Никаким профессором Зинаида Кирилловна не была, но кличка ей понравилась. Нигде ее так не называли, только в этой больнице. Просто сработали магические слова: «преподаватель университета». Бедным этим простакам казалось, что в универе преподают только профессора!
Зинаида Кирилловна несколько лет назад защитила кандидатскую диссертацию, но доцентом стала совсем недавно. Этот карьерный скачок вдруг так ударил по ее мозгам, что она, недавняя скромная ассистентка, никак не могла определить, как ей вести себя с прочими смертными – вне университетских стен. Ее то заносило в небеса, откуда знакомые и близкие казались мелкими людишками, достойными только жалости. То начальство или другие гадкие люди опускали ее на землю. Но маску гордой женщины она не снимала никогда, интуитивно понимая, что при наступлении очередного перехода от взлета до падения (фигурального) сохранится хотя бы лицо.
В больничной палате, среди простых женщин, где только Вера Ефимовна имела высшее образование, Зинаида Кирилловна могла оставаться сама собой и никакой роли не играть. Вот если бы еще эта школьная училка биологии не корчила из себя философа.
Внешностью природа Зинаиду Кирилловну не обидела – она была из породы видных женщин, привлекающих внимание. И гордилась этим. Ее высокую фигуру умеренная полнота даже украшала. Плавные, медлительные движения привлекали мужской взгляд. Но слишком прямая спина и приподнятый подбородок вместе с холодным взглядом темно-серых глаз отпугивали женщин. В них не было успокаивающей голубизны.
В общем, Зинаида Кирилловна слыла гордячкой, и в друзья к ней женщины не набивались.
Попав в больницу, да еще с таким ужасным диагнозом, который она себе поставила, не доверяя никаким анализам и невнятным прогнозам врачей, Дубенко Зинаида Кирилловна неожиданно пала духом. А ведь считалась в кругу домочадцев личностью сильной.
Этот семейный миф ежедневно подпитывал собственный муж, который в ее глазах был полным ничтожеством. Вячеслав Михайлович хорошо зарабатывал профессией зубного протезиста, дорожил своей Зинулей, считая жену образованней и умнее себя, о чем не забывал напоминать. Иначе у Зинули портилось настроение.
Единственный сынок, Лешенька, к подобной расстановке сил в родном доме привык с детства, хотя в подростковом возрасте уже стал молчаливым хранителем семейного скелета в шкафу. Якобы слабовольный папа Вячик жил на две семьи.
И некому было оценить по-настоящему героические усилия Алеши для сохранения этого секрета. Он был одинаково привязан к родителям, катастроф в своей личной жизни не хотел, а потому помалкивал, с любопытством наблюдая папину гениальную игру двоеженца.
На финансовом фронте пока сей факт никак не отражался, иначе бы Лешенька взбунтовался. В свои двадцать семь лет он утвердился в мысли, что брака без измены не бывает, и сам не очень спешил жениться. Слава Богу, мама тоже не торопилась пристроить сына в хорошие руки. Все подружки сына казались ей неподходящими кандидатками в жены.
Как случилось, что вроде бы самая умная в семье оказалась слепой курицей, не замечающей соперницы под собственным носом, остается загадкой. Любовница Вячика, Светлана, проживала в их же подъезде, но этажом ниже. Очень удобно для «ходока» при отсутствии лифта.
У Светочки зубной врач-протезист числился не жалким подкаблучником, а настоящим мачо, да еще при деньгах, с которого надо сдувать пылинки. Зинаида Кирилловна пала жертвой распространенной среди подобных ей самовлюбленных особ ошибки: нельзя презирать супруга так хронически долго и откровенно.
Но Зинаида Кирилловна вела себя так, словно супруг до сих пор ее боготворит. А парикмахерша Света, поглаживая и звонко целуя облысевший затылок чужого мужа, не забывала каждый раз поворковать с ним перед расставанием:
– Милый, ты знаешь, какой ты красивый? У тебя глаза с поволокой… А руки такие нежные, что я согласна всех зубов лишиться, чтобы ты их потом вставил своими ручками!
Вячик мурлыкал в ответ какую-то пошлость, от которой его интеллигентная Зинуля удавилась бы со стыда.
Когда Вячеслав Михайлович комментировал программу «Время», Светочка изумленно распахивала глазки:
– Какой ты у меня умный! Откуда ты все это знаешь?! Ты, наверное, школу с медалью кончил, да? Золотой? Не скромничай. Среди моих знакомых мужчин такого умного, как ты, просто нету!
Она не уточняла, что знакомые мужчины у нее водились только в мясных отделах гастронома и других полезных местах, где и не требовался энциклопедический ум.
Вячеслав Михайлович благодушно ухмылялся:
– Не преувеличивай, Светик. Я обычный зубной врач, каких море разливанное.
– Как ты сказал: разливанное? Да таких слов никто и не знает, кроме тебя!
Светлане не приходило в голову, что законная жена ее «хахаля» знает куда больше слов, чем ее благоверный. И что это она приучила мужа читать умные книжки, далекие от теории изготовления зубных протезов.
Конечно, в палате никаких тайн семьи Дубенко не знали, а потому только завидовали его капризной супруге, когда та отдавала приказы в распахнутое окошко: Вячик часто опаздывал и приходил после отбоя:
– Значит, так: с утра – за капустой, бери только на рынке, в магазине не смей: гнилье подсунут. Ты у меня слепая тетеря. Режь тонко. Туши на слабом огне. Не отходи, засекай время – не больше десяти минут. Капни лимонным соком. С томатом не люблю. Сто раз повторяла. Как это – «где я достану лимон?». Не жлобься, на «Озерке» лимоны есть. Лёше туши отдельно, он с помидорами любит. Вечером сегодня проветри постель. Не ленись. Мой обед заверни в полотенце, холодным есть не буду. Еще раз опоздаешь – не выйду.
– Так у меня же сложный зуб был, Зинуля, я говорил! Не мог я!
Как ему удавалось играть столь сложную роль, Вячеслав Михайлович и сам удивлялся. Наверное, сладкая мысль, что жена – дура, хоть и кандидат наук, грела душу и придавала сил в этой игре. Порог любовницы он переступал в образе богача, способного содержать без напряга сразу две семьи.. Правда, у молодой любовницы Светланы детей не получалось ( к его радости), но нравилась она ему очень и подходила оп всем статьям. И если бы не рождение сына на третьем году женитьбы, ходила бы сейчас его слепая курица Зина в холостячках.
В одном обе женщины могли соперничать на равных – обе вкусно готовили. Но Светлана – легко и с песнями, а Зинуля – с кучей конспектов по кулинарии. Она признавала только научный подход к делу.
И здесь Вячеслав Михайлович не прогадал.
Понятно, что именно сынок Лешенька и был стержнем в семье. Парень закончил стоматологический факультет, и теперь они вместе работали в частном кабинете, имея по совместительству полставки в поликлинике.
Болезнь жены рушила привычный уклад, и Вячеслав Михайлович растерялся. Что рай когда-нибудь кончится, он понимал. Но что этот рай станет разваливаться в ближайшее время, не ожидал.
В больницу к жене Вячеслав Михайлович с сыном ходили по очереди и ежедневно. При этом на лице у отца семейства играла бодрая улыбка, раздражающая Зинаиду Кирилловну, а в глазах сына стояла растерянность, как раз ее ободрявшая. Молодец, сынок! Значит, любит свою маму по-настоящему!
продолжение
http://www.proza.ru/2012/06/18/1742