ПРИМЕЧАНИЕ.
Название станции — Сегежа, описание пейзажа за окном вагона – условное. Город известен благодаря Сегежскому целлюлозно-бумажному комбинату. Здесь также расположена колония, где отбывал наказание М. Ходорковский, считавшийся в оппозиционной среде главным политзаключённым страны (аббревиатура инициалов и фамилии — МБХ). Существует ли в реальности газета «Колонист Сегежи», автору неизвестно.
Следующая описываемая станция — город Кондопога, где среди прочих предприятий расположен завод камнелитных изделий. В связи с этим вспоминается фраза Д. Медведева, сказанная им ещё в бытность президентом РФ, что для подчинённых его слова должны «отливаться в граните».
Из-за небольшой кляксы на черновике оказалось невозможно однозначно определить одно из слов в той части монолога Алекса, которая касается депутатов. Вероятно, там должно стоять слово «холуёв».
В заключительной части приведены слова из песни "Разговор в поезде" рок-группы "Машина времени".
При создании рассказа и иллюстрации к нему использовалась идея коллажа Роберта Дёмкина «Напёрстки».
Весь текст примечания — в полной версии «Аллюзиона...» (http://www.proza.ru/2014/10/31/2108).
* * *
Поезд неторопливо пробирался сквозь чащу, иногда огибая отвесные скалы с пучками редких сосен или проходя мимо замёрзшей водной глади, укрытой сверкающим на солнце снегом. Суровая красота этого озёрного края давала знать о себе в любое время года.
Алекс в одиночестве сидел у окна и просматривал старый номер журнала «Ведическая культура», оставленный вышедшим на одной из предыдущих станций полковником. Рядом на столике стоял сок в небольшой коробочке с соломинкой и лежало глянцевое издание, также оставшееся после кого-то из пассажиров.
Фамилия полковника не слишком сочеталась с его профессией, и, по-видимому, чтобы немного сгладить это несоответствие, он делал ударение на втором слоге: ЛаскОвый. Сам он был родом откуда-то из-под Ростова, из казаков, но военная судьба забросила его на север, где прошли почти все годы карьеры. Он считал себя старовером и всю дорогу рассказывал то о разных перипетиях службы, то о некоторых своих взглядах на жизнь. Иногда между попутчиками завязывалась дискуссия, но носила она исключительно дружеский и корректный характер.
Алексу импонировали открытость и простота полковника, но представлялись сомнительными некоторые высказанные им взгляды, в частности, по вопросам чистоты расы и ведения хозяйства. При всей кажущейся привлекательности расселения жителей из городов в деревни для возможности выращивания только экологически чистых продуктов оставался вопрос: а кто же будет работать в науке и промышленности? Такую роскошь можно было бы себе позволить только там, где нет необходимости поддерживать безопасность страны на достаточно высоком уровне. Не будешь же всерьёз рассчитывать на казачье ополчение, даже при том, что ребята с детства умеют обращаться с оружием и скакать на лошади, ведь на дворе не девятнадцатый век и даже не начало двадцатого. Слышать такое от человека, всю жизнь отдавшего военной службе, было несколько удивительно.
Но кое-какая информация всё же показалась Алексу заслуживающей внимания, и теперь он знакомился с содержанием статей о календаре и других сторонах жизни древних славян и ариев. Иногда он ловил себя на мысли, что многое из того, о чём шла речь, давно присутствовало у него внутри в какой-то интуитивно-подсознательной форме. Сейчас же прочитанный материал даже вызывал некоторое чувство облегчения от того, что эти неясные ощущения приобретали основание и определённость.
Народу в вагоне было немного, вероятно, сказывалось время года. За стенкой в соседнем купе расположилась компания молодых людей, оттуда слышались весёлые голоса, иногда звон стекла и песни под гитару. Но, что радовало, веселье не было чрезмерно шумным, похоже, пассажиры знали меру и с уважением относились к окружающим. Алекса также приятно удивил репертуар исполняемых песен: почти все они были знакомы ему ещё с юности, и в какой-то мере оказалось неожиданностью, что за десятилетия они не потеряли своей привлекательности для молодёжи.
В коридоре послышался голос продавца бумажной продукции: «Газеты! Журналы! Кроссворды!» Заглянув в купе, он молча положил на свободную полку пачку изданий, предлагая сделать самостоятельный выбор, и, не переставая исполнять свой рекламный слоган, продолжил движение по вагону.
Сверху лежала какая-то местная газета с большими буквами «К» и «С» в названии. Присмотревшись, Алекс прочитал: «Колонист Сегежи». Никакого интереса ни к ней, ни к другому предложенному материалу он не испытывал. В стародавние советские времена, когда он ещё читал газеты и старался не пропускать выпуски теленовостей, пропаганда весьма доходчиво и убедительно разъяснила ему всю продажность буржуазной прессы. Теперь, когда ситуация в стране изменилась и он на личном опыте смог убедиться в правильности тех оценок, желание с безусловным доверием относиться ко всем сообщениям средств массовой информации пропало само собой.
Продавец снова заглянул в купе, так же молча забрал свой товар и исчез.
Поезд тем временем стал притормаживать, в окне показался вокзал с названием станции, напомнившем о старом фильме про забавного пятилетнего малыша. Состав проехал ещё несколько десятков метров и остановился.
За окном, кроме перрона, виднелись невысокие станционные строения, дорога вдоль забора, а дальше — производственные корпуса, на крыше одного из которых можно было различить большие заснеженные буквы «МБХ» и нескольких рабочих, при помощи широких лопат сбрасывавших снег вниз.
Расписанием предусматривалась всего пятиминутная стоянка, но отправление поезда явно задерживалось, похоже, кого-то ждали. Наконец, послышался звук закрываемой двери тамбура, и через несколько секунд состав медленно тронулся. Алекс успел заметить, что за время стоянки рабочие полностью закончили очистку крыши от снега, и оказалось, что буквы на ней совсем другие — «ЦБК».
Дверь купе распахнулась, и в проёме возникла фигура человека лет сорока пяти, весьма элегантно одетого. Тщательно выбритое лицо украшали изящные очки в золотой оправе с затемнёнными стеклами. Весь его вид прямо-таки источал уверенность и респектабельность. Левая рука сжимала ручку дорожного кейса.
Поздоровавшись, он окинул купе быстрым взглядом и, убедившись, что его место свободно, поставил кейс на полку, повесил пальто и сел напротив у окна.
Так же не торопясь, поезд двигался прямо навстречу солнцу, продолжая показывать за окном зимний пейзаж. Попутчики понемногу разговорились. Вошедший упомянул, что является представителем крупной международной торговой компании.
— И что продаёте? — поинтересовался Алекс.
— Вечную жизнь, — солидно ответил тот.
— Забавно... И почём?
— Так это от вашего выбора зависит... Мы являемся официальными представителями всемирно известных торговых марок и предоставляем услуги без дополнительной наценки. Вы можете сами подробно ознакомиться с предложениями.
С этими словами он протянул красивую визитку, на которой оранжево-золотым тиснением на чёрном фоне были нанесены изображение головы то ли козла, то ли буйвола и название фирмы: «VOL & ECO». Чуть ниже кириллицей и латиницей было указано имя владельца карточки — Ю. Стас. Потом он достал из кейса ноутбук и несколько рекламных буклетов. Качество полиграфии было безупречным, описания сопровождались многочисленными красочными фотографиями. Позже в процессе просмотра выяснилось, что специальные пятиминутные ролики тоже были выполнены весьма профессионально. Это касалось как представленного видеоряда и специально подобранной музыки, так и качества записи.
