После горячих объятий со всеми, мы подошли к машине (Марик в моё отсутствие пользовался автомобилем).
Я ощущал на себе встревоженный взгляд Наташи и усиленно пытался делать вид, что всё хорошо, как и прежде. Но женское сердце не обманешь, она почувствовала: что-то не так, и искала причину перемен.
- Эрик, ты исхудал совсем, в вашем баре больше не кормят?! - неудачно пошутил Марик, Агнешка тут же боднула его взглядом, он всё понял и стушевался. Я не знал, что сказать, и ничего не ответил.
- Ты не заболел, любимый? - Наташина ладонь нежно прикоснулась к моей шее, и мучительная горячая волна током пробежала по телу.
- Можно сказать и так... - на расстоянии, во время наших разговоров по Скайпу скрыть своё состояние было проще.
Всё, на что меня хватало теперь - это короткие ответы и такие же взгляды. Не скрыть очевидного. Но похоже, что кроме Агнешки, никто ни догадался об истинном положении вещей.
- Ты был у врача? Что случилось? - не унималась Наташа.
- Ничего страшного, родная, всё пройдёт, - мне хотелось бы её успокоить, но я не умею врать.
- Агнешка, а что ты думаешь? - пыталась Наташа найти объяснения произошедшим во мне переменам.
Огненная сестра моя оказалось неготовой к вопросу.
- Мне кажется, это вполне объяснимо... переутомление, наверное, да... Эрику нужно как следует отдохнуть. Нельзя жить в таком ритме, мозг может не выдержать!
Я был рад, что она ответила именно так, и мысленно её поблагодарил. Мы подошли к машине.
- Сам поведёшь?
Агнешка опять стукнула локтем Марика, протянувшего мне ключи.
- Ты что, не видишь, на нём и так лица нет, дай человеку расслабиться!
Так и решили. Они сели спереди, мы с Наташей сзади. Удобно устроившись, я положил голову ей на плечо и закрыл глаза. Родной запах окутал меня пеленой блаженства: моё пшеничное поле, мой рай на земле... Я теперь испытывал от этого жгучую боль, пока Агнешка не пролезла в мой мозг и попросту отключила его. Наконец-то я провалился в сон, без видений. Чёрный экран стоял перед глазами. Благословенная тишина, та самая, о которой я так мучительно грезил всё последнее время. Чувства и мысли отсутствовали. Тёмное густое покрывало теплом Агнешкиной любви окутывало моё расслабившееся тело и только запах зрелых пшеничных колосьев лечил израненную душу. Сестра помогла мне забыться, да благословит её Господь!
Всю дорогу я проспал и очнулся уже тогда, когда машина притормозила у дома. Двери распахнулись и выбежала Эрика. Какая же она у нас красавица, с большими бантами, и двумя хвостиками в завитушках, как во времена нашего детства. Девочка так вытянулась и повзрослела!
- Папочка! - она бросилась ко мне на руки, и я поднял её над землёй, горькие и колючие слёзы брызнули из глаз. Я не заслуживаю такой семьи и счастья!
Агнешка снова взяла меня под контроль: эмоции притупились, стало легче дышать. Мы зашли в дом, нас встретили родители Наташи и Даня.
Когда я протянул к сыну руки, он посмотрел на меня внимательно и заплакал, прячась за бабушку, словно от чужого человека. Все засуетились, смутившись его реакции, кроме меня: он - единственный был прав и справедлив по отношению ко мне.
- Эрик, не обращай внимания, ему просто давно спать пора! - Наташа пыталась утешить малыша.
- Надо же, ребёнок отвык! - причитала мама.
Только отец поприветствовал меня без всяких комментариев, по-мужски, просто пожав руку.
- Что же вы в дверях стоите, проходите, Марик, Агнешка...
- Мы, наверное, поедем, все устали с дороги, - Марик совсем сегодня не догонял обстоятельств.
