26. Последний поединок Ланселота http://www.proza.ru/2012/08/05/2278
Часть IV
27. Ойле
- Вот она! – воскликнул Парсифаль, - мы у цели.
Золотые нити эфира свились в ослепительный блестящий клубок. Вероника повернула голову и увидела Ойле, сверкающую в голубом небе, словно огромный бриллиант. Самое удивительное состояло в том, что уподобление драгоценному камню не являлось в данном случае фигурой речи. Этот далекий мир, представлявший собой правильный многогранник, был прозрачным - лучи Маира свободно проходили сквозь толщу его пород и, рассеиваясь на гранях, образовывали вокруг Ойле радужный нимб.
Опускаясь все ниже, Буцефал оказался вблизи серебристого облака, напоминавшего своей формой вершину горного пика. Поначалу Вероника думала, что это сходство – не более чем случайное совпадение. Но чем ближе они подлетали, тем больше открывалось необычных деталей. Дымчатое завихрение, принятое ею издали за каскад веселых фонтанчиков, оказалось на поверку рощицей необычных, облачных деревьев. Рядом с ней девочка разглядела небольшое облачное озерцо. Склон облачной горы плавно изгибался, открывая живописную облачную долину… С берегов озера, подобно сказочным лебедям, навстречу им поднялись три таинственных существа. Тела и головы обитателей здешнего мира были человеческие, но огромные белые крылья делали их похожими на птиц.
С младенческих лет Вероника слышала рассказы о грозных ангелах - стражах Ойле, но никогда не подозревала, что они так величественны и так грациозны. Один из незнакомцев с прекрасными большими глазами на бледном, обрамленном длинными локонами лице, подлетел почти вплотную. От плеч до самых пят ангел был закутан в серебристый плащ, делавший его почти невидимым на фоне облака, но руки были обнажены и в одной из них, подобно живой струйке огня, пламенел короткий меч.
Вероника была готова, что их вот-вот остановят расспросами. Ничуть не бывало! – Через минуту страж отстал и вернулся к своим спутникам.
- Нас пропустили! – объяснил Парсифаль. – Можно двигаться дальше!
Полет оказался сказочно прекрасным. Еще задолго до приземления их окутали волны ароматов. Сверху было видно, что всю поверхность Ойле занимает бескрайний цветущий сад, в котором собраны деревья всех мыслимых и немыслимых форм, расцветок и размеров. Одни из них напоминали огромные, застывшие свечки кипарисов или раскидистые кедры с выгнутыми как крыши пагод кронами. В других можно было узнать разлапистые пальмы, неохватные секвои, стройные березки или могучие дубы…
- Какое необыкновенное чувство! – прошептала Вероника. – Кажется, что у меня отрасли крылья. Мне все время хочется петь и танцевать.
- Здешний эфир насыщен тончайшей энергией, - ответил Парсифаль. - Благодаря ей обитатели Ойле не нуждаются ни в пище, ни в питье. Свет не только согревает, но и питает их. А если проживешь здесь несколько дней, то почувствуешь, что твоя душевная плоть, стала другой: легкой, светоносной и как будто прозрачной…
Среди живописных долин и утесов под ними проплывали небольшие городки, совсем не похожие на Город на Вонайкее. Не было ни улиц, ни кварталов. Длинные, изогнутые, спиралевидные дома вздымались, скручивались, раскрывались, как ветви и цветы фантастических деревьев.
- Здания, - говорил Парсифаль, - здесь никто не строит, да в них и нет никакой нужды. На Ойле не бывает непогоды, нет ни холода, ни жары, не надо спасаться от врагов. Но если у кого-то возникает потребность в доме, он создает в воображении его образ, и дом вырастает сам собой. И какой бы невероятной не казалась его архитектура, замысел всегда воплощается в реальность…
Потом Вероника увидела бело-золотистый поток, озаренный изнутри мягким, глубинным светом. Петляя, река образовывала тихие лагуны. Их водную гладь покрывали лотосы. По берегам густо росли огромные цветы - настоящие цветочные леса, под сенью которых прогуливались сказочные, длинношеие звери.
