11
«Вот говорят, – думала Эльза, – каким в колыбельку, таким и в могилку, и верят этой глупости. А если жизнь человека сложилась вопреки его внутренним потребностям или темпераменту? Если изначально ему так везло, что он не имел возможности проявить свой истинный характер? Ведь не всегда же судьба подыгрывает человеку? Один выковывает свой характер в сопротивлении трудностям, другой, лишенный этих трудностей, впадет в душевную спячку. Творец, если он есть, заготовил столько вариантов судеб, что не мудрено запутаться в них. А если его нет, тем более невозможно разобраться в хаосе людских отношений. Похоже, что я в могилку сойду совсем другой личностью! И Борис меня на том свете просто не узнает!»
Ее не узнавал и собственный квартирант. Когда Денис первый раз переступил порог этого дома, Эльза Кирилловна показалась ему затурканной старушкой, чокнутой на классической музыке. Такими словами он представил ее за глаза своим приятелям-однокурсникам. Она боялась в собственном доме поднять голос, как это делала, например, чем-то недовольная его мама, Светлана. А сейчас Эльза Кирилловна не только бесстрашно с ним спорила – она как подросток, пристрастившийся к интернету, часами сидела в нем.
Как-то Эльза невольно подслушала прямо в собственной комнате мнение Дениса о ее особе:
– Представляешь, – говорил он кому-то по мобилке, стоя на балконе и не сообразив, что форточка в комнату хозяйки – рядом с балконом. – Моя старушенция такую бурную деятельность развила, что даже инет осилила! Меня пиарит вовсю! Что? Да нет, она клёвая бабулька, сильно не достает!
Клевая бабулька сначала обиделась, а потом подумала-подумала и решила так: если все это перевести на литературный язык, то получится даже комплимент.
Если после смерти Бориса в комнатах надолго повисла тишина, то теперь в них не только звучала музыка целыми днями – ожил даже домашний телефон! И стены квартиры словно раздвинулись, не вмещая такого множества человеческих голосов – говорящих и поющих.
Раньше звонок городского телефона означал, что кому-то нужен Денис, а сейчас они вдвоем кидались в прихожую. Звонила Лика, Вадим, две пенсионерки-коллеги, с которыми Эльза работала последние годы и которым по телефону ставила музыку, придвинув трубку к колонке. Что они там слышали, она не знала, но бывшие сотрудницы охали и ахали, утверждая, что все прекрасно слышат и потрясены. Они же обещали попросить своих продвинутых в технике внуков, чтобы те научили их пользоваться компьютером.
– Интернет – это такое чудо, девочки, такое чудо! – подогревала их желание Эльза. – Мы сможем совершенно бесплатно общаться по скайпу! Вот получу пенсию – сразу поставлю эту штуковину.
Девочки-пенсионерки, наверное, удивлялись ее жизнерадостному тону, зная, что бедная Эльза не только овдовела, но еще и одинока.
Лике, которая теперь звонила каждую неделю, Эльза радовалась, как родной, хотя и стеснялась расспрашивать ее о том, как сложилась у женщины личная жизнь. Она помнила, что младшая дочка Лики жила почему-то у бабушки и была на учете в другой поликлинике. Вернее, совсем маленькая девочка жила на два дома. Может, потом, что все крутились возле больного Сережи, и малышку пригрела Ликина свекровь?
Но однажды Эльза пересилила свою нерешительность и спросила у Лики о дочке и муже. Женщина ответила откровенно, и видно было, что она даже рада такой доверительности.
– Так я с мужем развелась давно. Не выдержал он моей затянувшейся депрессии. А Дашенька… Да, она сначала жила у свекрови. Та овдовела и таким способом хотела избавиться от одиночества. Прописала у себя ребенка, помогала нам, но… Крутой был характер у бабули. Не выдержала дисциплины наша Дарья, в шестом классе вернулась к нам навсегда. А у нас тесно было, зато весело. Сережа светлый был мальчик, не хныкал, не жаловался. Они любили друг друга с Дашкой.
– Сколько ей сейчас?
– Двадцать пять лет. В ординатуре медакадемии. Пока братец болел, она пристрастилась к медицине. Мечтала его спасти.– А приходите в гости! Как же я хочу вас обеих увидеть! – сказала Эльза без всякой задней мысли.
Эта мысль появилась чуть позднее и вызвала если не энтузиазм, то легкую надежду…
Лика согласилась так легко!
– Придем! Мне тоже хочется взглянуть на обладателя чудесного голоса.
Вот тогда и появилась эта задняя мысль: « А вдруг эта Даша…»
– Он у меня красавец! – вырвалось у Эльзы.
Самое трудное было – подгадать так, чтобы Денис к приходу гостей был дома да еще в хорошем настроении.
Нет, все-таки Ангел-хранитель существует! Уж у Эльзы – точно! Очевидно, он взял под свое крыло не только одинокую женщину, но и «бесхозного» певца с красивым голосом, к которому так привязалась его подопечная. Не иначе, как это он напомнила на ухо Эльзе Кирилловне, что ее в детстве крестили, пусть и тайно. И даже крестик в ее шкатулке валяется в соседстве с дешевыми побрякушками из янтаря. Но так как ее День ангела прошел уже, он остался в августе, не грешно будет отметить день рождения по паспорту, то есть через неделю.
