Исповедь в четырех частях с неожиданным финалом

1. СТУДЕНТ

Разлученные. Он ехал на встречу с отцом. Встречаемся каждый месяц, по субботам, в час дня, станция метро Библиотека имени Ленина.
- “Я ненавижу эту станцию, папа. Ты же знаешь”.
- “Глупости, глупости, глупости. Ты не ребенок”.
Он не отец. Он вскормил, но не вырастил. Обсуждали с теткой меня прямиком в психушку, потому что я бился головой. Ведь был ребенком и он. Но не терял. Нежная материнская рука. К бабушке не ездим — такой уговор. Нет и бабушки. Вся семья разлетелась в пух и… ПРАХ.
Сквозь ветви деревьев прищурилось солнце. В ушах Ода к радости. А если в этот момент кого-нибудь прямо передо мной собьет машина? Насмерть? А в ушах Ода к радости. “Обнимайтесь миллионы”. В церкви на богослужении вдруг захотелось если? Человек все святое поганит.
Протягивает быстро сребреники. Вот бы не видеть плодов рук своих и чресл своих. Ну, пока, если закончатся до следующего месяца, можешь подохнуть с голоду. У русских юмор не черный, но мрачноватый. Пробую на зуб его золото. Мну в карманах бессмыслицу. Я маленький студентик, я маленький студентик.
В метро на меня наваливаются толпы. Чем я могу помочь тебе, ближний мой? Правая рука парализована от скорби, поэтому я не могу ей пошевелить. С какой воины ты здесь, однорукий солдат? Во всех подозревать мошенников — это у меня от отца, генетическое.
Не страшись, дружок. Они тоже люди. Но будь с ними это… поосторожней. С огнем не играй. Не смотри собаке в глаза, непременно укусит.
Цок-цок. Платье подчеркивает формы, каблуки вытягивают ноги. Печальная Мальвина, зачем тебе весь этот маскарад? Во вкусе ее кавалера. Я бы за тобой, а ты - спасать мою душу: не дай мне, слабому, после смерти попасть в непонятное место — ни Ад, ни Рай. Младенцы — существа дерзкие, они просятся сразу в ангелы. А мне поздно-ть метаться.
Она удаляется торжественно. Так и запишут: он сегодня снова никого не спас. Корыстный мальчик. Растрачивает не свои деньги. Сосет.
- Знаешь, зачем ты пошел на философию?
- Мне бы на теологию…
Живи я в Средние века в Европе, стал бы монашком. Монашек живет весело, беззаботно, пьет вино и думает о Боге. “Ловит кроликов в силки, а в сетях рыбешка”.
- Ты пошел на философию, потому что философы — бездельники. Но не лежать тебе под звездным небом. Не на мои денежки.
А будь я хорош собою, нашел бы себе прелестную женщину и поклонялся ей, как Мадонне. Я ее обожаю, а она на меня проливает свет любви своей. Но маминых любимых сыновей, да еще некрасивых, не любят — прочитал в какой-то книге.
Мне никто не говорил в детстве, что ты умрешь. Шелестит листва. Я дотрагиваюсь до разбухших, как сосцы кормящей, почек. И правда, кто пожалеет? Разве что, ты заберешь меня обратно, и какая-нибудь посморкается в платочек для приличия. Отец скажет: “Бессмыслица”.
К чему мысли о рождении и смерти? Суета сует. Зеваю. По дороге проносится кортеж. Они меня заметят, только если переедут. Единственная возможность общения. Хрясь, хрясь. Гляди, дочка, трупик! Трупик студентика!
Из переулка выглянула величественная громада в наряде из листвы. Иду к собору, шапку снять, до земли поклониться. Обманка: оказалось, не собор, а Палата Казначейства, основана в 1916. Что строилось на века, сметено в одно мгновение.
И откуда это стадное чувство? Наброситься всем миром. Брось кошель и иди за мной. Покрасили яички на пасху.
Я вспомнил о своей подруге Цецилии. Невинна. Святая. На храмы не крестится, руки бережет, но чиста душою и чиста помыслами. Дистиллированные помыслы. Хромированная душа. Подчиняйся мужу своему, в горе и радости. Весталка.
Ей под стать — слуга праздности. Бродит по городу среди бела дня и никого не видит, кроме себя. Слаб душою, слабость в членах. Играет на свирели настроения, тщедушный, пасторальный пастушок. Явился из ниоткуда. Связь оборвалась. Родившая скончалась.
Куда денешь себя? Как от себя избавишься?

2. ЛИЛИПУТ

Причастился. Откинулся довольный. Обволокла сигаретным дымом.
- Ты только не уподобляйся тому. Пригласил в гости. У него потолки возвышаются, жена возвышается (в раза три выше). Когда захохотала, подумал, что над его ростом.
- Мал да удал.
- Это да… Удал, удал.
Удалась жизнь. Постоянно среди людей. Вращение. Ни одной свободной минуты. Забить в ежедневник.
- Давай я тебе массаж сделаю, милая.
Разбрасывает семя и анекдоты. Семейная жизнь: жена целыми днями лежит и плюет в потолок. Мне не принадлежит. Что с нее возьмешь? У меня тоже есть слабости. Жестокие удовольствия.
- Вам лишь бы унизить!
Я знаю, я знаю, я знаю.
Главное не что, а как. Правильно упакован. Чтобы спрашивали время от времени: будешь чаю? Новое дворянство: разве мы не для этого прошли огонь, воду, медные трубы? Парнишка из подворотни. Или вот еще: чумазенькая сиротка, мальчишка со спичками.
И тоже не доделан. Лысый лилипут с пузиком.
Много ест и жадно. Она, впрочем, тоже любит поживиться вкусненьким.
Муж и жена — одна сатана.
Куда бы я без нее?
Эта тараторит. Жужалка-Жужжалка, маленькое жалко.
Евхариствую. Вкушаю от тела.