- Река Лигай, - сказал Парсифаль. – Ее долина – самое прекрасное, самое благоуханное и самое благодатное место во всем Аирбе…
Раскачивая бутоны, ветер пробуждал в них тихий перезвон - нежную, полную неисчерпаемого смысла, любви и участия музыку. Никогда еще Веронике не было так хорошо. Они летели дальше и дальше, а ей хотелось только одного: чтобы этот полет, эта музыка и это блаженство никогда не кончались…
За очередным изгибом реки дети увидели живой Храм. Целиком сплетенный из цветов, он возносился на огромную высоту. Множество ангелов кружило вокруг, словно пчелы возле улья, то исчезая внутри, то вновь появляясь снаружи. Их крылья сверкали в лучах Маира.
Никто не обращал на прибывших внимания. Но стоило Буцефалу приземлиться, вблизи храмовых врат неведомо откуда возникли двое стражей.
- Пропустите, - почтительно, но твердо произнес Парсифаль, протягивая вперед руки и показывая свои открытые ладони, - мы должны пройти.
Оба стража продолжали хранить невозмутимое молчание. Из-за дверей послышался высокий женский голос:
- Наследники ночи и времени, дети материального мира! Что вы ищите в обиталище души?
– Я привел Сестру, - ответил Парсифаль. - Сквозь тьму времени и ночи она пришла ко Вратам Храма в поисках внутреннего света.
- Брат, ты готов поручиться за нее? – спросил неведомый привратник. – Ты подтверждаешь, что она явилась во имя того, чтобы исполнить свое предназначение, чтобы свершить труд искупления?
- Да! – сказал юный рыцарь. - Она желает лишь одного — свершить этот труд!
- Пусть Всевышний преисполнит искателей Его света, - отвечал на это таинственный голос. - Я дозволяю впустить Сестру.
Оба стража повернулись на месте, освобождая путь. Створка ворот чуть приоткрылась, образуя узкую щель.
- Ступай, - шепнул Парсифаль…
- Я должна отправиться дальше одна? – спросила оробевшая Вероника. – Но почему…
- Ты справишься! – заверил ее Парсифаль. - Говори лишь то, что подсказывает тебе сердце.
- Я постараюсь! – пообещала Вероника.
Она переступила порог, ворота медленно затворились, и девочка оказалась в кромешной темноте.
- Эй, - позвала она, - есть здесь кто-нибудь?
Откуда-то сверху брызнула тонкая струйка воды. Вероника не стала уклоняться. Благоуханные капли стекали по волосам, пробегали по лицу и таяли на ее платье
- То, что свято, - для тех, кто свят, - послышался тихий голос из темноты, - а Храм посвящения — для освященных и посвященных. Во имя Источника Воды Живой я освящаю тебя водой.
Вероника ничего не ответила. Над головой послышался тихий щелчок, словно кто-то открыл невидимую дверцу. И тотчас вокруг девочки закружился рой веселых огоньков. Яркие, как угольки, они усыпали ее руки и волосы. Однако вместо жжения Вероника ощутила только дуновение горячего воздуха. Другой голос, не похожий на первый, но такой же музыкальный и таинственный, произнес:
- Во имя Желания, преображающего земную жизнь, я освящаю тебя огнем.
Первый голос провозгласил:
- Да будет Сестра введена чрез тьму ко Свету.
Откуда-то с высоты, быть может, из-под самого купола Храма полилось тихое чарующее пение. Вероника замерла, вслушиваясь в далекие, нечеловеческие голоса. Словно отзываясь на их зов, над головой засветились блестящие россыпи звезд. Звуки музыки постепенно усиливались. Звезды закружились в хороводе и образовали несколько полупрозрачных сфер. Медленно вращаясь, они издавали гармоническое звучание. Каждый звук сопровождался вспышкой и переливами света. В какой-то момент к ним добавилось духовное благоухание – чувство несказанной сверхчеловеческой благодати. Казалось, еще немного и Вероника просто умерла бы от блаженства. Но, достигнув этой высочайшей ноты, ликующие голоса хора внезапно смолкли. Центр храма озарился волшебным синим светом. Взору Вероники открылся великолепный алтарь, целиком вырезанный из огромного сапфира. Таинственный огонь, разгоравшийся внутри драгоценного камня, постепенно победил окружающий девочку мрак.
