«Всякая любовь прекрасна. И только она и прекрасна.
Потому что на земле единственное, «в себе самом»
истинное – это любовь».
Василий Розанов. «Уединённое».
Парад Победы
Москва. Утро 24 июня 1945 года — дождливое и пасмурное, радостное и счастливое. Утро триумфа победителей. Красная площадь украшена красными стягами. Вдоль фасада Главного универмага Москвы установлены Гербы СССР и союзных республик. Обстановка праздничная.
С утренней зарёй на Красной площади и прилегающих к ней улицах и площадях выстраиваются войска для участия в заключительном акте всенародного торжества. В том самом Параде Победы, на котором под резкую дробь барабанов советские воины бросят к подножию Мавзолея знамёна побеждённых захватчиков.
В Параде участвуют десять сводных фронтовых полков, полк Военно-Морского Флота, а также военные академии, училища и части Московского гарнизона. Опалённые войной мужественные лица воинов, новые мундиры, на которых сверкают боевые ордена, медали и знаки отличия, восторженно блестящие глаза создают волнующую и незабываемую картину.
Среди участников Парада в числе тринадцати человек, представляющих морскую авиацию Черноморского Флота, и наш герой — двадцатитрехлетний гвардеец Сергей Шевченко, кавалер четырёх орденов, пяти медалей, две из которых «За отвагу». Сергей взволнован. Чувства переполняют. Сердце бьётся учащенно. Он впервые в столице и на таком исторически значимом мероприятии. Моросит дождь, но он не портит праздничное настроение.
Ровно в 10 часов утра с боем Кремлёвских курантов из ворот Кремля на коне светло-серой масти выезжает принимающий парад Маршал Советского Союза Г.К. Жуков. Навстречу ему для сдачи рапорта на вороном скакуне устремляется командующий парадом Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский. После сигнала фанфар: «Слушайте все!» звучит чёткий рапорт. Сводный оркестр, вышедший на середину площади, исполняет мощную торжественную мелодию М. Глинки из оперы «Иван Сусанин»: «Славься, славься, русский народ...».
В наступившей тишине маршалы объезжают выстроившиеся для парада войска, поздравляют воинов с Победой. Мощное, раскатистое «Ура!» сопровождает их от полка до полка.
Закончен объезд войск. Спешившись, маршал Жуков поднимается на трибуну Мавзолея и оттуда произносит поздравительную речь для всех присутствующих. Громогласное «Ура!» трижды всплёскивается над Красной площадью, прокатывается по рядам выстроившихся полков и постепенно замирает вдали. Величавые звуки Гимна Советского Союза тонут в залпах артиллерийского салюта из орудий, расположенных на Кремлёвских стенах.
Дождь постепенно усиливается. Затем льёт как из ведра. Но тысячи людей, переполнивших улицы и площади, будто и не замечают его. Начинается прохождение войск. Сводные полки совершают торжественный марш в том порядке, в котором располагались наши фронты на заключительном этапе Отечественной войны – с севера на юг. Гигантский оркестр сопровождает их движение боевыми маршами. Впереди колон гордо реют знамёна. Замыкает марш победителей сводный полк Военно-Морского Флота СССР под командованием вице-адмирала В.Г. Фадеева.
Чеканя шаг, задыхаясь от счастья, держа равнение на трибуну Мавзолея, парадным маршем проходит и наш герой. В сознании Сергея пролетает вся его жизнь. А она сложилась очень непросто. Мог ли он думать, что из забитого деревенского мальчишки, нищего, беспризорного, может получиться такой человек, умеющий одерживать Большие Победы. Его пронизывает мысль, что те, кто отдал жизнь за общую Победу, более достойны этого Парада. Им бы шагать в первых рядах... Парад длился два часа. Воинские подразделения сменили курсанты военных академий и училищ, на рысях мимо Мавзолея пронеслась конница, прошла буксируемая артиллерия, за ней танки и самоходные артиллерийские установки. Завершил шествие гигантский сводный оркестр.
Массовое гулянье с импровизированными концертами на улицах и площадях столицы длилось до самой ночи. Завершили праздник сияющий салют и красочный фейерверк.