Со снимка, размещённого на первой странице каждого буклета, смотрел представительного вида мужчина средних лет. На чётко очерченном худощавом лице выделялись тёмные глаза с пронзительным взглядом. Другой заметной деталью изображения был висящий на груди большой кулон, представлявший собой переплетение трёх шестиконечных звёзд. В центре кулона на тёмном фоне блестели выполненные в готическом стиле буквы «К» и «С».
— Кто это? — поинтересовался Алекс.
— Президент нашей компании. Во время встреч на международном уровне его принято называть Кing of... — тут сосед осёкся, словно побоявшись сболтнуть лишнее. — А впрочем, неважно... Здесь же мы чаще зовём его между собой Князем Сумрака.
В содержании рекламных материалов принципиальных отличий не обнаружилось, разница была в малозначительных нюансах, да разве что в шрифтах и логотипах. Одни были отмечены симметричным рисунком в виде двух пересекающихся треугольников. На других изображалась пара прямоугольников, пересекающихся под прямым углом и немного смещённых один относительно другого. Особенностью третьих был символ, представляющий собой комбинацию из звезды и соединённых в крайних точках двух дуг.
— А в чём отличия? Вы что-нибудь можете посоветовать?
— Здесь рекомендовать сложно... Выбирать вам придётся самостоятельно исходя из собственных ощущений, может быть, даже интуитивно. Чаще всего решающее значение имеют семейные предпочтения, традиции. Так же, как обычно происходит и при выборе всего остального. Хотя иногда бывают и исключения.
— А чьи-нибудь отзывы у вас есть?
— Пока ещё никто не жаловался, — ухмыльнулся представитель «VOL & ECO».
— А гарантии?
— Да вы что! — рассмеялся тот в ответ. — Кто же даст гарантию на вечность?
Алекс нахмурился, сопоставляя увиденное с прочитанным перед тем в журнале. Сравнение было не в пользу спутника.
Судя по всему, тот почувствовал это и добавил:
— Для любого из понравившихся вам вариантов есть подробные инструкции, — он достал из кейса три толстых тома с теми же символами, что и на рекламных буклетах. — Это образцы. Но вы без труда сможете их повсюду приобрести, я могу дать вам купон на скидку. Кстати, мы в своей работе применяем разные методы, в том числе используем и сетевой маркетинг. Вы получите возможность и сами неплохо зарабатывать, вступив в наши ряды. Для такого случая у нас припасено ещё кое-что...
На этот раз из кейса появилась небольшая коробочка, напоминающая упаковку с таблетками. Никаких надписей на ней не было, только такое же изображение, как и на визитной карточке. Коммерсант пояснил:
— Это специальное средство, оно совершенно безвредно для здоровья. Принимая его, человек гораздо эффективней воспринимает нашу информацию. Это не больно, как будто уснёшь...
Алекс продолжал молча разглядывать буклеты. Вспомнились слова песенки из старого детского фильма: «...пока живут на свете дураки...»
Попутчик заметил:
— Я вижу, у вас определённые сомнения... Сейчас я постараюсь продемонстрировать, что не обманываю. Смотрите внимательно!
С этими словами он взял лежащий на столике глянцевый журнал и открыл наугад. На странице была размещена реклама дорогих часов на фоне роскошного интерьера. Коммерсант резко закрыл журнал, чуть стукнул по обложке пару раз костяшками пальцев и снова открыл на той же странице — часов не было! Всё остальное на фотографии осталось: и комната, и дорогая мебель, и даже породистая собака. Только часы непостижимым образом исчезли.
Когда он снова открыл журнал, повторив перед этим своё действие, часы были на прежнем месте. Алекс удивился, но виду не подал, подумав про себя: «Наверное, гипноз».
Словно угадав эту мысль, попутчик произнёс:
— Как вы понимаете, если бы ставилась такая задача, нетрудно было бы внушить человеку непреодолимое желание сделать выбор в пользу того или иного варианта. Некоторые наши конкуренты так и делают, но мы считаем, что выбор должен быть осознанным и добровольным, поэтому никого насильно не тащим. Пусть люди подумают хорошенько, сопоставят, и тогда — милости просим! Или вас в принципе не интересует жизнь после смерти?
В этот момент Алекс думал о том, что каждый делает свой выбор самостоятельно. Можно жить, соблюдая выработанные тысячелетиями правила взаимоотношений между людьми и тем самым способствуя ходу эволюции. Можно, наоборот, тормозить её, если, руководствуясь первичными инстинктами, деградировать к животному. Насколько позволяли обстоятельства, сам он старался жить по принципу «делай, что должно, и пусть будет, что будет». Немного помолчав, Алекс ответил:
— Я думаю, есть ли жизнь после смерти, нет ли — это не самое важное. Даже если её нет, это не является основанием, чтобы здесь жить по-скотски.
— Что ж, это ваша позиция, и я её уважаю... Смотрите, если что надумаете — визитка у вас есть, звоните, заходите на наш сайт, всегда будем рады. Но я не прощаюсь...
С этими словами он поднялся и вышел из купе, прихватив кейс.
«Пошёл в поезде агитацию за светлое будущее разводить», — с иронией подумал Алекс и продолжил чтение журнала.
Через приоткрытую дверь из соседнего купе слышалась очередная песня:
Вы сдержите пока свои вздохи,
Мы совсем не такие уж лохи,
А всего лишь — дети эпохи,
Вот увидите, мы не так плохи.
Вы не любите нас — это правда,
Да ещё про нас врёт пропаганда,
Будто мы — людоеды с Уганды
И мечтаем вцепиться вам в гланды.
Вы когда-нибудь это поймёте
И на помощь себе позовёте,
Но куда нас искать ни пойдёте,
Никого и нигде не найдёте...
Примерно через полчаса коммерсант вернулся. По его лицу невозможно было определить, насколько этот поход оказался успешным. Некоторое время он молча сидел, посматривая в окно, но скоро это ему наскучило и, заметив, что Алекс прервал чтение, он вдруг спросил:
— Скажите, а как вы относитесь к астрологии?
— К сожалению, мои познания в этом вопросе слишком скудны. Там много такого, что вызывает сомнения... Я, например, никогда не забуду, как один астролог, тогда, пожалуй, самый известный в стране, по меньшей мере пару раз сел в лужу со своими предсказаниями. Первый раз — по поводу того, что чемпионом мира по футболу станет Аргентина. Стала же совсем другая команда, хотя Аргентина и дошла каким-то чудесным образом до финала. А второй — во время путча девяносто первого года. Тогда он по воскресеньям вёл двухчасовую передачу на радио, так хоть бы заикнулся, а ведь это было буквально накануне! Зато через три дня, когда всё закончилось, соловьём разливался, как все эти события замечательно соответствуют расположению звёзд и планет... Вообще, что касается таких пророчеств, давно известно, как многие из них появлялись: информацию просто загодя «сливали» предсказателю, а тот её озвучивал в нужный момент. К тому же есть вещи, которые можно достаточно просто объяснить и без всякой астрологии.
— Да? И какие же? — поинтересовался сосед.