Рядом с алтарем Вероника увидела грузного человека в белой рясе. У незнакомца было дородное тело с выпирающим вперед круглым животом, широкие плечи, мощная, как у быка, шея и увесистые кулаки. Коротко постриженные волосы стояли ежиком.
- Извините, - смущенно произнесла девочка. – Я не заметила, что здесь кто-то есть. Вы…
- Магистр Тук, - представился толстяк. – А ты - сестра Вероника.
- Вы меня знаете?
Магистр кивнул.
- И вы знаете, зачем я здесь?
- Думаю, что да, - подтвердил он. – О твоем грядущем приходе мы были извещены лет за десять до самого рождения. А потом, когда ты объявилась в Доме Весты, мы постоянно наблюдали за тобой.
- Зачем? – спросила Вероника. - Полагаете, во мне есть что-то особенное?
- Не важно, что мы об этом думаем, - возразил магистр. - Гораздо важнее, как ты сама себя воспринимаешь.
Вероника смущенно улыбнулась. Ей было тяжело расстраивать добродушного толстяка, но она решила не кривить душой.
- Я не нахожу в себе ничего выдающегося, - сообщила девочка. - Очевидно, в ваши расчеты закралась какая-то ошибка. Очень жаль! Потому что из-за нее я лишилась всех, кого любила. Жрицы моего Дома убиты. Моя мать томится в плену у Морврана. А сестра…
- Да она также на Гаапе, - спокойно произнес Тук, отвечая на ее безмолвный вопрос. – Милорд сумел овладеть ее душой. Он добился своего.
Вероника опустила голову.
- Наверно, я приношу несчастье всем моим близким, - печально произнесла она.
- Все обстоит не совсем так, - возразил магистр. – Случается, что Всевышний избирает кого-нибудь из своих детей и кладет на его плечи как дар, малую толику тяжести мира. Никому неизвестно, почему Он так поступает. Может, Ему просто тяжело, и Он просит нас разделить с ним груз забот. Ты ведь слышала о том необыкновенном человеке, который две тысячи лет назад проповедовал в Асиате?
- О да, я знаю, о ком вы говорите, - сказала Вероника.
- Полагаешь, ему было легко? – спросил Тук. - Ведь Он знал о кресте, который ждал его впереди. Но Он все равно отправился в путь…
- А Он мог отказаться? – осторожно спросила Вероника.
- Всевышний никого не неволит.
- Выходит, я тоже могу отступить?
- Конечно.
- А если я захочу остаться с вами до конца, но дрогну в последний момент?
- Так не бывает, - не согласился Тук. – Тот, кто захочет, тот непременно сможет. А тот, кто не смог, тот просто не хотел.
- Я… я хочу, - с усилием произнесла Вероника. – Я готова. Но я… не уверена. Мне кажется, вы все-таки ошиблись…
В этот момент снова зазвучала музыка. Из темного, неосвещенного пространства зала стали выходить люди. Их было много. Вероника поняла, что это какое-то действо, напоминающее балетную постановку. Ведь люди не шли, не бежали, а словно скользили в танце, подчиняясь музыкальному ритму. Здесь были и мужчины, и женщины и дети, одетые в красивые, длинные одежды. Один за другим они приближались к алтарю, и каждый оставлял на нем какое-то приношение. Больше всего было цветов. Самых разнообразных. Роскошные розы и причудливые гирлянды из орхидей соседствовали со скромными букетиками ландышей. Некоторые клали на алтарь фрукты, другие разноцветные фонарики или музыкальные инструменты. Оставив подношения, незнакомцы бесшумно исчезали в темноте, и их место занимали другие.
- Кто это? – тихо спросила Вероника.
- Это молитвы, - отвечал магистр. – Они являются сюда из разных миров и реальностей. Каждое мгновение кто-то обращается к Всевышнему со словами благодарности. Все собирается здесь. Ведь ни один звук, обращенный к Нему, не пропадает втуне. Ты тоже можешь поднести свои дары. Ведь у тебя есть, что положить на алтарь?
- О, да, - ответила Вероника. – Бессмертный предупреждал меня.
В этот момент процессия исчезла, или просто стала невидимой. Вероника медленно приблизилась к алтарю и положила на него золотое колечко, то самое, которое сумела добыть из банки со скорпионами.
- Это великий дар, - сказал магистр. – Хотя, возможно, ты об этом не подозреваешь.
- Вы правы, - сказала Вероника.
- Алхимическое золото, - сказал магистр, - маленькая частица сосуда, в котором когда-то была собрана Кровь Всевышнего. Его можно уподобить искре жизни. Несчетные попытки алхимиков создать Философский камень потерпели неудачу только потому, что у них не было алхимического золота.
- Я в этом ничего не понимаю, - призналась Вероника.
Она достала из кармана платок, развязала его и высыпала на алтарь мирру.
Магистр взял несколько крупинок порошка, растер между пальцами и понюхал.
- Прямо из рыбьей головы? – спросил он.
- Оттуда, - подтвердила девочка.
- Пригодится, когда придет время миропомазания, - сказал магистр.
- Мне придется через это пройти? – спросила Вероника.
- Всякий, кто пожелает заглянуть за край, нуждается в том, чтобы вернуться назад, - сказал магистр Тук. – Без миро, добытого в рыбьей голове, это сделать трудно. Даже нам. Что-то еще?
- Бессмертный говорил мне, что третий артефакт ожидает меня среди черепов в мире серых жрецов, - сказала Вероника. - Я нашла там вот этот ладан.
Она положила на алтарь ладанку.
Брат Тук улыбнулся.
- Теперь ты имеешь все необходимое для Великого испытания. Не буду скрывать – оно сопряжено с немалой опасностью. Ты можешь отказаться.
- Нет, - ответила девочка. – Пусть будет, что будет. Правда мне не страшна. Хуже всего неведение.
Брат Тук щелкнул пальцами, и тотчас на алтаре появилась большая медная курильница.
- Состав для божественного фимиама давно готов! – сообщил он. – Осталось добавить недостающее.
Магистр открыл ладанку и высыпал ее содержимое на тлеющие угли. По храму распространился тонкий, приятный аромат. Сделав несколько вздохов, девочка ощутила необычайную легкость. Тело стало настолько невесомым, что начало утрачивать свою материальность. Вот закрутились цветными струйками ее ступни, щиколотки и колени. Потом исчезли колена и бедра. Живот, грудь и плечи еще сохраняли какое-то время видимость прежней формы. Наконец рассеялись и они. Последней исчезла голова…
Все тело Вероники от кончиков пальцев до кончиков волос укутал густой туман. Он был теплый и уютный, как одеяло. Девочка отдалась приятной расслабленности и словно растворилась в воздухе. Но вот стена тумана начала редеть. Никакого храма за ней уже не обнаружилось. Вероника стояла перед огромным, мощным дубом - настоящим великаном, возвышающимся посреди залитого солнцем поля. Она сделала шаг и очутилась внутри ствола, или, вернее сказать, она сама стала деревом. Руки сделались ветвями, ноги вытянулись и превратились в корни. Она чувствовала, как чистые подземные ключи поили ее хрустальной водой, как листья вбирали в себя теплоту лучей Маира. Потом возникло ощущение стремительного, ничем не ограниченного роста. В считанные мгновения ствол вытянулся на необозримую высоту, ветви раздались вширь и охватили колоссальное пространство, корни распространились по всему эфиру. Ничто не могло вместить теперь ее необъятности. Сам Аирб стал вдруг тесен и мал! Ствол-тело пророс за его пределы и пустил побеги в иные реальности. Ее корни больше ни за что не держались. Напротив, всё существующее держалась на ней. Ветви были отягчены бесчисленными желудями, и каждый желудь – являлся отдельным миром. Свет заливал верхние из них, в то время как тьма поглощала нижние. Но откуда брался свет? Вероника с изумлением открыла, что сама является его источником. Она была Маиром, она была всем, и все было ею. Вероника чувствовала, как по ее рукам-веткам, охватившим всю Вселенную, перетекают из одной реальности в другую потоки энергии. Несколько минут она наслаждалась ощущением своего величия. «Хочешь остаться со Мною? – услышала она чей-то безмолвный вопрос. – Только пожелай, и ты станешь сосредоточием всех реальностей. Я навсегда избавлю тебя от тревог, горестей и страданий». «Неужели это