Глава 58. Гостеприимная родня

Рая Жигалина
Предыдущая глава здесь: http://www.proza.ru/2013/01/16/1374

Огромный мячик луны всё ниже сползал к горизонту, и мне казалось, что мы уже никуда не успеем доплыть дотемна. А плыть по реке в темноте – это гораздо хуже, чем бродить по подземным коридорам. Потому что там хоть земля под ногами, а тут – неизведанные глубины...
Я уже подумывала о том, чтобы посоветовать Мио причалить к берегу на ночлег, как вдруг он обернулся и сказал мне по каналу тонкой связи:

- Убери это! – и он глазами указал куда-то на моё лицо, но тут же пояснил: – Лиго-джоу.
Он отцвёл, и лучше его снять. Теперь его аромат слишком силён, и может одурманить...

Я вздохнула, но послушно расплела косу. Выпутав из волос стебель, я вытащила цветок. Странно, но мне показалось, что его лепестки приобрёли какой-то розоватый оттенок. Я подумала, что это обман зрения: я слишком долго и пристально смотрела на луну, а вокруг нас уже начало понемногу смеркаться.
Но запах цветка мне казался совсем не резким, а очень даже приятным. И было в этом аромате что-то такое... необъяснимое, притягательное... Жалко было выбрасывать такое чудо! И я просто положила его на брёвна в метре от себя, продолжая им любоваться. И стала издали ловить волны его аромата.
Однако цветок буквально на глазах принялся темнеть, становясь сначала розовым, а потом всё краснее и краснее... Правда, хуже он пахнуть не стал. Сильнее – да, но не хуже. Наоборот, его обворожительный запах хотелось вдыхать снова и снова... А потом он стал тёмно-багровым, как запёкшаяся кровь. И хоть сидела я довольно далеко, но вскоре вдруг почувствовала лёгкое головокружение.
Тогда я подумала, что Мио прав: цветок умирал, и потому спешил напоследок отдать всю силу запахов, на какие только он был способен. Теперь это уже было похоже на аромат лилии, способный вызвать головную боль.
Так что я решила не дожидаться, пока цветок станет пахнуть как кусок тухлого мяса, потянулась, и осторожно опустила его в реку. Почему-то стало жалко, что такая красота – и так недолговечна!..

- Прощай, тёзка! – мысленно сказала я цветку. – Прости, что тебя лишили корней и родины...

Цветок медленно и как бы лениво закачался на волнах, и очень скоро остался позади плота и скрылся из виду.

- Он бы не потемнел, если бы его не оторвали от земли... Обычно его лепестки становятся цвета крови торов, потом осыпаются...– не совсем правильно расценив моё явное сожаление, объяснил Миораш.

Наверно, он подумал, что произошедшие с цветком изменения были мне неприятны. Но мне просто было досадно, что именно я стала этому причиной. Всегда грустно, если гибнет что-то красивое...
Правда, я не стала объяснять это своему спутнику даже мысленно, и просто промолчала. Зачем лишний раз напоминать парню о его потере, о гибели его любимой Гордячки?

Интересно, что пока я отвлекалась на цветок, то совсем не следила за дорогой. А теперь, посмотрев на запад, я вдруг увидела далеко впереди скалы – высокую стену белых как сахар утёсов, за которыми уже более чем наполовину спряталась серо-голубая Юма.
Густо растущие по берегам великаны-деревья и постепенно сгущающиеся сумерки не давали мне рассмотреть: выплывем ли мы прямо к скалам, или русло свернёт в сторону. Но, по крайней мере, новый скалистый хребет послужит нам ориентиром, когда луна полностью скроется.

Так и получилось. Вскоре ночное светило исчезло за скалами, но там, за хребтом, наверно ещё продолжало оставаться на небосклоне. Потому что какое-то время небо оставалось светлым, и на его фоне хорошо видны были скалы. Но всё-таки ночь приближалась, и это меня пугало.
Однако Мио не сделал попытки причалить к берегу. И я пришла к выводу, что плыть осталось недолго.

Примерно через час или полтора, когда уже сгустились сумерки, внезапно лес расступился, и мы выплыли на практически открытое пространство. Впереди были скалы, а возле них мерцали огоньки, словно там был какой-то населённый пункт. И как раз туда Миораш пытался нацелить наш плот.
Я не знаю, как бы мы смогли приблизиться к берегу без вёсел, если бы не уникальные способности Мио. Он мог видеть внутренним зрением наилучший путь, и именно это нас спасло.
Всерьёз сосредоточившись, фиор вглядывался в темноту волн. Думаю, глубина была здесь гораздо больше, чем длина наших шестов. Но Миораш сумел ловко оттолкнуться шестом от подводных камней, видных одному ему. И благодаря этому наш плот немного изменил направление и свернул с середины реки.
Так, неустанно работая шестом, вскоре Мио направил наш плот к небольшому причалу.