Становление
Сергей Шевченко родился в 1921 году в Харьковской области, в селе Благодатное, где стояли белые хаты, шумели сады, цвели в палисадниках розы, а по вечерам доносились песни сельчан да трели соловьёв. Как и все сельские мальчишки, любил собирать в лесу грибы и ягоды, ловить в реке плотву, вьюнков, гонять в футбол тряпичный мяч, бегал босой до самых холодов. Приходилось пасти гусей, корову. В школе старался прилежно учиться, чтобы не остаться пастухом на всю жизнь.
Здесь, в Благодатном, прожил он до 1933 года – самого страшного года в его жизни. Началась коллективизация, а затем повальный голод, который унёс миллионы человеческих жизней. От голода умерла мать, потом отец, сёстры. Подросток попал в детдом, где тоже все умирали от голода. Спасаясь от смерти, бежал, стал беспризорником.
Голодного, в лохмотьях судьба забросила Сергея в Харьков. Там он разыскал старшего брата, остался у него жить. После окончания седьмого класса, поступил в школу политпросвещения. На третьем курсе, проскочив без билета в кинотеатр, был заворожен фильмом «Истребители». Выходя из кинотеатра, твёрдо решил: «Буду летать!». Пошёл в военкомат и попросился добровольцем в авиацию. Получил направление в Херсонскую школу младших авиационных специалистов.
Проучиться в лётной школе удалось всего один год. Началась война. Выпуск осуществили досрочно. В должности воздушного стрелка-радиста был распределён в морской разведполк Черноморского флота. Воевать начал на фанерном гидросамолёте МБР-2. Эти машины не шли ни в какое сравнение с другими самолётами того времени, но жизнь доказала, что не всё зависит от машины.
Немцы, летающие на аппаратах новейших типов, хорошо вооружённых, вообще не считали МБР-2 за самолёты, называя их презрительно «рус-фанер». Противники были не равные, но именно «рус-фанер» и держали немецких асов в непрерывном напряжении.
Из разведполка Сергея перевели в отдельный транспортный отряд скоростных пикирующих бомбардировщиков. Там он летал на особом самолёте ТБ-3 – мощном четырёхмоторном гиганте, размах крыльев которого достигал тридцати четырёх метров. Участвовал в обороне Одессы, Крыма, Кавказа. В бою получил ранение. После госпиталя попал в тот же полк, где он начинал воевать, но это уже был гвардейский минно-торпедный авиационный разведполк, перевооружённый с МБР-2 на A20G – американские бомбардировщики «Бостон», приспособленные для ведения разведки, бомбометания и торпедирования.
В 1944 году, в период освобождения Крыма, авиация стала основной ударной силой Черноморского флота. Особенно эффективным способом борьбы с кораблями противника показало себя топмачтовое бомбометание. Первыми этот способ освоили лётчики гвардейского Краснознамённого авиационного полка, где и служил в то время наш герой. Самолёт шёл в атаку на судно на бреющем полёте на высоте 10-15 метров. За 200-300 метров до объекта сбрасывал бомбу, которая, ударяясь плашмя о воду, рикошетом отскакивала, летела над водой, пробивая борт судна и разрываясь внутри него. Лётчик едва успевал взять ручку на себя, чтобы проскочить над кораблём. С близкого расстояния по самолёту били все зенитки. Гибель экипажа при торпедировании – явление нередкое. Это был огромный риск, но бомбили противника ежедневно.
На «Бостонах» Сергей летал до конца войны. Участвовал также в освобождении Румынии и Болгарии. Из военных лет запомнил многое. Как радовались возвращению с боевых полётов, как горько оплакивали тех, кто отдал жизнь за Великую Победу. Сергей всегда старался подбодрить экипаж. Его шутки, песни поднимали настроение экипажа и давали веру в благоприятное завершение боевого задания. Утверждал, что «родился в рубашке», с детства заговорённый, поэтому его самолёт сбить не могут.
Был и такой случай, когда чудом оказались не сбитыми во время атаки тремя фашистскими истребителями. Те напали, как коршуны, окружив с трёх сторон. Удачно отбиваясь, Сергей поочерёдно переносил огонь по нападающим истребителям. Старался прицельным огнём не подпустить их близко к самолёту. После двух заходов противники сняли атаку. На аэродроме после посадки самолёта командир эскадрильи назвал Сергея ангелом-спасителем, что явилось большой честью и гордостью для него. После окончания войны Сергей остался на сверхсрочную службу и был командирован на учёбу в Молотов (ныне Пермь).