правда?» - подумала Вероника. Но она знала, что это правда! И она уже готова была сказать «да», но тут неожиданная мысль смутила ее: «А как же мама? Как Анжелика? Они так и останутся во власти Морврана? Ведь злые силы, завладевшие ими, ни за что не отдадут свою добычу! И никто во всей Вселенной не сможет протянуть им руку помощи. Никто, кроме меня!» Нет, она не могла согласиться на это прекрасное и необычайно щедрое предложение. «Спасибо, - сказала Вероника Кому-то Неведомому, Тому, Кто находился за пределами ее «Я» (хотя она, казалось, и включала в себя все), - я очень благодарна Вам, но не могу принять Вашего дара. Я должна быть с мамой, я должна быть с сестрой. Сама не знаю почему, но я уверена, что это страшно важно. Мне надо уйти. Я ухожу! Отпустите меня, пожалуйста!» Никто не ответил ей, но листвы нежно коснулся луч света; Неведомый, отдаленный от нее необозримым расстоянием и в тоже время находящийся где-то совсем рядом, улыбнулся. У Него была добрая и чуть-чуть грустная улыбка. Потом все застлал сизый туман. Когда он стал рассеиваться, Вероника поняла, что перестала быть деревом. А когда туманный кокон разорвался, она вновь увидела жертвенник в храме Мира…
На жертвеннике лежала девочка. Глаза ее были закрыты, руки скрещены на груди, как у умершей. Она и казалась умершей! С краю на жертвеннике стоял круглый сосуд с длинным узким горлышком без ручки, в каких обыкновенно хранят миро. Тучный мужчина, в котором Вероника узнала магистра Тука, окунул в сосуд короткую кисть и помазал девочке ступни ног. Потом он смахнул с глаз слезу, обошел алтарь, приподнял руку и смазал миром сначала одну, а потом другую ладошку. В тот миг, когда он обратился к голове, тонкий лучик света упал откуда-то сверху на лицо умершей. Вероника узнала в ней саму себя…
Было ли это видением, призраком, или просто обманом зрения, она не успела разобрать, потому что в следующее мгновение картина опять помутилась и исчезла, словно застланная туманом. А когда ясность зрения вернулась, Вероника поняла, что лежит на алтаре. Брат Тук склонялся над ней, и лицо его было залито слезами.
- Что с вами? - спросила она (голос ее был слаб и едва слышен). – Вы плачете?
- Не обращай внимания, дитя мое, - ответил магистр. – Это слезы радости.
Он помог девочке подняться?
- Что со мною было? – спросила она.
- Ничего особенного, дитя, - ответил брат Тук. – Просто Всевышний тебя испытывал.
- И как? Я прошла испытание?
- Думаю, что да, - ответил магистр.
- Почему вы так решили?
- Взгляни сама и убедись.
Девочка огляделась и увидела рядом с жертвенником большую цилиндрическую печь, сложенную из полупрозрачных камней, алевших в темноте подобно огромным рубинам. В топке помещалась хрустальная реторта, схожая с большим утиным яйцом. Несколько прозрачных трубок было выведено из реторты наружу. Концы их вздымались над куполом печи на манер маленьких рожек или усиков фантастического насекомого. Вокруг было расставлено несколько низеньких столиков, загроможденных колбами, пробирками, бутылями с разноцветными жидкостями и порошками. Картину дополняли аптекарские весы и несколько ступок с пестиками. Пол был расчерчен сложными геометрическими фигурами. За самым дальним столом Вероника заметила человека в белом балахоне. Он был высок и худ. Примостившись на трехногом табурете, незнакомец склонялся над длинным, свернутым в свиток листком пергамента, поверхность которого была испещрена таинственными значками и формулами. Края широкого капюшона скрывали его лицо. Виден был только кончик седой бороды.
- Кто это? – тихо спросила Вероника.
- Брат Алхимик, - также тихо ответил ей магистр. – Вот уже несколько столетий он ищет Философский камень. Как видишь, ему пока не удалось добиться успеха.
Вероника стала внимательно рассматривать печь и заметила на дне реторты небольшой кристалл величиной с ее кулачек. Он был абсолютно черным и казался безжизненным.
