хотя вида не подавал. Ведь из запланированных судов было собрано меньше, чем требовалось для переброски его войск для занятия Амстердама. Посему риск броска на столицу возрастал! Но это не могло его смутить, а тем более заставить отступить!
И Бенкендорф торопится! Пока не пронюхали французские лазутчики или их соглядатаи! Он погружает на корабли солдат Тульского полка и батальон егерского полка.
- Все уже сидять впритирку – местов больше нету! – доложили ему.
Тогда он оставшуюся половину бойцов отправляет в подкрепление генералу Жевахову.
- Донер эн бликсем! Гром и молния! – сердито вскричали на подготовленных судах усатые, словно моржи, моряки. - Залив покрыт льдинами и ночью пробить борт да затонуть в мерзлой пучине можно запросто! Придется поднапрячься!
Но ни на одном просоленном лице не было заметно и тени страха, и они отпускали едкие шуточки в адрес французов.
Продубленные штормами капитаны хмурили седые брови.
- Предстоит опасное плавание! В темном заливе можно напороться на французскую эскадру адмирала Карла Вергуэля. Его многопушечные фрегаты болтаются по заливу, как утки по пруду.
Этот ублюдок, сам голландец, переметнулся на службу к Наполеону и ничего святого за душой не имеет. Чуть заметит наши суда - так разнесет вдрызг залпами из бортовых пушек! Ну, бог не выдаст, то французская свинья не съест!
На городской башне часы пробили 11 часов ночи. Под черным покровом на мачтах переполненных судов взмыли вверх паруса! В полной мраке, словно смеясь над Вергуэлем, и, моля Господа о попутном ветре, голландские добровольцы повели суда с десантом по заливу с плавающими льдинами…
Бенкендорф беспокойно ходил по палубе, вдыхая свежий морской воздух.
Он наставил подзорную трубу, которую протянул ему капитан, и внимательно осмотрел горизонт. Там сверкали точки сигнальных фонарей французских кораблей. Над гребнями волн вскрикивали тревожно мечущиеся чайки. Капитан, бросив взгляд на компас, чтобы не сбиться с курса, пояснил:
- Это эскадра адмирала Вергуэля. Хвала Господу, мы движемся с потушенными огнями.
На лбу Бенкендорфа обозначилась морщина. От пронизывающего ветра слегка знобило. Он отхлебнул из фляжки капитана. Откашлялся.
- Идти всем на безопасном расстоянии, чтобы во мгле не врезаться в свои же суда. Не исключено, что матерый волчара Вергуэль, получив известие о нашем отплытии, рыскает в поисках.
Густая темнота прерывалась лишь свистом ветра в корабельных снастях да рокотом волн, разбивавшихся о нос кораблей. Их уверенно вели опытные капитаны с зорким и решительным взглядом. Это были настоящие морские волки - потомки отчаянных пиратов морских войн между Голландией и Францией.
Клубились мрачные тучи. Вахтенные не спускали глаз с сигнальных огней неприятеля. Ни один человек из команды не спал. Думали ли они о благодарности потомков? Вряд ли. Они просто делали свою работу для будущей свободной страны.
Капризная госпожа Удача благоволила к невероятно дерзостному предприятию русских! Под покровом благодатной темноты флотилия проскочила под самым носом и грозными пушками французской эскадры!
На восходе солнца завиднелись колокольни Амстердама. Суда с десантом, срезая форштевнями клочья пены, залетели в порт столицы.
- Ну, Бог миловал, - крестились капитаны.- Боцман, шнапс еще остался?
Было 8 часов студеного утра 24 ноября.
- Наш внезапный маневр вызовет переполох среди французов. Адмирал Вергуэль будет кусать локти и готовить каверзы, - произнес Бенкендорф, ступая по сходням с корабля на причал.
А Вергуэль задыхался от гнева. Ему доложили, что мимо его эскадры сумел пробраться-проскользнуть русский десант на судах.
- Мать твою так!- взбелененный адмирал рванул воротник мундира. - Я еще отыграюсь на этом мерзком выскочке из немцев Бенкендорфе..
- Клянусь адом, на развалинах Амстердама заполощутся флаги Франции, но не России! А суда с русскими буду топить, как бешенных собак!
Адмирал хватил пару бокалов крепкого рома, закурил трубку с турецким табаком, и, попыхивая, заходил по каюте, обдумывая сложившуюся ситуацию. Теперь жди нахлобучку от самого Наполеона.
А что же ожидало в столице десант Бенкендорфа?
Ликование голландцев либо их пассивное безразличие, кто же кого побьет – русские французов или наоборот? А может горожане, сторонники наполеоновского режима с помощью двух крепостей у ворот Амстердама ударят в спину приплывшим русским?..
ПРОДОЛЖЕНИЕ ч.6 Нация пробуждается! http://www.proza.ru/2014/02/08/1155