начало: http://www.proza.ru/2010/09/30/1212
Глава 16
Боль
Смена тянулась бесконечно. Ира тенью бродила по заводу, не находя себе места. Боль не отпускала, глухая, тягучая, беспросветная…
Боже, да что же это такое? Конец света, что ли?
Как сказал Юрий Антонович? Нужно уметь владеть собой при любой жизненной неурядице, иначе сломаешься и скатишься вниз, по наклонной плоскости…
Нога подвернулась, и Ира реально чуть было не упала вниз, с крутой лестницы, ведущей из цеха в административный сектор. Да, подруга, страданье страданьем, но и под ноги смотреть все-таки надо, а то и шею свернуть недолго… Хорошо хоть ночь, и Варвара не видит, как она слоняется тут без дела, словно сомнамбула, да еще без косынки и халат не застегнут! Устроила бы ей конкретный разнос по всем пунктам!
Ой, только бы ничего не сломалось! Только бы смена прошла благополучно! Сейчас как-то совсем не по силам заниматься производственными проблемами. Голова пустая, ничего не соображает, и вроде даже звенит внутри, гулко, как колокол…
-Ирина Алексеевна, электрик нужен!
«Ну, вот, сглазила!»
-Что-то сломалось? – деланно равнодушно спросила она.
-Нет, лампочка перегорела.
«Ох, пронесло, - облегченно вздохнула Ира, направляясь в свой кабинет к телефону, позвонить в электроцех. Потом вдруг резко передумала, накинула куртку и побежала сама. – Хоть проветрюсь на улице, здесь такая духотища!»
Дежурный электромонтер, без посторонних она называла его дядя Валя, безмятежно спал. «Счастливый. Даже будить жалко, - вглядываясь в лицо пожилого мужчины, подумала Ира. – Хотя… в его годы я, наверно, тоже буду дрыхнуть без задних ног и ни о чем не думать. А в молодости он, пожалуй, ничего был…»
-Дядя Валя, на прессах лампочка перегорела, вверните, пожалуйста.
-Ага, - вскочил тот, - сейчас, дочка…
Иринка вышла на улицу и остановилась. Небо вызвездило еще с вечера, тонкий серпик стареющей луны не мешал любоваться мириадами ярких сверкающих точек и точечек. Вон красавец Орион, вон Большая и Малая Медведицы… Кассиопея, Волосы Вероники, Близнецы… когда-то давно, в старших классах, Ира увлекалась астрономией, знала почти все созвездия на зимнем и летнем небе, а теперь вот многое забылось…
-Видишь же сама, ничего не изменилось, мир не рухнул, - заставив себя улыбнуться, прошептала она. Улыбка вышла вымученной, фальшивой, но Иру никто не видел, и оправдываться было не перед кем. – И луна такая же, и звезды сияют! К утру наверняка мороз ударит, домой пойдем по хрустящим лужицам. А завтра Ольга уезжает, счастливая! Навсегда оставит этот постылый город, поедет домой, к маме, к теплу и уюту. Ну, ничего, кончится когда-нибудь и моя ссылка! А пока… перенесу завтра вещи в ее комнату, она солнечная, яркая, можно сказать, отдельная, будет где отдохнуть, расслабиться, гостей принять…
-Игорька? – изменив голос, поддразнила она себя.
-А хоть бы и его! Я теперь свободна, что хочу, то и делаю! Могу на курсы гитаристов пойти, могу чешский язык изучать!
-Вот только чешского тебе и не хватает для полного счастья! Слушай, ну, зачем ты опять про это? Можно подумать, что тебе очень нужна эта твоя свобода! Да и не свободная ты, а одинокая. Брошенная. Вот так вот, называй уж вещи своими именами, не стесняйся…
-Замолчи. Вот услышит кто, как ты тут сама с собой разговариваешь, подумает, чокнутая, Варваре доложит, она тебя еще раз премии лишит, теперь уж на всю оставшуюся жизнь! Хватит на небо пялиться, пойди-ка ты лучше в кабинет к себе, да займись делом, конец месяца скоро, а зарплата не сделана.
Вместо заполнения нарядов Ира открыла свой дневник, который в последнее время всюду таскала с собой. «Кончилось мое придуманное призрачное ненастоящее счастье, - написала она торопливым неровным почерком. – Но почему, почему жизнь так жестоко ударила меня? Ну, почему, за что? Теперь мне совершенно ясно, что Погодин не любил меня никогда, что ему было нужно от меня только одно… Это я втрескалась в него, как чумная, как же, вообразила, что мне, наконец-то, повезло, встретилась настоящая, взаимная любовь! Я переступила через себя, я заплатила за любовь полную цену, я думала, что этого достаточно! Дура! Ведь пишу сейчас и все еще не верю – все позади, все кончено. Все! Для меня Мишки больше нет на свете! Ох, как же немыслимо тяжко переживаю я эту потерю! Почему, ну почему такое слабое, неприспособленное к жизни у меня сердце? Такие черные у меня сейчас мысли, такие горькие, что я совершенно обессилевшая сижу и пустая…
«Что бог ни делает, все к лучшему?» Да кто сказал такую чушь, кто? Ха-ха… Зачем ты, бог, свел меня с Мишкой, зачем? Чтобы теперь я плакала кровавыми слезами, оплакивая свою молодость, свое несостоявшееся счастье, свои жестоко растоптанные надежды? зачем, ну зачем он был в моей жизни, Мишка, зачем именно теперь он со мной все порвал? Лучше б написал мне из своей армии, что ли? наверно, тогда я легче бы все перенесла? А впрочем, наплевать, пусть уж лучше это случилось сейчас, чем, скажем, на проводах на его, ведь все равно разрыв был неизбежен, и я сердцем давно это чувствовала, понимала…
Жалкое утешение – значит, так надо…»
-Ирина Алексеевна, надо слесаря, срочно, шнек встал!
-Сейчас!
«Господи, кончится ли когда-нибудь эта смена?!»
День прошел как в тумане. Придя с работы, Ира покемарила с час, а потом началось… чемоданы, прощания, смех и слезы…
-Радуешься, что уезжаю? – уже на пороге спросила Ольга.
-В твоей комнате удобнее, - вяло пожала плечами Ира, - но я тебя не гнала…
-Да знаю я, глупая, не принимай близко к сердцу, - Ольга неожиданно всхлипнула, обняла Иру и мазнула губами где-то по виску. – Недолго мы вместе прожили, а я уж вроде и привыкла к тебе. Ну, счастливо оставаться, Ира, вам вдвоем с Томкой хорошо будет, да и поладили вы с ней. Пошли, Тамара, пройдемся в последний разок по граду Кстову. Вот ведь, не любила я это место, ненавидела, а уезжать жалко…
«Неужели и я когда-нибудь привыкну к этому постылому городу, и буду считать его своим домом? – запирая за девушками дверь, с удивлением подумала Ира. – Н-нет, вряд ли…»
Она решила отложить переезд в Ольгину комнату до вечера, или вообще до завтра, и плюхнулась на кровать. Сон сморил ее раньше, чем она ожидала, а проснулась она от громкого чиха Тамары.
-Ой, прости, разбудила, - сказала она. – Ну, раз уж ты проснулась, пойдем чайку попьем, и заодно расскажешь, как прошло свидание. Да ты чего скисла-то, Иришк? Что, плохо все да?
-Да, - кивнула Ира. – Он меня бросил…
-Да ты что?! Вот, говорила же я тебе, не езди, а ты…
-Так лучше. Правда…
-Ой, прости, я не знала. Если не хочешь, не рассказывай… Да ты в слезах вся! Ой, дура я, дура! Слушай, давай я тебе водочки налью, от вчерашней попойки осталась. Немножко, не бойся, не сопьешься! Лучшее, между прочим, средство от стресса, по себе знаю…
-Давай, - Ира вытерла мокрые щеки, фальшиво улыбнулась, - я и сама думала …валерьянки хлебнуть, но водка, думаю, лучше…
…В пятницу с самого утра лил дождь, но Ира взяла зонт и отправилась в поселок «показываться», ибо другого способа известить Мишку о своем приезде она не знала. С полчаса побродив по центру, она встретила человек пять общих знакомых, и, решив, что этого вполне достаточно, повернула к дому.
Мишку она увидела еще издалека, возле «каменного», так в поселке именовался магазин, расположенный напротив вокзала. Без шапки, в неизменной теперь форме – куртке и резиновых сапогах – он топтался на одном месте, часто оглядывался, словно ждал кого-то. Иру он или действительно не заметил, или сделал такой вид, она тоже почему-то не окликнула его. Прикрывшись зонтом, она мышкой шмыгнула мимо, совершенно не понимая ни себя, ни своих действий: «Почему, чего я испугалась? – недоумевала она, шагая по лужам, и даже не давая себе труда обходить их. – Увидеть воочию ту, которую он ждет? Или равнодушие в его взгляде? Вот до чего у нас дошло… словно чужие люди, не имеющие друг к другу никакого отношения… И зачем только я примчалась сюда? Господи, что со мной будет вечером, если он не соизволит ко мне явиться?!»