— Взять хотя бы связь характера и некоторых особенностей человека со знаками Зодиака. В астрологии весь год разбит на периоды, соответствующие тому или иному знаку, и считается, что именно знак Зодиака определяет свойства натуры. Но ведь можно поискать причину и в другом. В течение года планета проходит сквозь разные области пространства, и никто пока не знает, чем эти области отличаются. Кроме того, есть и более очевидный фактор — влияние наклона земной оси. Ведь именно наклон оси приводит к смене времён года. В итоге формирование тех или иных органов плода в разные месяцы проходит в различных условиях. Разная продолжительность светового дня, температурный фон, разный режим и рацион питания, образ жизни и так далее. Чего же удивляться, что «на выходе» имеем разные образцы? А дальше — человек с определённым набором чисто биохимических свойств получает тот или иной склад характера и другие особенности. Этим уже зачастую будет определяться его поведение, предпочтения. Всё это, в свою очередь, вызывает склонность или способности к тем или иным занятиям, образу жизни, вплоть до предрасположенности к тем или иным болезням...
— Что ж, логично, — согласился представитель «VOL & ECO». Минуту помолчав, он, судя по всему, решил вернуться к прежней теме: — Простите, а всё же, если вас не интересует вечная жизнь, может, скажете, как вы собираетесь устраивать эту?
Алекс задумался. Годы выработали определённые принципы, которых он с переменным успехом пытался придерживаться, но сходу ответить на такой вопрос он не был готов. Наконец, Алекс заговорил, пытаясь формулировать свои мысли по возможности тщательно:
— Первое и самое главное: как говорят некоторые, проявляйте здравомыслие. Насколько удаётся, следует максимально использовать знания, свой и чужой опыт, даже интуицию. И при всём при том нужно понимать, что даже широкое привлечение разнообразных источников информации не всегда даст стопроцентную гарантию правильного решения. Это, наверное, самое трудное — сохранять критический взгляд на предмет, особенно когда ещё присутствует элемент новизны и сильна эмоциональная составляющая. Причём неважно, со знаком «плюс» или со знаком «минус». Поэтому надо всегда с самого начала отслеживать на разных стадиях последствия принятых решений. Если, конечно, есть возможность... Тогда можно будет проверять их на правильность и при необходимости успевать внести какие-то коррективы. В этом случае удастся минимизировать потери в случае ошибок, а это тоже может быть важно. Бывают ситуации, когда лучше принять не самое оптимальное решение, чем не принять никакого. Бывает наоборот: лучше выждать и посмотреть, как со временем изменится ситуация. Но универсального рецепта на все случаи жизни нет и быть не может. Едва ли не самая большая беда здесь — это стремление всегда демонстрировать свою твёрдость, принципиальность, несгибаемость, категорическое нежелание менять ранее принятое решение. Независимо от его качества и вновь открывшихся обстоятельств. Со временем это часто входит в привычку, и человек начинает жить по принципу: «Есть только два мнения — моё и неправильное». Как правило, приводить в споре какие-то аргументы в подобных случаях уже бесполезно. Единственный довод, который способен поколебать такую позицию, это мнение вышестоящего руководителя...
Попутчик внимательно слушал, не перебивая. Алекс продолжал:
— Второе — не по важности, а просто в произвольном порядке — понять и признать одну не самую сладкую истину: рассчитывать можно на себя, на близких, друзей, партнёров, но не на государство. Государство — это не железная машина, хотя часто его в таком виде пытаются представить. Государство состоит из людей: судей, прокуроров, полицейских, чиновников разного уровня… И о государстве судят по тому, как все эти люди исполняют свои обязанности. Причём у простых людей нет возможности оценить качество принимаемых наверху решений, а опыт общения с нижними слоями пирамиды очень часто, мягко говоря, оптимизма не прибавляет. Не знаю, с чем это связано, но из года в год одна и та же история: встретишься случайно где-нибудь с каким-то чиновником или полицейским — вроде вполне вменяемый и душевный человек, но как собираются вместе и начинают отстаивать интересы своей корпорации — ужас! «Стоят насмерть! Как пуговицы!» И не подкопаешься — они только чётко выполняют свои инструкции. Но ведь кто-то же пишет эти инструкции! Почему нет самой главной — такой, где было бы ясно прописано, что все твои действия должны облегчать жизнь людей, а не усложнять её? А известно почему: тогда не получится конвертировать административный ресурс в материальный. И что самое противное: те ребята, что сидят наверху и сочиняют эти правила, как раз и имеют с этого максимальную выгоду, выставляя себя специалистами по решению проблем, а все шишки валятся на клерков внизу, которые и общаются с населением… А ещё противно, что в последние годы те же методы стали использовать крупные корпорации и монополисты, начиная от самых крупных банков и заканчивая разными «Энергосбытами» и прочими структурами из сферы ЖКХ... Вы посмотрите, как они свои документы оформляют — там же такой шрифт, что не каждый и с лупой разглядит! Честному человеку скрывать нечего, а мошенники так и норовят объегорить, вот и составляют свои договоры так, чтобы их было не прочитать. Люди по старой привычке думают, что общаются с солидной организацией, где уж точно не обманут, и подписывают всё не глядя, на доверии, а зря...
Сделав через соломинку небольшой глоток, Алекс снова заговорил:
— На заре перестройки, сейчас это уже сильно подзабыто, очень много говорилось о необходимости освободить государство от несвойственных ему функций. Имелось в виду, что государство должно поменьше вмешиваться в экономику и сосредоточиться на таких проблемах, как безопасность, образование, здравоохранение, социальная сфера. Результат обсуждать бессмысленно, он слишком очевиден: ни безопасности, ни образования, ни здравоохранения. Про пенсии и говорить нечего... А почему? Говорят, денег нет. А почему нет? Куда подевались? А говорят, в специальные фонды за границей положили храниться «на чёрный день». Но как же здорово придумали: за границу деньги положить под три процента годовых, а потом там же в долг брать под восемь. Может, вы мне объясните, я что-то не пойму никак: это — экономика или выплата контрибуции? И кто у нас при этом главный «иностранный агент», «марионетка Запада»? Закон вот про этих агентов приняли. Что, на воре шапка горит?..
Сосед улыбнулся, Алекс же после секундной паузы продолжил:
— Так вот, возвращаясь к государству... В полном соответствии со словами «основоположников», оно превратилось в машину подавления. Отличие лишь в том, что теперь господствующий класс — это правящая бюрократия, а угнетённый — всё остальное мало-мальски мыслящее население. Зато сколько криков было на каждом углу про средний класс! То ли он уже появился, то ли вот-вот появится. Вот придёт средний класс и сделает нашу жизнь стабильной и процветающей. И где этот средний класс? Ау! Если люди хотят всерьёз обеспечить свою безопасность и здоровье, а также достойное образование своим детям, реально у них есть только два пути. Самый простой, на первый взгляд, это эмиграция. Немало людей так и поступает, но этот вариант подходит не для всех. Есть ведь и такие, кто хочет позитивных изменений для всей страны, а не только для себя. Тогда остаётся второй путь — формирование горизонтальных связей разного уровня для решения тех или иных проблем. Начать можно было бы с безопасности или образования — организации добровольных (или не совсем) дружин, создания подобия курсов повышения квалификации или переподготовки. Тем более что это сейчас очень просто осуществить с помощью интернета. С его же помощью (или без него, где его ещё нет) можно также начать снизу формирование альтернативных органов самоуправления. Конечно, там, где найдутся активные и способные люди, пользующиеся авторитетом у местного населения...