3. СВЯТАЯ ЦЕЦИЛИЯ

- “Фу, как ты омерзительно одинок!”
Разлетелась. Самка фазана. Приехала ко мне в гости. Я живу один, диньдиньдиньдиньдинь. Подруга моя дорогая. Вы можете проникнуть во все, кроме моей святой души. За душой тоже уход нужен, дело известное. Чистота. Когда-то христиане считали, что в мочалке грех заключается. Другой век, другие идеалы. Отмыться, только бы отмыться.
Я знаю ее историю. Выходит замуж за язычника, но себя сохраняет чудом. В сияющих одеждах вознесется. Недоступная.
Отвратительный грех мужеложства. Рабой мужа своего, но в чистоте сохранится. Бывали и у меня деньки, мы все под Богом ходим. Сидели, и меня касалась ее коленка. Нет в том греха, дитя мое.
- Иногда такое, батюшка, представляется.
- Расскажи, расскажи, не бойся.
Бледная, девственная луна. Пламя большого костра. Вечер мягко ложится на плечи. На голове благоухает венок из фиалок. Шелк струится вокруг голого тела. Ведьмовские обряды. Приносим в жертву ветку миндаля. В воздухе бело-розовое: просачивается, наполняет восхищением и любовью. Лепесток на невинной ладони. Водим хороводы, беззаботные дети Июня. Босые ноги не ведают терновника. К нам темной ночью милый не заглянет. Белое покрывало. Годятся все, кого не испортили до 10 лет.
А потом — в монашки. Распластавшись на каменном полу. С печальными подругами под ручку по аллеям. Вертятся листья. Неоскверненные. Тихо теплится пламя.
Протягивает прелестно гантированную ручку. Хлопает красиво подведенными глазками. Чаровница, но под поезд — ни-ни. Благоухает. Законченная. ПРАВО, СЛАВНАЯ ДЕВЧУШКА.
Зовет с собой в обиталище. Идем.
На голове черненький платочек, ядовитые губы, глаза скрывают черные очки. Модница. Отпускаю ей грехи мысленно, ибо не ведает, что творит. Завянет до первых заморозков. В полумраке храма на ее лице отражается строгость икон.
Оставляю ее одну.

4. ИСПОВЕДАЛ

Крутилась голова. Призывают пасть ниц Рабом Божьим. На раба монополии нету. Толкователи любят играть в слова. Иезуиты. А этим в игрушки — петь песенки, перебирать подарки, обмениваться портретами. Красивая дамочка — покровительница плодородия. Варвары.
Вошел решительной походкой маленький, лысенький. Знает, чего хочет.
- Мне батюшку сюда и поскорее!
- Подождите…
- Я опаздываю. Нельзя ли?
Вечно куда-то спешат. А мы им все мешаем — вертимся под ногами. Молодой человек, вы ничем не заняты ровным счетом. Пшел отсюда! Раньше у кучера имелся специальный хлыстик. Всегда любили, чтобы до бесчеловечности. Бессмысленные и беспощадные. Коллективное возбуждение. Я в свою любовь стрелу пустила, оттого что милый был врагом. Легла с завязанными глазами.
- Хотите, исповедую?
- А кто ты такой?
- Я — священник.
- Но почему?
- Я… в миру пока.
Обрадовался. Вот и нашлось тебе дело, старина.
- Только давайте не здесь. Душно.
Сели в его машину. Обтянуто кожей, окна задрапированы, в багажнике — бита?
Плакал сладострастными слезами. Обожает свою вторую половину до безумия.
Я ему грехи отпустил. Всучил мне тысячу просто так, "на хлеб" бедному студенту.
Уходя, видел: ехал за Цецилией, предлагал подвезти. Хороши у курочки ножки. Еле ножки унесла. Но я другому отдана, и буду век ему верна. Незавидна их доля. Объекты насилия. “Боров лысый!”.
Сверхчеловек. Сверх человеков. Зло: вырвать, сжечь, растоптать, расстрелять, посадить, уничтожить, развеять? Нет уж, дураку лучше богу молиться.
- Цецилия!
- А?
- Иди в монастырь!
- Ты сегодня не в себе - что ты у него в машине забыл?
- Исповедовал. Он мне тысячу дал. Пойдем пропьем что ли?
- Вот дурак! Знаешь же, что не пью.
- Ну я буду пить, а ты мной любоваться.
- А, ну тогда хорошо. Пойдем.
- Да сними ты, наконец, этот дурацкий платок. Жарко. И очки эти нелепые сними, тебе совсем не идет.
- Правда? А я за них столько отдала, ты представить себе не можешь!
И так до бесконечности.