кн4. ч2 гл3 Да святится имя твое

Ирина Лианова
см. начало ПРИЗРАКа СВЯТОГО СЕМЕЙСТВА: http://www.proza.ru/2013/05/03/1788


ЗАПИСКИ МЕДВЕДЯ
или
ПО ТУ СТОРОНУ РЕАЛА
(роман)


книга четвёртая
ЗАПИСКИ МЕДВЕДЯ

ПРИЗРАК СВЯТОГО СЕМЕЙСТВА
(повесть в двух частях)


часть вторая
ДА СВЯТИТСЯ ИМЯ ТВОЕ …


Глава 3


Май 2013 года…

- Галочка, я уже еду к тебе. Надеюсь, твоя мама  в гости не пришла? А то я тогда и выходить не буду из маршрутки, назад на ней же вернусь, - весело, на весь салон машины, проясняла ситуацию Маша в трубку телефона.

И она действительно так и не вышла бы из маршрутки, если бы получила утвердительный ответ на свой вопрос. Сегодня 8 мая, завтра праздник. Подруга позвала её к себе, и Маша, впервые за три месяца, решилась откликнуться на её приглашение. Впервые, с того самого дня, когда дождливым февральским днём, так неудачно проведала свою подругу. Галя на днях вернулась из Абхазии и хотела поделиться своими впечатлениями.

- Приезжай, я одна, моя детвора уехала в Ростов. Три дня назад вернулась из Гагр, поделюсь впечатлениями, покажу фотографии. Хватит дуться, давай мириться!
И Маша согласилась. Только про детвору уточнила:

- Не поняла, что значит сейчас одна? А до этого не одна была что-ли? Петя с Анютой от тебя ещё в феврале же съехали?

- Съехали и тут же вернулись. Приезжай, всё расскажу.
Маша разглядывает апартаменты подруги – новый гарнитур, новый большой телевизор, новая стиральная машинка … - почти всё, на что только падал Машин взгляд, было новое.
«Да, - подумала Маша, - за три месяца полное обновление вся и всё»

- И как всегда, разговор подруг начался с излюбленной темы – «У Гали нет денег».

- Ну нет, и всё тут! А Серёга, козёл, какие-то две с половиной тысячи пожалел. Помнишь Серёгу – моего любовника?! Так вот, он больше мне не любовник. Он мне, с тех пор как отказал в деньгах, вообще никто, и звать его никак. Нет, Маш, ты только подумай – возмущалась подруга, - Значит, своей дочери на свадьбу 100 тысяч подарить он может, а мне две с половиной тысячи пожалел? Жмот! Ненавижу его! А Вася, помнишь Васю – моего любовника, Серёжкиного друга? Вася как узнал, что мне за кредит надо шесть тысяч срочно отдать, молча, вытащил шесть тысяч из кармана и отдал. Безвозмездно, в качестве благотворительной помощи.

- Ты ж говорила, что тебе две с половиной тысячи нужно было. А теперь уже шесть?  - вопросительно посмотрела на подругу Маша.

- Да я и без тех двух тысяч обошлась бы, я уже давно весь кредит погасила, это просто проверка на жадность была. И Серёга эту проверку не прошёл, а он у меня ведь самым любимым был из моих мужчин. А вот Васе не успела я про шесть тысяч заикнуться, и вот заметь, Маш, не две тысячи, а уже шесть, и Вася тут же мне их дал. А Серёга намного богаче Василия. Серёге на сей раз как вожжа под хвост попала, как начал орать в ответ на мою просьбу:

«Тебе только деньги от меня нужны! Продажная ты женщина!»
 
Ну, ты представляешь, Маш, это я то продажная? Пока не попрошу, сам, сроду не догадается денег дать одинокой, несчастной женщине. И ведь раньше и больше давал, а на этот раз взбесился. Ну, я его из списков и вычеркнула. А на фига мне халявщики нужны? Женщине помощь нужна, а у них только одна постель на уме. Но настроение было подпорчено, Серёга всё же моим любимым мужчиной был, - ты же знаешь, Маш.  Вот и решила я тогда воспользоваться приглашением в Абхазию, чтоб настроение себе поднять. Мне ещё три года назад Василий предлагал к его другу, к восьмидесятилетнему генералу в гости съездить. А я всё не соглашалась. А как с Серёгой поссорилась, вспомнила про того генерала и поехала. Он меня с розами на вокзале встречал, и всю неделю, пока я у него гостила, от меня ни на шаг не отходил. Знаешь, Маш, а он как мальчик, за ночь по три раза меня имел. Вот что значит натуральное питание и чистый воздух. Ох, какая там красота, Маш! Если бы ты только видела!

Но перед мысленным взором Маши сейчас стояли не описываемые подругой красоты Абхазии, а дряхлый восьмидесятилетний абхазский генерал. Стоял обнажённый и в полной боевой готовности.

