цена любви глава 20

Светлана Савельева
начало:http://www.proza.ru/2010/09/30/1212
 Глава 20
 Доживем до понедельника

    «По всем приметам, в скором времени я просто чирикнусь, - писала Ира в свой дневник 27го января, - причем, окончательно. Сегодня мне приснилось Мишкино письмо, я его читаю, читаю, тороплюсь, и никак не могу дочитать до конца. Помню, он мне писал, что думает обо мне… А проснулась внезапно, словно от толчка, и чуть было не разревелась, так мне обидно стало, что не дочитала я  до конца долгожданного письма…
   Господи, ну что же я за дура такая! Чего только не отдала бы, чтобы  получить вдруг простой беленький конвертик с подписью: М. Погодин!
   И Наташка упорно молчит. Может, не знает еще его нового адреса?
   Боже мой, ну где же теперь Мишка, в какой стороне? Как непередаваемо мрачно, плохо мне жить без него!
   А тут еще этот Никита…»

   Ира отложила ручку и задумалась…
   Да, Никита… еще одна ее головная боль. И не только головная, но … уже и сердечная?

   Два дня назад, в последнюю ночную смену, к ней в кабинет заглянула Инна Игнатьевна, сменная лаборантка. Ира недолюбливала эту толстую рябую тетку, первую сплетницу на заводе, и общалась с ней исключительно по работе.
   -Вам что-то нужно, Инна Игнатьевна? – Ира демонстративно зевнула, подняла на лаборантку покрасневшие от бессонной ночи глаза.
   -Скажите, Ирочка, что у вас с Крыловым? – плюхнувшись напротив Иры, за стол учетчицы, бесцеремонно спросила Инна.
   -С кем, с кем? – от неожиданности Ира не сразу поняла, о ком речь.
   -Не прикидывайтесь, Ирочка, - елейно усмехнулась лаборантка. – Весь завод на ушах, только и разговоров, что о вашем романе с Никитой! Как я вас понимаю! Понимаю, и ничуть не осуждаю! Конечно, перед таким мужчиной невозможно устоять!
    Несколько секунд Ира напряженно думала, что ответить. Возмущаться и утверждать обратное, что никакого романа нет и в зародыше, значило подлить масла в огонь сплетен, тем более в разговоре с таким человеком, как Инна, поэтому Ира стоически вытерпела пытливый взгляд собеседницы и заставила себя мило улыбнуться.
   -А вы сами-то верите в это, Инна Игнатьевна? – добавив в голос иронии, спросила она. – Верите, что я могу закрутить роман с женатым человеком?
   -Ну, лично я вас вместе никогда не видела, - нехотя признала та, - но ведь дыма без огня не бывает. Да и жена у него так только, на бумаге, захочет, разведется.  Говорят, Никита глаз с вас не сводит, после каждой смены провожает.
   -Ну, это сильно преувеличено, Инна Игнатьевна, - пожав плечами, сказала Ира. – Как-то пару раз да, мы с электриком шли вместе до проходной. И что же здесь такого? Обычное общение, разговоры про погоду-работу. А провожать меня некуда, я у завода живу, в двух шагах.
   -Так-то оно так, Ирочка, - разочарованно пожевала губами Инна, - но все болтают разное, вот я и решила выспросить у вас самой, так сказать, из первых рук. Вы уж простите мое любопытство, у нас тут городок маленький,  можно сказать, деревня, ничего не скроешь… а я так не сомневалась, что вы девушка порядочная, и неприличия не позволите.
   «Да уж, - закрывая дверь за любопытной бестией, проворчала про себя Ира, - точно деревня. Из мухи слона раздуют, а ты первая и подхватишь, да от себя прибавишь с три короба…А между тем, Никита меня даже за руку ни разу не взял,  а они туда же, про неприличия выдумали!»

