предыдущая часть: http://www.proza.ru/2012/10/12/470
***
Всегда ненавидел пробуждения. Если не считать детства, с подарками под елкой на Новый год и беспечными днями рождения, когда просыпался с радостью и надеждой, во всей остальной моей «взрослой» жизни пробуждения никогда не приносили мне счастья.
Почему дети так не любят спать? Потому что они знают: глаза вместо них наутро откроет совсем другой человек. И с каждым разом, пробуждаясь, этот человек будет ближе к смерти на еще один необратимый шаг.
Когда детство заканчивается, смерть поселяется в тебе, как червяк в яблоке. Каждый новый день, она поднимается вместе с тобой из постели и спрашивает: «Может быть, сегодня?».
Открывая глаза в этот раз, я почти знал ответ на этот вопрос.
- … периметр! Я не исполняю ваших приказов!
Мешок, который мне нахлобучили на голову, вдруг наполнился тошнотворной вонью дешевого табака. Я судорожно закашлялся, выплевывая мокроту, оседающую железом на распухшем языке.
- Очнулся?
Вонь отхлынула, уступив мерзкому затхлому воздуху, разбавленному миазмами дезинфекции и плесени.
Проведя языком по запекшимся губам, я замер, прислушиваясь к ощущениям. Похоже, до меня этот мешок был на голове женщины. Едва заметный привкус помады и запах дорогой парфюмерии. Я стиснул зубы, пытаясь справиться с приступом паники. Эта женщина совсем недавно сидела на моем месте, молчала, либо умоляла ее пощадить, а теперь ее нет. И меня не будет.
Неужели эти уроды добрались до Мины? Спокойно, Зяблик. Мина терпеть не могла парфюм. Да и Марат всегда говорил, что посторонние запахи лишь привлекают ненужное внимание. Значит, не Мина задыхалась в этом пыльном мешке до меня. Я перевел дух, успокаивая сердце, и закрыл глаза. Все равно ни черта не видно.
- Я ведь вижу, что очнулся! Хватит валять дурака! У тебя мало времени! – невидимый обладатель начальственного голоса добавил в тембр немного командирской жести.
- Да? – (какой у меня мерзкий голос, дрожащий и тонкий), - А я думал, что у меня впереди Вечность.
Мой собеседник вдруг расхохотался, как койот, со всхлипываниями и судорожными подвываниями. Пожалуй, надо прекращать острить, чтобы не слышать больше его смеха.
Почувствовав резкое движение воздуха, я сгруппировался в ожидании удара, но боли не было, только по глазам ударило люминесцентным светом. С моей головы наконец-то сдернули эту пыльную тряпку. Щурясь, я торопливо оглядел помещение. Ну точно: склад или гараж.
Кирпичные стены, покрытые плесенью, какие-то стеллажи и глухая железная дверь. Слишком массивная и слишком далеко расположена от стула, к которому я привязан, чтобы рассматривать ее как выход из ситуации.
- Я здесь!
Неохота оборачиваться на этот голос, но я решил, что оттягивать развязку глупо.
«Очкарик» стоял возле какого-то допотопного стола, заляпанного масляными пятнами и косыми каплями известки. Среди неопрятной черной бахромы, которая покрывала здесь все, его пижонский костюмчик и белая сорочка выглядели жалко и неуместно. Какой-нибудь лысый звероподобный садист в кожаном переднике вписался бы в обстановку гармоничней. Хотя, что-то мне подсказывало, дойдет очередь и до него.
- Называй меня Рахман! – сказал мой собеседник и осторожно присел на краешек стола, - Нам нужен Марат и ты поможешь… войти с ним в контакт.
- Сдается мне, что ты такой же Рахман, как он Марат, - я пытался разглядеть его глаза, но «очкарик» прятался за дымчатыми стеклами в золотой оправе так же успешно, как Марат за своей маской.
- Ты умный парень. Марат всегда тяготел к умникам. У самого-то, знаешь ли, мыслить не очень получалось. Делал, что прикажут. А как перестал быть нужен – то, что привык.
- А ты, стало быть, все еще «нужен».
Опять этот смех. Чего они все время ржут? А если не ржут – улыбаются. Стоп, а кто это – «они»? Я вспомнил «крокодилью» улыбочку Марата и почему-то вздрогнул. Рахман и Марат были неуловимо похожи. Как машины одной серии. Боевые машины. Незначительные различия в комплектации, но под обшивкой – одинаковый, губительный для всего живого, заряд и очень скверная программа.
- Да, просто удивительно, что ты, весь такой гениальный, все-таки, нам попался. Именно об этом я и хотел с тобой побеседовать, пока не началось.