Тут коммерсант не выдержал:
— Извините, а вам не кажется, что это утопия?
— А кто его знает... Чтобы ответить на такой вопрос, надо сначала попробовать. А потом, если вдруг что-то станет получаться, важно успеть на волне энтузиазма каким-то образом формализовать эти правила так, чтобы они были понятны и справедливы. Но на самом деле никакого толку не будет, если сами люди этого не поймут и не захотят. Спихнуть гадкую власть бывает очень трудно, но возможно. Выстроить вместо неё что-нибудь лучшее — гораздо сложнее. Уж сколько раз на эти грабли наступали... А всё потому, что никак не можем научиться отбирать руководителей. Хотя... Наверное, правильней будет сказать, не нашли способов выбора оптимальных решений. Может, роль руководителя и не всегда должна быть определяющей, иногда он может выступать лишь в качестве некоего координатора. И, кстати, ротация в этом смысле очень полезна. Не только чтобы человек, попав на высокий пост, дольше сохранял бы чувство реальности, но и для того, чтобы те, кто любят ругать начальство, сами оказались бы на какое-то время в этой шкуре. Тогда, глядишь, на себе смогли бы прочувствовать всю прелесть ответственности за принятие решений и впредь языки поменьше бы впустую распускали. А так... Получается каждый раз, что одних «клоунов» сменяют другие. Были старые маразматики, им на смену пришли эти «Железные Шурики», у которых одни деньги на уме, причём «здесь и сейчас». Ладно бы речь шла только о самых главных, может, они знают что-то такое, чего нам «не положено». Хотя, скорее, просто придуриваются да щёки надувают. Но ведь и всякая мелюзга городская и районная, глядя на них, туда же! Типа «чем мы хуже?» И так из века в век. Что при царе, что при коммунистах, что теперь при демократах...
Сосед снова иронично улыбнулся и спросил:
— Так вы полагаете, что сейчас демократия?
— Да какая разница? Не в названии дело, а в сути. А суть всё та же, как у Радищева: «Чудище обло, огромно, озорно, стозевно и лаяй». Особенно «лаяй» удаётся. И каков результат? Управленческие рычаги в итоге сосредоточены в руках посредственностей со вполне определёнными навыками. Для них главный принцип — не навреди себе любимому, отсюда и нежелание брать на себя ответственность. Отсюда же стремление отгородиться как можно более толстой «подушкой безопасности» из разных промежуточных инстанций, отсюда же, кстати, и просто какая-то патологическая страсть к подчёркиванию своего статуса любыми способами. И кадры под себя подбирают соответствующие. Главный критерий — личная преданность, а для гарантии — обязательно какой-нибудь компромат, чтобы человека на крючке держать. А если на тебя нет ничего, то кому такой честный нужен? Иди-ка ты, дорогой, от греха куда-нибудь подальше... Плюс ко всему, особенно за последние десятилетия это расцвело пышным цветом, и материальную сторону нельзя забывать. Ты такому принеси проект хоть самый прекрасный-распрекрасный — он же пальцем не пошевельнёт, пока не придумает, что, как и сколько сам с этого проекта будет иметь. А уж способов «отшить» найдёт сколько хочешь, технология за века отработана...
— Увы, ничего нового вы не сообщили. Обо всём этом уже тысячи раз было сказано.
— А я и не претендую на новизну, дело-то не в ней. Правила арифметики ещё старше, и никто не говорит про них: что там нового? Но каждому новому поколению приходится с самого начала изучать те же самые правила. Могут меняться учебники, методика, но сами-то правила — неизменны. Другой вопрос, почему эти очевидные правила не всегда действуют...
Попутчик ещё раз улыбнулся и проговорил:
— Извините, я вас перебил. Вы что-то ещё хотели добавить?
Алекс несколько секунд собирался с мыслями, потом продолжил:
— Попробую… Надо бы заранее обсудить меры, которые необходимо принять на общегосударственном уровне в части экономики, правового регулирования, пенсионной системы, в том, что касается взаимоотношений населения с полицией, судами. Кое-что можно предложить прямо сейчас…
— Например?
— Например... Например, касательно пенсионной реформы. Сколько лет уже о ней трындят, а толку — ноль! Накопительную часть какую-то придумали, фондов непонятных пооткрывали, теперь разговоры завели о повышении пенсионного возраста... Оно, может, и правильно, только я не понимаю, как можно повышать пенсионный возраст, если столько людей до него вообще не доживает. В наших условиях — это властям только приключения себе на одно место искать. Или специально раздуть истерику, чтобы потом, перед выборами, «благородно» в интересах электората отказаться от такой идеи.
— И что же делать?
— Попробуем «проявить здравомыслие» и включим обычную бытовую логику. Все же знают, что на пенсию сейчас реально живёт не так много людей. Большинство по-прежнему продолжает работать. И не только потому, что такие уж трудоголики, а в первую очередь из-за размера пенсии. Фактически получается, что это не пенсия, а надбавка «за выслугу лет». Ну, так и пусть! Надо только по-человечески это оформить.
— Это как же?
— У нас же любят представлять страну корпорацией, так и давайте идти до логического конца. Организуем акционерное общество «Россия», граждане станут акционерами, количество акций привяжем к возрасту и сумме выплаченных налогов и будем начислять дивиденды. Кстати, часть налогов с частных лиц в таком случае можно представить как средства, направленные на покупку этих акций. А отсюда, между прочим, интересное следствие: хочешь большую пенсию — покупай эти акции! Не трать деньги на что попало, не неси их в какие-то непонятные фонды, а просто иди и покупай, на сколько не жалко. Размер дивидендов могло бы определять правительство или парламент — это уж как они между собой договорятся. Только выплачивать их придется не раз в год, а разбив на части, ежемесячно. И только начиная с определённого возраста — того, который сейчас называется пенсионным. Всё просто! Правда, есть несколько очень важных вопросов. Обязательно нужно проанализировать право обратного обмена или продажи и, соответственно, возможность котировки на бирже. И, конечно, надо продумать другие правовые вопросы, особенно в части наследования. Не уверен, что такие акции вообще стоит пускать в свободное обращение или передавать потомкам, хотя всё это можно было бы обсудить...
Теперь настала очередь задуматься спутнику Алекса. Несколько секунд он молча переваривал услышанное, потом сказал:
— Интересно. Но неоднозначно. Надо подумать на эту тему, со специалистами проконсультироваться.
— Так никто и не говорит, что прямо завтра надо внедрять. Естественно, пусть знатоки сначала выскажутся, — согласился Алекс.
В коридоре послышался какой-то шум.
— Вода, пиво, чипсы, сухарики... — в купе заглянула голова очередного коробейника. Убедившись, что этот товар здесь ни для кого интереса не представляет, голова исчезла и продолжила своё зазывное следование по вагону.
— Знаете, — после небольшой паузы возобновил разговор представитель «VOL & ECO», — я могу с вами тоже поделиться одной экзотической идеей. Лет десять назад как-то попалась случайно на глаза одна брошюрка, что-то про социальную справедливость и свободу рынка. Мне, как человеку, имеющему к деньгам достаточно близкое отношение, это показалось тогда интересным. Но там, пожалуй, всё ещё более неочевидно. Для ограничения спекуляций и предотвращения всех этих так называемых финансовых пузырей предлагалось жёстко ограничить максимально возможный объём денежной массы. Причём способы назывались уж очень нетривиальные, особенно в части увязки счетов юридических и физических лиц. Но это только самое примитивное описание идеи, там тоже, конечно, понадобилось бы прорабатывать массу вопросов: и юридических, и организационных, и чисто технических... Не говоря уж о том, что с точки зрения экономической теории всё это, мягко выражаясь, весьма сомнительно. Хотя сейчас и в теории единства нет: тут «экономисты», там «экономиксисты»...
