ПОСТОЯННОЕ ЕСТО ПУБЛИКАЦИИ:http://www.proza.ru/2012/06/02/1348
СБОРНИК "ДЛЯ ДЕТЕЙ И О ДЕТЯХ!" фото автора. Это электроопора с которой мы спускались по проводу вниз в глубокую балку.
ДЕТСКИЙ ЭКСТРИМ!
Это были 1957-58 годы на берегу рукотворного Цимлянского моря, которое образовалось из воды Дона запруженного плотиной Цимлянской ГЭС в 1950-м году.Я жил на крайней к морю улице - Советской, на которой строили комбинат игристых вин.Мне было 10-11 лет.
Прежде чем начинать стройку Цимлянского Комбината игристых вин на самой горе над Цимлянском, в конце моей улицы Советской, там строили большую подстанцию 110/10 киловольт и вели к тому месту высоковольтную линию на металлических опорах. Они из себя представляли: внизу одинарная стойка из металлической фермы, а с высоты метров 20, эта ферма V-образно раздваивалась и ещё возвышалась метров на 7-10, но не доходя до самого верха эта V соединялась для прочности перекладиной так же из металлической фермы шириной сантиметров 25. Естественно такие вещи безнадзорно оставлять нельзя, потому что детский экстрим очень силён, неудержим и не подвластен здравому рассудку, особенно, когда друзья поджигают твою смелость. Я не только был первым, забравшимся на самый верх опоры, но и прошёл по перекладине. Когда мы собирались на шестидесятилетие одноклассников в Цимлянске, то Витя Сулацков вспомнил об этом. А я напомнил то, о чём друзья забыли, а я нет. Дело в том, что монтажники повесили на эти опоры электрические провода, но не на изоляторах, а пока развесили на вращающихся роликах-блоках. Провода были толщиной примерно с большой палец взрослого человека и висели плавно спускаясь со столба на землю, касались земли и взбирались так же плавно на следующую опору. Мы стали кататься с опоры на землю скользя по проводу, зажав его подмышкой. Естественно, что зачинателем был я и до того, как начали другие это делать, я сделал это много раз, а у меня была старенькая защитного цвета телогрейка, похожая на военную. И в основном катались мы с одной опоры. Вот та опора, которая нас интересовала больше всего, стояла на краю громадной балки и провод в этом пролёте чуть - чуть не касался дна балки. Я решил проехать по проводу в сторону балки, потому что спуск удлиннялся в два раза. Я поехал, но как раз в этот момент моя фуфайка подмышкой протёрлась и быстро прорезав рубашку и рванула по голому телу. Шрам остался на всю жизнь. Естественно, я от боли выпустил провод из подмышки и повис на нём руками, а один негодяй, который сам боялся кататься подбежал к проводу с противоположной стороны опоры и повис на нём, поднимая через вращающийся блок провод с моей стороны. Я поднялся на проводе метров на пятнадцать от дна балки и завис. Я стал кричать, чтобы опускали, но я был к той стороне спиной и не видел кто это делает. Я взбесившись такой бестолковостью неизвестного мне лица, орал чтобы опускали и пытался повернуться, чтобы посмотреть кто это делает, но на уставших руках висеть на проводе в тёплой одежде и кирзовых сапогах было слишком тяжело и руки разжались. Я полетел вниз в самой середине балки, где была в её днище промоина, покрытая льдом. Я приземлился точно ногами вниз, но…Я пробил ногами и задницей лёд, под которым оказалась пустота. После замерзания верхней кромки, вода постепенно стекла в море, а на дне осталась грязища. Пробив тонкий лёд, я влез ногами по колена в грязь, ну и конечно же задницей. Я с большим трудом и с посторонней помощью выбрался из грязи, поднялся по склону на горку из балки и хотел тихо подкрасться к тому негодяю, который это сделал. Несмотря на то, что я знал, что скандала мне не избежать, но такую подлость я простить не мог. Это был сын учительницы из параллельного класса, но я всё равно хотел ему дать в морду. Он видимо понял меня и убежал. Я ему отплатил за это только весной и был большой скандал… После падения с провода я пришёл домой к большому изумлению бабушки среди зимы по пояс в грязи и естественно услышал о том что:
-Свинья грязи и зимой найдёт!
Знаете, как я отплатил тому мерзавцу?
Дело в том, что это было окончание шестого класса и нас организованно повезли на Цимлянский комбинат игристых вин. Нет, не для дегустации! Надо было перед пуском Комбината убрать строительный мусор. Были там школьники начиная с пятого класса и старше. Были на комбинате огромные залы, заполненные ровными рядами нержавеющих цистерн диаметром метра два и длиной метров пять с открытыми люками, в которых должно в скором будущем играть Цимлянское вино и назывались они почему-то «танки», как нам пояснили работники. А пока что в этих танках очень здорово «играло» эхо, что нас всех очень развеселило. Если крикнуть в начале зала:
-Дурак! – то отдавалось по очереди по всем цистернам:
-Дурак!Дурак! –урак! – урак! – рак!-рак! –ак!- ак! – и так далее, до последней. Этот эффект работал тогда, когда в зале были единицы, а когда туда набились толпой, то эхо нас испугалось и сбежало без оглядки. Даже начали лазить по танкам в люки, играя в прятки и я увидел, что мой враг, который загнал меня зимой в грязь, залез в танк. Я быстро залез по лестнице к люку и закрыв его, задраил. Никто этого не заметил и после уборки все стали собираться домой. Учительница стала считать нас поголовно и не обнаружила этого мерзавца. Стали строить предположения и я как бы вспомнил, что кто-то играл в прятки и ребята лазили по танкам. Может быть он заснул в танке? Стали смотреть по люкам и обнаружили один люк закрытым. Открыв люк, услышали рёв плачущего этого мерзавца и он вылез обмочившимся и не только… Меня очень пытали, но я не признался, что это сделал я, так как я с ним в прятки не играл. Надо спрашивать с тех, кто играл. Пытали и других, но «потерпевший» был убеждён, что это сделал я, хотя и не видел.