    …«Верно, я переусердствовала, избегая его, - закрыв дневник, откинулась на подушку Ира - а Инна заметила это. Раньше я частенько сама ходила в электроцех за дядей Валей, Никиту же вызываю только по телефону. Или, может, она видела, как я торчала тогда около сливного отделения, где он менял пускатели? Но я не делала ничего предосудительного,  да мне и по должности положено присутствовать…»
    «Ага, давай, давай, оправдывайся! – как всегда вмешался ехидный внутренний оппонент. – Ври, да не завирайся, себя-то ведь не обманешь… Тебе по должности положено сходить с ума от его голоса в трубке? Положено украдкой глазеть на него,  краснеть маковым цветом – сбивая дыхание, забывая о смене и своих обязанностях?? Да ты всю плешь переела рабочим, торчишь по полсмены на прессах, глухая и равнодушная ко всему на свете, и смотришь, смотришь на дверь электроцеха – вдруг она откроется, и оттуда выйдет ОН? Неотразимый, распрекрасный Никита Крылов!? И после всего этого ты хочешь, чтобы завод не гудел от сплетен?!»
    -Нет, неправда, нет! – громко сказала Ира вглубь пустой квартиры. – У меня к Никите ничего нет! Он женат, пусть и формально, и мне совсем не пара. Я Мишку люблю, я письма жду, и если Наташка не напишет, через неделю поеду сама, узнаю адрес, пошлю ему новое письмо и расставлю все точки над «i»…
   -С кем это ты тут разговариваешь? – в дверях ее спальни неожиданно нарисовалась Тамара.
   -Ой, Томка, ты так тихо вошла, я и не услышала.
   -Еще бы! – фыркнула подруга. – Кричишь тут на все хату про своего Мишку, я думала, у тебя кто-то в гостях, а ты, оказывается, сама с собой болтаешь! Ой, Ирка, это вообще-то ненормально, шизофренией попахивает, одиночество тебе явно не в пользу. Он, что, так и не пишет тебе?
   -Не-а, - помотала головой Ира, потом вдруг неожиданно для себя выпалила, - слушай, Томка, меня Крылов «обхаживает»…
   -Да ты что?! Серьезно?! – заинтересованно повернулась Тамара. – Знаешь, я слышала что-то такое на заводе, краем уха, но не поверила, подумала, что очередная утка, у нас любят болтать всяку чушь. Хотела тебя спросить, да неудобно как-то…  А ты как к нему?
   -Не знаю, - вздохнула Ира. - Боюсь я, Томка…
   -Чего боишься? Кого? Крылова?
   -Он меня с ума сводит, Томка… как увижу его… ноги не идут…
   -Не мудрено… - кивнула Тамара, - такой Дон-Жуан… картинка… Все девки заводские вдруг ни с чего краситься стали, на работу нарядные ходят, как на танцы… Слушай, Ирк, а чего ты теряешься, а? Квартира в твоем полном распоряжении, ты тут хозяйка, пригласи его на чашку чая, и…  Эх, я бы и то Никитке отдалась, гульнула от Олега! А тебе что мешает?!
  -Томка?! Что ты такое говоришь?!
  -А что я говорю? Я дело говорю! Да ты ханжа, или девственница? Скажи, что, ну что ты теряешь? Где ты еще в жизни своей встретишь такой человеческий шедевр, как Никита Крылов?! Где, ну, где? Может, он один такой на всю Россию и есть?! И этот шедевр к тебе неровно дышит!!  Не упускай момент, подруга, накрой на стол, свечей поставь, шампанского… такую незабываемую ночь можно устроить, сказку… с необыкновенным, сногсшибательным мужиком!.. Дура, тебе счастье само в руки валится, а ты тут… в пустой квартире… воздух сотрясаешь! Эх, если бы он на меня глаз положил!...
   -Боюсь я, Томка, - тоскливо повторила Ира. – Зачем мне такие отношения? Зачем новые страдания? Он старше меня на десять лет, притом женат, хоть и формально… А вдруг ребенок получится?
   -Фи, молодо-зелено, - фыркнула Томка. – Это Мишка твой запросто мог тебя обрюхатить по неопытности, чай и слыхом не слыхал про презервативы, и с какой стороны к ним подступиться. А Никита не дурак, чтоб направо-налево детей клепать, собственную жизнь усложнять, с него хватает и тех бабок, что он законной жене платит, не будучи уверен в собственном отцовстве… Да и не бабник он, скорей, наоборот, так что вполне может быть, что у него к тебе  серьезные намерения.
   -Но у меня же Мишка…
   -Твой Мишка пацан глупый, - перебила Тамара, - к тому ж бросил он тебя, и писать не пишет. Спустись с небес, забудь его, и не думай, ты ему ничем не обязана, он сам свой выбор сделал… Слу-ушай, что я придумала! Я ключ от нашей хаты не сдавала еще, держи-ка, вот он. Не можешь словами Никиту позвать, так ключ ему передай, он не дурак, поймет! Сам к тебе явится, и будет у вас здесь… о-ей-ей… океан любви, сами боги позавидуют! Ирк, не дрейфь, как бы ни сложилось у вас, будет хоть чем жизнь помянуть!
   -Я не смогу, Томк, не смогу, - судорожно сжимая в руке ключик, прошептала Ира. – Да я со стыда сгорю! «Дорогой Никита, на, вот тебе, ключ от моей квартиры, и от моего сердца,  да приходи вечерком, по морозцу…», а он поглядит на меня, как на дуру, да еще и подумает обо мне что-нибудь… неприличное!
   -Эх, зелень ты, Ирка, одно слово, зелень, - мечтательно протянула Тамара. – И почему это классные мужики всегда не в ту сторону взоры кидают? А ключик оставь, оставь у себя. Может, чего и надумаешь? А я побежала, меня внизу муж ждет! МУЖ!!! Давай, подруга, счастья тебе!
 