— Что-то больно мудрёно, — покачал головой Алекс. — Вам не кажется?
— Вполне возможно. Даже не знаю. Серьёзные профессиональные оценки на глаза не попадались, а аргументы на уровне «это бред, потому что бред» как-то не убеждают...
На несколько минут попутчик покинул купе. Вернувшись и сев на место, он спросил:
— Вы ведь так и не сказали… А чем сами-то занимаетесь?
— Укрепляем национальное достояние...
— Это что означает? Газ прём?
— Что-то типа того...
Алекс действительно работал в одном проектном институте, входящем в мощную газовую империю, и сейчас как раз возвращался из поездки, связанной со строительством новой трассы и выбором оптимального маршрута. При том, что стаж в этой сфере уже составлял немало лет, он никак не мог смириться с тем, как порой на проекты реагировали некоторые представители органов местной власти, по чьей территории предполагалась прокладка трубопровода. При согласовании технических вопросов нередко в глазах партнёров по переговорам чуть ли не открытым текстом читался вопрос: «А что и сколько в итоге получу лично я?» Такой подход настолько выводил Алекса из себя, что ему приходилось напрягать всю свою выдержку, чтобы не послать их куда подальше. Только ответственность за результат не позволяла так поступать и помогала завершить согласование проекта подписанием необходимых документов.
В этот момент в купе заглянул молодой человек, похоже, глухонемой. Ничего не говоря, он быстрым движением выложил образцы своего товара и так же стремительно переместился дальше. На полке лежали маленькие иконки, крестики, молитвенники, церковные календари и прочая мелочь подобной направленности.
Алекс оживился:
— О! Конкурирующая фирма! «Опиум для народа» по дешёвке! Налетай!
Потом перевёл взгляд на представителя «VOL & ECO»:
— А что вы на это скажете?
— Да ничего, — невозмутимо ответил тот. — Это же несерьёзно. Так, мелкая торговля православными сувенирами от каких-то местных кустарей. К настоящей вере и к деятельности нашей фирмы это практически никакого отношения не имеет.
— Православными? — переспросил Алекс, вспоминая недавно прочитанную статью из журнала. — Может, тогда уж лучше сначала о терминах договориться?
— Хорошо, пусть будет «христианскими», если вам от этого станет легче, — не стал спорить спутник. — Не всё ли равно?
— За себя пока не скажу, — ответил Алекс, — а вот для некоторых это точно не всё равно. По крайней мере, само-то слово постарше христианства будет. И означает вполне определённый взгляд на мир, в том числе и на богов...
— Вон вы про что... — протянул коммерсант. — Ну да, ещё расскажите, что этот термин когда-то, как говорится, «украли» у «законного владельца». Сейчас бы сказали, «в результате рейдерского захвата»...
В купе внезапно вновь появился молодой продавец сувениров. Молниеносным движением забрав свой товар, он так же мгновенно испарился, а беседа, переключившись на вопросы юридического характера, через непродолжительное время приняла более эмоциональную окраску.
— ...Хорошо, давайте рассмотрим это подробнее, — вошедший в азарт Алекс начинал горячиться: похоже, эта тема была для него особенно чувствительной. — Вот взять, к примеру, суд. По идее, люди туда приходят правду искать, а на самом деле что? Никому там никакая правда не нужна. По крайней мере одна сторона, а часто обе, врут, как могут, а судья принимает решение исходя из того, чья байка более складная. И больше соответствует тем правилам, которые для таких баек юристами же и придуманы. Я ещё оставляю в стороне вопросы «адвокатской этики», когда прямо ставится задача любым доступным способом выгородить клиента. Даже когда очевидна его причастность... Хотя, конечно, юрист здесь начал бы умничать: что значит «очевидна»? Но ведь и такие случаи бывают! Другое дело, что у нашего «самого справедливого и самого гуманного» суда всегда есть выбор, чьи аргументы слушать, а какие — послать подальше без объяснений независимо от их содержания... При нынешнем уровне развития техники и специальных методик — любые доказательства можно состряпать так, что комар носа не подточит. Любые! Было бы соответствующее задание. Вплоть до того, что человеку можно устроить такую «прочистку мозгов», что он будет «помнить» то, чего и не было никогда. Или, наоборот, что кому-то «не нужно», напрочь забудет. И если его потом привлечь в качестве свидетеля? Чего он только не наговорит, причём будет при этом абсолютно уверен в реальности своего опыта... А ты, дорогой, иди потом сам доказывай, что не верблюд. Если сможешь... У тебя-то только физиономия не верблюжья, а у нас сто свидетелей и дюжина справок от разных экспертиз с печатями, где чёрным по белому написано: верблюд. Чей аргумент суду важнее: твоя рожа или официальная бумага от уважаемого учреждения или показания тех же «правоохранителей»? Смешно даже спрашивать...
Алекс вспомнил о многочисленных телепередачах на судебные темы и посетовал, что не освещаются в прямом эфире многие резонансные процессы.
— И почему право на допуск прессы у судьи? Понятно, когда речь идёт о каких-то делах, связанных с гостайной или какими-то другими секретами, в том числе и этического характера. Если в своё время для объективности рассмотрения дел ввели суд присяжных, то почему в тех же целях не сделать процесс более публичным? Во всяком случае, когда на этом настаивает одна из сторон, тем более что техническая сторона сейчас решается без проблем. Ведь совершенно очевидно, что участники процесса совсем по-другому вели бы себя, по-другому относились бы к подбору аргументов в свою пользу, если бы знали, что обо всех их «художествах» завтра вся страна узнает. То же касается и приговора: гораздо сложнее вынести за уши притянутое решение, игнорируя наиболее веские доказательства. С другой стороны, народ увидит, что такое настоящий суд, а не эти телепостановки...
Алекс в очередной раз приложился к соломинке и продолжил:
— Что сейчас лишь спасает, и то изредка, это если случайно на телефон или видеорегистратор что-то удалось снять и этот материал попал в интернет. Но таких случаев — один на сотню, а что остальным делать, кому не так повезло? Да и это не навсегда — вот придумают закон об ограничениях в пользовании интернетом — и привет! Тем более что и повода искать не надо — столько там всякой дряни и чепухи... Вообще-то, название у этих органов правильное — они действительно правоохранительные. Вопрос только, что они охраняют — ваши права или, наоборот, от вас права тех, кто наверху? Даже гадать незачем. А сколько там таких кадров, по которым тюрьма сама давно плачет! Но им же надо как-то в жизни самоутверждаться, а как они могут по-другому? Только показывая всем вокруг, кто они и кто вы. Если практически на любом можно безнаказанно тренировать свои садистские наклонности, чего ж отказываться? Тем более, за это ещё и приплачивают, и почёт и уважение. А если промашка вдруг вскроется, опять-таки, чем признать её и показатели свои портить, проще до смерти замучить, а тело потом выкинуть где-нибудь. Сами прикончили, сами и расследовать будем. Красота... Может, им в самом начале карьеры формановский «Регтайм» показывать? Тогда, глядишь, кто-нибудь и поостережётся такие номера откалывать. Хотя вряд ли — каждый же себя самым умным считает, а то, что пишут — это ж про кого-то другого, не про меня...