- Что не началось?
- Об этом позже. Я хотел предложить тебе работу. Понимаю, познакомились мы не при самых благоприятных обстоятельствах, и ты, скорей всего, склонен отказаться. Только учти: я – единственный человек, который может сейчас вытащить твою умную задницу из-под молотков. И еще кое-что: брали тебя не мои люди. Совместная, так сказать, операция. Кого ты там пострелял – я не в обиде, а тебе вообще грех жаловаться. Легко отделался, считай.
- Когда вы успели спланировать эту «совместную операцию»? Встреча только на сегодня назначена!
- Перехвалил я тебя. Неужели ты думал, что сможешь безнаказанно шарить по нашим базам данных и тебя никогда не засекут? Скормили вам «дезу», вы и повелись. Давно уже все обговорили и силки расставили, в которые вы с разбегу влетели.
- Поправочка. Я влетел. Марат на свободе и хрен вы его возьмете.
- Вопрос времени, которого у тебя все меньше. Марат твой – ходячий труп. Ты представить себе не можешь, какой муравейник вы разворошили своей самодеятельностью. Ищут пожарные, ищет милиция…
- При чем здесь пожарные? Какая милиция? Спецслужба новая? Ну, пускай ищет, можно подумать, раньше не искала. А найдут – пожалеют! Кровью умоются.
- А ты за него не радуйся.
- Это еще почему?
- Да потому, что для него ты теперь – засвеченный агент. Объект для получения информации и вербовки врага. Первое, что он сделает, увидев тебя – пристрелит. Судя по тому, с какими проблемами ты достался Незнайкиным быкам и продажным цзинча, Маратик тебя немного подготовил. Он не рассказывал еще, что делают с провалившимися агентами?
Я промолчал, стиснув зубы.
- Пойми, чудила, ему это не впервой. Не думай, что из-за парочки разговоров по душам он станет рисковать ради тебя своей жизнью. Я - твоя единственная надежда. Предлагаю реальный, стопроцентный шанс выжить и даже получить должность в очень мощной силовой структуре. Хочешь бороться с преступниками? Борись себе на здоровье! На законных основаниях. Марат – мясо. Такие, как он, отморозки в серьезных организациях ценятся пятачок за пучок. А люди с аналитическим складом ума, вроде тебя – редкость. Соглашайся, глядишь, через пять - десять лет мной командовать будешь.
- Ты мне предлагаешь бороться с преступниками, сидя «в гостях» у самого крупного криминального авторитета города. Не боишься, что он на тебя осерчает?
- Пускай он меня боится. Ну так что?
- Мне нужно подумать над вашим предложением, резюме составить, трудовой договор внимательно почитать.
- Думай, только быстро. Время в твоем случае даже не деньги. Время – жизнь. И пойми одно: игры давно закончились. Я пойду, воздухом подышу, но очень скоро вернусь.
Рахман огляделся, затем скрылся за каким-то стеллажом и вернулся, толкая перед собой кресло, наподобие того к которому был привязан я сам. Кресло покрывала какая-то заскорузлая ветошь. Я недоумевал, покуда не опустил глаза вниз. Из-под ветхой ткани торчали босые ступни ног с изящным, явно дорогим педикюром.
- Это здесь было, когда я пришел, - извиняющимся тоном заявил Рахман, обращаясь ко мне, - Негоже тут свои порядки наводить, а то хозяин осерчает. Ха! Ха-ха-ха!
Я закрыл глаза, отвернувшись от страшного кресла. Очкарик же, судя по утихающим раскатам смеха, отвернулся от меня, прошагал, не переставая радостно кудахтать, к выходу, повозился с запорами двери и с грохотом закрыл ее за собой.
***
Мне всегда были глубоко симпатичны мертвецы. Не знаю, быть может, мой случай описан в каком-нибудь учебнике по психиатрии. Плевать. Я не какой-то там извращенец, просто испытываю к переступившим черту необъяснимую симпатию.
Бойтесь живых. Мертвые могут причинить вред только тем, кто пытается спрятать в их могилах свои мерзкие тайны. Покойники – носители окончательной, высшей правоты. И то, что мне скоро придется ее с ними разделить, развлекало ту безумную часть моей личности, что и запустила цепочку событий, приведшую в этот сырой и темный склад, воняющий плесенью и крысиным дерьмом.
Я смотрел на голые ноги, торчащие из-под драной тряпки, и ждал, когда вернется Рахман. Какой выбор был дан их обладательнице перед смертью? Скорей всего, никакой. Точно такой же, как и мне.
- Ну что, подумал? – Рахман продолжил беседу со мной прямо из-за запертой двери, бряцая какими-то железяками.
Я дождался, пока он закончит бороться с хитроумными дверными механизмами и даже выдержал паузу, когда он быстрым шагом вошел в комнату, нетерпеливо похрустывая пальцами. Мне, в отличие от этого торопыги, спешить было некуда.
- Ты знаешь Лану Дэнг? – спросил я его, все так же отрешенно глядя на свою мертвую соседку.
- Кого? – опешил Рахман, даже улыбаться перестал.
- Была такая девушка – Лана Дэнг, - невозмутимо сказал я, игнорируя его нетерпение, - Проститутка, которую зарезал за что-то сутенер. Марат ее знал. А ты? Знаешь?
- Проститутка? – Рахман ухмыльнулся, - Я не якшаюсь с дешевыми уличными шлюхами! Модели, певицы – другое дело. Суть та же, но качество «продукта» намного выше!
- Продукта, говоришь? – я наконец-то посмотрел в его глаза, - Ты, вы****ок! Спрашиваешь, подумал ли я? Не беспокойся, подумал обо всем несколько месяцев назад, когда соглашался работать с Маратом, в том числе, и о нашем сегодняшнем с тобой разговоре. Так что, считай, весь этот спектакль с трупом и твоя прогулка – все зря. У тебя ничего для меня нет. Ни у тебя, ни у Незнайки, ни у жирных котов, которым ты подтираешь зад.
Очкарик постоял немного, играя желваками на опасно заострившемся лице, затем сорвал окровавленную ветошь с кресла и молча вышел из комнаты.
Я ухмыльнулся и, как мог, удобней устроился на своем постаменте. Половину жизни бы отдал за сигарету. Интересно, сколько это в моем случае? Час? Полчаса? Минут пять?
Неважно. Я, в отличие от этой несчастной, распластанной на кресле неподалеку, ждать смерти буду в относительном комфорте и умереть планирую сопротивляясь.
Дерьмовые пластиковые браслеты, которые нацепили на меня люди Незнайки, я открыл, как только за Рахманом закрылась дверь. Совсем меня не уважают господа бандиты, хотя упокоил я при стычке как минимум двоих. В заднем кармане джинсов у меня с определенных времен всегда болтается парочка заколок «невидимок». Этот, не очень мужественный предмет незаменим, когда нужно сделать элегантную прическу, либо, как в моем случае, открыть наручники, которыми слишком сильно стянули твои запястья. При должной сноровке, (Марат заставлял меня это делать в полной темноте и на время), открываются на раз. Нужно просто соскрести ногтем пластиковый наконечник заколки, сунуть в замок и согнуть два раза под прямым углом, превратив ее в нечто вроде миниатюрной рукоятки от патефона, а затем полученным инструментом крутануть в скважине, цепляя за «собачку».
Гримасничая от боли во всем теле, я осторожно обошел свое «узилище» в поисках чего-нибудь острого или тяжелого. А лучше и острого, и тяжелого.
Жаль, что нельзя выключить свет. Выключателя я не обнаружил. Судя по лохматым от грязи проводам, идущим за пределы комнаты – выключатель находился снаружи.
Заранее зная результат, подергал за ручку двери. Засовы по ту сторону двери, но глазка нет. Все ж не камера, а склад.
Вернувшись к «своему» креслу, я перевернул его на бок и осторожно, стараясь не шуметь, отделил от рамы полуметровую металлическую трубку. Размотал изоленту на растрескавшемся подлокотнике и завернул в нее один конец своей железяки. Жалкое оружие. Если быть совсем уж честным с самим собой, оружие тут ни при чем. Жалки руки, в которые оно попало. Китайцы знают около двухсот болевых точек на теле человека. Марат рассказывал мне где-то о тридцати. Поразить своим прутиком я смогу едва ли две-три. И то при большом везении. Палач, скорей всего, начеку и вооружен. Но подыхать, как баран на скотобойне я не планирую, простите великодушно!
Перекатив кресло с покойницей на место, которое недавно занимал сам, я замер за стеллажом, который был ближе всех к выходу. Зайду с правого бока, пока он будет глазеть (я надеюсь) на мою товарку по несчастью.
Сколько времени заняли мои приготовления я не знал. Все, на что я мог ориентироваться – злые и частые толчки крови в ушах. И я их насчитал немало, прежде чем услышал звук осторожных шагов за дверью.