Я схватил Агнешку за руку, как утопающий спасательный круг:
- Нет! Останьтесь, очень прошу! - мои глаза сказали ей гораздо больше.
- Эрик, мне завтра рано вставать, - Марик лишал меня последней надежды.
- Вот и иди спать, а я хочу остаться! - Агнешка еле сдерживала свой гнев, ей и так со мной приходилось непросто. Марик обиженно замолчал.
Потом был ужин, расспросы о Париже. Помянули Марго. Я показал Наташе кольцо, которое мне осталось на память. Она посмотрела его, а потом перевернула ладонь. Увидев шрам, уже давно заживший, но оставшийся на пол-ладони, она вздрогнула. Потом бросила взгляд на Агнешку и снова на меня.
- Нам надо поговорить...
Они вышли из-за стола, и я проводил их тревожным взглядом. Марик только теперь начал понимать: что-то не так, и заёрзал на стуле.
Мне оставалось только ждать, что же будет дальше.
- Как мы перепугались, когда увидели этот взрыв! Хорошо, что Наташенька уже знала, что с тобой всё хорошо, Эрик, иначе бы бедная девочка с ума сошла! И это произошло именно на вашей станции?
- Да, я был неподалёку, даже получил сотрясение.
- Поэтому ты так плохо выглядишь, сынок? Нужно пройти обследование, ты исхудал совсем, - все мамы мира одинаковы в своей заботе о детях. Моя тёща особенно старалась, видимо, всё ещё ощущая неловкость от того, что они переехали в этот дом.
- Не переживайте, мама, я проходил обследование. Покойная Маргарет, Царствие ей Небесное, позаботилась об этом.
- Как же вам повезло с хозяйкой дома, Царство ей Небесное! - мама перекрестилась. - Наташенька рассказывала, какой прекрасный подарок она для вас сделала!
В этот момент вышли из кухни женщины. Видно было, что Наташа только что плакала, но старалась не показывать виду. У неё был совершенно потерянный взгляд, чего я так боялся, поэтому просил Агнешку ничего не рассказывать до моего приезда. Кто знал, что всё вот так получится, и я приеду совсем другим. В начале было куда легче всё объяснить, чем теперь. Агнешка погладила Наташу по плечам дружеским жестом и помогла ей сесть рядом со мной.
Несколько минут между нами длилось молчание. Говорили все наперебой, но Наташа и я, словно воды в рот набрали. Её нервные пальцы теребили бахрому на скатерти под столом. Мне нужно было прикоснуться к ней, успокоить, но я не мог взять себя в руки и заставить себя это сделать, пока не вмешалась Агнешка и не помогла. Тогда моя ладонь легла на Наташину руку.
- Почему ты мне ничего не сказал?
- Мне нужно было время, чтобы справиться с этим.
- Какие у тебя ледяные руки!
Мы говорили это очень тихо, так что никто не слышал, кроме нас, ну и конечно, моей сестры по крови, которой вообще было всё видно, можно сказать, изнутри.
Вечер пролетел быстро, друзья уехали, родители ушли в свою спальню, наша бывшая комната теперь служила им. Дети спали в детской, нам оставался проходной зал. Разложив диван и постелив бельё, я ждал, пока Наташа выйдет из ванной, понимая только одно, что не имею морального права прикасаться к ней до тех пор, пока не справлюсь со всей грязью в моей голове. Но как объяснить это любящей женщине и не обидеть?
Она вышла в красивой ночной рубашке, без косметики, с мокрыми волосами. Такая родная, уютная и... чистая. Я любовался ею до тех пор, пока не проснулась геенна огненная. Как только я услышал проклятые голоса, понуждающие меня сорвать с неё одежду, я встал и, ничего не объясняя, пошел мыться, и проторчал в душе битый час, пытаясь содрать с себя мочалкой кожу. Тело легко отмыть, гораздо труднее очистить свой разум и душу. В надежде, что жена уже спит, я тихонечко лёг рядом, но не тут-то было...
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/11/30/871