Предыдущая глава здесь: http://www.proza.ru/2013/01/16/709
Зеленовато-голубые ленты кольцами падали к моим ногам, и я старалась скрутить их в моток. Наконец, на ветке осталась только одна лиана, которая свисала наподобие широкой петли, и сильно смахивала на качели.
- Мио! Не отвязывай этот кусок! Наоборот, привяжи с обеих сторон покрепче, чтобы не упал! – попросила я.
Миораш удивился моей азартной просьбе, но выполнил её. Потом он ловко спрыгнул с дерева, хотя высота была немаленькая, и стал с интересом наблюдать за мной.
Я же, забыв на какое-то время о проблемах, уселась на импровизированные качели и принялась раскачиваться, всё сильнее и выше... Не знаю, стал ли поводом к веселью съеденный мною лист сочного кисло-сладкого растения, но мне почему-то было весело, словно опять наступило беззаботное детство... А, видя в глазах у Мио удивление, я и вовсе стала дурачиться, громко и торжествующе напевая какую-то песню без слов...
- Для люб-ви-и не названа цена-а, лишь только жизнь одна, жизнь одна, жизнь одна... – вспомнилась мне только одна строчка из этой песни (совсем не такой уж радостной, но это я поняла немного позже).
Мио усмехнулся, качнув головой, он как будто снова мысленно сравнивал меня с ребёнком.
- Для люб-ви-и не названа цена-а, лишь только жизнь одна, жизнь одна, жизнь одна... – ещё раз проорала я.
Мио ещё раз усмехнулся, и решил пока оставить меня в покое. Он подобрал лианы и понёс их на полянку.
- Белый шиповник, дикий шиповник краше садовых ро-о-оз. Белую ветку юный любовник графской жене принёс... – вдруг вспомнила я всю песню с самого начала. – Белый шиповник, страсти виновник, он ей, смеясь, отдал. Листья упали на подоконник, на пол упала шаль... Для любви не названа цена...
Я пела во весь голос и с упоением раскачивалась на качелях. И постепенно, как это со мной часто случалось, я почти забыла о реальности, а стала полностью сопереживать героям незамысловатого сюжета этой красивой песни.
- Что ты наделал, милый разбойник? Выстрел раздался вдруг. Красный от крови красный шиповник выпал из мёртвых рук... – чуть ли не с дрожью в голосе пела я второй куплет. – Для любви не названа цена...
Потом я увидела, что Мио возвращается, но петь не перестала.
- Их схоронили в разных могилах, там, где старинный вал. Как тебя звали, юноша милый – только шиповник знал. Тот, кто убил их, тот, кто шпионил, будет наказан тот. Белый шиповник, вечный шиповник, в память любви цветёт... Для любви не названа цена, лишь только жизнь одна, жизнь одна, жизнь одна...
Проходя мимо, Мио посмотрел на меня непонятным взглядом. Я в ответ улыбнулась.
- Для люб-ви-и не названа цена-а, лишь только на-на-на, ла-ла-ла, а-а-а... – чуть сбавив громкость, допевала я, переставая раскачивать качели, но не сразу останавливаясь.
Мио же, продолжая на ходу ловко жонглировать кинжалом, направился в сторону ложбинки, в которой росла ещё одна бамбуковая роща, чтобы срубить ещё несколько брёвен подходящей толщины.
Он уже отошёл от меня метров на тридцать, как вдруг резко присел и вроде как схватился за руку.
Я вдруг подумала, что он доигрался, случайно порезался кинжалом. Я не на шутку перепугалась. Молниеносно спрыгнув с качели, я помчалась к нему.
- Мио! – испуганно вскрикнула я, увидев, что кинжал лежит на земле, а фиор быстро прикрыл рукой ладонь и странно посмотрел на меня. – Ты порезался?! – подскочила я к нему. – Покажи! – настаивала я.
Миораш снова посмотрел на меня с непонятным значением, и как бы нехотя убрал одну руку. И я увидела то, что он прятал... У него на ладони лежала... чашечка белого цветка!
- Это лиго-джоу... Очень редкий цветок... – как-то очень тихо сказал он, и безжалостно оторвал от земли тонкий стебелёк, который был пропущен у него между средним и безымянным пальцем.
- Не рви! – воскликнула я.
Но было уже поздно: Мио протягивал цветок мне.
- Ну, зачем ты сорвал! – растроганно сказала я. – Он ведь редкий! Пусть бы дал семена...
- Он редкий не потому, что их мало. Просто этот цветок отцветает всего лишь за один день, и редко кому удаётся увидеть его в период цветения... – объяснил Мио и указал куда-то в сторону: – Оглянись!