Не судьба
Однако вернёмся к Параду Победы 1945г. Тысячи зрителей тепло приветствуют участников Парада. После прохождения по Красной площади колонны сворачивают на прилежащие улицы. И тут их встречают восторженные зрители! Девушки бросают букеты с записками. Такой букет оказался и в руках Сергея. Завязалась переписка с девушкой с красивым именем Надежда.
Рано потеряв родителей, Сергей мечтал о создании своей семьи, да всё было недосуг: то война, то учёба. Наконец, все препятствия позади, получены лейтенантские погоны и направление на Северный флот. Он пишет Надежде письмо, в котором сообщает о предстоящей службе, а потом и сам едет в Москву делать предложение стать его женой.
С фотоаппаратом, редкой вещью для того времени, в сопровождении друга для поддержки в столь ответственном мероприятии, Сергей прибыл по указанному девушкой адресу. День выдался солнечным. Казалось, что природа на стороне Сергея. Всё должно сложиться успешно. Но у судьбы свои причуды.
Сергей звонит в дверь. Никто не отзывается. Ждёт некоторое время. Снова звонит. Тишина. Может, не работает звонок? Стучит. Сначала слабо, потом сильнее. Всё та же тишина.
Друг советует подождать во дворе. Ждут. Время идёт, а девушка не появляется. Настроение у Сергея портится. Он мрачнеет, и вот уже выглядит, словно туча. Сидит на парапете фонтана, закинув нога за ногу, подперев кулаком подбородок, разочарованный, с безнадёжно грустным взглядом. Друг не узнаёт бравого авиатора, не унывающего ни при каких обстоятельствах. Чувствует, как в футляре у Сергея нетерпеливо шевелится фотоаппарат, и самостоятельно щёлкает затвором. Какие кадры! Просит у Сергея на минуточку фотоаппарат. Щёлк! Щёлк! Получились очень выразительные фото под названием: «Надежда не оправдала надежды...». В то время в Москве находилась другая девушка, но с ней судьба сведёт Сергея позже, уже на Севере. А пока время ожидания исчерпано.
Прощай, Надежда! До свидания, Москва!.. Здравствуй, Ваенга! Эту далёкую территорию страны за Полярным кругом на берегу Баренцева моря активно начали осваивать лишь в двадцатые годы прошлого столетия. В тридцатые — основали военно-морскую базу Северной флотилии, потом её переименовали в Северный флот, пополнили морской авиацией. Здесь в суровых условиях Заполярья и предстоит нашему герою служить долго,вплоть до выхода в отставку.
Девушка из Александрова
Александров – старинный русский город, берущий начало с Александровской слободы, известной ещё с 14 века. В 1513 году здесь создан прекрасный дворцово-храмовый ансамбль. А с 1564 года Александровская слобода фактически стала столицей русского государства – резиденцией великого князя «всея Руси» Ивана IV – первого русского царя, вошедшего в историю как Иван Грозный. Отсюда он завершил объединение страны. Здесь был центр опричнины – удела с особой территорией, войском и государственным аппаратом. Проходили века, а город Александров бережно хранил память о своём историческом прошлом.
В этот красивый город с деревянными домами, украшенными резными ставнями да расписными окнами, в 1939 году из сельской местности переехала семья лесоруба с красавицей женой и двумя дочерьми. Старшая дочь и станет героиней нашего дальнейшего повествования. Девочку с тонкими и благородными чертами лица в мать нарекли Валентина, что означает сильная, крепкая. Росла Валентина довольно собранной и серьёзной, доброй и отзывчивой и чуть ли не с пелёнок, а уж в трёхлетнем возрасте точно, занималась и вязанием, и вышивкой.
Воспитывались девочки в строгой семье вместе с двоюродным братом Серёжей, рано оставшимся без отца. Он был старше Валентины на четыре года. Организованный мальчик служил отличным примером для сестёр. Впоследствии он получит высокое звание Героя Советского Союза и станет Маршалом СССР.