   …Они столкнулись лоб в лоб во вторую вечернюю смену, внизу, в бочкомоечном отделении. Ира никак не ожидала увидеть его там, потому что готовую продукцию сливали в тот вечер в железнодорожную цистерну, и бочкомойка пустовала. Она и сама-то спустилась туда чисто в профилактических целях, проверить, выключен ли свет, да хорошо ли смотаны резиновые шланги…
    Резко повернувшись, Ира почти налетела на него в дверях бочкомойки. Инстинктивно вытянув вперед руки, она прикоснулась ладонями ему к груди, и некоторое время стояла так, в ступоре, не в силах сдвинуться с места… Он был близко, так страшно близко… совсем рядом… и ей казалось, что она чувствует, как бьется под ее рукой его сердце...  Еще секунда, короткий шаг, и она могла бы оказаться в его руках, в крепких объятиях… головой на плече… и замерев, стоять так вечно… всю жизнь…
    Опомнившись, она опустила руки и отошла, вернее, отскочила,  назад…
    -Вы словно боитесь меня, Ирина Алексеевна, - чуть насмешливо произнес он. - Неужели я такой страшный?
   -Что вы здесь делаете? – игнорируя его выпад, спросила она. – У нас все в порядке, и я не вызывала вас…
   -Я обязан обходить цех несколько раз в смену, независимо от вызовов, - спокойно пояснил он. – Однако сейчас я пришел в бочкомойку с совершенно конкретной целью: начальник попросил проверить состояние щитовой, пока здесь нет рабочих.
   -Простите, - смутилась она своей резкости, - конечно же, я знакома с этими правилами. Занимайтесь вашей проверкой, а я пойду, не стану мешать…
    -Вы ничуть не мешаете, - мягко возразил он, - напротив, мне было бы приятно, если бы вы остались, на какое-то время… Помните нашу прогулку, две недели назад? Вы на редкость удивительная слушательница, чуткая и внимательная. Я мог бы рассказать вам что-нибудь еще, занятное и веселое… Вам ведь хочется остаться здесь, со мной, не так ли?
   «Хочется… - вздохнула про себя Ира. – Хочется стоять тут, среди бочек, закрыть глаза и купаться в твоем голосе,  и неважно, что ты будешь говорить… хоть таблицу умножения…»
   -Мне пора, - наказывая себя за слабость, жестко сказала она, - не забудьте выключить свет, когда закончите, - сделав шаг влево, чтобы обойти его, она неожиданно споткнулась о бухту шлангов, и упала бы, если б он не поймал ее на лету за локоть.
   -Осторожнее, - промурлыкал он, помогая ей выпрямиться, - под ноги смотреть никогда не лишне, особенно на нашем заводе, где вечно все свалено в кучу, и как придется, - он провел рукой ей от локтя до кисти, задержав в своей ладони ее пальцы, и она замерла, пронзенная странным ощущением чувственности и покоя, этакой причудливой фантастической смесью, лишившей ее мыслей и разума. – Какие у вас приятные руки, Ирина Алексеевна … идеальные руки, безукоризненные, чисто женские… маленькие и нежные. Такие руки созданы для поцелуев…
    Он наклонил к ее руке голову, словно и впрямь собрался поцеловать, и Ира не выдержала… Протянув свободную руку, она чуть-чуть, едва заметно, дотронулась до его волос, потерла в пальцах блестящую прядку…  Совсем другие у него волосы, не как у Мишки… жесткие, упругие, превосходно держащие форму… таким не страшен никакой ветер – не спутает, не сомнет, не разлохматит…
    Сердце билось толчками, голова звенела, и она тщетно пыталась успокоиться, сфокусировав на чем-то нейтральном затуманенный волнением взгляд… «отпусти, пожалуйста, отпусти, не мучай меня прикосновением… пожалуйста, Никита, не мучай… ты же все понимаешь… ты чувствуешь, как дрожит моя рука… как я падаю, падаю в тебя, как сдаюсь тебе вся, подчиняюсь приговору желаний… сдаюсь, и не хочу иного…»
  В коридоре, за спиной Никиты, кто-то задел ногой за плинтус, шепотом чертыхнулся, быстро мелькнула тень… Инна? Инна!... Ну, конечно, Инна, кто же еще?!
    -Ну, вот мы и попались, - опустив руку, нервно улыбнулась Ира, - моя лаборантка…  Завтра весь завод будет говорить, что ты целовал меня…  прямо в бочкомойке…
    -Что ж, я не против, - лаская ее взглядом, прошептал он. – Только разреши…
    -Не сегодня, - заживо сгорая в его глазах, так же шепотом выдохнула она. Губы пересохли, и плохо слушались… если бы он поцеловал, не прося разрешения…Мишка никогда ничего не спрашивал, а Никита… и откуда у него такие изысканные манеры?... С сожалением вынула ладонь из его руки… остро ощутив потерю, отступила в сторону, - мне пора… Никита… мне правда пора… простите… мне надо идти…
               