Я посмотрела в том направлении, и увидела ещё несколько таких же цветочков, только почему-то ещё не раскрывших бутоны, и с облегчением вздохнула. Жалко было бы уничтожить всю такую красоту!
А Мио улыбнулся так ласково, что у меня как-то даже пульс участился...
Я взяла у него цветок: красивый, ярко-белый, с жёлтыми тычинками в серединке. Он был чем-то похож на крупный цветок шиповника. Только у него был гладкий стебелёк и узкие листики, как у нарцисса. А лепестки были плотные, глянцевые, и на одном из них застыла капля росы.
- Пахнет мёдом! Прикольно! – понюхав цветок, в изумлении воскликнула я, а потом, кое-что вспомнив, озорно спросила: – Так «джоу» – это «цветок» по-вашему? А что тогда означает «пира-джоу» (так кочевники переиначили название испечённых мною пирожков)?
- Дословно – сладкий тёплый цветок! – усмехнулся Мио и смахнул следы жёлтой пыльцы с моего носа.
- Да, забавно! – посмеялась я. – Похоже, что у вас каждый слог имеет какое-то значение...
- Именно так! – важно подтвердил Миораш, взял кинжал, поднялся и направился к зарослям бамбука.
- Ты смотри, поосторожней! – с опаской посмотрев на заколдованный клинок, предупредила я.
Мио кивнул, не оборачиваясь, и приступил к вырубке пробковых брёвен.
А я полюбовалась цветком, воткнула его себе в волосы и, неизвестно чему улыбаясь, продолжила мурлыкать себе под нос прилипчивый припев из песни про шиповник.
И ещё думала примерно следующее: «лиго-джоу» – значит: светлый, белый цветок. А «лиго» – это на местном наречии моё имя, Света. Значит, это мой личный, именной цветок! И мне повезло увидеть его цветущим!..
Потом мы с Мио перетащили недостающие брёвна на полянку, и принялись мастерить плот. Мы старались как можно плотнее стянуть лианами брёвна. И всё это время я исподтишка поглядывала на своего приятеля, пытаясь поймать хоть один такой же ласковый взгляд, каким он одарил меня, вручая цветок...
Но, увы, Мио был серьёзен, как никогда. И обращал на меня внимания не больше, чем на чучелку...
Чтобы было удобнее работать, мне пришлось снять рукавицы. И, конечно же, как я ни осторожничала, всё-таки умудрилась нечаянно порезать палец об край плоской лианы. И я невольно айкнула и бросила на землю эти жёсткие листья-ленты... Порез был не очень глубокий, но оказался точно на сгибе, что было неприятно.
- Что, порезалась? – догадался о причине моего возгласа Мио.
- Ерунда! – поморщившись от боли, отмахнулась я. – Это ведь не си-дэйл, значит – заживёт...
Но мой фиор взял меня за руку и с минуту изумлённо смотрел на алые капли моей крови.
- У тебя кровь – как у бейхора! – вздохнув, сказал он. – А я думал, что о красном цвете крови ты пела в переносном смысле... – добавил Мио и зачем-то притянул мою руку к своему рту...
Он прижался к пальцу губами и слизнул кровь языком, будто хотел попробовать её на вкус... И при этом он неотрывно смотрел мне прямо в глаза... Я изумилась: не вампир же он? Так с какой стати вдруг такие «нежности»?!
О! Думаю, кровь прилила и к моим щекам... От возмущения конечно, от чего же ещё!
Хотя... Блин! Неужели я тоже начинаю влюбляться в своего спасителя?!
- Ну да, у вас ведь есть только «ферго», цвет огня... – отняв руку, смущённо пробормотала я. – А у нас есть множество оттенков огненной гаммы: алый, красный, оранжевый, медный, малиновый, розовый...
- Иди, намажь палец мазью! Я сам тут закончу... – как ни в чём не бывало, сказал мне Мио.
Меня, признаться, разозлило его видимое спокойствие. Но я тоже сделала вид, будто ничего особенного не произошло, и невозмутимо удалилась в ту сторону, где лежала моя накидка.
- Пойду, соберу вещи! – гордо заявила я, стараясь не смотреть на фиора.
Работы у Мио на самом деле оставалось не так уж много, и он справился с ней на пару минут позже, чем я закончила собирать обе наши сумки. А моя сумка, кстати, после трапезы значительно уменьшилась и в весе, и в объёме. И я облегчила сумку Мио на пару склянок и мешочек с цукатами.