Счастливое детство прервала война. Отец с первых дней войны ушёл на фронт. Серёжа, в то время курсант Ленинградского военно-морского училища, участвовал в боях за Ленинград, затем воевал на других фронтах. До Александрова линия фронта не дошла, но тяготы военного времени ощущались и здесь. Бомбёжки, холод, голод, Электричество отключили. Жили при «коптюшках» (баночках с фитилём).
Мать работала в артели, обеспечивающей фронтовиков вязаными носками и маскировочными сетками. Нормы были столь высоки, что на ведение домашнего хозяйства не оставалось ни времени, ни сил. Всё хозяйство в доме вершить стали дочери: Валентина да её младшая сестра. На их плечи свалился тяжёлый ответственный не детский труд, урывками – учёба в школе.
Хлеб и крупы выдавались по карточкам в очень ограниченном количестве. Подспорьем служили огород да коза. Летом заготавливали траву и осиновые веники для козы в таком количестве, чтобы хватило до следующего лета. Зимой с топором и санками ходили в лес за дровами. С весны до осени занимались огородом.
Свободную землю в городе за монастырём поделили на участки под картошку. Тяжело было и сажать, и растить её, но особенно — вывозить с поля урожай по длинной дороге с крутым подъемом. Картошку грузили на коляску с железными колёсами, Валентина запрягалась впереди, а сестра толкала коляску сзади. Где брали силы, знает, пожалуй, только Бог.
Весной 1945 года отгремела война. Для выпускников школ ввели «Аттестат зрелости». Требования предъявлялись высокие. Выпускные экзамены принимала строгая комиссия, сформированная из учителей не только других школ, но и других городов. Только девять человек выпускного десятого класса, в том числе и Валентина, успешно сдали экзамены и получили «Аттестат зрелости», с которым можно поступать в высшие учебные заведения. Что же выбрать? Старшая сестра подруги Валентины училась в Москве в историко-архивном институте. Она и дала адрес института.
Смутно представляя будущую профессию, девушка отправилась по указанному адресу и была приятно удивлена. Это же самый центр столицы! Между Красной площадью и Большим театром! С первого взгляда её покорило красивое здание института. Изумрудный фасад, словно широкий луг, открытый всем ветрам. Каждого входящего с высоты приветствуют Солнечные часы, царственный Лев и легендарный Единорог, изваянные на изумрудном фасаде. Позже она узнает, что это символы Времени, Памяти и многоликой Истории, олицетворяющие всемогущество Знания, силу Науки и магическое умение Человека хранить и передавать сквозь века документальную память.
Здание института произвело на Валентину такое сильное впечатление, и ей очень захотелось стать студенткой. Среди поступающих много бывших фронтовиков, получивших ранения, ставших инвалидами. Они идут вне конкурса. Для выпускников школ мест мало, но Валентина успешно сдаёт экзамены, и её зачисляют в институт. Посчастливилось ей попасть и в институтское общежитие в районе Таганки.
Учёба в институте с первых дней оказалась сложной. Сказывались пропуски занятий в военное время. С наступлением зимы начались новые проблемы. Общежитие не отапливалось, электрических розеток в комнатах не было, готовить еду не на чем. В продаже появились «жулики» — патроны с розеткой. Использовать их в общежитии категорически запрещалось. Но что делать? В патрон лампочки, единственной на большую комнату, вкручивали «жулик». Стол подвигали под лампочку, на стол громоздили тумбочку и электроплитку, которую включали в «жулик». На такой пирамиде готовили еду, кипятили чай, да так и обогревались. Дверь при этом запирали на швабру, и если кто-то стучал в дверь, пирамида быстро разбиралась. Позже появились примусы, керосинки, и еду в общежитии могли готовить уже без особых проблем.
Продукты в то послевоенное время всё ещё отпускались по карточкам. Их не хватало. По выходным Валентина ездила в Александров за картошкой, овощами. Привозила из дома и котелок с кашей.
— А что сегодня у «буржуев» на ужин? — интересовались студенты и наваливались на еду всей комнатой.