Течение было сильным, и мы, не успев зацепиться, могли бы проскользнуть мимо причала. Нас просто понесло бы дальше по реке. Но мой приятель вовремя сориентировался. Он быстро достал из сумки моток ремней, распутал его и, размахнувшись, бросил один конец на причал.
Там, на причале, сидел какой-то человек, едва различимый в темноте на фоне огней посёлка. Трудно было определить его национальную принадлежность. Неясно также было, ждал ли он нас, или просто случайно оказался на берегу и, увидев плывущих людей, решил нам помочь. Тем не менее, он подхватил верёвку и помог Миорашу подтянуть плот впритирку к мосткам, а потом вдоль них, почти до самого берега.

Вот мы и прибыли! Мио ловко запрыгнул на помост и помог забраться мне.
А наш горе-проводник сам неуклюже вскарабкался на доски причала и помчался в сторону посёлка, не дожидаясь нас и испуганно оглядываясь. Как будто он глазам своим не верил, что остался живым после ужасных событий и после общения с чужеземкой (со мной). И словно был рад, что легко отделался.

Но Миораш не стал его останавливать. Более того: почему-то я знала, что улепётывающий чучелко насмешил фиора так же, как и меня. Бедняжка-гефер, похоже, даже не захотел брать плату за свои «услуги».

- Балука! – поздоровался Мио с человеком, сматывающим наши верёвки.

- Балука, брат! – ответил ему незнакомец, и оба по обычаю соприкоснулись кончиками пальцев. – Я уже думал, что вы не успели дотемна и решили сделать привал где-нибудь. Что это за странная лодка? – спросил он.

И я поняла, что гуманоиды не просто знакомы: оказывается, незнакомец знал о нашем прибытии. Когда и как Мио успел ему об этом сообщить – для меня так и осталось загадкой.

- Река изменила русло за зиму. Мы грохнулись с водопада, чудом выжили. Пришлось строить транспортное средство из подручных материалов... – объяснил ему Миораш.

Мио говорил на ходу, он взял меня за руку и пошёл по мосткам к берегу рядом с незнакомцем. И почему-то этот человек не спешил проявлять любопытство по отношению ко мне.
Мы молча пошли на огни факелов, и при этом зыбком пляшущем свете мне всё же удалось кое-что разглядеть.

Селение оказалось совсем крошечным, всего в одну улицу. Точнее, это были две террасы, расположенные вдоль скал. И верхняя терраса служила крышей для нижних домов или мастерских.
Причём здесь не было «домов» в моём понимании этого слова. Местные жители соорудили себе жильё прямо в скалах, продолбив в них «норки», либо приспособили для своих нужд естественные пещеры.
Двери в эти «дома» находились на разной высоте, и к ним вели деревянные ступени. И многие «квартиры» соединялись между собой такими же деревянными «переходами», приделанными прямо к скалам. Если бы не эти лестницы, можно было бы сравнить этот посёлок с колонией ласточек-береговушек.
Мы шли по верхней улице. Под ногами скрипела каменная крошка. Взойдя по одной из лестниц вслед за незнакомцем, мы вошли в дверь и очутились в уютной пещерке, если можно так её назвать.

Это была просторная комната со скруглёнными углами и сводчатым потолком, освещённая квадратными свечами, стоящими по разным сторонам на специальных выступах в стенах. Всё здесь было сделано добротно и просто, но отнюдь не коряво. С одной стороны от входа стояла большая металлическая печь, от которой распространялось тепло, дальше вдоль стены шли полки и столики, уставленные кухонной утварью. С другой стороны стоял круглый стол с креслами. Напротив входа был арочный проём, ведущий в другое помещение.
Едва мы вошли, как к Мио навстречу радостно кинулась молоденькая фиорка. И Мио, похоже, был рад этой встрече. Они поздоровались и обнялись. И я поняла, что эта девушка – сестра Миораша.

- Познакомьтесь, это Лиголано... – по-фиорски представил он меня, а потом обратился ко мне: – А это «э лю-ая Сумеокс» (моя родная сестричка), и её муж Торвик.

