(Продолжение. Начало http://www.proza.ru/2010/09/20/1179)
Природа, дав нам немного отойти от Елабуги, разразилась штормом во время ужина. Ливень был плотным и долгим. Как за панорамным окном, так и на мониторе, размещенном прямо в ресторане и транслирующем картинку от внешней камеры, брезжила сплошная засветка. Немного погодя, дождь прошел, но вокруг уже было ощущение не лета, а осени: как будто произошла смена декораций на сцене театра. Явно похолодало.
Проснувшись утром, обнаружили, что за бортом всё вокруг свинцово-серое от низко нависающих туч. Погода – «Займи и выпей!» Иначе не охарактеризуешь. До 14.30 чем только не занимались по программе круиза: видеоэкскурсию посмотрели, утренние программы телевидения посмотрели, в конференц-зал сходили, но в школе танцев и работе какого-то кружка по изготовлению картонной жар-птицы не участвовали. Раза три прогулялись по палубе. Наконец, отобедали и подошли к Чебоксарам - нашей первой остановке по пути домой. Город едва был виден в серой мгле.
Здания Речного порта новые расположены вдалеке от причала. На мокрой и насквозь продуваемой причальной стенке, вызывая мурашки по всей спине, нас неподдельно радостно встречали светло-коричневый анимационный Чебурашка с огромными ушами и девушка в летнем легком, развевающемся на ветру зеленом сарафане. «Наверное, настоящая чувашка!» - подумал я, вспомнив, почему-то, как бывший глава Чувашии когда-то сказал в интервью, что Волга – великая русская чувашская река. Это было произнесено с большой паузой после слова «русская». Чебурашка и чувашка с косой сидели в одиночестве на фигурной решётке ограждения и приветливо махали руками пассажирам приближающегося теплохода.
Впервые выходить на берег и выполнять очередной пункт плана круиза не хотелось, но пришлось. Экскурсанты сдали симпатичной администраторше ключи, по которым перед отходом теплохода «вычислят», есть ли опоздавшие на борт, и в куртках под зонтиками вышли на причальную стенку. Там уже вовсю шли какие-то этнографические игрища. В красивых национальных одеждах парни и девушки из музыкального ансамбля водили хоровод и, кажется, неплохо пели. Ведущая – бойкая пожилая женщина, искромётно комментировала происходящее. Самыми заинтересованными зрителями представления, судя по всему, оказались иностранцы – они больше всех улыбались.
Пропустив момент «хлеб-соль», я уворачивался и от вовлечения в организованный «ручеёк», фотографируя веселящихся людей, которых действо всё более и более захватывало. Дождь окончательно прекратился и более нам не досаждал, но застывшая в воздухе хмарь не радовала. