Феоктистов почти не помнил, как добрался до Варвары. Выйдя из гаража, опьяненный свободой, он шел по прямой, шел долго и в голове его была пустота. Наконец, он вышел на шоссе, и стоял в полном одиночестве, не чувствуя холода. Что-то заставило поднять его голову, и он увидел ясное и полное звезд небо. Он даже застонал – свобода!
Свобода была там! Там среди звезд. Там была свобода и никакого страха. А здесь был страх, отупение и непонимание, что же делать дальше.
И тут рядом остановилась машина, открылась дверь, и бородатый мужик спросил – куда едем?
Почему Феоктистов назвал адрес Варвары, хотя прекрасно понимал, что именно там его и будут искать? У него не было денег? Деньги у него были. Когда Таксист во время их трагической пьянки засовывал баксы во все его карманы, часть этих баксов в одном из карманов случайно осталась. Феоктистов уже в машине сообразил, что расплачиваться ему нечем, стал инстинктивно рыскать по карманам пальто, они были пустые, но вот в одном из карманов брюк было ровно десять сотенных бумажек. Их так никто не удосужился вытащить, никто особо не интересовался.
С этой тысячей вполне можно было добраться до Москвы. И все же Феоктистов назвал адрес Варвары. На уровне логики он решил, что поспит у нее до утра, а рано утром уже в Москву, чтобы спрятаться в ее ужасно большом нутре. Но было и еще что-то. Какой-то импульс. Загнанный зверь тянется в родное логово. У Феоктистова не было родного человека на всей земле, Ляле он уже не верил, хотя она спасла его. А вот Варваре верил. Почему?
Этот вопрос исчез, когда она втащила его в квартиру, причитая ласково, повела в ванную комнату. Причитала она – дурак ты дурак – но произносилось все это голосом полным любви.
После того как Феоктистов был вымыт, его уложили спать в чистейшую постель, и Варвара закрыла его собой. Но не в том смысле, что навалилась на него, а в том, что как-то так обняла легко и с любовью, что он понял, что его защищают. Эта женщина защищает его от всего-всего плохого. И он уснул.
Но спал не долго.
Ровно в четыре часа утра, в этот самый ужасный час суток, когда даже черным галкам и совам в лесу плохо, когда волчица тихо скулит в своей норе, облизывая волчат, когда даже сам лев в саване впадает в депрессию, а реки замедляют свой бег от тоски, в дверь квартиры позвонили. Феоктистов еще ничего не понял, а Варвара поняла, что пришла беда и запричитала, что дверь никому не откроет. В глазок она увидела толпу милиционеров.
Один из них привычно без всяких эмоций орал басом:
- Открывай, а то вышибем.
- Фиг вам, - отчаянно сказала Варвара в дверь.
И обернулась к Феоктистову, с глазами полными тоски и любви. Но он понял, что менты пришли не просто так, почему именно менты, он не знал и не понимал, но яснее ясного, что связано это было с двумя миллионами баксов, а за них, как сказал Федя, «правильные ребята» тут полгорода выжечь могут напалмом.
- Я выйду, - сказал он. – Бесполезно перечить, хоть узнаю, чего им надо?
- Да уж ничего хорошего им точно не надо, - запричитала Варвара, - а все этот чертов Таксист. Это моя вина, что я свела тебе с этим гадом, он дел наворочал, из меня всю душу тут вынимали – кто он и что он. И тебя мучают.
В этот момент в дверь возле замка треснули кувалдой.
- Они нам кувалдой, а я им навстречу с открытым сердцем, - сказал Феоктистов, он даже сам удивился той отчаянной смелости, которая вселилась в него. С чего бы это?
Он открыл дверь, перед ним стоял невысокий крепыш в шлеме с очень широкими плечами и с кувалдой в руках. Дверь открылась так неожиданно, что он карикатурно застыл с этой кувалдой.
- Ты выходишь что ли? – сказал он с досадой, и было видно, как ему хотелось продолжать и дальше долбить, и выбить дверь. И всей этой группе захвата лихих бойцов СОБРА хотелось ворваться в чужую квартиру в этот кромешный от тоски час суток.
- Да выхожу, я выхожу, неужели не видно, - хотел острить Феоктистов дальше, но юмор не прошел, уже через долю секунды, его с вывороченной назад рукой волокли вниз по лестнице.
И он слышал трехэтажные проклятия Варвары в адрес ментов.
Его запихнули в машину.
- Ребята, я же не бандит какой, - сказал он.
