Вершина. Часть 4. Глава 8

Натали Бизанс
   Этой ночью я снова слышал голоса. Странные, на непонятном языке, который я, к своему удивлению, понимал во сне. Женский смутно напоминал Эделину, другой будил во мне воспоминания о священнике Венченце, я испытывал от этого непонятную радость и трепетное волнение.
-  Пора возвращаться, Эрик! Не заставляй жену нервничать!
-  Слушаюсь и повинуюсь, о властительница моего прошлого!
-  Всё шутишь, да?! А я, между прочим, переживаю и несу за тебя ответственность!
-  Где-то я это уже слышал.
-  Или ты просыпаешься, или я больше не участвую в этом!
-  Хорошо, хорошо, иду, моя Берегиня!
   "Куда идёт, кто идёт?.." - я проснулся, было ещё темно. Амато спал на принесённой для него кушетке, повернувшись лицом к стене с портретом неизвестного мне господина, жившего сотню лет назад. Я привычным движением провёл по мягкой подушке рядом  и ощутил пустоту. Скоро на этом месте появится чужая женщина.  Даже сама мысль о подобном казалась мне кощунственной. Но, как бы ни хотелось что-то изменить, было уже слишком поздно. Патриции больше нет. Есть монахиня, имени которой я не знаю. Наши судьбы решены. И всё же, где-то на свете, есть ОНА, её глаза, волосы, губы, дыхание... Тоска опутала удавкой мою грудь и сжала сердце. 
   "Эделина!"
   Она не заставила себя ждать:
   "Я здесь, любимый!"
   "Дай мне увидеть её, ещё хотя бы раз!.."
   Она горько вздохнула, но протянула ко мне свою руку. Душа тут же вышла из тела. Взглянул на своё лицо со стороны, неужели я так выгляжу?..
   Переходы становились всё легче и быстрее, но всё равно, каждый раз замирало дыхание! Где-то между раем и адом, на краю вселенной, там, где возможно всё и нет ничего невозможного, обитала одна-единственная богиня. Принимая грешную душу земного мужчины, она не жалела для него своих сокровищ, не скрывала добра, отдавала всё, на что только была способна. 
-  Как она?
-  Сейчас узнаем... - Эделина погладила мою руку, прежде, чем пальцем изобразила в воздухе магический круг. Пламя распахнуло пространство, и мы в тот же миг очутились в келье женского монастыря. Несколько кроватей в маленькой комнатке, небольшой стол, на котором догорает свеча. На стульях висит аккуратно сложенная одежда. На женщинах одинаковые белые льняные рубахи грубого пошива. Голубка лежит на боку, обняв рукой тощую подушку. Её подстриженные волосы разбросаны по сторонам. Ресницы подрагивают во сне. Спокойное, ровное дыхание, как у младенца.  Я протянул свою невидимую руку, чтобы ощутить, хоть на мгновение, нежность и тепло её кожи, но рука прошла насквозь, будто ничего и нет.
-  Сделай так, чтобы я её почувствовал!
-  Это невозможно, Эрнесто, - ответила Эделина.
-  Как же?! А помнишь, тогда в лесу, ты овладела мной?.. 
-  Она возможно что-то воспримет, а ты нет.
-  Почему?
-  Потому что ты бесплотен и гораздо слабее меня.
-  Но я же полностью тебя осязаю!
-  Потому что мы оба в этом состоянии - духи.
-  Хочешь сказать, что ты тогда ничего не испытала?
-  Только лишь желание отдать тебе свою любовь.
   Я ещё раз провёл по щеке Патриции ладонью, она вздохнула во сне и перевернулась на другой бок.
-  Не тревожь её сон, Эрнесто, она всё равно не увидит тебя!
-  Но я же видел!..
-  Не забывай, что я - прошла через пламя и стала им, мне подвластны стихии! А ты - ещё жив, связан со своим телом и являешься незавершённым на духовном плане. Лучше возвращайся!
   Я вспомнил сон и голоса. Кажется, что кто-то, вот точно так же, как я сейчас за Патрицией, тайно наблюдает за мной. Кто же эти таинственные посетители?
-  Голоса из будущего, - ответила на мои мысли Эделина, - наши с тобой голоса... - таинственно повторила она.
-  Что это значит?
   Но вместо ответа Эделина исчезла, оставив меня с Патрицией наедине. 
   Переполненный нежностью, я вновь не удержался и погладил голубку своей бесплотной ладонью с единственным желанием, как выразилась Эделина, "отдать свою любовь". Губы возлюбленной моей улыбнулись во сне, и она выдохнула:
   "Эрнесто!"
   Я желал раствориться в ней без следа, стать частью её бессмертной души...  Теперь понимаю, что испытывала Эделина, приближаясь ко мне, без возможности даже ощутить соприкосновение. Любовь всегда стремится к единению. И пусть я не чувствовал её кожи, сердце моё пылало от одного лишь созерцания любимой. Патриция открыла глаза, разочарованно огляделась вокруг. И вновь опустив веки, тихо прошептала:
-  И пусть всё это самообман и лишь сладкий сон... Пожалуйста, не исчезай!  Побудь ещё мгновение со мною!
   "Я провёл бы с тобой всю жизнь, до самого конца. Но нас разлучили, родная, - горечь наполнила душу невыносимой тоской. - Прощай, любимая!"
   Меня потянуло словно в водяной омут, и я оказался у Эделины.
-  Тебе нравится терзать себя, Эрнесто! К чему всё это?! Ты бередишь ей душу и себе не даёшь покоя!
-  А ты, ты сама разве не поступаешь именно так?!
   Она вспыхнула, словно на угли её души подул сильный ветер:
-  Может быть, ты и прав, но я свыклась со страданиями. Поняла, что можно с этим жить. Как бы бредово это не звучало! Особенно теперь, когда ты научился отделяться от своего тела, и мы ощущаем друг друга. Я готова на всё, - она прикоснулась, и горячий энергетический импульс пробежал по мне. Я даже отпрянул, такой силы была эта волна.
-  Знаю, ты ещё не готов. Но у нас впереди целая вечность... Когда-нибудь ты посмотришь на меня иначе! Земные чувства остынут, останется только чистая любовь.  А она имеет волшебную силу, - Эделина держала между нами расстояние. - Ты всё поймёшь, а теперь иди, Эрнесто, покуда я держу себя в руках! Твои чувства к Патриции разбудили во мне огонь испепеляющий, я должна его умерить, прежде чем смогу быть с тобой и не навредить. У нас здесь свои законы. Уходи!
   Я открыл глаза в постели, за окном светало. Комната в серебристом свете наступающего утра показалась мне совершенно чужой. Я посмотрел на свои руки так, словно впервые их увидел.
   "Всё-таки странная эта штука, жизнь! Вот моё тело. Где-то не очень далеко отсюда находится монастырь... Там - живая, любящая меня женщина. И я не могу преодолеть это ничтожное расстояние между нами! Не могу забрать её к себе...  Лишь бесплотный дух способен пройти сквозь все преграды, чтобы незримо быть рядом со своей ненаглядной. Когда умрём, сможем ли соединиться? Или и там нас снова разлучат?.."
   Самое нелепое, что я теперь знал, смерть - не конец, а скорее начало нового витка бесконечности воплощений, и в этом была какая-то своя, особенная печаль.  Там - ничего не заканчивается. Там - продолжают любить.

Продолжение: http://www.proza.ru/2013/06/19/849