- Ты что, с ним спала? – прервала хвалебную оду Гаграм, поражённая представленной картинкой Маша.

- А что тут такого? За то я ему за квартиру ничего не платила, да и кормил он меня, по ресторанам водил, все достопримечательности показал – Афонские пещеры, например, видела, Маш? Вот где красота-то!

- Видела, видела. Я ещё в Советские времена в Гаграх была и на экскурсию в Афонские пещеры ходила. Ты мне лучше скажи, как это ты поехала к незнакомому старику, да еще, и спать с ним легла?

- Да что ты ко мне пристала, почему, да почему, - обиделась вдруг Галя- Это ты, Маша, ненормальная какая-то, ни с одним мужиком не спишь. А вот у меня по этой части всё хорошо! Знаешь, я каким успехом там, у мужчин пользовалась! Все оглядывались, только мне нельзя было от Акакия Акакиевича отходить. Он меня постоянно одёргивал, если я вдруг на кого-то заглядывалась, а если без его ведома на море выйду, его дом прямо в двух шагах от моря находился, так он тут же вырисовывался передо мной, как приведение, и командовал:

- Ты куда? В самоволку пошла? А ну домой!

- Акакий Акакиевич?  - повторила Маша, давясь от смеха. – Ну и имечко у твоего генерала. И что? Он так за тобой и ходил всю дорогу, как призрак? И сколько стоит снять у него комнатку? Двести рублей? За пять дней – тысяча! Так ты за тысячу Акакию Акакиевичу в рабство продалась, что и шагу без него не имела право сделать?

- Нет, - деловито уточнила Галя, - тысяча это только за проживание, а ещё питание, а ещё экскурсии. Знаешь, как дорого всё это в Абхазии стоит. Да и он возил меня везде на своей машине. Это плюс бензин. Нет, Маш, какая тысяча, тут на тыщ пять потянет. Да и не такой уж и противный этот Акакий Акакиевич. К нему просто привыкнуть нужно. Да и днём он ко мне и не приставал, только по ночам. А в темноте подробностей не видно, да и по-быстрому всё у нас. Он меня в отдельной комнатке поселил, в отсеке для отдыхающих, и по ночам ко мне наведывался.
 
В первую ночь я так устала с дороги, только прикоснулась к подушке и сразу уснула, а тут громогласный бас меня будет, с абхазским акцентом:

«Галя! Ты хочешь меня?»

Я аж вздрогнула от неожиданности, смотрю, а в дверном проёме Акакий Акакиевич стоит, как призрак, только совершенно голый и уже в возбуждённом состоянии.

- Может он Виагру пил? – поинтересовалась заинтригованная подруга.

- Какую Виагру, Маш? Абхазцы живут в естественной природной среде, питаются натуральной пищей, занимаются натуральным хозяйством. Там знаешь, какие здоровые старики живут? У них в девяносто лет ещё дети рождаются. Мне сказали, и я верю, что это правда. Одним словом, Маш, не сочувствуй мне, а наоборот, порадуйся за меня. Я так отдохнула! Такое наслаждение получила от созерцания местных красот. И от Акакия Акакиевича тоже, - дополнила Галя, заметив вопросительный взгляд подруги. - Это я только в первую ночь испугалась, да и то, больше от неожиданности, да ещё когда он, с уже привычными словами:

 «Галя! Ты хочешь меня?»

 в дверном проёме третий раз за ночь появился, тут я, конечно же, растерялась. Не ожидала такой прыти от восьмидесяти трёхлетнего старика. Тут наши мужики, русские, уже в сорок ни на что негожи, а Акакий молодцом. Знаешь, Маш, мне под конец даже понравилось, и я на следующую ночь уже сама ждала генерала. А он не идёт и не идёт, гад. Тогда я сама к нему пошла, а он спит. Я лицо его морщинистое в свете луны на подушке разглядела и что-то желание всё пропало. Пошла спать. Не успела в сон провалиться, как слышу:

«Галя! Ты хочешь меня?»

А я ему радостно в ответ, и знаешь, вполне искренне:

«Хочу!»

 Это уже у нас в оставшиеся три ночи, как позывные были.

- И что? Он каждую ночь к тебе приходил? – уточнила озадаченная Маша.

- Каждую ночь, ни одной не пропустил, - подтвердила Галя, - и добавила, - Как часы - трижды за ночь. У него жена приболела, так он бедный натерпелся от воздержания.

- Так у него ещё и жена была? – ужаснулась подруга.

- Ага! Была! Мы с ней подружились, хорошая женщина. Симпатичная, хоть и старая. В молодости очень красивая была, она мне свои фотографии показывала.

- Боже! – ужаснулась Маша. Так она ещё и общалась с тобой? Так она в это время, когда Вы с Акакием кувыркались, в том же доме что ли находилась?