А на повороте к их улице ее догнала Галка.
-Я тебе кричу-кричу, - немного запыхавшись, выговорила она, - а ты ноль эмоций! Я уж подумала, что ошиблась, а тут ты повернулась. Какими судьбами, пятница вроде…
-Так я ж по скользящему работаю.
-Ах, да, я и забыла. Ты надолго приехала? На один день… да, маловато…Слушай, твой вообще с катушек слетел в последнее время. Их осталось пятеро, ну, призывников, так они… ну, не узнать их, совсем без тормозов. Пьют, гуляют, девок каких-то за собой таскают… Нет-нет, ты не думай, конкретно Мишка ни с кем не ходит, они так, все вместе, кучей. Да там заводил полно, один Телегин чего стоит! Ир, да ты не переживай, пацаны все перед армией дуреют! Заходи ко мне, если скучно будет! У меня кассет новых много, даже «Бони М» записала недавно! Я в понедельник только в техникум поеду.
-Зайду, - кивнула Ира, - спасибо, Галка.
К вечеру дождь усилился. Ира слонялась по дому, не зная, чего ждать, и на что надеяться. «Ну, что, счастлива? – уныло глядя в темнеющее окно, ухмыльнулась она. – Примчалась домой, включила магнитофончик, и даже намыла свою глупую рыжую головку?! Зря старалась, ибо от водных процедур она у тебя умнее не стала…
Что-то я начала над собой издеваться? Да впрочем, понятно, почему…
В то время, что я страдала, маялась, бегала по почту, изводясь напрасным ожиданием, Мишечка «ваш» и думать про вас забыл. Неужели же вам неясно, дорогая моя Иринка, что у вас с Мишечкой все кончено, что вы зарекомендовали себя перед ним не с самой лучшей стороны, и что он просто-напросто элементарно вас разлюбил?»…
-Иди, к тебе пришли, - мать неодобрительно покачала головой, тяжело вздохнула, - по-моему, он снова навеселе. Эх, молодежь, ни ума у вас, ни фантазии…
-Мам! – Ира деланно равнодушно поднялась, но улыбки сдержать не смогла, отчетливо ощущая, как отступала от сердца гнетущая тяжесть ожидания. Господи, он все-таки пришел, пришел, пришел!!
-Ирка… - от него пахло дождем и ветром. Да-да, именно так от него и пахло! И еще счастьем, диким неистовым счастьем, она жадно пила этот запах, не желая чувствовать ничего иного. Пусть он с кем-то ходил, кого-то касался! Ей все равно, ей совершенно все равно, и она никому не позволит портить эти волшебные, эти долгожданные мгновения!.. Ради них она мчалась домой, ради них терпела занудство злой Варвары, ради них пролила целое море горючих слез!
-Миш-шка, как я соскучилась! – она повисла у него на шее, - Мишка!...
Его губы ошеломили ее, сбили с ног, закружили голову… Да-а, какой-то привкус был, но это даже приятно! Пикантно и неподражаемо, легкий оттенок алкоголя и сигарет, признак мужчины, единственного на свете, любимого мужчины!. Она целовала его самозабвенно и страстно, прижималась всем телом, тесно, тесней некуда, словно хотела слиться с ним, вжаться в него и застыть так на веки вечные!
-Ирка, ты сумасшедшая!... – Мишка пьянел на глазах, но она все еще не замечала этого. Он был с ней, рядом, так чего ж еще желать, о чем думать? О, эти его солнечные волосы, они снова отросли, такие мягкие, теплые, воздушные!...
Он пошатнулся и осел на диван, потянув ее следом, и только тогда она опомнилась.
-Так ты что, трезвый ко мне уже не ходишь? – огорченно сказала она, заглянув в его помутневшие дикие глаза. – Я тебе трезвому уже не нравлюсь?
-Ирк, ну что ты? – заплетающимся голосом сказал он. – Я же совсем немножко… капельку… Ну, иди сюда, чего ты, в самом деле? Или снова будешь ломаться, как целка?
