Славен наш город талантливыми художниками. В их числе – заслуженный деятель культуры РБ, ветеран Великой Отечественной войны Григорий Ефимович Харин (1924-2005).
Когда Григорий Ефимович ещё учился в уфимской школе, у него обнаружились большие способности и тяга к рисованию и появилась мечта стать художником. Но в его становление художника вторглась война… В 1942 году по окончании средней школы 17-летним мальчишкой он был направлен на призывной пункт, а оттуда, после срочных курсов разведчиков – рядовым в действующую армию на Белорусский фронт. В задачу его как разведчика входило определение маршрутов передвижения и мест дислокации войск противника; при зарисовке боевых позиций очень пригодилось его умение рисовать. Его боевой путь – от Москвы до Кенигсберга. В 1943 году в боях за Оршу он получил ранение в шею, но от госпиталя отказался, а после недолгого пребывания в полковой медсанчасти снова встал в строй. С 1943 года началось победное шествие армии, в которой он служил: в этом году он участвовал в освобождении Орла и Смоленска, в 1944 году – в освобождении Витебска и в прорыве обороны немцев в Восточной Пруссии, а в 1945 году – во взятии городов Инстербург, Пиллау и Кенигсберг. За безупречное служение Родине Григорий Харин был удостоен благодарности маршала И.Х.Баграмяна, двух орденов Красной звезды, ордена Великой Отечественной войны и нескольких медалей, включая медали «За отвагу», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов». В 1945 году он принял участие в Параде победителей на Красной площади в Москве (сохранились кадры кинохроники); и это был его звёздный час, когда он – статный и бравый воин, в парадном военном обмундировании гордо и победно чеканил шаг по Красной площади…
Вернулся на родину в Башкирию он только в 1947 году (в должности старшего сержанта), прослужив до этого ещё два года в Польше. Он до самой смерти хранил свою фронтовую гимнастерку, в которой проходил несколько лет и после войны (когда нечего было носить). С 1947 года началась его трудовая биография: сначала – как преподавателя в одном из уфимских училищ, а затем, до самой пенсии – как художника-оформителя на Уфимском моторостроительном заводе (сначала в цехе, а потом в бюро эстетики). А ещё он серьёзно и на всю жизнь увлёкся живописью. С 1949 года начал активно посещать открывшуюся при УМЗ первую в республике народную студию изобразительного искусства в д/к имени М.И.Калинина (ныне здесь находится один из учебных корпусов уфимского филиала Московского государственного гуманитарного университета имени М.А.Шолохова) под руководством ветерана Великой Отечественной войны, замечательного художника, педагога и подвижника Г.В.Огородова.
С того времени началось и творческое становление Григория Ефимовича. Эту изостудию он посещал до 1958 года, а затем стал обучаться станковой живописи у прекрасного художника, преподавателя и человека энциклопедических знаний П.М.Лебедева. Он постоянно занимался самообразованием, много читал об искусстве. Из художников ему особенно были близки К.А. Коровин, И.Э.Грабарь, Б.Ф.Домашников, А.А.Кузнецов. В 1970 году он закончил факультет изобразительного искусства Всесоюзного Московского заочного народного университета искусств имени Н.К.Крупской, а чуть позже – вечерние курсы этики и эстетики.
Живопись превратилась в смысл его жизни: ей он посвящал весь свой досуг, годами, десятилетиями пытаясь разгадать её великую тайну и оттачивая свое мастерство живописца. Обучаясь в самодеятельных по сути студиях, тем не менее, сумел добиться большого профессионализма. Его работы участвовали в большинстве коллективных выставок студийцев, включая республиканские, зональные, всесоюзные выставки и выставки произведений башкирских художников в ГДР (1975 г.) и в Японии (1975, 1976 гг.). В 1974 за большой вклад в культурную жизнь изостудий и завода он был удостоен звания заслуженного работника культуры республики; в том же году состоялась его первая персональная выставка. И это снова был его звёздный час, когда люди узнали и оценили его творчество. В связи с этой выставкой народный художник России Борис Фёдорович Домашников сказал о нём: «Григорий Ефимович как художник по призванию тонкий лирик. Он работает, сомневается, ищет, советуется с более опытными мастерами…Живопись его приобретает определенную культуру, появляются любимые мотивы и темы, любимые цвета и линии – он стремится к большей самостоятельности... Он ещё не раз порадует зрителей искренними художественными произведениями…» (Б.Ф.Домашников «Григорий Харин. Живопись». Каталог. Уфа, 1974). Григорий Харин – простой человек своего времени, живший жизнью родного завода, одновременно жил напряжённой внутренней жизнью, позволившей ему достичь в живописи духовных вершин. И звёзды сошлись, и в 70-е годы родилась его удивительная картина «Синий вечер»…
За свою жизнь художник создал более 500 зрелых картин маслом: они имеются в фондах Башкирского художественного музея им. М.В.Нестерова («Снегири», «Верхотор. Овцы», «Весна в Юматово», «Вечер в горах», «Лед проходит»), в Японской национальной галерее, в частных коллекциях Москвы и зарубежья. Картин на военную тему у него, правда, нет (как и у ряда других художников-фронтовиков): видимо, душа не зажила… Он и рассказывать о войне не любил. Нам, наверное, трудно себе представить, как сильно тосковал на фронте юный боец по тишине, по мирной жизни, по родной земле, и тема мирной родной земли впоследствии широко развернулась в его спокойных, лирических полотнах, на большинстве из которых – природа Урала: её красотой он не переставал восхищаться всю свою жизнь, снова и снова наивно и чистосердечно удивляясь весеннему ледоходу, цветущим деревьям, пухлым ярким снегирям… Сам сдержанный по характеру, особенно после войны, он открывал свою душу живописи, долгие годы ведя с ней искренний диалог. Художник много писал с натуры; за свою жизнь объездил с этюдником весь Урал, регулярно в тёплое время года в выходные и отпуска выезжая с друзьями-художниками на природу на этюды.