- Ну что ты, Маш! Она в другом доме была. Как жена у Акакия заболела, он отдельно от неё стал спать, в другой половине дома. А меня, так вообще в отдельном строении поселил, специально для отдыхающих выстроенном. Вот там он меня и навещал по ночам. А жена его не о чём не догадывалась. Сыновья только всё о ночных похождениях своего престарелого папаши знали. Они в одном доме с родителями живут.

- Так там ещё и его сыновья живут, - аж поперхнулась от таких подробностей Маша. – И как они? Как они тебя воспринимали? Не приставали к тебе?

- Что ты, Маш! У них с этим строго! Я была женщиной Акакия Акакиевича. А там все его слушаются, и сыновья и жена. Он как сказал, так и есть, непререкаемый авторитет. Не то, что у нас. Скажешь слово, а дети тебе в ответ два.

- Ну и дела! – искренне удивилась Маша. – Вот это приключения у тебя. Только я никак понять не могу, Галь. Ну, спали Вы с дедом вместе, ну показывал он тебе местные красоты днём, но как же при всём при этом ещё и его родня присутствовала?

- Да всё просто, Маш. Там не заморачиваются по этому поводу. Ну, потребность у старика в женщине, ну и пожалуйста. Его сыновья, правда, подшучивали надо мной иногда, но по-доброму. В первый день, когда Акакий стал меня по комнатам водить, дом свой показывать, они заметили:

«Что - владения осматриваете? К наследству прицениваетесь?»

Но приставать ко мне никто не приставал. У абхазцев уважают старое поколение, слушают и не перечат. Вот, правда, когда друг к Акакию пришёл, тоже дед под восемьдесят, так генерал зацыкал на него, когда тот стал откровенно засматриваться на меня.

«Не смотри, - говорит, - так на мою Галю, это моя женщина!»

- Так и сказал – «Это моя женщина»?

- Да, он всем так меня представлял: «Это моя женщина!», всем родственникам.

- Что? – чуть не упала со стула подруга, - Всем своим родственникам? Он что, тебя родственникам ещё представил?

- Да, познакомил. Я и с ними подружилась. Хорошие у него родственники.

- И после всего этого, ты хочешь сказать, что его жена ни о чём не догадывалась?

- Знаешь, Маш, я так подозреваю, что догадывалась. Она что-то так тоскливо в мою сторону посматривала, и на розах в моей комнате взгляд задерживала, а мне Акакий каждый день новый букет преподносил. Наверное, догадывалась, откуда у меня цветы, если я одна и никуда не ходила?

- Ой, Галка, ну и дела, если бы не ты мне сама об этом рассказала, в жизть бы не поверила, что такое возможно.

- Я, между прочим, в первый же день сама первая Акакия обняла, а он меня в ответ, да так крепко, и долго отпускать не хотел. А дело днём было, на глазах у многочисленных зевак, отдыхающих, - призналась подруге Галя.

- И что это вдруг ты обниматься полезла?

- Да повёз меня Акакий по экскурсионному маршруту, в первый же день стал мне красоты местные показывать и фотографировать. Ну а я, не будь дурой, позирую – и так, и эдак. И только под конец, когда уже назад, в свою деревню возвращались, Акакий не в Гаграх, а в деревне живёт, рядом с военным гарнизоном и всё время в военной форме ходит, никогда её не снимает, я попозже и в его форме тоже пофотографировалась. Так вот, подъезжаем мы уже к его деревне, а я смотрю

«Боже ж ты мой! А где же сумка-то моя? А в сумке кошелёк с деньгами и паспорт.»
 
Акакий сразу же сообразил, что надо плёнку с фотографиями в фотоаппарате прокрутить. И по заснятым кадрам мы определили где я предположительно сумку оставила, то есть, - с какого момента, я уже без сумки позировать стала. Акакич развернул машину и рванул на бешеной скорости к тому месту. Подъезжаем, а там, в кустах – она лежит, родненькая моя, сумочка моя, с деньгами и с паспортом. Вот тогда я и запрыгнула от радости на шею к Акакию Акакиевичу за его сообразительность и оперативность. У меня уже порыв закончился, а Акакий меня всё в своих объятиях продолжал держать, да сжимать всё крепче и крепче. Так, что я уже и дыхнуть не могла. Вот тогда, по его железным объятиям, я уже догадалась, что, этой ночью, скорее всего, не одна спать буду. Ох, как же я перепугалась, если бы ты знала, Маш, когда сумки своей не увидела. Оказаться в чужой стороне без денег и без документов – предел мечтаний! У меня аж руки затряслись. Но помог мне Акакий, спасибо ему!
 
И всё это с твоего благословения, Господи, это ты помог мне, Господи!

