19. Дикое преступление
Укатили наши дембеля по домам, а на замену прибыло молодое пополнение. Среди молодых бойцов выделялись Шура Рулёв, уроженец Омска, и Николай Морозов из Калмыкии. Это были два друга. Оба крепкие. Тогда казалось, ничто не сможет их разлучить...
Пополнили роту ещё два парня из Молдавии: Лопаев и Евсеев и два узбека: Сервер Муратов и Ганиев, постоянно улыбающийся губастый паренёк, прозванный сержантом Сергеем Белоусом Губой.
Вечно злобный Саро Кочарян стал без повода придираться к солдатам-новобранцам. Он почувствовал себя настоящим «стариком», прослужив всего год. Забыл, как совсем недавно отлынивал от службы, отсиживался на нарах, аккуратно протягивая оттуда свой котелок в часы приёма пищи. Как чёрт, из темноты возникал.
Бойцы батальона ежедневно выезжали далеко за территорию городка: собирали камни для строительства, грузили песок. В ходе одного из подобных выездов, как мне рассказал сослуживец, Саро покрикивал на молодого солдата из другой роты, откровенно издевался над ним. А все ведь были при оружии. Солдат не выдержал унижений Кочаряна и направив на него автомат, передёрнул затвор. Бойца вовремя успели обезоружить, а Саро стал втолковывать ему: «Зачем ты хваталь автомат? Это нельзя делать… Ну я малэнько кричаль на тебя и что? Тебя дома ждут, меня…» Видно было, что Кочарян здорово перетрухал, и к бойцу больше не приставал. Зато продолжал портить настроение другим. Видно, такую крысу никогда не перевоспитать. Хоть ежедневно лупи его с раннего утра.
Однако без ЧП на почве «дедовщины» не обошлось. Один молодой солдат изнасиловал солдатика со своего же призыва. Произошло это в бронетранспортёре в командировке.
Пострадавший паренёк после надругательства над собой взял в руки автомат и выпустил в извращенца весь магазин. В общем, сделал из него решето.
Я хорошо помню того бойца. Впервые увидел его на КПП батальона: «молодёжь» только что привезли. Конечно, почти все вновь призванные похожи на детей, но этот паренёк выделялся и среди сверстников.
Росточка совсем небольшого, а его шинель едва не доставала до земли. И выглядел этот светленький юноша лет на 14. Помню, один старослужащий, посмотрев на него, покачал головой и произнёс: «Видать, в Союзе совсем дела плохи, если в армию пионеров стали призывать».
Так вот, этот «пионер» оказался настоящим мужиком. И хотя комбат потом устроил лекцию на тему происшествия, осуждая убийство, большинство поддержало поступок молодого солдата.
Подполковник распинался перед нами в солдатской столовой. Мы сидели, а командир ходил между столами и разглагольствовал: «Один боец не смог сдержать своей похоти и сейчас мёртв. Другой не удержался от чувства мести и сядет в тюрьму. Я никого покрывать не собираюсь. Лично мне терять нечего. Подполковника я получил, - командир линейкой щёлкнул себя по новеньким звёздочкам на погоне. - Это мой потолок».
Комбат мог бы ещё щёлкнуть себя по значку на груди, свидетельствовавшему об окончании им среднего военного училища. На знаке имелись буквы «ВУ» (военное училище), что среди армейской братии расшифровывалось, как «взводным умрёшь». А наш командир руководил, соответственно, отдельным батальоном и получил уже две большие звезды, что действительно большая удача среди лиц, окончивших среднее учебное заведение.
Об одном умолчал подполковник: как дали ему вторую большую звезду, так и обратно забрать могли. Как в известном анекдоте – «…а теперь эти две убери на хрен…» И было бы за что.
Ни комбат, ни некоторые командиры рот не занимались воспитанием личного состава, не знали, какая царит обстановка внутри подчинённых им подразделений. Почти всем было на это наплевать.
А ведь убитый солдат с самого появления в батальоне вёл себя дерзко. Приласканный старослужащими-земляками он многое позволял себе. Пререкался с начальством. А однажды врезал по лицу парню со своего призыва только за то, что у того не оказалось закурить…
Требовался сопровождающий военнослужащий из командного состава. Для доставки трупа домой.
А везти-то в среднеазиатскую республику. До нас доходили слухи, что никто не соглашался – могут и убить родственники.
Тогда наш дедешка, прапорщик Пьянков явился к комбату и заявил:
- Товарищ подполковник! Я пожил, можно сказать. Сорок пять лет. К тому же во время войны я находился в детдоме как раз в той самой республике. Знаю местный язык в совершенстве.
Отправляйте меня сопровождающим!
- Да вы что, товарищ прапорщик!? Лучшего специалиста батальона я не имею права отлучать от службы.
В итоге, покойного повёз домой офицер из другой части, уроженец тех мест, где тело надлежало передать земле…
А солдатика, с оружием защитившего себя, к уголовной ответственности не привлекли, признали, что он действовал правомерно, в состоянии необходимой обороны и аффекта.
На фото в центре: военнослужащие батальона с трофейным оружием, 1980 г.
Продолжение:http://www.proza.ru/2011/04/07/548