- В этой стране мы решаем, кто бандит, а кто нет. Сказал, сидевший впереди мент с погонами майора.
Через минуты две он с удивлением сказал, глядя в боковое стекло:
- Варвара Абрикосова за нами едет на БМВ, во как она вас любит, Феоктистов. Только учтите, что любят бабы до того, как дадут срок, а вам дадут не меньше семи лет, и она вас разлюбит.
Феоктистова закрыли в обезьяннике, в котором сидел мужчина лет 55, худой, с большим кадыком, небритый, но с чувством собственного достоинства. В соседней клетке сидела девушка лет 20, которая тихо вела разговор непонятно с кем.
- Я же вас всех урою, неужели не понятно? – говорила без всякой злобы к неким людям, которые видно в ее воображении оспаривали этот ее тезис. – В этой жизни есть только любовь, - продолжала молодая женщина, - и за нее я вас всех урою. Вы отняли у меня любовь. Ну хорошо… отняли. А что взамен? А вы не можете ничего дать взамен, нищие духом, я иду алмазным путем познания, и Будда со мной? А кто с вами? Вы одиноки как крысы, вы и есть крысы.
- Будда и любовь – это рядом не стояло, - сказал неожиданно худой и кадыкастый, и обратился к Феоктистову, - как вы полагаете?
Как не был поражен всем происходящим с ним Феоктистов, этим пленом у Феди, этой звериной случкой, которую устроила Ляля с ними обоими, и всем прочим, здесь он поразился еще больше.
Половина пятого утра, ментовка, какой Будда? Чего вы оба несете?
- Моя любовь не материальна, - говорила девушка.
- Увидишь Будду, убей его, - возражал кадыкастый. – Какая любовь? Любовь это у Христа. А здесь нирвана, бесчувствие.
- Девушкам без любви никак нельзя, - тихо и упрямо говорила дама в клетке. - Мы усыхаем без этого, нет плода, нет души, раз нет любви. А Будда был милостив. «Увидишь Будду – убей его» - это про то, что не следует верить ему буквально, у каждого свой путь. Нет насилия, значит, есть любовь.
- У вас тут что? – пытался все перевести в шутку Феоктистов, - форум мистиков?
- В Городе есть посвященные люди, - сказал кадыкастый, - и вы знаете их, и мы знаем вас.
Феоктистов почувствовал, вдруг, желание все рассказать этим людям. Ну странные они, пусть! Не быть одному!!!!!!!! Главное не быть одному в этом мире, в котором правят бал бандиты.
- Вы же знаете такого… Таксиста?- сказал, вдруг, кадыкастый, и сам в это время смотрел в сторону, словно ему и безразлично было все.
«Я знаю, - хотел закричать в восторге Феоктистов, - еще я знаю Эльзу, Ядвигу, Прокурора и Секретаря».
И тут же понял – подстава!
И пауза повисла… Поэтому он и не начал говорить, измученный человек в проклятое время суток. Странно, но Феоктистов вспомнил звездное небо, которое видел сегодня. А потом подумал, что рано или поздно будет весна и солнце, они будут несмотря ни на что.
После чего ему стали безразличны эти двое. И он ушел в себя, он сел на лавку и почувствовал, что проваливается в сон. Но ему не дали такой возможности уснуть и прийти в себя.
- Феоктистов, выходи.
Суровый мент провел его до кабинета. Феоктистов вошел и увидел …Будду! Маленькую статую Будды, которая стояла на столе. Только потом он поднял голову и увидел за столом… генерала Ильина. Точно такого же, как на фото, даже еще более обаятельного и молодого.
- Садитесь,- указал на стул генерал Ильин, и прищурил глаза в том пронзительном взгляде, который есть у каждого опера, что уж тут говорить о генерале. Но тут же, как актер он расслабил мышцы лица. И взгляд не стал таким уж пронзающим.
Феоктистов сел и молчал.
И генерал молчал. Он только протянул руку и погладил нежно статую Будды.
«Экий ты сентиментальный»- подумал Феоктистов и совершенно явственно понял, что имеет дело с человеком более страшным, чем бандит Федя или еще кто-либо.
- Да, вот так мы и живем, - сказал генерал, - страсти человеческие не дают покоя.
- Я нормально жил, - сказал Феоктистов, - зла никому не делал.
- А долг в 10 000 баксов? – спросил генерал.
-Ну прямо все знают про мой долг, - почти истерично, но все же насмешливо сказал Феоктистов, - Ельцин и тот про него видно знает.
- Вы понимаете, что мы можем устроить вам встречу с тем, кому вы должны эти деньги?
- А зачем?- спросил Феоктистов. – К чему вам так напрягаться?
Он чувствовал, что злоба охватывает его, он понимал, что не нужно этого говорить, не нужно вообще ничего говорить и вступать в разговор. Но бурно прожитые двое суток и бессонница сказались, у него начиналась настоящая истерика.
Генерал понимал это и довольный чуть улыбнулся. И выдал себя. Он именно этого и хотел. Истерики клиента. Но Феоктистов увидел эту улыбку. Он неожиданно для себя поднял воротник своего пальто.
Только потом Феоктистов узнал, что в критических ситуациях поднимали воротник плаща офицеры прусской армии. Если офицер поднимает воротник, это означает, что он готов ко всему. Этот жест как-то мобилизует. И советские блатные знали этот фокус, даже песню сочинили со словами «подними повыше ворот и держись».
Феоктистову с поднятым воротником стало на мгновение легче. Генерал хмыкнул и сказал:
- Ну мы же понимаем оба, что вы случайно здесь оказались, и вы лично никак мне не интересны, разве только чаю с вами выпить.
- Так зачем же так…с кувалдой в четыре часа утра?
- Преступники похитили очень крупные суммы денег, - строго сказал генерал. – И мы ищем эти деньги, и мы хотим вернуть государству его добро.
«И потому ты сидел за одним столом с бандитами и играл с ними в карты, чтобы отдать государству добро» - хотел съязвить Феоктистов, но удержался.
А генерал откинул голову и положил пальцы рук на стол, он словно виртуоз-пианист готовился исполнить симфонию. Он знал, что сыграет безупречно, что в итоге весь зал встанет и будет буря оваций. Ну пусть мир не увидит этого мастерства генерала по «расколу» людей, но если бы мир это видел и понимал всю глубину искусства, то он не остался бы равнодушным. О, нет!
И начался какой-то муторный разговор почти ни о чем, вопросы вокруг и около, с длинными паузами, генерал позволял Феоктистову защищаться, позволял уходить в себя, так было интереснее.
А Феоктистов чувствовал, что силы оставляют его, только один раз он еще воспрянул духом, когда в окна кабинета, вдруг, засветило неяркое утреннее солнце. И Феоктистов понял, что сейчас уже никак не меньше девяти утра.
- А денек-то хороший будет, морозно и весело, - сказал тут же Ильин. – Вам ведь и надо ответить всего на пару вопросов, и вы будете на воле, вы будете наслаждаться свободой, и никто и никогда не узнает на всей земле – ответили вы на эти вопросы или нет. Вы же понимаете, что это так? Никто и никогда не узнает. Это недоказуемо.
- Да какие вопросы-то вас интересуют, - почти завизжал Феоктистов, - я не знаю, где деньги.
- Но Таксист знает, где деньги.
- Но я не знаю, где Таксист. Да и он-то откуда знает, он может только предполагать.
Бедному Феоктистову казалось, что он просто разговаривает с генералом, а между тем, он уже отвечал на все вопросы, которые того интересовали, и даже не понимал этого. Для него эта беседа была ровной, и он вроде держал себя ровно, для генерала Ильина клиент начал колоться и делал это довольно быстро и послушно.
- Вы можете вспомнить, - говорил Ильин, - когда именно и какие предсказания Таксиста подтверждались? Может быть, и в правду не стоит обращать на все это внимание и никакого дара у него нет?
Вместо того чтобы коротко сказать, например, что дара у Таксиста нет, Феоктистов послушно стал вспоминать, какие предсказания у Таксиста подтверждались. Загипнотизированный в прямом и переносном смысле генералом он уже превратился в послушного робота.
- Мы очень сочувствуем вам, - сказал неожиданно генерал и протянул Феоктистову какую-то бумагу.
Он прочитал и был потрясен! В этой бумаге предписывалось арестовать Федю.
- Он нам за многое ответит, - сказал генерал, - на нем много чего висит. Вот и вас он незаконно удерживал в своей домашней тюрьме.
- И я смогу сейчас уйти…домой? – сказал Феоктистов.
- Сможете, только еще ответьте мне на пару вопросов. Мы же знаем, что бандиты прослушивали ваш салон, и знаем, что они ворвались туда после того, как услышали, что Таксист открыл, что знает, кто именно похитил два миллиона баксов, и где они находятся…
Феоктистов пришел в полное изумление. Так генерал знает об этом? Так почему же это задержание в четыре часа утра, этот допрос, который длился уже четыре часа?