Большинство его картин – это лирические пейзажи. Очень трогательны уже сами их названия: «Скоро весна», «По тонкому льду», «Весна в окно стучится», «Первая зелень», «Цветущая полянка»… Художник не копирует натуру: его пейзажи одухотворены; в них мало людей, но они «очеловечены». Особенно много у него пейзажей с высокими тонкими деревцами, которые живут своей особой жизнью: встречают первый снег («Первый снег»), дружно противостоят осенней непогоде («Снег в октябре»), с надеждой ждут весны («Ожидание весны»). А весна радостно заявит о себе розоватым перламутром мартовского снега и стволов берез («Весна в Ключарёво»), белым цветением апрельских деревьев («Апрель в Юматово»). Весеннее пробуждение природы не переставало волновать его всю жизнь.
Г.Е.Харина отличает очень тонкое восприятие цвета и света: многим его работам свойственен мягкий и нежный колорит – пишет ли он растительность, небо или воду. Даже в его горном пейзаже «Уральские горы» открытые светлые слоистые горные породы так тонко выписаны, что напоминают пастельную радугу. Что бы ни писал художник, он пишет душою.
В ряде его работ цвет становится более смелым и насыщенным («Синий вечер», «Изумрудный полдень», «Муллакаевская пристань», «Каменная россыпь», «Река Инзер»). В своей картине «Синий вечер» он показывает синий цвет во всей его красоте: на фоне зимнего ярко-синего вечернего неба возвышаются грациозные тонкие деревья с хрустальными шапками инея, словно связные между небом и землёй, словно хранители тайны красоты, безмолвно призывающие нас оторваться от текучки жизни, остановиться: вслушаться в загадочную тишину, всмотреться в удивительную красоту… Художник как бы иллюстрирует строки Николая Гумилева:
Я знаю, что деревьям, а не нам
Дано величье совершенной жизни.
На ласковой земле, сестре звездам,
Мы на чужбине, а они в отчизне…
Именно для таких картин справедливо следующее высказывание друга Григория Харина, заслуженного художника РБ Сергея Литвинова: "Чем больше каких-то подсознательных чувств, каких-то синих толчков из души во время работы, тем она лучше".
Свои «плавные» пейзажи Григорий Ефимович нередко оживлял птицами («Грачи прилетели», «Летний день», «Сороки на льду», «Ласточки», «Март» и другие), которых любил слушать и за поведением которых любил наблюдать – но осторожно, чтобы не спугнуть. А его цикл "Снегири" можно назвать его «визитной карточкой». Один из пейзажей со снегирями даже приобрела Японская национальная галерея: видимо, Япония нашла его вполне для себя «экзотичным».
Есть у художника и динамичные пейзажи (например, «Инзер.Пороги», «Инзер.Рябина»), показывающие мощь разбушевавшейся водной стихии. Ещё одна из граней его таланта – «эпичность» его гор в ряде пейзажей (««Столбы» Малого Явмантау», «Верхотор.Овцы», «Урал», «Урал. Утро», «Вечер в горах»). На его большом полотне ««Столбы» Малого Явмантау» суровые скалы даже напоминают сказочные замки. Древностью, незыблемостью, мудростью и тайной веет от них. А мчащийся внизу поезд кажется по сравнению с ними игрушечным. Имеются у художника и сюжетные работы («На лыжах», «Сенокос», «Зимняя рыбалка», «Сдача норм ГТО на УМЗ», «Воскресный день.УМПО»): они, возможно, незамысловаты, но это гармоничные, жизнеутверждающие и искренние произведения художника. Писал он и натюрморты, большинство из которых очень лиричны («Весеннее окно», «Весенний натюрморт», «Сирень», «Цветы», «Красная рябина», «Осенний натюрморт»). Трепетен его большой натюрморт «Сирень»: это настоящая лирическая картина, выполненная очень нежно и бережно, чтобы ничем не нарушить созданную на холсте целостность и гармонию. Белые и сиреневые цветки на густых ветках в матовом высоком кувшине на столе трепещут и мерцают, как маленькие звездочки…
При жизни у Григория Ефимовича были всего две персональные выставки: излишне требовательный к себе, он редко отваживался на них, считая, что для них нужно ещё работать и работать. Хотя сам всегда был фанатично предан живописи, буквально «одержим» ею. По признанию его сына Александра Григорьевича, всю свою жизнь отец, исполнительный и добросовестный работник, тем не менее, жил небогато и так и не смог завести себе приличный дорогой костюм, тратя большую часть средств на краски и холсты… Вторая и последняя прижизненная персональная выставка Григория Ефимовича в Уфе состоялась спустя целых тридцать лет забвения, в 2005 году, в канун 60-летнего юбилея Великой победы. А через полтора месяца его не стало: сердце…81-летний художник ушёл, повинуясь неумолимому времени. Одно поколение художников сменяется другим. Так, как Григорий Харин, уже не пишут. Но пусть звёзды его высокого творчества светят нам всегда!