Однажды летом мы с другом-одноклассником Колькой пошли на море и почему-то не на свой пляж, а с центральной улицы Ленина. Кольке купили часы и он не мог на них нарадоваться. На море мы искупались и Колька вышел на берег, а точнее на большой скальный камень, каких у нас на берегу и в воде было много. Я должен сказать, что у Кольки было плохо со зрением -5. Колька, естественно, опять взял в руки часы и близоруко щурясь стал рассматривать их. Я кричу Кольке, находясь в воде:
-Я сейчас нырну, а ты засекай время, сколько я пробуду в воде!
-Давай!- отвечает Колька.
Я нырнул, под водой, вместо того, чтобы сидеть на одном месте, я отнырнул в сторону, за выступающий из воды камень и пользуясь тем, что Колька плохо видит вдаль, выглядываю на него из за камня. Минуту Колька сидел, следя за секундной стрелкой. Через минуту он уже встал и стал чаще смотреть на воду, чем на часы. Спустя две минуты Колька уже стал испуганно оглядываться по сторонам, но было ранее утро и на пляже никого не было. Вдруг Колька с ужасом схватил свою одежду и бросив мою на месте, побежал сломя голову по тропинке вверх, видимо домой. Я не выдержал и захохотав позвал его. Он меня отматерил несусветными ругательствами, а я спросил, почему он не кинулся меня спасать, а стал убегать. Он честно признался, что перепугался не на шутку и не знал что делать. Мы пошли с Колькой домой. Путь наш пролегал мимо милиции, во дворе которой стояло отдельным зданием одноэтажное КПЗ, окружённое колючей проволокой. Кому в голову взбрело я не помню, но решили мы камнем попасть в верхнее вентиляционное оконце в крыше КПЗ. Колька, поскольку был близоруким, не попал, а я прямо в точку… Звон разбитого стекла, лай собак за высоким дощатым забором, тревожные возгласы ментов! Мы с места рванули бегом, что было сил. Оглянувшись мы увидели, что менты уже выскочили из-за забора на улицу, но мы свернули во двор нашего райисполкома. Забежав за гараж, перелезли через забор и продолжили свой бег домой. По пути мы совещались и я предложил Кольке исполнить то, что давно ему предлагал – сейчас, немедленно ехать на велосипедах в Рябичи к моей бабушке Вале и дедушке Коле, которые остались там проживать. Договорились, что Колькиной матери скажем, что моя мать отпустила нас при условии, если я еду с Колькой. А моей тоже скажем, что Кольку мать отпустила, если он едет со мной с согласия моей матери. Моя мать, как учительница, пользовалась большим доверием у матери Кольки. Естественно, мы не сказали матери Кольки, что до Рябичей целых шестьдесят километров. Отпросились мы на неделю и сказали матери Кольки, что если нас будут спрашивать, то говорить нужно, что мы уехали вчера! Мать Кольки растерянно кивнула и мы помчались к моей матери на Колькином велосипеде. Дома я всё изложил, уверенно, как по писанному и мы не взяв ничего из харчей кроме маленьких баранок навешанных прямо на велосипедный руль, помчались стремглав в наш неописуемый Круиз! За день мы одолели 60 километров, приехали в станицу Мариинскую, переправились через Дон и через полчаса уже пили молочко у деда Коли и бабы Стюры на лесничем Кордоне.Дорогу эту я помнил с четырёхлетнего возраста. Два дня побыли в лесу у деда Коли, два дня побыли в х.Рябичи-Задонские у бабы Вали (баба Саша-прабабушка моя- уже умерла). Домой мы вернулись с Колькой через неделю, но уже другой дорогой по левому берегу Дона: через хутор Потапов, станицу Романовскую, г.Волгодонск, через плотину Цимлянской ГЭС. Дома нас ждали с выговором, потому что поняли наш обман. Но коль вернулись благополучно, то сильно не ругали. А главное, что милиция нас не искала…
Город детства! рис. автора
Леонид Крупатин
(Сборник "Моим родным и маленькой Родине!")
У всех у нас в душе есть город,
Чем больше мы, тем меньше Он!
Но помним с детства его крыши
И колокольный Пасхи звон!
Своё гнездо, где мы "воскресли"
Навечно будет нам святым!
И душу будет нам лечить
Воспоминаний детства дым!
ПОСТСКРИПТУМ:
Цимлянск в душе- мой город детства...
О Боже! Как же он усох!
И не сдержать мне сожаленья
Тяжёлый судорожный вздох...
С хорошим связано там мало,
Но всё равно-Он мой навек!
В гнездо родное плюнет кто-
Тот недостойный человек!
Лишь море так же всё бушует,
Крушит Цимлянска берега!
Крушат их мощные валы-
Им колыбель не дорога...
Увы! Они не понимают-
Без берегов и их не будет!
Лишь превратятся в облака-
Земля родная их забудет!
Кипит, бушует море детства,
Как всплеск Цимлянского вина!
И за Него и в Честь Его
На берегу я пью до дна!
Леонид Крупатин, Москва,2008 г