Жадность
По мотивам рассказа "Жадность" Дины Ивановой 2http://www.proza.ru/2013/03/29/985 - ссылка.
…
*Ты сдался русским
У Великих ЛУК,
Голодный, обмороженный
И длинный.
Я вижу дрожь твоих
Поднятых рук,
Твою шинель,
Испачканную глиной.
И ты, наверно, помнишь
До сих пор
Солдата со звездою
На ушанке,
Который вместо выстрела
В упор
Тебе подбросил хлеба
Полбуханки.
Что-то у этого русского парня, с красной звездою на ушанке, не сработал инстинкт самосохранения.
«То ли дело Вася - рубаха парень. Последнее отдаст. Это наш человек.
А ему-то, кстати, и терять, кроме своих цепей, нечего…
А жадность – это не черта характера отдельного человека, это природой заложенное чувство самосохранения. Этот ген присутствует в каждом из нас. И это не есть хорошо, или плохо. Это данность»
Я цитирую рассуждения героя рассказа Дины Ивановой, некого ГЕНЫ, который все знает. Осуждает Гена Васю, не те инстинкты у Васи сработали. Видите ли , этот Вася « При случае – ух, последнее отдаю!! А в карманах пусто - потом хоть потоп». Последнее –ни-ни, отдавать нельзя, природа заложила инстинкт самосохранения.
А русский солдат вот взял и с врагом поделился, вопреки природе. Так может быть, природа заложила в инстинкте самосохранения еще и доброту. И может быть она, доброта, для сохрпанения вида, важнее инстинкта жадности?
Вот быль: «1943 год. Оккупация. Мать Олега заболела. Лежит пластом. Еды никакой. По карточкам выдают «хлеб». Это были брикеты из жженного проса – наши, когда уходили, жгли все, чтобы не досталось немцам. А они эту гарь и скармливали нам – сто граммов детям, пятьдесят – взрослым. Получив свою пайку, я бегом направился домой. Откуда – то из подворотни выскочила громадная собака и преградила мне путь. Умоляюще и виновато пес смотрел на меня. Из его глаз бежали крупные слезы. Никогда в жизни я больше не видел плачущую собаку. Я поднял хлеб над головой, чтобы пес не мог достать его и пустился наутек. Собака бежала за мной, не отставая.. Я свернул за угол к своему дому, и сходу налетел на какого – то человека и сбил его с ног. Я бросился поднимать упавшего. Это был старик, его лицо заросло седой, косматой бородой. Борода была грязная, измазанная слюной. Он увидел в руках моих хлеб. У него задрожали руки, челюсть отвисла. Мальчик, дай хоть кусочек. Старик схватил меня цепкими, скрюченными пальцам и бормотал одно слово – дай. Я рванулся. Поднявшийся было старик, потеряв опору, вновь упал, а я, не оглядываясь, побежал по улице. Меня преследовали вопли старика, требующего хлеба. Прибежав домой, я увидел, что мать спит и решил сходить к Антону. Выйдя во двор, я увидел с надеждой смотрящую на меня собаку. Вернувшись домой, я взял хлеб, отдал часть псу и пошел искать старика. Я нашел его – он был мертв. Всю жизнь меня преследуют плачущая собака и умерший старик»
Какой же инстинкт сработал у этого восьмилетнего мальчишки?
А вот вновь Гена: «В давние времена, наши далёкие предки старались набить свои «закрома» впрок, страх перед голодом, в случае неудачной охоты, гнал дальше и дальше. Так и закреплялся инстинкт жадности: больше… больше… больше».
И вновь быль: « Умирающая мать Олега, для того, чтобы купить какой-нибудь снеди, попросила Олега продать патефон. Они с другом Антоном оглашали рыночную площадь воплями:: «Кому патефон?!» Но на призывы никто не откликнулся – людям явно патефон был ни к чему. Но, несмотря ни на что, мы с Антоном продолжали истошными воплями предлагать наш товар. Наконец, к нам подошел старик рваной фуфайке и зимней шапке с оторванным и опущенным на лоб козырьком. Старик молча взял пластинки, долго их перебирал, шевеля губами. Наконец он выбрал одну из пластинок и присев на корточки, начал заводить патефон. В том что – то щелкало, шипело и вдруг зазвучал задушевный голос Марка Бернеса:
- «В далёкий край товарищ улетает, родные ветры вслед за ним летят…», - через несколько минут вокруг собралась толпа. Торговцы оставляли свои нехитрые товары и подходили, подходили. Прозвучал последний аккорд. Давай еще, попросили из толпы. И вновь зазвучали слова песни « В далекий край товарищ улетает…». Люди стояли не шевелясь. Только ветер трепал женские косынки и осушал горькие слезы..