Он не успел задать этот вопрос, как генерал сказал, предваряя его:
- У нас была информация, что вы входите в банду Федора, и не было уверенности, что вы честный человек. А вот сейчас я вижу, - сказал с гипнотическим нажимом генерал,- что вы честный человек.
- Да, я честный человек, - сказал Феоктистов и чуть не заплакал.
- Нам нужно немногое, чтобы с нами на связь вышел ваш Таксист, ибо он тоже честный человек, и ему, как вы понимаете, угрожает опасность…
- Да-да, конечно, - залепетал Феоктистов, хотя плохо себе представлял, что это такое «выйти на связь».
И тут, когда игра была практически сыграна, раздался телефонный звонок по внутренней связи. Генерал Ильин взял трубку, выслушал пару секунд, лицо его налилось кровью, и он заревел:
- Гоните вон его отсюда.
Он так громко и грозно это заорал, что Феоктистов вжался в стул. Но генералу что-то продолжали говорить, он как-то весь сдулся безвольно и ответил вяло:
- Ну пусть пройдет.
После чего поднялся и стал ходить по кабинету, пытаясь погасить свою нервность.
Буквально через минуту в кабинет зашел… Прокурор.
-Здравствуй, здравствуй, дорогой, - сказал он Феоктистову, после чего у него началась короткая перепалка с генералом. Закончилось все так: Прокурор просто протянул какую-то бумагу Ильину, тот прочитал, с бешенством посмотрел на Прокурора, потом поднял трубку и сказал кому-то, что гражданин Феоктистов свободен.
Его видно не очень хорошо поняли и переспросили:
- Да, свободен, - заорал генерал, - и может идти к чертовой матери!
Феоктистов дальше плохо помнил, как очутился в машине Прокурора, тот сам сидела за рулем, как они куда-то ехали. Но какие-то вопросы он задавал Прокурору, ибо и ему уже не верил, не верил в то, что сейчас его отпустят, а не попадет он опять в какую-нибудь тюрьму или подвал.
- Почему вы помогли мне?
- Вы же наш, Таксист наш брат и вы нам брат, а генерал Ильин мой личный враг.
- А как вы узнали, что я у Ильина и вообще…
- Ну это все просто, и тайны особой нет, такие вещи обычные в нашей среде. Есть некто, пусть это будет заместитель Ильина, хотя на самом деле не заместитель, но это я для простоты понимания вопроса. И он ненавидит генерала и хочет занять его место. Потому он дружит с врагами генерала Ильина, включая меня. И безвозмездно, только из личного интереса держит меня в курсе всех дел, которые происходят вокруг генерала. Если бы за вами приехали человека два из ближайшего окружения Ильина и забрали бы вас, то я бы ничего не узнал. А он послал СОБР, это же какой шум.
- А почему он послал СОБР?
- Чтобы оказать на вас психологическое давление, это, надо признать, на кого хочешь произведет впечатление.
Феоктистов почувствовал к Прокурору необычную благодарность. Это было странное чувство, будто они вдвоем сражаются против толпы, толпа наседает, а они с Прокурором стоят спина к спине.
- Нет ничего святее, чем положить голову за друга своего! – неожиданно сказал Прокурор.
Или это послышалось Феоктистову, ибо он впал в полудрему, а может быть, полностью уже спал. И когда машина остановилась, они вышли, Феоктистов не сразу узнал особняк Эльзы, в котором они все вместе летали.
И тут Феоктистов всполошился, он стал говорить, что генерал Ильин и бандит Федя могли выследить их, и что скоро и сюда ворвутся или бандиты, или СОБР.
-Не бойтесь, друг мой, сказал Прокурор, - в России еще есть места, в которые никто не ворвется.
Они вошли в дом, их ждала белокурая и роскошная Эльза, и Ядвига, выкрашенная в жгучую брюнетку, со своим резким профилем и величавыми повадками.
- Ему нужен сон, - сказал строго Эльза, - срочно и много сна. Отведите его к Таксисту.
- Куда? - Изумился Феоктистов.
И вот через минуту он вошел в спальную комнату, где на одной из кроватей, широко раскинув руки, богатырским сном спал тот, кого так все искали – Таксист.
- У него вчера был последний день запоя, - еще услышал Феоктистов, но уже никак это не осмысливал, просто рухнул на кровать и уснул рядом с Таксистом.
Продолжение http://www.proza.ru/2013/12/14/1640