« Я так давно не отмечала день рождения… Что если пригласить Лику с Дашей?» – думала Эльза, все больше привыкая к этой внезапной идее.
– Денис, я у тебя никогда ни о чем не просила, правда? У тебя пятница по-прежнему выходной день? – начала Эльза издалека. – Ты можешь посидеть со мной всего один свободный вечер? У меня в пятницу день рождения. Не хочется проводить его в одиночестве… Я хотела бы выпить пару рюмок вина в твоем обществе.
– Согласен. А что вам подарить?
– Ты мне уже подарил – себя и свои песни, успокойся!
С репетиции Денис вернулся рано – с букетом любимых ею хризантем и бутылкой шампанского. Эльза даже расстроилась:
– Ну и зачем?! Это же такие деньги! Господи, какая я дура, что сказала о дне рождения!
Поздравляя, Денис поцеловал ее в щечку.
Пока Эльза искала подходящую вазу для цветов, он успел преподнести имениннице еще один сюрприз – переоделся в свой концертный костюм.
Не успели сесть за стол, как раздался звонок в дверь.
– Вы кого-то ждете? Я открою.
Все, что было дальше, Эльза перед сном прокручивала в голове, как кино – без особого сюжета, но с симпатичными лицами и интересными разговорами.
Лика почти не напоминала прежнюю молодую женщину, хотя и отягощенную заботами о двух детка, но сохранившую черты юной девушки. Она выглядела теперь старше своих лет. Никаких следов макияжа не было на ее приятном лице. Зато дочка, Даша, смотрелась вполне современно – со сложной прической на каштановых волосах, где притаились причудливые заплетенные косички в копне густых волнистых волос. Карие глаза с таких же густых ресницах в подводке не нуждались. Эльза сразу же отметила чистую кожу лица, такую тонкую, что она казалась подсвеченной изнутри. Кожа была безукоризненной, и это говорило о хорошем здоровье.
На этой прагматичной мысли поймала себя Эльза, когда подметила, каким долгим взглядом обменялись Денис и Даша за столом. В нем была взаимная заинтересованность, что обрадовало Эльзу. Она так расхрабрилась, что попросила Дениса что-нибудь спеть.
– Нет и нет! – запротестовал тот и даже нахмурился.
– Хорошо, но тогда поставь что-нибудь гостям. Мы хотим музыки, правда, девушки?
Девушки закивали головами, скрыв, что дома у себя по три раза в день слушали Дениса.
– Эльза Кирилловна, а вы во время праздничных застолий разве не поете? – поинтересовалась Даша.
– С кем, девочка моя? Пока был жив муж, мы с ним дуэтом пели арии и романсы.
– А у нас традиция, – подхватила Лика, – когда собираемся за праздничным столом, поем. Ну, не арии, конечно, а просто песни. Красивые.
– Хорошая традиция. В украинских семьях это обычное явление. Говорят, мы, как итальянцы – певучий народ.
Эльза говорила, а сама поглядывала на хмурую физиономию Дениса. Но тот вдруг тихо запел: «Ридна маты моя, ты ночей не доспа-ала…» И Эльза поспешила подхватить своим слабым голоском: «Ты водыла мэне у поля в край села…»
– «И в дорогу далэ-эку ты мэнэ на зори проводжала» – присоединилась Лика, а Даша неожиданно сильным меццо подхватила:
– «И рушнык вышиваный на щастя, на долю дала».
Это прозвучало так неожиданно и трогательно, что Эльза прослезилась.
Даша чудесно вторила – к удивлению Эльзы. Эта скромная девушка, улыбчивая, но не болтливая, подавала свой голос во время беседы редко, зато всегда удачно. Ее реплики показались Эльзе умными, а то, что она еще и замечательно поет вторым голосом, вообще стало сюрпризом не только для Эльзы.
Потом женщины замолчали, а Даша с Денисом допели песню на два голоса до конца и сами себе похлопали. Очарованная публика присоединилась к аплодисментам.
Эльза боялась пошевелиться и сказать лишнее слово. Пусть молодежь ведет дальше этот замечательный вечер, думала она и только время от времени поглядывала на Лику, которая тоже не сводила глаз с поющей парочки.
– Концерт окончен, – объявил Денис, – благодарим!
И привстал, шутливо поклонился дамам.
– Господи, – подумала Эльза, – хоть бы эта Лика со своей девочкой не размечтались о моем принце всерьез! Это опасно…»
Она помнила, как однажды по телефону Лика призналась:
– Боюсь, что Дашка в старых девах так и просидит до пенсии – при ее завышенных требованиях к женихам. Были у нас такие, были! А она мне: « Я хочу мужа красивого, умного, с чувством юмора, но доброго». Эльза Кирилловна, разве сейчас есть такие? С этим букетом достоинств? Я и говорю: тебе рожать пора, а потому надо искать доброго, здорового и симпатичного. Снижай планку, дорогая!