Тут разговор вновь вернулся к политике, куда ж без неё. Сделав небольшую паузу, Алекс добавил:
— Вот наш нацлидер в самом начале своего правления что сказал? «В стране должна быть диктатура закона». Кто бы был против! Народ-то по простоте подумал, это всех касается. Щас! Это же диктатура закона, а не права! Вот и вышло в итоге по известному правилу: «Закон, что дышло...» Попробуй-ка случайно на пути у какого-нибудь VIPа оказаться — в лучшем случае пинок получишь. А если, не дай бог, он ещё при этом свою драгоценную ногу повредит — всё, туши свет! Потому что ты — вошь, ноль без палочки, а его нога — «это у кого надо нога»! Примеры уже у всех в зубах навязли: можно насмерть сбить человека, а другого — покалечить и получить отсрочку на десяток лет, а можно спеть, по мнению власти, не то и не там — получите по полной программе! Пардон, не по полной: пугали семилетним сроком, а дали всего «двушечку». Но без отсрочки. И наплевать на маленьких детей. Вот вам цена жизни «холопа» и покоя «барина». Ещё по поводу «диктатуры закона»? Да сколько угодно! Эти думские сочинители столько и такого навыпускали, что уже весь мир смеётся. Завтра выпустят закон, чтобы всем, кто не при власти, в жёлтых штанах ходить, да ещё купленных только в специальном магазине зимой, но не ранее тридцатого февраля. А кто не будет подчиняться — вообще без штанов будет, и что? Зимой придётся прятаться, а летом без штанов ходить. По закону? По закону! Всё по-честному, без обмана. Так же как с нашими «честными» выборами. Будущего председателя Совета Федерации, юридически — третье лицо в государстве, выбирают чуть ли не тайком под одеялом, в каком-то захолустном округе… Позорище на весь свет! А этим — по барабану, главное — формально по закону! И как после этого ко всем этим законам относиться?
На пару секунд Алекс замолк, чтобы перевести дух. Далее монолог возобновился:
— Но всё это — вторично. Сейчас же что самое главное — деньги зарабатывать! Точнее, добывать, кто как сможет. Здесь, конечно, наши законотворцы вне всякой конкуренции. У этих «народных избранников» всё ещё проще — зарплаты и премии себе прямо в специальном законе прописывают! Да ещё в качестве «помощников» всяких х***ёв целая орава! Вот бы жизнь настала, если б повсюду так зарплату начисляли: не по результатам труда, а по мнению нанятого работника о своём труде... Зачем вкалывать, что-то придумывать, мозги напрягать? Кто щёки сильнее надул, тот и в выигрыше. А про всех остальных… Чего же проще — надо сперва принять законы, по которым можно отбирать чужое, в том числе и честно заработанное. Потом принять законы, по которым это отобранное можно переложить тихо и незаметно себе в карман. Наконец, принять законы, позволяющие при «правильном» применении избежать ответственности за свои делишки. И напоследок — так, на всякий случай — законы, запрещающие или ограничивающие возможности для протеста. И как прикажете выражать своё недовольство тем, кто в итоге всего этого «законотворчества» посчитал себя обведённым вокруг пальца? Что вы, ребята, всё кричите, что вас обворовали? Всё по закону! Классика жанра… Зря, что ли, везде президенты и премьеры — юристы?.. Потом, когда спрашивают, — дескать, украли, а вы что, не знаете? — делаются круглые глаза. «Не знаем, вот пусть суд установит, тогда, может, узнаем». Если захотим... А высший пилотаж — до этого суда, который ещё неизвестно, когда и чем кончится, влепить «за клевету». Чтоб неповадно было даже думать на эту тему. Ну да, приходится иногда какими-то боярами жертвовать, которые уж совсем заворовались... Ой, извините, зарвались, «пока судом не доказано иное». Но и тут — сплошная комедия: тянут кота за хвост, будто специально дают возможность следы замести или просто за границу смыться. А потом руками разведут и скажут: не доказано! Или срок давности истёк. И отпустят на все четыре стороны — опять-таки «по закону»... А не отпустят сразу, так отпустят потом — по-тихому, уж повод-то всегда найдут. В крайнем случае какую-нибудь амнистию придумают. Зато перед тем вселенский звон поднимут о гуманизме и о том, как у нас «торжествует правосудие»! И при этом ещё между делом будут с умным видом что-то балаболить про геополитику и учить всех, как нужно «правильно родину любить»... Хотя, если присмотреться, какая сейчас, на хрен, геополитика? Это уже давно не геополитика, а «гееполитика»...
Так разговор совершенно неожиданно повернул совсем в новое русло:
— Кстати, вот ещё проблема — демография. Кто бы мне объяснил, как можно её решать, если на каждом углу не семейные ценности пропагандировать, а эту разноцветную толерантность?
— Вы, часом, не гомофоб? — улыбнувшись, спросил сосед.
— Да никакой я не гомофоб! Кому как нравится, так пускай и живут. Но мне непонятно, почему раньше и обычные отношения не принято было выставлять на всеобщее обозрение, а теперь повсюду только и разговоров, что о правах сексуальных меньшинств. Поговорить, что ли, больше не о чем? И потом, давайте исходить из простейшей логики: не надо себя считать умнее природы. Предположим предельную ситуацию, когда только однополые союзы останутся. И что? Союзы-то будут, а дети — нет! Если только из пробирки… Через поколение такой биологический вид просто вымрет. Вместе со своей борьбой за права меньшинств. И кому это надо? Я уж не спрашиваю о том, на каком основании те или иные цвета стали отождествляться с принадлежностью к меньшинствам. Не сильно большая честь? Поэтому, когда мне говорят, что это нормально, я никак не могу согласиться. Не может быть нормальным то, что приводит к вымиранию вида! По определению. Отлавливать и отстреливать, как когда-то, это, конечно, перебор, но и представлять естественным, как сейчас, не годится... Далее... По поводу прав меньшинств заключать браки и усыновлять детей — вопли аж на небесах слышно! Но тогда давайте будем логичны до конца, — в интонации Алекса зазвучала ирония, — разрешим и многожёнство. Уж коли нормальных мужиков всё меньше остаётся, так пусть они за всех и отдуваются. И ещё: как насчёт прав усыновленных такими парами детей? Кто будет отвечать, если ребёнок, когда вырастет, спросит: «А на каком основании, извините, меня этим «голубым» или «розовым» отдали? Вы нарушили мои права на жизнь в нормальной двуполой семье!» Почему-то все уверены, что смогут любого ребёнка воспитать так, как им видится правильным. Главное, чтобы тот рос в любви! Кошмарное заблуждение, но слишком распространённое… Некий профессор, помнится, тоже считал, что на живое существо следует воздействовать только любовью и лаской, пока одно такое существо его чуть со свету не сжило за «шестнадцать квадратных аршин»...
— А вообще... — Алекса потянуло на обобщения. — Сколько ни живу, никак не пойму, почему у нас постоянно носятся с какими-то аномальными проявлениями? В советское время (да нередко и сейчас) та же история была с пьяницами: какой он бедный, несчастный, как жизнь у него тяжело сложилась... Будто остальным было легче. Или ещё — больные, особенно на голову. Понятно, что есть большое число тех, кто действительно нуждается в помощи, в особом уходе. Но, с другой стороны, под такую справку тебе и квартиру дадут, и от ответственности освободят, если что. Создавали бы для нормальных людей лучшие условия — глядишь, и убогих бы поменьше стало. А так иногда попадёшь случайно в поликлинику или куда-то ещё — сидят люди вроде и не совсем беспомощные, и давай друг перед другом своими болячками, как достижениями, хвастаться — у кого проблем больше и кому поэтому больше льгот положено...
Выслушав всё это и откинувшись к стенке купе, коммерсант с улыбкой проговорил:
— Эк, куда вас занесло! Слушаю вас… Знаете, как говорят: «Если ты такой умный, то почему бедный?»
Этот неожиданный вопрос застал Алекса врасплох. На пару мгновений он замолчал, потом с некоторой иронией произнёс:
— А вам, простите, не приходит в голову, что именно поэтому?
— То есть?
— Да то, что хватает ума не ставить меркантильные интересы на первое место. Начнём с того, что есть в мире вещи и поинтереснее, чем добывание денег. Хотя кому как... А ещё скажу, что нередко даже приходится умышленно избегать ситуаций, где на выходе подразумевается обогащение непонятным или сомнительным образом.
— Так это просто нежелание или страх брать на себя коммерческий риск.
— Вовсе нет. Коммерческий риск здесь не при чём, на него-то как раз пойти нетрудно. Это — сознательный отказ от некоторых действий, которые противны внутренней природе. Ну, это же просто — у каждого внутри есть границы, которые он не будет переступать. По крайней мере, без очень большой нужды. Но границы эти — у каждого свои, отсюда и недоразумения. То, что для одного недопустимо по морально-этическим соображениям, для другого — вполне естественно, а вся эта рефлексия — бесспорное доказательство принадлежности к «лохам»...
Углубившись в рассуждения на эту тему, Алекс добавил, что чем более размыты эти границы, тем проще человеку строить карьеру, копить богатство и при этом жить в ладу со своей совестью. Собственно, давным-давно известно, что серьёзного успеха можно добиться, только используя правило «четырёх П»: протекция, подлость, подхалимство, постель. Всё остальное, включая способности и опыт, вторично. Если такие качества и присутствуют, то имеют значение только для конкретного индивидуума, ими обладающего. Исключения крайне редки и служат больше для обмана наивных молодых людей, внушения им необоснованных надежд.
Немного пофилософствовав на тему истории, теории вероятности и человеческого разума, участники диалога в очередной раз вернулись к обсуждению вопросов политического устройства. Алекс высказался в том духе, что в эпоху повсеместного распространения интернета существование специального института парламентских представителей вообще не имеет большого смысла. Все, кому интересна политическая жизнь и кто может чем-то своим поделиться с другими, могли бы просто обмениваться мнениями и комментариями на специальных порталах и там же голосованием принимать решения. Быстро, эффективно и гораздо дешевле, чем содержать всю эту уйму депутатов «от народа» с их штатом помощников. Конечно, опять-таки здесь много вопросов пришлось бы проработать, как технических, так и юридических, но оно того стоило бы. И никаких выборов проводить не нужно, и никаких партий...
— Постойте! — прервал его тут сосед. — Вы что же, за несменяемость власти, коли предлагаете совсем отказаться от выборов?
— Я не говорил «совсем», — пояснил Алекс. — Я имел в виду только органы представительной власти. Исполнительную власть придётся избирать, если со временем не появится более эффективный способ отбора. Остаётся «пустячок»: определить, по каким правилам это делать. Во всяком случае, прежний принцип «партийности» уже давно себя изжил. Ведь что получается: вступая в какую-нибудь партию, человек надеется на неясные карьерные перспективы или просто на поддержку в трудных ситуациях. При этом берёт на себя обязательство поступать в соответствии с решениями вышестоящих партийных органов. А если он с ними в душе категорически не согласен? Получается, что взамен фактически отдаёт в залог свою совесть. В итоге многие так называемые профессиональные политики со временем вообще её утрачивают. Совести нет, а рычаги для управления есть. И куда такой рулевой заведёт? В своём нынешнем виде партии, скорее, занимаются чем-то, похожим на вашу деятельность — втюхивают населению завёрнутые в разные упаковки надежды. А конечная цель — конвертировать результаты выборов во вполне конкретные материальные блага. Не буду сейчас распространяться относительно способов такого превращения, это не так уж важно. Или вы так не считаете?
На эти слова представитель «VOL & ECO» ничего не ответил, лишь молча усмехнулся. Алекс же, развивая свою мысль дальше, подвёл к выводу, что со временем государство превратилось бы в некую сетевую структуру, а функции центрального аппарата при этом существенно сократились бы или видоизменились. Возможно, в современных условиях такие слова звучали чересчур революционно, но, учитывая, как пару последних лет развивались события в Исландии, они, по крайней мере, точно не выглядели безнадёжной утопией.
— Я бы не рискнул загадывать так далеко, — высказал свою точку зрения коммерсант. — Слишком часто история смеялась над такого рода прогнозами…
Продолжив дискуссию, её участники в итоге сошлись во мнении, что если посмотреть по сторонам или оглянуться в прошлое, можно проследить вполне определённую закономерность: чем выше уровень развития общества, тем менее заметно государство. Оно с тем или иным успехом осуществляет свои функции, но только делает это не так навязчиво и, что самое главное, не стремится при каждом удобном случае напомнить своим гражданам, кто здесь главный. Разумеется, если иметь в виду фактическую сторону, а не декларации о том, что чиновники — это «слуги народа»...
Затем попутчики обсудили целесообразность введения кодекса законов об информации, коснулись особенностей интерактивного судопроизводства. То ли в шутку, то ли всерьёз была высказана идея, что со временем, наверное, появится такое наказание — отлучение от интернета на какой-то срок, как сейчас лишают свободы. Вспомнив недавние споры в средствах массовой информации вокруг трудового кодекса, порассуждали о более гибких вариантах продолжительности рабочего дня. Между делом поговорили об авторском праве и интеллектуальной собственности, о профессиональном спорте. Да много ещё о чём...
За такими разговорами три часа пролетели незаметно. Поезд подъезжал к очередной станции. Название этого небольшого тихого городка несколько лет назад узнала вся страна, когда здесь произошли неожиданно ожесточённые столкновения между местными жителями и приезжими с Кавказа.
— Скажите, — спросил представитель «VOL & ECO», — всё, о чём вы говорили — это, конечно, замечательно, но как вы собираетесь это внедрять?
— А что тут можно предложить? Для начала — только длительную работу по просвещению и воспитанию, — ответил Алекс.
— И вы полагаете, поможет?
— Так другого способа всё равно нет.
— К сожалению, боюсь, и это не способ... Ибо, как давно было сказано, истина не в устах говорящего, а в ушах слушающего.
— Может, надо просто уши чаще мыть? — съязвил Алекс.
— Напрасно ёрничаете. Есть определённые законы физики, или законы природы — называйте, как хотите, которых вы ещё не знаете... На место каждого просвещённого придут десять невежд, причём нередко достаточно агрессивных. Вы что, думаете, много кому интересно, о чём мы тут с вами беседовали? Дай бог, процентам десяти всего населения, и то, наверняка, даже меньше. А тех, кому не лениво взять какую-нибудь умную книгу и почитать — ещё меньше. Умных, да и просто интересных книг за столько веков уже горы понаписаны, да только кто их читает? Так, отдельные книжные гурманы, да и те вымирают как вид прямо на глазах... Любители боёв без правил в большинстве своём книги вообще теперь редко в руки берут, а таких, как вы, презирают и считают слабаками. И, согласитесь, у них для этого есть определённые основания — ведь совершенно очевидно, кто выйдет победителем в споре, если он из интеллектуальной сферы перейдёт в более простую и понятную — на уровень физического контакта...