Задержав дыхание, я стиснул свое оружие мокрой пятерней и приготовился к прыжку. Тот, кто стоял за дверью замер. Я облился холодным потом. Что за параноик этот палач, неужели он всегда так осторожничает на своей территории? И почему так нервничал и торопил меня Рахман? Плевать. Сейчас моя задача – устранить их ликвидатора и вырваться из этого тошнотворного застенка. Засовы резко щелкнули и дверь рывком распахнулась. Пора!
Проклятье! Увидев труп, визитер и не подумал входить. Напротив, сделал пару шагов назад. Зарычав от бешенства, я одним прыжком подскочил к дверному проему и швырнул в него ветошь, надеясь ослепить палача для того, чтобы у меня было хоть какое-то время на атаку. Судя по звуку, мой маневр удался.
С легким шорохом, ткань опутала чье-то тело. Я пнул по опорной ноге силуэт, похожий на привидение из старых русских мультфильмов и… потерял равновесие, не достигнув цели. Палач проворно сменил стойку и ударил меня ребром ладони под угол нижней челюсти.
Нелепо задрав ноги, я со всего маху грохнулся затылком и спиной о бетонный пол.
Под подбородок уперся приятно холодящий ствол. Убийца помедлил, а затем сквозь гул в ушах я, не веря себе, услышал насмешливый голос:
- Зяблик, Зяблик… Классная фата, но это так неожиданно… и потом, я уже другому пообещала! Вставай, а то простудишься!
***
- А я твой планшет притащила! – Мину, кажется, совсем не смущало выражение бешенства на моем лице.
Она небрежно поигрывала автоматическим дробовиком «ЛОН-12» и скалила зубки, рассматривая меня сверху вниз.
Ужаснувшись пониманию того, что она сейчас догадается помочь мне встать, я быстро вскочил и отряхнулся.
- Давай! – я протянул руку за планшетом.
Мина сунула руку за пазуху но затем, что-то прикинув, юркнула в комнату. Я, недоумевая, поплелся за ней.
- Там шухер, - объяснила Мина, - торчать в коридоре опасно… вот, держи!
Протянув мне планшет, она вдруг застыла, глядя на мою недавнюю «соседку».
Я вздрогнул и бросился накрывать кресло, однако Мина, сжав губы в тугую синеватую линию, оттолкнула меня и бережно подняла легкое тело на руки.
- Что ты собираешься делать? – я сунулся, было, помочь, но Мина качнула плечами и скрылась за стеллажом, заставленным картонными коробками.
- Нельзя ее так оставлять, - приглушенно донеслось оттуда.
- Хорошо, только давай быстрей, я, кажется, слышу шаги.
Из-за стеллажа до меня донеслась какая-то глухая возня, а затем выскочила слегка помятая Мина.
Она бросилась в кресло и замерла там, пытаясь скопировать позу той, что занимало его ранее.
- Накрой меня, а сам садись на свое место! – скомандовала Мина, вытаскивая из набедренной кобуры пистолет. Свой дробовик она, видимо, оставила за стеллажом.
На обсуждение плана «Б» времени не было. Я повторно накинул на нее «фату», как она изволила выразиться, и метнулся к своему креслу – шаги были слышны все отчетливей.
Дверь открылась на удивление аккуратно и бесшумно, а Незнайкин ликвидатор возник в комнате, каким-то непостижимым образом пропустив процедуру вхождения в нее.
Это не был звероподобный лысый громила в кожаном фартуке. Перед нами стоял довольно запущенный бирюк средних лет с носом-рубильником и далеко выступающим вперед кадыком.
Глаза тоже не излучали никаких инфернальных волн – обыкновенный небритый и не стриженый мужик, явственно пованивающий грязными носками.
Расширенные во всю радужку зрачки бегло обшарили комнату. Сделав несколько бесшумных шагов, он подошел ко мне вплотную и заговорил оперным басом:
- Не сдох еще? Хорошо. Гость иногда сам тут «работает с материалом». А зараз меня позвали, сказали зачистить, я думав, що ты отходишь вже. Закрой глаза.
Рассусоливая таким образом, он достал из-за голенища деформированный от частых заточек свинорез и буднично взял меня за загривок левой рукой.
- Вот та-а-ак. А таперь. Ы… ы-хы-хы… ы?
- Мне всегда было интересно, сколько такие как ты получают за то, что делают, хуайдан? – безмятежно поинтересовалась Мина, прижимая ствол пистолета к промежности палача. – Выкинь эту неопрятную железку, будь ласка, или как там у вас гутарят, лао-ваи?
Нож упал на пол, не издав ни звука. Похоже, этот уникум все делал бесшумно, как паук. Я поймал себя на мысли, что сползая с кресла и прокрадываясь мимо застывшего палача, старательно избегаю контакта с ним. Словно передо мной действительно стояло гигантское волосатое насекомое.
