НАЧАЛО http://www.proza.ru/2013/11/28/932
9
В кабинете новой начальницы Лев Маркович дал волю чувствам. У него была настоящая истерика, и Передистая налила ему стакан холодного кипятка. Схватив его трясущейся рукой, Вундермахер продолжал всхлипывать:
- Он чуть не убил меня! Чуть не убил, понимаете? Еще пять миллиметров, и он бы мне глаз выбил! Все! Я увольняюсь отсюда! Прямо сейчас! Или он, или я! Вы слышите?
Елена Геннадьевна, не обращая внимания на истерику, внимательно разглядывала подчиненного. Часы у него на руке были новенькие, блестящие. Массивная браслетка была изготовлена из какого-то ценного металла и совершенно не сочеталась с нечистыми волосами и мохнатым свитером.
Она достала из сумки флакон валокордина и накапала нервному преподавателю тридцать капель:
- Успокойтесь, Лев Маркович. Возьмите себя в руки. Все кончилось хорошо. Вы целы и невредимы. С этим учащимся я разберусь сама. Как его фамилия?
- Иванов! Иванов его фамилия! Это настоящий ублюдок, - горячо зашептал
Вундермахер, придвинувшись к директрисе. – Пожалуйста, разберитесь с ним. Но уже после моего ухода. А прямо сейчас напишу вам заявление по собственному.
- А может, пока погодите? А, Лев Маркович?
Вундермахер поднял голову и медленно оборотился к двери директорского кабинета. Упершись рукой в косяк, точно загораживая ему отступление, в проеме стоял Леонид Максимилианович и недобро усмехался:
- Это же непедагогично, Лев Маркович! Вы ведь… Э… Можно сказать, наше светило. Ну, попсиховали, и хватит. Елена Геннадьевна! – Лёнчик заговорщицки кивнул директрисе, - Лев Маркович нам очень нужен как квалифицированный преподаватель с научной степенью. Я лично буду очень возражать против его ухода. Хотя я, конечно, человек маленький.
Подмигнув доктору экономики, Ленчик выразительно глянул на его запястье, отчего Лев Маркович вздрогнул так, как будто на нем был не новенький Patek Philippe, а стальной браслет. Диссертацию надо было закончить за три месяца, а у него на примете не было ни одного научного «негра».
Передистая с интересом наблюдала за этим молчаливым поединком двух мужчин. Нет, в этом колледже секреты были не то что в каждом шкафу! Они были тут под каждой партой!
Затянувшуюся паузу прервала взволнованная Аллочка. Просунувшись в дверь из-под руки Лёнчика, она громко зашептала:
- Елена Геннадьевна! К вам посетитель! Из полиции.
Леонид Максимилианович брезгливо одернул руку и настороженно обернулся. Возле двери в приемную, поджав ноги под стул, сидел долговязый опер. Мгновенно оценив диспозицию, опытный кризис-менеджер решил подстраховаться. Официально поздоровавшись с гостем, он поспешил закрыть за собой дверь. Следом за ним в коридор вылетел чудом поправившийся Вундермахер. Спокойной и невозмутимой казалась лишь новая начальница.
- Прошу вас, товарищ лейтенант, проходите! – поприветствовала она белесого опера, даже не встав из-за стола.
Не говоря ни слова, тот вошел в кабинет.
Через две минуты, когда Ленчик вернулся в приемную, его поразила странная тишина из-за стены: из директорского кабинета не доносилось ни звука. Очевидно, новая директриса разговаривала с посетителем на языке глухонемых. Это напугало кассира еще больше.
- Алла, держи меня в курсе, - глухо приказал он.
У образовательного бизнеса возникла еще одна проблема, оценить которую он пока не мог.
10
Анька Гренкина третий день наслаждалась свободой.
Вечером в пятницу, когда они с Жекой ворвались к нему на хату, их встретила маленькая женщина, похожая на монашку. Она была вся в черном, и Анька сначала даже испугалась, когда она взяла ее за руку, а потом погладила по голове.