    На длинный выходной Ира поехала домой. Узнаю адрес, решила она, напишу Мишке письмо, дождусь (или не дождусь) ответа, во всяком случае, будет все ясно, и мне не в чем будет себя винить, потому что я сделаю все, что в моих силах, исчерпаю все возможности, все, какие только существуют. А потом…
   Что будет потом, она не знала. Пока не знала. Может решиться, последовать совету Томки, и вручить Никите ключ от своих дверей?
    На извечный вопрос матери о личной жизни Ира отделалась какой-то ерундой, и вдруг развеселилась, представив, что стало бы с родительницей, узнай она правду о новой занозе в ее сердце…

   «Да, мамочка, - скромно потупив взор, сказала бы Ира, - я тут познакомилась на днях с одним человеком… Ему 32 года, и он немножечко женат, правда, семья его мотается где-то по Уралу, и он не знает о ней ни сном, ни духом, но тем не менее официально не разведен, да к тому ж платит алименты на двоих детей… А еще он недавно прибыл… из мест лишения свободы, и должности солидной не имеет, и образования тоже. Домишко у него без удобств, без ванны и отопления; а из родственников мать, бросившая его в младенчестве, которую он по сути совсем не знает… Ну, что там еще из длинного перечня его достоинств? Ах, да, он красив, как бог, и все женское население нашего маленького Кстова сходит по нему с ума, а он «ухаживает» за мной уже целый месяц, и за это время ни единого раза не попытался даже обнять, так что я понятия не имею, как он ко мне относится, и что ему от меня нужно… А еще, говорят, что он колдун, и владеет гипнозом, и может прочесть на расстоянии мысли любого человека, так что поосторожнее с ним, и не выказывай ему своего «лестного» мнения...»
    После таких слов мать, конечно, свалилась бы в обморок, или поколотила ее ухватом, а потом, бросив все дела, помчалась в Кстов,  разлучать их с Никитой, и устраивать ее, Ирино, будущее по своему образу и подобию…

    -Ты сегодня веселее, дочка, чем в Новый год приезжала, - удовлетворенно отметила мать, - я так и знала, что все наладится!
    -Да, мамочка, все в порядке!  Не о чем беспокоиться…
 