Направляясь за стеллажи, туда, где Мина бросила свой дробовик, я краем глаза видел, как ликвидатор сел в кресло под прицелом пистолета в маленьких руках моей напарницы.
- Так сколько? – донеслось до меня.
Я скривился. Марат всегда говорил, что трепаться, держа кого-то на мушке – удел потенциальных покойников и злодеев из дешевых книжонок. Мне не интересно, сколько получают такие, как он. Не интересно, сколько получает Рахман и все, кто с ним в одной лодке. Все, что меня сейчас интересует - смогу ли я убить того, кто смотрит мне прямо в глаза и не сопротивляется. Знание придет через пять… четыре… три…
- Отойди! – я вернулся, проверяя предохранитель, и бесцеремонно оттер плечом Мину со своего пути.
Палач уставился на меня своими глазами без радужки и судорожно сглотнул.
- Не…
Интересно, сколько раз он слышал это самое «не»? «Не надо», «не убивай», «пожалуйста», «умоляю». И кому на самом деле были адресованы все эти мольбы? Неужели их слышал только тот, кто держал в руке точенный-переточенный свинорез? Крестьянин, приехавший в город на заработки и нашедший себе такую вот, неплохо оплачиваемую работу? Судя по тому, что я здесь увидел - только он.
Две…
Я плавно надавил ставшим вдруг неосязаемым пальцем на пусковую скобу.
Одна.
- Пойдем, - тихо сказал я Мине, закидывая дробовик на спину, - хватит с нас этого места.
Я часто в жизни натыкался на старую паутину, в которой болтались пустые тушки пауков рядом с мухами и мошкой. Даже обидно, как недалеко мы ушли от животного мира за несколько миллионов лет эволюции.
Щиток с оптоволоконным кабелем нашелся быстро. Я осторожно подцепился к сети, памятуя о тех, кто смог меня вычислить в прошлый раз. Но ситуация не оставляла нам выбора. Снявши голову, по волосам не плачут. Марату нужна была поддержка, а мое местонахождение отныне – секрет Полишинеля.
Мина за моей спиной следила за пустым коридором, крепко сжимая в руках дробовик. Поднявшись на первый этаж, я смог оценить масштаб того «шухера», который устроил Пешеход ради того, чтобы вытащить меня.
- На танке он приехал что ли? – ошарашено произнес я, глядя на пробоины в толстой кирпичной стене.
- Почти… если начистоту, танк здесь был, оставалось только сесть за рычаги, а потом быстро свалить оттуда, пока не накрыло, - ответила Мина, - ну как там?
- Момент… Марат? Ответь Зяблику.
- Рад тебя слышать, друг!
- Взаимно… готов? Я заканчиваю тестировать систему. Скоро дам картинку.
- Всегда готов, понеслась!
Сервер и камеры жалкой охранной системы полностью перешли под мой контроль. Все-таки, Очкарик здесь бывал как гость, а не как хозяин, несмотря на все его потуги показать, что контролирует ситуацию именно он.
Скоординировавшись в последний раз с данными, которые передавала маска Марата, я запустил свою программу и коридор за моей спиной исчез. Исчезла Мина, нервно поправляющая ремень «ЛОН-12», исчезли пробоины в стене. Я видел только цифровую сетку и барахтающиеся на ее поверхности жалкие маленькие силуэты, перемещающиеся, меняющие укрытия, залегшие за рубежами и изредка палящие куда-то длинными очередями, в надежде попасть почти наугад.
Поле расчертили красные и зеленые поля. Игра началась.
Склад имел такую планировку, что затеряться среди однообразных коробок зданий было очень легко, чем Марат и пользовался, перемещаясь со снайперской винтовкой калибра 12,7x99 от крыши к крыше.
Патроны 50BMG шили цементные стены, как пенопласт, а укрывшихся за ними людей превращали в рваные бесформенные бурдюки. Один за другим таяли маркеры над фигурами, переставшими подавать признаки жизни.
Я вспоминал голые ноги с дорогим маникюром, торчащие из-под заскорузлой рогожи и, сузив глаза, бросал на алтарь Маратова снайперского мастерства новые и новые жертвы.
- Марат, - позвал я, - как у тебя с патронами?
- Есть пока. А что? Пу-бум! – Еще одну фигурку буквально снесло с ног, и кубарем протащило по бетону погрузочной площади.
- Я засек Незнайку.
следующая часть:
http://www.proza.ru/2013/08/16/288