- Маму з-зовут Евгения С-самойловна, - представил ее Жека. – Она н-ничего не слышит.
Анька понимающе кивнула, в ответ погладила своего спутника по плечу, а потом погладила сухонькую ладошку хозяйки.
Та понимающе улыбнулась и протянула ей свои поношенные тапки.
Квартира, в которую они попали, оказалась огромной - целых четыре комнаты, не считая кухни, ванной и туалета. Анька еще никогда не бывала в таких хоромах. В большой комнате была устроена настоящая оранжерея с апельсиновыми деревцами, а в маленькой - целая библиотека. Из окна кухни было видно разноцветное зарево.
- Это Н-новый Арбат, - пояснил Жека. – К-красиво, да?
- Да…- зачарованно протянула гостья.
Ее мечты вдруг начали сбываться.
Тормоз Жека вдруг обернулся принцем из сказки. Его нелепая одежда, растрепанные волосы и невнятная речь оказались только маскировкой. Анька прикинула: в квартире было не меньше ста метров, а потолки тут были не как в их панельном доме, а высоченные, с лепными украшениями. С этой верхотуры свисали хрустальные люстры, покрытые, впрочем, изрядным слоем пыли. Это жилище, и вправду, напоминало, заброшенный старый замок.
Анька склонила головку на плечо своего Принца и страстно прошептала:
- Давай займемся любовью прямо сейчас!
Жека неопределенно пожал плечами, а потом кивнул на мешок картошки в углу кухни:
- Д-давай лучше п-поедим. Я г-голодный.
И Анька шмыгнула носом и засучила рукава.
Пока она терла картофелины старой жирной губкой, Жека о чем-то говорил с матерью на своем беззвучном языке. Они стояли в полутемном коридоре, и Анька подумала, что им вдвоем, наверное, очень одиноко в этой огромной квартире, заваленной всякой рухлядью. Ей вдруг представилось, что ей придется чистить эту грязную картошку целых сто лет, пока их величество не наговорится с их высочеством. От этой мысли ей стало обидно, но она все-таки пересилила себя и продолжила усердно ковырять ножом.
Жека вернулся в кухню, сел на табуретку у стола, подпер голову рукой и задумчиво произнес:
- П-прикинь! Мама п-паспорт потеряла. Н-не может н-найти.
- Да ладно, забей, - хихикнула Золушка. – Зачем нормальному человеку паспорт?
- Эх! – Жеке не хватало слов. - Ничего ты не понимаешь! Ты без паспорта ноль.
Помогая себе рукой, он показал Аньке «нолик» из пальцев:
- П-полный ноль!
Это было уже слишком! Золушка уже хотела вскинуться, взъерепениться по своему обыкновению, но Жека, как ни в чем не бывало, встал с табуретки, подошел к ней и взял у нее ножик:
- С-смотри как надо!
Ошарашенная Анька смотрела, как из-под его ножа в раковину сползает тоненькая и ровная картофельная шелуха. Нет, он реально был Принцем!
Поставив кастрюлю на плиту, Жека также проворно отрыл две банки консервов – одну с тушенкой, а другую с абрикосовым компотом.
- Без п-паспорта маме гу-гуманитарную помощь не д-д-а-адут!
Анька сидела притихшая от волнения. Когда ужин был готов, Жека достал из холодильника бутылку пива и разлил по стаканам.
- Ну, д-д-а-авай, - предложил он. - Меня вчера п-повысили.
Он подождал, пока осядет пена, и поделился с Анькой своей сокровенной мечтой - стать директором ресторана.
- П-прикинь, наш д-директор тоже н-начинал с клинера.
- С чего начинал? – Анька почувствовала, что ее уши краснеют.
- Н-ну, с уборщика. К-клинер – это п-по-американски.
