Напиток для влюблённых

Дмитрий Верендеев
Глава из рассказа "Баня" часть 4

Начало см. http://www.proza.ru/2011/03/07/831
           http://www.proza.ru/2011/03/11/325
           http://www.proza.ru/2011/03/15/399 

Четыре свечи, зажжённых загодя во всех углах низенькой бани и даже в предбаннике, и весёлое пламя, пляшущее над сухими дровами в топке, освещали парилку и тела трёх её обитателей; здесь уместно напомнить читателям, что ещё не родилась та женщина, чья красота проиграла бы при свечах.

Это нагота молодухи – ослепительная, кожа поражала белизной, стройная фигура и тонкая талия подчёркивали форму и размеры грудей, бёдер. Волосы были настолько густые и длинные, что казались искусственными, хотя это было не так; восторженное лицо Груни, её кокетливый взгляд...

Короче, все признаки красоты, которые ценятся повсеместно, у этих женщин были с избытком; – если бы господь увидел этих женщин в эту ночь, он наверняка пожелал бы обратиться в падшего ангела.

Однако Кудашева это ничуть не смутило, он достал из полевой сумки полный графин и осторожно передал Зинук и припечатал: «Ради бани не возбраняется!»

«А, вот это, наверно, питьё так питьё, высший сорт, сразу видно по цвету», – с растяжкой вымолвила Зинук как человек слишком благовоспитанный, чтобы выказать нетерпение.

«Медовуха из свежего сотового мёда. Надеюсь, вам понравится!»

«Ещё бы! – откликнулись обе с той радостной готовностью, которая появляется, когда требования вежливости совпадают с волнением сердца. – Это же напиток для влюблённых – настоящий возбудитель!» – радовалась Зинук.

«Не хочу перед вами опарафиниться, один против двоих женщин – это всё же не шутка, я вам скажу, хочу, чтоб этот напиток помог мне поднять мужской тонус; одно в нём неладно – больно уж хмельной, нескоро прочухаешься. Ну да ладно, завтра объявим для нас выходной».

Кудашев говорил не без волнения, но ровным голосом, как бы тщательно сохраняя равновесие между двумя влекущими его в разные стороны силами. Встретив в своём возлюбленном такое неожиданное самообладание, Зинук, видимо, тоже взяла себя в руки:

«Никто тебя на улице не видел, когда ты сюда завернул?» – спросила она своим воркующим голосом, глядя на него поверх лёгкого дыма, клубившегося над печкой.

«Старый партизан, кого хочешь, проведу, где хочешь пройду, а пришёл я сюда по задворкам, и никто меня не заметил!» – похвастался Кудашев и шлёпнул своей левой рукой по забористому заду любопытной.

«Ой, мы так не договаривались!» – надула губы Зинук, нарочно поглаживая место шлепка своего извечного объекта мужского внимания, напрашиваясь на повторный шлепок.

«Как хорошо, если действительно Вы старый, нам будет спокойнее париться!» – шутила Груня, хотя сама давно уже проинформирована подругой о южном темпераменте бригадира.

«Знаете что, ребята, здесь только мы, больше никого нет и стесняться друг-друга не будем. – И, глядя на Кудашева долгим сверлящим взглядом, Зинук уже спокойно, но с прежним, таинственным жаром в голосе проговорила:

– Я хочу, чтобы Боря сделал нам сегодня такой массаж, чтобы хрустели все суставы, горели мышцы, чтобы начисто забыть обо всём на свете...»

«А я, может, не хочу!» – возразила Груня на это дерзкое предложение Зинук с лукавой усмешкой.

«Полно тебе притворяться непорочной девицей, сама же согласилась, – продолжала та, – хотя на тебя иногда находит. Должно быть, это у тебя в крови».

«Не будем за это спорить, девочки, но я массажирую только по обоюдному согласию, и никаких гвоздей!» – рубанул «Кабан», разряжая атмосферу между двумя подругами. Угли былой страсти уже явно разгорались в нём. Он наклонился к Зинук, словно хотел прижаться лицом к её щеке, но обнял за талию и крепко прижал к себе. Все трое мгновенно вспыхнули, словно сердце у них было одно.

«О нет, подожди, – прошептала она, а сама быстро полезла рукою в карман его широких брюк и начала шарить. Детородный член «Кабана», будто только и ждал этого приветствия, высоко поднял голову и двинулся к руке во встречном направлении.

Молодуха схватила его намертво и сразу же почувствовала, как всю сердцевину её тела, от желудка донизу, свело такой сладкой истомой, которую она прежде не ощущала, – что это тебе вдруг вздумалось? Давайте сначала попаримся. Разве можно при посторонних?» Глаза Зинук затуманились дремотным призывом.

«Не только можно, даже нужно!» – выдохнул он, плотнее прижимая к себе податливое тело Зинук, здоровая рука ящерицей скользнула по её дородной груди, а взгляд его в это время летел в глаза Груни, словно птичка в чужое гнездо. Тело у «Кабана» горело от возбуждения. В нём бушевали похотливые юношеские соки.

От мужского, здорового запаха и горячего предмета в кармане, который пульсировал в её руке и становился всё больше и больше, у молодухи раздулись ноздри, медленно клонясь, она подставила Кудашеву пунцовые губы, – лишь ахнула негромко.

Кабан для начала распустил ей косы, упавшие до полу, взял с подоконника деревянный гребень и принялся медленно их расчёсывать.

«Вся сила женщины в волосах, их нельзя опрыскивать духами, волосы должны пахнуть тобой и щекотать мужское тело. И чем они длиннее, тем приятнее для меня. Ты как русалка у меня, никогда их не укорачивай, Зинук!» – внушал он монотонным голосом, переминаясь от внезапного возбуждения.

Речь его была длинной и изобиловала подробностями, которые могут родиться только в голове развратника, изъеденного желанием.

Продолжение см. http://www.proza.ru/2011/03/24/361