Да святи;тся имя Твое;,
да прии;дет Ца;рствие Твое,
да будет воля Твоя,
я;ко на небеси; и на земли;…

И Галя осенила себя крестом широкими привычными жестами, трижды поклонившись иконе. Маша обратила внимание, что теперь у подруги и на кухне появилась икона. Раньше бесчисленное количество икон развешено было исключительно по комнатам.
 
«Наверное, уже там места для них не осталось, - отрешённо раздумывала Маша, в то время как подруга отвешивала поклоны. – А может для удобства? А что? Надо помолиться и - пожалуйста, было бы желание, молись в любой удобный для тебя момент».

- Ну, а что у тебя с дочкой? Что ты мне рассказать хотела про Анюту? – перевела разговор в другое русло Маша, после того, как подруга завершила процедуру благословения Господа.

- Ох! И сволочью же она оказалась! – тут же в сердцах откликнулась Галя. – И это за всю мою заботу о ней благодарность получила.

И протянула подруге свои исцарапанные руки.

- Это она меня вчера исцарапала, - Анна, представляешь? А я что? Я только спросила:
 
«Ты вместе с Петей поедешь в Ростов?»
 
И тут такое началось! Она металась по комнате словно Фурия. Кидалась на меня и орала, что всё ей в этом доме обрыдло. Что она не любит Петю! Что это мы ей его навязываем, и что я сплю и вижу, как бы мне от неё, от Ани, избавиться, чтобы пуститься в разгул!» И это всё при маме, она у нас в гостях была. Вот, икону эту из церкви принесла, и Галя повернула голову в сторону иконы, на которую только что молилась. Бедная мама, она впала в ступор от происходящего на её глазах.

Я стала звонить Генке, Анютиному отцу, чтоб тот вразумил её. Он имеет на Анюту определённое влияние. Так дочка выхватила у меня телефон и разбила его об стену, со словами, что она расскажет отцу всю правду про меня. Про то, как я гуляю, как смеюсь над ним и унижаю его, после того, как он оказывает нам, по моей просьбе, какую-нибудь помощь. Что я по жизни считала, и считаю, его лохом и смеюсь над ним за его спиной. И что я старая, продажная тварь! Ты представляешь, Маш? Это я, её мать – старая продажная тварь? Что она догадывается о том, чем я занималась в Абхазии. Что я потаскуха! И это она кричала при всех, при моём внуке, зяте и при моей набожной маме. И это моя дочь! Ради которой я пожертвовала своей личной жизнью!

Тогда я не выдержала, и сказала, что тоже расскажу про всё её отцу. Про все её похождения, ****ство и про то, как она смеётся над тем, что её отец лох! И что она зажралась уже от тех денег, которые ей спонсирует старый воровской авторитет, Круг, с которым она спит! И от которого она родила Влада! Маша, на меня нашло какое-то помутнение, и я в ту минуту совсем не осознавала, что свидетелями наших разборок с дочерью стали внук и зять, не говоря уже о моей маме, которая стояла, выпучив глаза в полуобморочном состоянии.

- И чем же всё закончилось?  - поинтересовалась Маша, шокированная тем, что только что услышала от подруги.

- А ничего ещё не закончилось, всё только началось. Дочь в тот же день вместе с зятем и внуком уехали в Ростов. Она своему мужу, конечно же, наговорит про меня гадостей. Генка с тех пор мне не звонит, а раньше каждый день интересовался - как у меня дела и не нужна ли помощь. Значит, Анька исполнила свою угрозу и наговорила Генке про меня гадостей. А матери в тот день пришлось вызвать скорую. Правда, с мамой мы достигли взаимопонимания.  Я ей объяснила, что, наверное, кто-то нанёс на нас порчу, что это, наверное, Генкина сожительница из зависти, что у нас всё хорошо, и не смотря на развод, Генка ко мне приходит и мне помогает. Что это призрак Вуду на нас напал. И что это всё его проделки.

- И она поверила?

- Конечно, поверила, а что ей оставалось делать? Тем более что всё так и было. Когда я всё это говорила, я сама себя не осознавала, наверняка Генкина сожительница наколдовала. И наслала на нас порчу.

- А то, что ты говорила – про Круга, про внука  - это правда? – неожиданно вдруг перешла на шёпот Маша.

- Да ты что, Маш! Я же говорю тебе, сама не понимала, что говорю. Бес попутал. Призрак Вуду!

И она вновь стала неистово молиться на новопринесённую Татьяной Петровной из Крюковской церкви икону. Пресвятая матерь Божья, с маленьким Христом на руках, безучастно взирала на крестообразные взмахи и многочисленные поклоны.

«Да святи;тся имя Твое; …»



Примечание: Иллюстрация - фотография, выполненная Ириной Лиановой.

См. продолжение: кн4. Часть вторая "ДА СВЯТИТСЯ ИМЯ ТВОЕ …" глава 4
http://www.proza.ru/2014/02/05/34