Учиться было интересно. Каких только исторических наук не преподавали! Практику проходили в Москве в Центральном государственном архиве. А с преддипломной практикой Валентине повезло особо. Она работала в Ленинграде в Центральном Государственном оенно-морском архиве с подлинными документами Петра I об основании Петербурга.
Студенческие годы промчались быстро. Успешно окончив институт, Валентина получила направление на работу в городской архив Мурманска. Теперь это высокая статная девушка с правильными чертами лица, серо-голубыми глазами и ясным лучистым взором. Русые волосы собраны в аккуратную причёску. И никакой косметики. Даже губной помады.
На Север
1949 год. Страна ещё залечивает послевоенные раны. Трудности и с одеждой, и с хозяйственными товарами. Девушка едет работать на Север. Надо взять с собой посуду, кастрюли, сковородку, тазик и ещё много-много мелочей. На дворе жаркий август, а тёплые вещи необходимы. Впереди зима. Север – не шутка.
Солнечным, умиротворённо-ласковым августовским днём с тазиком, с кастрюлями и прочей утварью в сопровождении отца Валентина прибывает на электричке из Александрова в Москву. Идёт в кассу брать билет на Мурманск. Билеты есть, но только в мягкий вагон. А это так дорого, что на билет не хватает всех тех денег, что выделили ей из семейного бюджета на дорогу и проживание в Мурманске до получения аванса. Валентина в отчаянии. Не возвращаться же со всем этим скарбом домой?
На ум приходит мысль: «Серёжа!». Оставив Валентину на вокзале, отец отправляется искать племянника, который теперь учится в Москве в Военной академии. Поездка оказалась успешной.
Судьба словно нарочно заставила Валентину купить билет в мягкий вагон, чтобы она познакомилась с удивительным человеком, который сыграет важную роль в её жизни.
Знакомство
Объявили посадку на поезд «Москва-Мурманск». Вот он, мягкий вагон! Отец загрузил Валентину с её вещами, распрощался. Поезд тронулся, увозя девушку в новую жизнь. Валентине взгрустнулось. Она уезжает далеко от дома, от Москвы, к которой привыкла за четыре года учёбы в институте. Что впереди? Неизвестность. На глаза невольно навернулись слёзы.
– Ну, ну. Не киснуть! – запротестовала элегантная женщина среднего роста лет тридцати пяти, расположившаяся в том же купе. — Затем поинтересовалась: — Куда едешь с таким хозяйством?
– На работу… В Мурманск... По направлению… После института, – всхлипывая, ответила девушка.
– Какого же института?
– Историко-архивного.
– А зачем расстраиваться? Мурманск... Это же большой город. Областной центр... Не то что наша Ваенга... Глу-хо-мань... — Потом пояснила не без гордости: – Мой муж – начальник штаба истребительного авиационного полка. Живём в военном гарнизоне, в Ваенге, ещё севернее Мурманска.
Валентина вытерла слёзы и даже слегка улыбнулась.
– Успокоилась? Вот и хорошо. Давай знакомиться, – продолжила попутчица, – меня зовут Нила Францевна. По национальности я полька. Тебя как звать?
– Валя.
– Располагайся, Валя. Отдыхай. Не буду тебе мешать. Пойду, покурю.
Прихватив пачку сигарет, она вышла из купе, прикрыв за собой дверь. Валентина переоделась в новый халат, сшитый мамой специально для дороги. Выставила на столик взятые в дорогу продукты и присела у окна. Спустя некоторое время в купе вернулась пропитанная табаком попутчица и заявила с порога:
– Обедаем в ресторане.
Девушка забеспокоилась. Как в ресторане? Это же какие надо иметь деньги?
– Нет, нет. Я перекушу тут, – запротестовала она.
– Никаких возражений.
Валентина чувствовала себя неловко, но отказываться было бессмысленно. Дорога дальняя. Решила пойти, взять какой-нибудь супчик, чтобы обошлось не слишком дорого.
Энергичная Нила Францевна поправила перед зеркалом свои и так аккуратно уложенные тёмные волосы, подкрасила губы и скомандовала:
– Валя, переодевайся!
Девушка замешкалась. Переодеваться? Зачем? У неё такой красивый новый халат…
– Давай, давай, – заторопила её попутчица. – В халате идти в ресторан неприлично.