«Любимый город в синей дымке тает, знакомый дом, зеленый сад и нежный взгляд…», - звучала песня, порывы ветра разносили слова песни над людскими головами и несли их ввысь, куда – то в родной и еще не забытый мир.
Пластинка зашипела – песня закончилась. Толпа не расходилась. Люди стояли молча и скорбно.
- Давай, - вышла из толпы дородная женщина, - сколько?
- Тыща рублей – заикаясь произнес я.
- Не продавай, - дернул меня за рукав стаик и сунул в руки две картофелины..
- Стойте, ребята, - крикнул кто – то из толпы и люди стали засовывать нам в карманы и за пазухи куски хлеба, сырые и варенные картофелины,, плитки макухи, насыпали мне в фуражку семечек. Нагрузившись нехитрой снедью, мы с Антоном отправились домой».
Какими инстинктами руководствовылись эти нищие, озабоченные единственным вопросом «Как спасти от голодной ссмерти своих детей и выжить самим», женщины? Данностью? Нет! Высшим инстинктом, данным человеку Творцом, - ДОБРОТОЙ!
Вот Гена: « Знаешь, Фимчик, - обнял жену, - что-то мы упустили с нашей барышней. Рубаха парень, и всё за чужой счёт». Фимчик-Генина жена. Барышня – дочь.
А эти «рубахи-парни», отдающие из трех добытых картофелин одну Олегу, за чей счет позволили себе быть добрыми и человечными? За счет своихз детей и немощных стариков? Нет, за счет своей душевной щедрости..
1947 од Банда беспизорников сметала все, что плохо, и даже не плохо, лежало. Жили в одной из «развалок» лежащего в руинах города.
Ребята из «благополучных» семей, несмотря на запреты родителей,тянулись к нам: мы ведь пили,курили,матерились.. Одним из таких «хороших» ребят был Боря. Отец Бори , капитан первого ранга, занимал должность главного метеоролога военно-морской базы, расположенной в нашем приморском городе. У них был громадный собственный дом ( тчято в те годы было редкостью) за высорчайшим забором, а у дома огород, где росло все, что терпит земля,: лук, редиска, морковка и долее по списку. На ночь из вольера выпускались две громадные восточно-европейские овчарки. Огинаясь у нас в «развалке», Боря, видя нашу тяжелую жизнь, предложил, однажды, когда созрел урожай, на ноччь спрятать собак в вольер. Спрпятал. Огород мы «обнесли».
Через пару дней в «развалку» пршел Борин отец и с ним два матроса. Мы хотели было разбежаться, но капитан остановил нас.. Матросы отыкрыли громадную кострюлю с пловом, выложили несколько буханок хлеба , с десяток плиток шеколада, Зарешала все кострюля с компотом из сухофруктов.. И устроил нам Боринт папа пир. И хвалил Борю «за огород», и просил нас «не стесняться и зазодить».
В прошлом году приехала из Донской станицы к нам в гости сестра жены с десятилетней внучой Аленой. . Пошли с нами несколько соседских девчонок в парк гулять. Бабушка купила Алене килограмм киви. Алена быстро все плоды понадкусывала,чтоб другим не лосталось. Подружки обиделись и ушли. Откуда жо жлобствоьу Алены? А вот откуда: сестра привезла мешок вяленной рыбы: сазанов, лещей. Пршлии в гости друзья. И один из них попросил с собой одну рыбину. Приезжая сестра ему отказала со словами6 «Мы сами такие рыбные». Алена эти слова слышала.
Мне жаль тех студентов, и вообще людей, которые заявляют : ««Мало читаем? Да. Книг не покупаем - не по карману. Так скачаем кое-что. А библиотеки наши? Полки мхом покрылись, старьё одно. Одной нашей стипухи едва хватает на приличный концерт. А там, наверху… всё себе в карман.
ЧТОБЫ ЧИТАТЬ, НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО КНИГИ ПОКУПАТЬ. Чтобы читать, надо помнить прощальные предсмертные слова А.С.Пушкина, обращенные к книгам «ПРОЩАЙТЕ, ДРУЗЬЯ». И умер.
Да, природа дала человеку инстинкт самосохранения, Но она же подарила ему инстинкт добра..
И в растущем ребенке побеждает тот инстикт, который в нем культивируют окружающие.
Дорогая Дина! Я так пространно откликнулся на ваше повествование о ЖАДНОСТИ не для полемики с Вами, а в развитие и дополнеие темы. И если некоторіе наши точки зрения не совпадают, то нет в этом ничего страшного. Наоборот.
И Вы и я, Дина, не приемлем жадность ни в каком виде.
* Автор стихов - Семен Гудзенко.
.
http://www.proza.ru/2013/04/03/1184