Гости остались на ночь. От радости, что всё складывается удачно, Деметрио был готов обвенчать нас тотчас, лишь бы я не выкинул чего-нибудь и не нарушил его далекоидущие планы. Уехал только один человек - ревнивец Джузеппе, под благовидным предлогом: множество дел, требующих немедленного внимания.
Отцы немало выпили в тот вечер. И я замыслил, как только все улягутся, отправиться на поиски потайного входа в подземелье, рассчитывая отыскать Амато и детей. Но, даже пьяный, Деметрио подстраховался, и я нашёл дверь моих покоев запертой снаружи. Попросту говоря, стучать в собственном доме и показывать всем присутствующим своё унизительное положение я не стал, прыгать из окна, чтобы разбиться, тоже. Но никто не мог запретить мне уйти в объятия любящей Эделины, она меня ждала.
Погружаясь в сон, я позвал её, и мы вместе, легко и безболезненно, преодолели грань между жизнью и смертью. Там, в её иллюзорном мире, я уже начинал чувствовать себя, как дома, привыкая всякий раз поражаться творческой силе её воображения, создававшего неописуемые чудеса.
Эта женщина учила меня тому, что всё возможно, даже то, чего не может быть. На этот раз мы оказались в совершенно удивительной атмосфере, тщательно подобранной к моему появлению, чтобы настроить на добрый лад. Вокруг нас горело множество живых свечей. Их пламя дарило тепло и грело, не обжигая. Я касался огня рукою, удовольствие, примерно такое же, как если б я погладил пушистого кролика или маленького котёнка. Всё пространство было заполнено этими волшебными светильниками, наполнявшими наш укромный уголок уютом. Стены, увитые цветами и зеленью, благоухали тончайшими ароматами. От такой красоты перехватывало дыхание (если можно так выразиться). Дышит ли душа? Возможно, я продолжал делать это по инерции, для собственного успокоения.
Эделина приникла ко мне, с трудом сдерживая свои пламенные чувства, так, словно прошла целая вечность со дня нашей первой встречи в её персональном раю. Мы лежали на ковре из живых трав, мягком и нежном, как весенняя зелень, и смотрели на звёзды.
- Покажи мне их, пожалуйста! Для тебя ведь не существует препятствий!
- Ты уверен, что хочешь это увидеть, Эрнесто? Я только что внесла в твою душу умиротворение. Такое видение нанесёт новые душевные раны...
- Не могу блаженствовать, пока мои близкие страдают. От боли не скрыться и не уйти при всём желании, тебе ли не знать, Эделина?
- Всё возможно, если перестать сопротивляться, а принимать, как есть. Своими муками ты не облегчишь их участи, не выпустишь их на волю...
- Пребывала ли ты в успокоении, когда я корчился подвешенный на цепях?
- Я чуть не уничтожила себя.
- Так что ж?.. Сказка, тобою созданная для меня с любовью, прекрасна, и я очень ценю твои старания и дорожу ими, но мне не забыть о том, что происходит ТАМ!..
Она вздохнула и, махнув рукой, произнесла:
- Будь по-твоему.
Вновь появился проход в мир живых, и Земля приближалась с неведомой скоростью направленного на неё взгляда. Проникая всё ближе и глубже, через потолки и стены, на разные уровни замка, где находилось и моё бренное тело, его мы увидели первым, затем Эделина начала поиски.
Продвигаясь сквозь очередную комнату, мы увидели Деметрио в объятиях матери Адрианы. Вот зачем было выпито так много. Деметрио хорошо знал свою норму, но всё время угощал гостя, оказавшегося падким на вино. Сладострастная сцена вызвала во мне отвращение. Далее мы обнаружили храпящее тело мужа изменницы и попали в комнату, в которой остановилась Адриана. Синьорина спала, обняв кружевную подушку, сладким и безмятежным сном, обнажив изящную ножку. Эделина задержала на ней свой взгляд. Видимо, присматриваясь к моим ощущениям.
- Она по-настоящему красива... Тебе нравится эта женщина?
- Нравится или нет, у меня нет выбора.
- Патриция глубоко проникла в твоё сердце, Эрнесто, гораздо глубже меня.
- Я сделаю всё, что потребуется, лишь бы они жили. Зачем ты меня мучаешь, Эделина? Зачем сейчас причиняешь себе страдание?
- Я научилась принимать твою жизнь со всеми её горестями и радостями, любовью и ненавистью, победами и поражениями. Это больше не влияет на мои чувства к тебе, Эрнесто. Даже если ты заведёшь целый гарем, как турецкий султан, я не перестану любить тебя. Потому что поняла: любовь измеряется совсем другим. Я могу дать тебе удовольствия, гораздо больше, чем сотня земных женщин. Только пожелай!
- До наслаждений ли мне, Эделина, когда Патриция, Амато и дети, доверившие мне свои жизни, томятся в неволе?!
- Сейчас мы их найдём...
- Неужели ты ни разу их ещё не навещала?
- У меня нет желания управлять миром и держать всё под контролем, Эрнесто, я не Господь Бог. Меня интересует только одна жизнь и одна единственная душа на свете, которая принадлежит тебе, любимый.
Отыскать потайной вход, ведущий в подземелье, оказалось непросто. Ущелье извилистыми коридорами погружалось в глубину холма, на вершине которого находилось поместье, а оттуда в пещеры, в одной из них мы и обнаружили Амато, ему, как буйному зверю, сковали кандалами ноги и руки. Валентино кормил его чёрствым хлебом и поил водой. Амелия пела им какую-то грустную песенку, поджав под себя ноги на небольшом возвышении. Дети при желании могли сбежать, но не оставили его в беде.
От этой картины я взревел, и над нашими головами сверкнули молнии.
- Я говорила тебе, будет непросто! Успокойся, любимый, твои друзья живы и это главное! Значит, ты всё сможешь исправить.
- Покажи мне её! Немедленно! - я вскочил с мягкого ложа, придуманного Эделиной, и оно исчезло.
- Хорошо, пойдём туда, куда нет входа мужчинам. Но ты должен знать, она уже не та, что раньше... - эти слова не имели для меня никакого значения, пока я не увидел лицо Патриции, бледное и святое.
Огненная душа Эделины хорошо знала эту дорогу: безошибочно нашла нужный монастырь и даже келью, в которой находилась моя голубка.
- Тут ты уже бывала, не так ли?
- Да. Можешь не верить, но и в моём сердце есть сострадание.
- В этом я никогда не сомневался: видел, как много добра ты делала людям...
- И в благодарность за это - костёр!..
Гром прозвучал над нашими головами, начался ливень. Мы оба остывали под струями живой воды, и высохли так же быстро, как промокли, когда успокоили своё негодование.
Патриция стояла перед образом на коленях и читала молитвы. Её глаза были полуприкрыты, а по щекам тонкими дорожками бежали слёзы.
Мне стало нечем дышать.
- Я предупреждала, будет больно!
- Она услышит меня?
- Нет, Эрнесто.
- Сделай так, чтобы услышала!
- Не могу, прости. Для этого она должна захотеть тебя слышать.
- Ну, сделай же хоть что-нибудь! - я взмолился и даже упал перед ней на колени.
- Не могу. Здесь нет моей власти. Стены святые не допустят. Посмотри на неё! Она уже приняла решение. Она отреклась от тебя и смирилась со своей участью.
- Нет! Не верю! Этого не может быть!
- Мне очень жаль, Эрнесто. Даже если ты проберёшься туда во плоти, Патриция уже не вернётся. Слишком много горя ей пришлось пережить рядом с тобой. Она готовится к постригу, кается во грехах. Завтра на рассвете её посвятят.
- Нет! Её заставили. Это не будет иметь силы!
- Поверь мне, она сама так решила. Смирилась. Обрела надежду на покой. Монашки не стали бы её принуждать. Патриция решила, что так будет лучше для вас обоих!
- Я не смогу так жить!
Если бы душа могла разорваться на куски!.. Но у меня не было даже сердца. Моё тело преспокойно почивало на своей постели в запертой комнате.
Исчезли цветы и свечи, погасли звёзды. Всё, что могла сделать Эделина, - это просто обнять меня и разделить мою боль, погрузив нас обоих в полную темноту её крошечного бесконечного мира.
- Ты справишься, мой любимый, всё пройдёт! Нужно вызволить тех, кого можно спасти.
- Всё теряет смысл... Зачем жить?
- Пока ты есть, можно что-то исправить. Весь секрет в том, что это не последнее твоё воплощение, и если вы сохраните свою любовь, то встретитесь снова.
- Как это?
- А ты наивно веришь всему, о чём говорят люди? Что за одну короткую жизнь Бог осуждает на вечность? Кому нужна такая вечность, если мы застываем и перестаём развиваться? В чём тогда смысл всего, что происходит с нами? Нет, мой дорогой! Всё гораздо проще и в то же время труднее. Одна ведьма тебе сказала: "Пока не станешь отражением возлюбленной, не быть вам вместе!" Это - не проклятие. А констатация истины. Никто не может наложить на человека того, что он не заслуживает. Лишь когда вы отразите друг друга, лишь тогда и будете счастливы. Прости, Эрнесто, но всё в твоих руках.
- Как же это сделать?
- Пройди свой путь до конца. Научись прощать, как простила она. Научись смирению, которым она обладает. Милосердию, которого в ней в избытке; чистоте, которую никто не может осквернить. Только тогда соединятся сердца, и двое станут одним.
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/06/13/894