Теперь оставалось проверить, будет ли держаться на воде наше транспортное средство. Правда, я вовремя вспомнила, что нам понадобится ещё прочные шесты, чтобы отталкиваться в случае чего от берега. И, конечно же, я «сказала» об этом Мио. А он меня прекрасно понял, и снова полез на «баобаб», чтобы срубить пару веток.
Времени у него на вырубку каждой ветки ушло больше, чем уходило на бревно для плота. Видимо эта древесина была действительно очень прочной. Хорошо, что мы не стали делать лодку из неё!
Потом Миораш оделся, благо возле костра одежда уже успела высохнуть. Мы с ним взялись за плот, но, как ни странно, он оказался довольно массивным, и пришлось звать на помощь проводника.
Вместе мы дотащили плот до реки и спихнули на воду. К счастью, он прекрасно держался на воде. Без груза брёвна погружались в воду меньше, чем на четверть своей толщины. Значит, наш вес он должен выдержать. Правда, не знаю, как он поведёт себя на порогах и крутых поворотах...
Я послала свои сомнения по каналу тонкой связи Мио, но он ответил:
- Дальше течение реки более или менее спокойно.
- Более или менее? Это значит, что там просто нет водопадов, подобных этому? – с иронией спросила я.
Мио странно на меня посмотрел, запрыгнул на плот, который держался на месте благодаря отмели, и подошёл к его дальнему краю. А потом фиор сделал то, отчего я буквально похолодела от ужаса. Из ножен, которые он умудрился прикрепить к поясу, Мио достал кинжал и этим убийственным орудием сделал надрез у себя на ладони!
Из раны в воду закапала бледно-розовая кровь, а сын вождя при этом сосредоточенно что-то прошептал, как бы принося жертву богам реки. Я была просто в шоке! Но Мио понял меня без слов и даже без мыслей. Ему было достаточно увидеть, с каким страхом я уставилась на его кинжал.
- Не бойся! – усмехнувшись, мысленно успокоил он меня. – Я – владелец си-дэйла, колдовство замешано на моей крови, и мне он не способен причинить вред. Хотя, конечно, если вонзить его мне в сердце или перерезать горло, то я всё равно умру. Чисто от физических повреждений!
Объяснение было логичным для жителя этого мира, но странным для меня. Я не понимала: каким образом железяка может распознать владельца? Почему магия действует избирательно?
Но спорить я не стала. Только молча достала мазь из своей сумки и, шагнув на плот, я подошла к фиору и также молча намазала его рану. При этом наши взгляды снова встретились, и было в этом что-то такое, что опять ускорило мой пульс. Смущённо отведя глаза, я снова спрыгнула на землю.
Надо ведь было ещё взять шесты и затушить костёр.
Я разгребла палкой кострище и стала ногой забрасывать головешки влажным песком.
- Госпожа! Зачем вы убиваете огонь? – отвлёк меня робкий, но возмущённый возглас проводника (как-то слишком быстро я привыкла к тому, что благодаря диадеме прекрасно понимаю местный язык).
- Мы ведь уезжаем, глупенький! – постаралась я мысленно внушить ему. – Ты же не хочешь, чтобы пламя разнесло ветром, и в лесу начался пожар?
- Но мы не можем уехать без лодки! – так же робко возразил гефер.
- И что, ты предлагаешь оставаться здесь? – с иронией спросила я, видя, как Мио с интересом следит за нашим диалогом. – Мы поплывём на плоту! И ты поплывёшь с нами! – «сказала» я тоном, не терпящим возражений.
- Но... – снова робко попытался возразить чучелко.
- Без разговоров! – вслух скомандовала я. – Вставай, бери шест, и иди на плот!
Проводник втянул голову в плечи, набычился, и с некоторым трепетом, но послушно взял из моих рук длинную ровную ветвь «баобаба». Странно было видеть, как высокий широкоплечий гуманоид робеет перед маленькой женщиной из другого мира. Видимо, он действительно решил, что я причастна к магии, раз уж я могу объясняться без слов и ношу диадему эскулов. Да и наверняка его пугали внешние различия...
Я же взяла другие две ветки и, подбодрив насмерть перепуганного чучелку взглядом, шагнула вслед за ним на «бамбуковый», или же «пробковый» плот. Мио взял у меня свой шест, снова смутив меня своим непонятным горячим взором. Мы разошлись по разным краям плота, стараясь равномерно распределить вес. Потом оттолкнулись шестами от песчаного дна. Плот медленно выплыл на течение и, подхваченный быстрым потоком, понёсся вдаль.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2013/01/16/1374