Странно, но у меня опять перепутались все слова, и часть из них прозвучала сразу как бы в переводе. Хотя я уверена, что Мио не говорил по-русски. И ещё более странно, что мне не пришлось спрашивать у Мио значение их имён. Я сама почему-то поняла, что Торвик – это дословно значит «человек высокий». А Сумеокс – означает «долгожданный жизненный путь», или, если в сокращённом варианте (Суо) – по-нашему Ждана.

Сестра Мио была одета немного странно по сравнению с остальными потомками ящериц. Блуза была традиционной, а вот вместо штанишек фиорка была задрапирована в шёлковую ткань до самого пола. И причём эта «юбка» начиналась не на талии, не на бёдрах, а сразу под грудью, что делало фигурку Суо немного несуразной.
Правда, приглядевшись, я поняла, что юбка тут не причём. Просто молодая женщина была явно беременна, и за это Мио ласково поддразнивал сестрёнку, называя её «лало» (кажется, что-то типа шарика).

А пока брат с сестрой обменивались такого типа «любезностями», я разглядела и мужа Суо.
Торвик за это время успел снять куртку. Светлые кудри, рассыпавшиеся по его плечам, говорили о том, что этот парень – тоже фиор. И скорее всего чистокровный, потому что глаза его были абсолютно чёрными. Хотя из-за высокого роста я приняла его сначала за гефера, что в корне неправильно, учитывая гармоничные пропорции его тела (я уже упоминала, что у геферов коротковатые ноги и очень широкие плечи, даже у женщин).
Впрочем, имя «Великан» вполне соответствовало его обладателю.
Торвик на первый взгляд был суров, но при взгляде на жену в его лице мелькало что-то такое, что можно было догадаться: суровость – это только маска. Возможно – отпечаток, наложенный серьёзной профессией.

- Будь как дома, Лиго! – предлагая раздеться и пройти наконец-то от порога, обратился он ко мне без всяких церемоний и дурацких любезных названий типа «госпожа».

То ли он воспринимал меня как «свою», то ли сам происходил из высокочтимой семьи, позволяющей ему быть равным с любым мыслящим существом, даже если тот – чужеземец, отмеченный знаком жрецов (диадемой). А может, фиорам вообще было несвойственно кому-либо кланяться.
Хотя Миораш, будучи сыном вождя, не гнушался выразить почтение эскулам... А Луксил, хоть и фиор, называл меня «госпожой» – не унижаясь, не лебезя, но всё же достаточно почтительно...
Значит, Торвик просто принимал меня по-свойски, словно «подругу» своего шурина. Мне стало смешно.
И в то же время мне было интересно: как семейка телепатов будет общаться, когда иссякнут возгласы радости от встречи? Так же, словами? Или же мысленно? Смогу ли я их тогда понимать? И если мысленно, то сколько будет задействовано «каналов тонкой связи»? Или это будет одно, общее пространство?

Между тем я опять почувствовала лёгкое головокружение, захотелось скорее куда-то присесть. Я подумала, что это из-за усталости (всё-таки столько дней в пути!), или из-за того, что очутилась в натопленном помещении. И я поспешила снять тёплую куртку, раздражённо расстёгивая ненавистные ремешки. Потом, пользуясь радушием хозяев, я безо всякого подошла к столу и с удовольствием плюхнулась в кресло.

Множество вопросов возникло у меня. Но тут же, моментально, в моей голове возникали и ответы. Не знаю, были ли это всего лишь мои догадки... Но на каждый вопрос я откуда-то получала единственный и вполне правдоподобный ответ. И поэтому решила считать эти ответы правильными.
И вот какая картина у меня получалась:

Населённый пункт, в который мы прибыли, был рабочим посёлком. Здесь жили преимущественно геферы, примерно с полтысячи человек. В основном это были каменотёсы, вытачивающие и шлифующие из белого камня посуду, различную утварь. Причём, в нижней террасе были действительно их мастерские.
Среди рабочих было несколько инженеров и геологов (и половина их них – фиоры), с помощью которых ремесленники находили и брали из скал лучшие слои камня. Причём добывался он так, чтобы не разрушить весь хребет, сохранить его целым, и при этом использовать отработанные пещеры в качестве жилья.