    Адрес Ира узнала, но не от Наташки. Случайно встретив в поселке Мишкиного соседа, они разговорились, и тот поведал ей, что пацаны расписали в письмах в армию ее «измену» махровыми красками, но Мишка никак не прокомментировал полученные новости, отделавшись по этому вопросу стойким молчанием.
    -Ты напиши ему сама, Ира. Объясни все, только не ври ничего.
    -Мне нечего врать. По сути мы давно расстались, и ничего не обещали друг другу. Да он мне и не пишет, так что я даже адреса его не знаю.
    -Как не пишет?
    -Обыкновенно. Ни строчки, ни слова, ни буквы.  Ни-че-го.
    -Погоди, тут что-то не так. Мне помнится, в одном из его писем было что-то про тебя. Что ты не отвечаешь ему, и он не понимает, почему.
   -Хм, действительно, странно. Ладно, Серега, давай адрес, ребусы буду потом разгадывать – кто кому пишет, кто кому не пишет… потом…

    …Еще ни разу с таким нетерпением не мчалась Ира из дома в город Кстов. В столь нелюбимый ею, чужой и постылый город Кстов…
   Воскресенье, понедельник, вторник…. Три дня, уже целых три дня она не видела Никиту! Целых бесконечно долгих три дня!
   «Я легкомысленная коварная изменщица, ненадежная, слабая и непостоянная, - нервно ерзая на жестком сиденье в электричке, корила она себя, - совсем недавно я сходила с ума от тоски по Мишке, а теперь и думать о нем забыла! Теперь я считаю минуты до той волшебной поры, когда приду на смену, когда что-нибудь перегорит, или сломается по электрической части, я у меня появится законный повод снять трубку и услышать в ней ЕГО голос!... Боже мой, еще только Цибирино! Как же медленно ты тащишься, дурацкая электричка, как медленно!... На лошадях в прошлом веке, и то быстрее ездили! Ну, же, давай, давай, наддай, машинист, прокати с ветерком! О, опять остановились, вот досада, этак я и на смену опоздаю! Ну, ничего, я меняю Анну Александровну, она добрая, сердиться не станет! Но все равно, неудобно будет перед старушкой…»

   …-Электроцех слушает! – раздался в трубке тусклый дребежжащий голос.
   -Кто это? – холодея сердцем от непонятного страха, пискнула Ира. – Кто взял трубку? Мне нужен Никита Крылов, дежурный электрик, срочно! Позовите Никиту, пожалуйста!
   -Сейчас иду, Ирушка, - ответил все тот же голос, - что случилось, куда приходить?
   -Дядя Валя, это вы? – До Иры, наконец, дошло, с кем она разговаривает. – Вы  выздоровели? О, я очень рада! А … Никита… он, что, теперь в другой смене?...
   -Ты про Крылова спрашиваешь, дочка? Нет, он в дневной бригаде, с восьми до пяти. Так что случилось-то, ты так и не сказала. Куда мне идти?
   -На засыпку, дядя Валя, шнек не включается, видимо, снова кнопка запала, - бесцветным голосом ответила Ира. – Я сейчас подойду туда…
   Трубка выпала у нее из руки и шмякнулась на рычаг, а Ира схватила куртку; путясь в рукавах, оделась и выбежала на улицу. Морозный воздух охладил ее голову, щипнул горевшие огнем щеки…
   «Никиты нет, нет, - больно стучало у нее в висках, - сегодня вторник, первая ночь.. среда, четверг, в пятницу выходной… суббота-воскресенье вечера, а дневные отдыхают… значит, я смогу увидеть его только в понедельник. Если смогу, потому что теперь я не его мастер, и мы можем не пересекаться с ним днями, а то и неделями… я не увижу его, не услышу… я пропаду без него…»
   -Что ж ты без шапки-то, дочка? На улице двадцать градусов, застудишься…
   -Как шнек, дядя Валя? Включается?
   -А куда ж он денется с подводной-то лодки?
   -Хорошо… быстро вы сделали. Я и дойти не успела…
   -Так и не бегала бы, мороз на улице. Поберегайся, дочка… у тебя вон и глазки слезятся…