- Это первоматерия из Промежутке, - сообщил брат Тук. – Алхимик затратил неимоверные усилия, чтобы укротить бушующую энергию и заключить ее в кусочке металла. Но, как видишь, камень до сих пор мертв, потому что не доставало алхимического золота. Подобно искре жизни, оно должно воссоединиться с Первоматерией. Вскормленный должным образом, зародыш будет расти и, в конце концов, родится в форме совершенного золота - Философского камня.
Алхимик молча поднялся из-за стола, откупорил одну из трубок, ведущих к реторте, и опустил в нее маленькое золотое колечко – то самое, что положила на жертвенник Вероника.
- Теперь материал следует прокалить, - сказал брат Тук
Некоторое время они наблюдали за ретортой, охваченной жаркими языками пламени. Колечко расплавилось. Черный камень жадно впитал в себя золотую каплю и стал стремительно менять свой цвет. Сначала он сделался белым, потом серебряным, а под конец стал распространять вокруг себя необычайно яркое, красное сияние. И это сияние было ярче самого огня. Можно было подумать, что в печи вспыхнуло новое солнце. Лица Алхимика Вероника по-прежнему не видела. Но по резким, быстрым движениям, и по тому, как он судорожно схватил и вновь бросил на стол свои записи, она поняла, что тот находится в величайшем возбуждении.
- Рубедо! Философский камень во всем своем великолепии, – торжественно провозгласил брат Тук. – Красная заря, возвещающая восход солнца и ослепительный свет нового дня. Наше предвиденье в отношении тебя подтвердилось.
И тут случилось то, чего Вероника никак не ожидала. Магистр Тук опустился на колени и благоговейно коснулся губами ступни ее ноги.
- Что вы делаете? – воскликнула она. – Зачем? К чему это?
- Все знают, - ответил толстяк, - что в Асиат Грааль пришел в образе Крови Господней. Какой образ он должен был принять в Аирбе? На этот счет существовало много разных пророчеств. Лишь единицы надеялись увидеть его вочеловечившимся. Я был одним из них, и сегодня самая дерзкая мечта моя осуществилась!
- Грааль? Вочеловечившимся? Вы его видите? – растеряно повторяла Вероника. – Но это… это совершенно невозможно… Вы, конечно же, ошиблись… Встаньте, пожалуйста…
- Ошибка исключена! – возразил Тук и указал на реторту, в которой алел философский камень. – Есть знаки, совершенно очевидные знаки, отвергать которые бессмысленно и даже опасно. Следует принять действительность такой, какая она есть.
Вероника медленно приподнялась и села на краю жертвенника, свесив ноги вниз.
– Нелепость какая-то, - прошептала она. - Я… я не чувствую никаких перемен. Не знаю, кого вы хотите видеть во мне, но только я всего лишь маленькая девочка. И я по-прежнему не знаю, что мне делать.
- Этого не может быть! – решительно возразил магистр Тук. – Ты должна была получить Указание. Делай то, что считаешь наиболее для себя важным!
- Тогда, - твердо произнесла Вероника, - я хочу вырвать из лап Морврана свою сестру… и маму, если получится. Как вы думаете, Всевышний отзовется, если я попрошу Его о помощи?
- Кто может предсказать деяния Его? - спросил Тук. – Но попробуй… Попытка ничего не будет тебе стоить…
Вероника закрыла глаза и прошептала:
- Я смогу! Я… я все исполню. Только дай мне силы и даруй свою поддержку!
Никто не откликнулся на ее слова. Лишь высоко под самым куполом храма, появилось в воздухе маленькое существо, поблескивавшее изумрудной чешуей. Несколько мгновений девочка растеряно наблюдала за ним, и, наконец, поняла, что, описывая круги, на землю, опускается маленький дракон.
- Она говорит, что ее зовут Аидоса… - сообщила Туку удивленная Вероника. – А Всевышний промолчал…
- Нет, – возразил магистр, - Он ответил.
Указав на драконессу, он добавил:
- Вот его ответ! А теперь, если ты готова…
- Готова, - как эхо отозвалась девочка.
И в тоже мгновение мир вокруг нее переменился…
28. Преображение и отражение http://www.proza.ru/2015/03/22/562
«Заповедные рубежи» http://www.proza.ru/2013/07/08/294