Находясь всего в дне пути по реке от крупного города, местные мастера могли быстро получать заказы на работу. Так же доставлялись и самые необходимые и важные продукты, вещи, инструменты. Обратная же, сухопутная дорога проходила по кругу ещё через парочку посёлков, и занимала приблизительно двое суток верхом на лемах и четыре-пять дней пешком. Были специальные люди, которые постоянно курсировали по дороге. А были курьеры, как чучелко, которые сплавлялись из города по реке, а обратно уходили пешком. Отсюда обилие деревянных лестниц и мебели, на изготовление которых шли использованные лодки (и лес на дрова для печи рубить не надо!).

Здесь также жила семейка пожилых венлов, которые держали мини-гостиницу, баню и прачечную, а также снабжали желающих работяг вкусной пищей. Впрочем, семейные жители, имея печи, могли готовить и сами.

А Торвик здесь был кем-то вроде шерифа. На плечах Великана лежало обеспечение безопасности жителей и охрана правопорядка. У него в распоряжении был маленький мобильный отряд в количестве десяти фиоров. Заступая на дежурство по-очереди, они охраняли границы этой маленькой «крепости».

Зять Миораша, Вик (почему-то мне хотелось называть его именно так) происходил из простой семьи, был обычным воякой, и женитьба на дочери вождя не давала ему каких-либо привилегий. Видимо, в этом мире недостаточно быть мужем инфанты, чтобы получить высокий пост и всеобщее уважение. Это нужно заслужить собственным трудом, начиная вот с таких невысоких ступеней.
Хотя, возможно, карьера Вика всё же окажется более стремительной, чем у простых граждан. Ведь он ненамного старше Мио, а у него в подчинении уже десять человек. Плюс доверие и уважение жителей посёлка.

И Ждана явно не считала зазорным последовать за мужем на место его службы, в этот крошечный рабочий посёлок на границе двух стран. Думаю, Суо вышла замуж за Вика по любви. Видно, не всем принцессам уготована участь выйти замуж ради интересов государства. По крайней мере – в этом мире.

Но, в общем-то, у отца Мио могло быть много дочерей, ведь вождь фиоров – многожёнец... Не думаю, что у него кроме Сумеокс, Миораша и Браниса больше нет детей! Тем более если учесть, что в семьях потомков ящериц нередки и двойни, как я успела заметить.
И кстати, глядя на Мио и его сестрёнку, я вдруг подумала, что у них не только общие родители, но и один день рождения на двоих. И думаю, что я не ошиблась, потому что Суо ласково называла брата «дим» («близнец»).
Вот, в принципе, и всё, о чём я успела подумать, пока Мио радовался встрече со своей близняшкой-сестрой.

Потом, конечно же, гостеприимные родственники Миораша накрыли на стол, не забыв предложить мне посетить свой крошечный санузел с уже привычными для моего взгляда чашами с розовым желе. Правда, помня о растворённом рукаве, я не рискнула этим желе умыться...
Хозяева были так ненавязчиво-любезны, так мало проявили нездорового любопытства по отношению ко мне, что я действительно чувствовала себя здесь почти как дома. И я пожалела, что не знала заранее о возможной ночёвке у сестры Мио. Иначе я бы купила каких-нибудь гостинцев для них, или же подарочек для их будущих детишек...
Я не понимала: как Мио мог быть так беспечен? Явился в гости к сестре с пустыми руками!
Впрочем, что ещё можно ждать от мужчин? Они никогда не думают о таких, на их взгляд, «мелочах»...

Чтобы не показаться совсем уж нахальными гостями, я выложила на стол к общим блюдам всё, что могла. А конкретно – остатки наших припасов: кусочки сладких сырков, сыр кочевников, четверть пирога с начинкой из бузонтильи и даже горстку жареных хрустящих насекомых.

Я бы подарила Суо свой гребень и зеркальце... Но фиоры не нуждаются в расчёсывании волос, а мне этот гребень ещё пригодится... Можно было отдать ей ножницы с иголками... Но зачем? Гуманоиды не пользуются такими вещами. К тому же у нас, на Земле, не принято дарить колюще-режущие предметы...
А какой ещё презент я могла преподнести хлебосольным хозяевам? Все прочие наши с Мио вещи я не считала своей собственностью, и не могла ими распоряжаться. А вот с магическим триединым полотном я не готова была расстаться ни за какие коврижки! Так что пришлось мне бессовестно пользоваться щедростью хозяев.

Правда, я не думаю, что их трапеза сильно отличалась от обычных ужинов. Как говорится: чем богаты... Тем более что беременной женщине вредно проводить много времени над горячей плитой. Но салат, тарелку тушёных овощей под соусом и пару чашек чая я могла получить, и была этому рада.

Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2013/01/17/360