Золушка залпом выпила весь стакан. Все волнения уходящего дня остались где-то позади. Она сидела за столом рядом с серьезным мужчиной, который имел все шансы стать директором в международной компании. Перед ней стояла полная тарелка ароматной еды. За окном разгоралось разноцветное зарево от центральной столичной улицы. Ссылка в Кемерово откладывалась.
- Слушай, - в ее глазах вспыхнули веселые огоньки. – Я бы ни за что не подумала, что ты крутой.
- Д-да нет, я обычный, - Жека ковырнул спичкой в зубах и внимательно посмотрел на свою неожиданную подружку. – К-как ты д-думаешь, где сейчас М-максик и Т-толян?
Он вдруг почувствовал смутное беспокойство. Конечно, он был бы не прочь залезть под одеяло с вертлявой Анькой, но что-то не дало ему покоя.
- Да они просто смылись, когда бабахнуло, - беззаботно пропела Анька. - Ты насчет них не парься.
Жека покачал головой. Он достал мобильник, похожий на галошу, и набрал сначала одному, а потом другому. Оба телефона молчали.
- Да, странно. Чё-то не то.
- Да забудь ты про них, - Золушка несмело подошла к Принцу и встала за его спиной. – Ты давай кушай, а потом пойдем отдыхать!
Она положила обе руки на его худые плечи. Жека смутился.
Под тонкой кожей девичьего запястья билась синяя жилка. Ее длинные худые пальцы вдруг стали мягкими, точно у тряпочной куклы. Он вдруг вспомнил, как в детстве у него была такая кукла, которая досталась ему от умершей сестры-близняшки. Когда он играл с ней, то представлял, что сестричка не на небе, а снова вместе с ним.
На его глаза вдруг набежали слезы.
- Ты чего? – испугалась Анька. – Ты не бойся. Это не больно.
Жека посмотрел в ее блестящие глазки, в которых больше не светились злые огоньки. Анькины глазищи посвежели, будто цветы после дождя.
- Хорошо, что ты ж-живая, - произнес он. – Д-давай поиграем! Т-ты будешь м-моей к-куклой.
Анька опустилась к нему на колени и обняла странного Принца за шею. Пить пиво в такой позе было неудобно, и она поперхнулась. Принц легонько постучал ее по спине, а потом стал раскачивать, будто она, и впрямь, превратилась в большую куклу.
А Жека вдруг с ужасом почувствовал, что не может сказать ни слова. Язык снова не слушался его, как в детстве. Он лишь что-то мычал и вздыхал, а Анька раскачивалась у него на коленях и тоже что-то напевала без слов.
И вдруг у него в голове прояснилось. Он засмеялся, подхватил свою куклу и понес ее в комнату, на тахту.
…А потом они лежали рядышком и смотрели на зарево за окном. В Анькиных глазах отражались разноцветные блики, отчего они были еще больше похожи на цветы. К Жеке вернулся дар речи:
- А з-наешь, на что п-похожи твои глаза?
Анька улыбнулась без всякого кокетства:
- Ну и на что?
- На эти, на ц-цветы, – он с трудом подбирал слова. - Анютины глазки, вот. У нас на даче т-такие растут.
Золушка засмеялась, притянула к себе лицо Принца и поцеловала его в широкий нос. Дача с анютиными глазками – это было уже слишком даже для мечты.
Старая тахта под ними вновь заскрипела и исполнила свою ночную серенаду.
Когда они, наконец, снова откинулись на подушку и стали смотреть на арбатское зарево, Анька серьезно спросила:
- Слушай, а можно я поживу у тебя пока?
- Ж-живи, - просто сказал Принц. – Я маме утром скажу, что мы п-поженимся.
Анька ойкнула, вскочила и закружилась по комнате, точно она, и вправду, попала на бал. За окном вдруг бабахнуло и вспыхнули огоньки салюта.
ПРОДОЛЖЕНИЕ http://www.proza.ru/2013/12/08/2158