«Целка»… слово больно резануло уши, погасив радость. Ира вздохнула и отстранилась. Она ничего не сказала, но он понял ее по-своему.
-Брезгуешь, значит, инженерша, не желаешь с нами? Куда уж нам до вас, колхозникам... Навозом воняет…
-Не навозом, а водкой, - холодея сердцем, прошептала она, - Миш-ш, не надо так, а? Я не хочу ругаться…
-Тогда не ломайся, - грубовато сказал он, - и не строй из себя праведницу.
-А то что? Другие найдутся? Ты это хочешь сказать? – обида прорвалась в слова вперед рассудка. Она тут же прикусила язык, но было поздно.
Он ничего не ответил, вскочил, как ужаленный и выбежал в коридор. А Ира осталась. Сцепив пальцы, она судорожно вздохнула, отчаянно пытаясь заглушить поднимавшуюся изнутри панику. Ей хотелось побежать за ним, но она сдержалась. «Два, четыре, восемь, шестнадцать, тридцать два…» - возведение двойки в степень было проверенным средством в стрессовых ситуациях, безотказно действовавшим прежде. Но сейчас не спасало и оно. Ира быстро запуталась в цифрах, а дойдя до двух тысяч сорока восьми, вообще отказалась что-либо соображать.
«Что делать, что делать? – билось в висках частым молоточком. – Да и нужно ли что-то делать? Господи, зачем я только приехала?»
Мишка вошел и молча уселся на диван. Ира присела возле, робко взяла его за руку, тихонько перебирала пальцы.
Он вскочил и принялся искать свою куртку. Ира молча протянула ему ее, он оделся и ни слова ни говоря, пошел к двери. Ира кинулась следом.
-Ты что, домой?
-Да!
-Но почему?
-Так надо! – уже на улице бросил он и добавил, - Больше меня не жди! И не думай, что это из-за тебя. Во всем виноват я!
Дальше…
Дальше Ира совсем помутилась в рассудке, потому что помчалась за ним следом. Прямо в тапках, по дождю и грязи…
Она догнала его уже на углу в прогон.
-Миш-ш, не уходи! Пойдем, поговорим спокойно, ну, пожалуйста! Нельзя же так…
-Никуда я не пойду! Не о чем нам говорить! Иди домой!
-Не пойду! Не пойду! – как идиотка твердила Ира.
-Ну и стой, - равнодушно сказал он. И ушел…
….-а что потом? – спросила Томка, видя, что Ира замолчала.
-Потом? – глядя мимо подруги, невесело усмехнулась Ира. – У меня еще хватило дури прокричать ему вслед: «Если передумаешь, письмо напиши»… тьфу, какая же я тряпка! Вернулась в дом, с каким-то потрясающим спокойствием вымыла грязные тапки, поставила их на печь сушиться, залпом выпила стакан чего-то подозрительного, вроде прокисшего компота, уложила себе постель и легла спать… Утром чувствовала себя скверно, настроение такое пакостное было, а теперь вот прошло…
-Прошло?! Да ты на себя в зеркало посмотри… Тебя словно изнутри потушили… Ир, тебе надо отвлечься, на что-то переключиться. Давай я все-таки Игоря приведу, повод найти нетрудно.
-Нет, Том, пока я не могу. Правда, не могу. Зачем притворяться? Мне нужно время, немножко времени, чтобы прошла эта безумная боль, чтобы я могла увидеть мир снова. Пока же… пока для меня любовь – лишь пустая брехня, и больше ничего! Ох, какие он слова мне говорил, какие слова! Сумасшедшие, невероятные слова!.. и вот… нет ничего… Некуда ехать, некого ждать, не придется мне его никуда провожать, и конверты без марок мне теперь ни к чему…
-Ты поплачь, поплачь, не сдерживайся… - ласково гладила Томка вздрагивающие Иркины плечи. – Только знаешь, что я думаю? Все еще может измениться, и очень скоро, ты не отчаивайся! Тут несколько причин повлияли: компания, близкая армия, твое отсутствие, а парень он видно, податливый, вот и слетел с катушек. А попадет ТУДА, и все вернется, все чувства… Скажи, ты смогла бы простить, если б он написал тебе, прощения попросил?
-Ох, Томка, утешительница ты моя! Зачем спрашиваешь? Напоила, еще и издевается…
-Ладно, давай допьем, по тридцать грамм осталось… Ну, как, полегчало?...
далее:http://www.proza.ru/2010/11/11/1170