Сейчас, похоже, эта капризуля готова влюбиться, думала Эльза, наблюдая за Дашей, которая не только разрумянилась, но и разговорилась. От песен Денис перешел к анекдотам из актерской жизни, да так вошел в роль, что Даша хохотала вместе со своей мамой, которая не узнавала дочь.
И Дениса Эльза не узнавала. Каким же он был сейчас компанейским парнем – общительным, простым, веселым!
Правда, проводив гостей до остановки троллейбуса, Денис вернулся и успел испортить настроение Эльзе, пребывающей в эйфории. Та мыла посуду, бездумно напевая под нос.
– Как тебе мои приятельницы? – потеряв всякую осторожность, спросила она.
– Вы имеете в виду Дашу? Ничего, симпатичная, но вы же знаете, я больше люблю блондинок с голубыми глазами.
– Как оригинально, – усмехнулась Эльза. – Это тех, про кого анекдоты ходят?
– Нора не была дурой, хоть и блондинка.
«Как раз твоя Нора и есть классическая дура!» – сердито подумала Эльза, но вслух только выразительно вздохнула.
– Вы уже как моя мама, – произнес Денис, выходя из кухни.
«Ну и черт с тобой – думала Эльза, не удивляясь этой перемене в себе: никогда она не была злой, а сейчас готова была плюнуть на все свои старания осчастливить упрямого парня. – Ну и мучайся!
Вопрос о Даше отпал, словно и не было вечеринки, обнадежившей всех трех женщин. Эльза не сомневалась, что Денис понравился Даше. Она решила больше не думать об этом, а сосредоточиться на певческой карьере своего «внука». И потому продолжала заводить знакомства на двух сайтах сразу – «Одноклассниках» и «Мой мир», чтобы тут же дать новым неизвестным друзьям ссылку на музыкальную страницу Дениса в «ютюбе».
Когда пришло письмо из Москвы от Ольги, на которую Эльза втайне надеялась больше всего, Денис был в Запорожье.
«Дорогая моя подружка, – писала Ольга, – я дала прослушать записи моим друзьям-музыкантам, и все они только хвалили твоего мальчика. А одна, из Гнесинки, сказала, что хочет послушать его живьем, чтобы предлагать что-то конкретное. Он ей показался перспективным. У нас полно продюсерских агенств, и были бы деньги у твоего певца, его бы раскрутил любой. Искать надо мецената, а не продюсера. Так что пока остановимся на этом варианте: он приезжает в Москву ко мне, а я веду его к очень влиятельной в оперных кругах особе. Подробности – потом. Жду».
В письме прилагался адрес и описание, как найти Ольгу.
В тот же день Эльза опустошила свою пенсионную карточку «На дорогу в Москву и обратно этого хватит, на гостиницу – тоже, – думала Эльза, запаковывая деньги в конверт. – Пусть едет. Сколько можно ждать у моря погоды?!»
Настроена она была по-боевому, и в конце нелегкого разговора она даже заплакала гневными слезами, напугав Дениса.
– Если деньги не возьмешь, я их прямо на твоих глазах сожгу! – крикнула напоследок.
Денис молча спрятал конверт с деньгами в свою сумку и бросил:
– Еду. Мне надо заявление написать на отпуск за свой счет. Спасибо вам, я верну все до копейки. У меня все записано.
– Верю, вернешь.
Денис переступил порог ее комнаты, чтобы уйти, но тут же вернулся. Эльза вытирала слезы.
– Иди уже, надоел!
Он подошел, обнял ее, поцеловал в обе щеки:
– Эльза Кирилловна, вы такая, такая… Не плачьте!
Две следующие недели походили на сумбурный сон без начала и конца. То Дениса охватывала паника (он боялся Москвы), то Светлана сомневалась (вот потеряет работу в ансамбле, что тогда?), то Лика звонила, шепотом жалуясь Эльзе, что Дашка плачеи (влюбилась, наконец?), то вдруг оказывалось, что на назначенный для выезда день губернатор области просил немедленно провести внеплановый концерт для киевских гостей.
– Споешь, потом уедешь, выручай! – просил руководитель ансамбля. –
– Но у меня билеты куплены, – врал Денис.
– Ничего, сдашь.
Одна Эльза ни в чем не сомневалась и ничего не считала уважительной причиной для отказа от поездки. Забыв всякую осторожность, она пилила своего нерешительного квартиранта, пугая его:
– Может, это у тебя единственный шанс!
Как ей было приятно в день отъезда Дениса (тот запретил его провожать) узнать от Лики, что провожала «нашего мальчика» Даша, а она тихонечко пряталась в сторонке. Оттуда и увидела, что «наши дети» целуются на прощанье так, как это делают не впервые.
– Она, мерзавка, потом мне призналась, что каждый день встречалась с твоим Денисом после дня рождения. Ну, как вам наши партизаны?
До чего было приятно слышать Эльзе это чудное местоимение – «наши»!
Эпилог http://www.proza.ru/2013/02/20/70
–
–