Правоту этих слов Алекс не мог не признать. Его и самого часто посещали похожие мысли. Правда, для себя он находил оправдания: в молодости казалось, что ещё успеется, да и в эпоху тотальной монополии власти на информацию многие умные книги были зачастую недоступны, потом, в перестройку, стало не до того, нужно было просто выживать, а теперь — вроде уже и ни к чему, поздновато. К тому же, когда с годами некоторые стороны жизни стали восприниматься совершенно иначе, чем в юности, прежний интерес к книгам как-то незаметно поубавился, теперь они зачастую выступали не как источник знаний, а лишь как средство иногда скоротать время, которого и так ни на что не хватало.
Правда, недоумение и разочарование вызывало то, что при существующих сейчас возможностях самообразовываться и развиваться огромное количество молодых людей, если не сказать большинство, вовсе не стремилось к этому. Подход к образованию стал жёстко утилитарным: для выстраивания карьеры имели значение только наличие документа об образовании и цена вопроса в буквальном смысле, но никак не сами знания и навыки. Можно было, конечно, успокаивать себя, вспоминая предшествующие исторические периоды, когда случались времена и пострашнее, но утешением это было слабым.
Продавец «вечной жизни» тем временем продолжал:
— Про тех же, кто что-то поймёт и захочет перемен, и не только захочет, но и будет реально способен к активным действиям, и говорить не приходится — их количество вообще ничтожно. Наша клиентура и то несопоставимо многочисленней. Я мог бы много чего порассказать на эту тему, но, увы, мне пора выходить...
С этими словами он начал собираться и, покидая купе, с некоторым сожалением напоследок добавил:
— Вот что я хотел бы ещё вам сказать... Можно, конечно, стараться жить своим умом и лелеять свою независимость. Но никто и никогда не сможет ничего реального добиться в одиночку, если под кого-нибудь не «ляжет». Как там в теории: играть нужно с расчётом не на максимальный выигрыш, а на минимальный проигрыш. Применительно к нашим условиям — смотри, чтобы в первую очередь тебе было как защититься, а уж потом разные идеи выдвигай. Вот такой выбор, что бы вы ни говорили... Приятно было пообщаться, — произнёс он, уже стоя в дверях. — Всего наилучшего...
Алекс кивнул в ответ и, продолжая смотреть в окно, вспоминал, как много лет назад ему пришлось побывать в этом городе по служебной надобности. Предприятие, которое необходимо было посетить, выпускало разные виды специальной плитки, используя в качестве сырья окрестные горные породы. «Интересно, отливают ли они теперь в граните слова?» — с иронией подумал про себя Алекс.
Воспоминания о посещении производства навсегда врезались в память: внутри громадного цеха повсюду стояли печи, в которых пылала огнём и жаром дымящаяся расплавленная порода, периодически, словно вулканическая лава, изливаясь в специальные формы-изложницы. Никакого электрического освещения помещение не имело, но пламени печей было достаточно, чтобы изготавливать продукцию и без особого риска перемещаться. В результате многолетней работы стены и потолок цеха стали настолько закопчёнными, что их совсем не было видно. Подняв голову, можно было только увидеть небольшие отверстия в крыше, да и то лишь в светлое время суток. Всё это создавало дополнительный эффект бескрайности помещения и, вкупе со специфическим запахом расплавленной породы, вызывало прямую ассоциацию с преисподней. Провожая взглядом шедшего по перрону коммерсанта, Алекс невольно поймал себя на мысли: «Вот-вот... Туда тебе и дорога...»
Тут в купе вошли две девушки лет двадцати трёх – двадцати пяти. Как позже выяснилось, одну из них, в стильной кожаной курточке, звали Кристиной. В её взгляде было что-то восточное, и она, похоже, была лидером. Другая же ничем примечательным не выделялась, и имени её Алекс не запомнил. Поставив свои дорожные сумки на верхнюю полку, девушки расположились на нижней и продолжили прерванный посадкой в поезд разговор.
Прислушавшись, Алекс понял, что они состояли активистками в каком-то молодёжном движении. Некоторое время речь шла о разных организационных вопросах и мероприятиях, но затем незаметно их диалог переключился на обсуждение состоящих в движении молодых людей и их достоинств. Поскольку Алекса уже давно не волновали подобные молодёжные проблемы, он вскоре перестал обращать внимание на эту болтовню и, пребывая в полудрёме, прокручивал в голове разговор с представителем «VOL & ECO». Тот попутчик был интереснее.
Последние слова, сказанные им, задели Алекса за живое. Несмотря на все рассуждения о свободе индивидуального выбора, у него не было абсолютной уверенности в своей позиции. К тому же, не являясь фаталистом, он долгое время стремился понять, где проходит граница между свободной волей и предопределённостью, или судьбой, но, так и не найдя ответа, в конце концов оставил эти попытки. Для людей глубоко религиозных или атеистически настроенных подобного вопроса не существовало, правда, их ответы на него были диаметрально противоположны.
Неожиданно дверь купе резко отъехала в сторону. На пороге стояли два типа с коротко стрижеными волосами и блуждающим взглядом мутноватых глаз. Оба были в чёрных пальто с приподнятыми воротниками, что делало их похожими на представителей определённой службы или членов какой-то группировки.
— Где он? — сиплым голосом спросил один из вошедших, уставившись на девушек.
— Кто?! — в их ответе явственно звучало недоумение.
— Тот, что здесь сидел... Ну, быстро!
«Ого! — мелькнуло в мозгу Алекса. — Только этого не хватало!» Вслух же равнодушным голосом бросил:
— Его нет. Он раньше вышел.
Сиплый грязно выругался и, обильно перемежая свою речь непечатными выражениями, принялся докладывать кому-то по мобильному телефону. Получив порцию указаний, пара, к немалому облегчению пассажиров, удалилась.
Несколько минут в купе стояла тишина, нарушаемая лишь негромким шумом колёс. Было ощущение, что удалось избежать смертельной опасности. Затем сначала вполголоса, а потом всё громче спутницы возобновили обсуждение своих более актуальных тем.
Алекс же пытался строить догадки о возможных причинах такой охоты на представителя «VOL & ECO». Ничего путного в голову не шло, лишь навязчиво вспоминалась чья-то мысль: «Если нет сил бороться со злом, хотя бы не участвуй в нём».
Проехав ещё около полутора часов, Алекс покинул вагон. Чтобы добраться до места назначения, здесь предстояло сделать пересадку. Медленно проходя по платформе мимо стоящего состава, он заметил за стеклом одного из окон продолжавшую веселиться компанию. И хотя оно было плотно закрыто на зиму, Алекс всё же смог расслышать ещё одну знакомую песню:
...И каждый пошёл своею дорогой,
А поезд пошёл своей...
(При написании этого текста ни один правоверный не пострадал.)
* * * * * *
I.2013 (...VI. 2013)
О других высказываниях персонажей можно узнать из рассказа «Формула бессмертия», включённого в сборник «Параллельный мир»: http://proza.ru/2020/05/03/1323