Валентина переоделась и, зажав в руке купюру в пятьдесят рублей (всё своё состояние), сообщила:
– Я готова.
Внимательно оглядев девушку, попутчица кивнула головой, выражая удовлетворение её внешним видом, и, выходя из купе, добавила:
– Деньги свои убери. Они тебе ещё пригодятся. Я приглашаю, я и угощаю.
Валентина молча последовала за ней. В ресторане было уютно и вкусно пахло. По тем временам студенты скромно обедали в столовой за три рубля. Нила Францевна сделала заказ на восемьдесят три рубля с выпивкой, красной рыбой, сборной солянкой и вторым мясным блюдом со сложным гарниром. Такой еды Валентина в своей жизни ещё не пробовала.
До Мурманска ехали двое суток. Попутчица всю дорогу угощала Валентину вкусностями и делилась своим опытом жизни. Рассказывала о гарнизоне, где жёны в основном не работают, да и работать им негде. Там нужны только машинистки да официантки. Вагон, раскачиваясь, нёсся вперёд, дребезжали стёкла, а за ними стремительно менялся пейзаж. Смешанные леса сменились хвойными, потом исчезли и те. Лесотундра, и, наконец, тундра. Стало значительно прохладнее, небо заволокли низкие серые тучи, пошёл мелкий, моросящий дождь, напоминающий осень. Он барабанил в железную крышу вагона и наводил на грустные мысли...
В Мурманске жену начальника штаба встречали с машиной. На этой же машине Валентину с её солидным багажом доставили по указанному ей адресу будущей работы. Прощаясь, Нила Францевна дала девушке свой адрес и пригласила в гости, предупредив, что приехать к ним в закрытую зону можно только по пропуску или по особой красной книжечке, которую та должна получить, как работник архива.
Валентину оформили на работу, выдали ей подъёмные. Потекли трудовые будни. Как молодому специалисту ей обязаны предоставить жильё, а вот с жильём-то в городе трудности. В период войны Мурманск был прифронтовым городом. А это значит непрерывные налёты, бомбёжки, обстрелы. Сорок месяцев длилась оборона города. Три четверти его строений уничтожено. Казалось, что никогда уже не восстановить разрушенный город, но он постепенно оживал, строился. Валентине временно (как ей объяснили) предоставили место в коммунальной квартире.
Девушке, выросшей в средней полосе, северный пейзаж был непривычным. Всё здесь поражало мощью, угрюмым величием, суровостью. Куда ни бросишь взор, сопки, валуны, гранитные скалы-горы, голые или покрытые покрученными берёзками, едва поднимающимися от земли. Низко-низко ходят тучи. Лето заканчивалось. Дни стремительно укорачивались и были похожи на растянутые до невозможности вечера. Холодало. Наступала осень. А дальше – зима: стужа, вьюги, метели. Долгая полярная ночь…
Нила Францевна, приезжая в Мурманск, навещала Валентину, забегая к ней на работу. А в начале ноября привезла ей пригласительный билет на бал, который должен состояться в Ваенге в гарнизонном Доме офицеров седьмого ноября в честь празднования очередной годовщины Октябрьской революции. В этот раз встреча их не состоялась. Валентина присутствовала на проводимых в то время обязательных политзанятиях; пригласительный билет на бал ей передали без дополнительных разъяснений.
Приглашение обрадовало Валентину, но её тут же охватило волнение. В чём она поедет на бал? Начала перебирать свой гардероб. Достала тёмно-синее шерстяное платье, расшитое серой шерстью. Занимаясь вышивкой с детства, она сама придумывала узоры и превращала свою скромную одежду в роскошные наряды. Вот и это платье получилось изысканным. В нём она и предстанет на балу. Пальто у неё тёмное с модным каракулевым воротником. Только вот подкладка слегка обносилась. Но в умелых руках это поправимо. А как быть с обувью?
Начало ноября. По календарю ещё осень, а на дворе зима. Снега намело. Но не ехать же на бал в валенках? Осенью ходили в ботах – невысокой резиновой обуви со вставленными вовнутрь туфлями. Зимой в ботах холодно, но гораздо красивее, чем в валенках.
Продолжение http://www.proza.ru/2013/01/19/6