    Смена тянулась как резиновая. Безликой  тенью Ира снова слонялась по заводу, почти физически ощущая, какой он большой и унылый. И пустой, совсем пустой без Никиты… Время медленно струилось мимо, фиолетовым шлейфом минут обтекая ее поникшую одинокую фигурку. «Ну, что я за дура такая? – шепотом издевалась она над собой. – Чего я закисла? Никуда он не делся, «мой» Никита, в день работает, как миленький. Понадобится мне электрик, пойду  к дяде Вале, а там и он, неподалеку…»
   «И что с того» - ехидничал оппонент.
   «А ничего! Если я действительно ему нужна, он проявит себя, и вовсе незачем для этого работать в одной смене! В противном случае – забыть о нем, совсем забыть! Плюнуть и растереть – и все дела!...»
   «А сможешь – забыть-то?»
   «Смогу! Еще как смогу!» - Ира оглянулась, не понимая, как оказалось в бочкомойке. В клубах пара копошились рабочие, устанавливая бочки на сопла, отвинчивали пробки, а она торчала в дверях, бездумным взором глядя на то место, где они стояли с Никитой в тот памятный вечер, когда их застукала вдвоем Инна. Да, он стоял вот тут, и держал ее за руку, а она плавилась и едва дышала, растирая в пальцах пару его черных волосинок…
   -Ирина Алексеевна, разрешите! – рабочий катил прямо на нее пару бочек.
   -Да-да, конечно, - освободила она дорогу, - извините…

   Письмо Мишке она написала, но сделала это скорее для очистки совести, чем по желанию. Сходила, бросила в ящик. Метель, поземка, бррр, стужа! Февраль, одним словом… одинокий, тягучий месяц…
    Еще только пятница… только пятница…
   «Доживем до понедельника»….Есть такой фильм… с Тихоновым и Печерниковой…
   Доживем…

     …-Не скучаете без меня, Ирина Алексеевна?
    Слава богу, он сзади, он не видит ее лица, ее безумной радости, закрытых в изнеможении глаз… Он не видит, и у нее есть время передохнуть, собраться с силами, восстановить дыхание…
    -А вы, Никита? Вы не скучаете? – медленно повернуться и выдержать…его взгляд, ласковый и грустный… выдержать и не сломаться, не побежать навстречу… при всех посторонних смотреть в его красивое лицо, долго-долго, истосковавшимися глазами… не отрываясь и  ничего не боясь…
   -Вы позволите… честный ответ… Ирина Алексеевна?
   -Разумеется. Мне и нужен… честный…
   -Тогда пройдемте, немного вперед… здесь очень людно, - они были в насосной, и шум работающих механизмов перебивал его слова, - а лучше всего на улицу, к компрессорной. Там тихо, и никого нет, в это время…
   -Хорошо, пойдемте, - чувствуя себя деревянной куклой, на негнущихся ногах она вышла первой, не разбирая дороги, почти на ощупь, по памяти… толкнула дверь, холодный ветер обжег легкие… обернулась…
   Он стоял близко, почти касаясь ее… Она не отодвинулась…
   -Говорите, - выдохнула она еле слышно, - прошу вас, говорите… Говори, Никита…
   Он протянул руку и погладил ее по холодному подбородку. Рука его была теплой и ласковой… она закрыла глаза, и прижалась к ней, к этой руке…
   -Я больше не могу без тебя… Ира… не могу, понимаешь? Эта неделя тянулась вечностью. Я думал, что не доживу… до понедельника… Посмотри на меня, любимая, посмотри… если ты не пустишь меня в свою жизнь… я уеду из этого города…
   -Ники… - голос изменил ей, и она не смогла продолжить.  Вытащила из кармана Томкин ключ и без колебаний вложила его ему в руку. – Приходи завтра…вечером… у меня выходной… двадцать девятая…  четвертый этаж…. Я буду ждать… тебя… - и убежала, не решившись даже мельком на него глянуть…

    Она знала, что в нижней сливалке сейчас никого нет. Забежала туда, подперла собой дверь изнутри… совершенно обессилев, осела на корточки, не сразу осознав, что плачет…
   «Я никогда так не чувствовала, никогда, даже с Мишкой… Господи, что же будет? Я не доживу… до завтра… не доживу… я с ума сойду…»
далее:http://www.proza.ru/2010/11/21/696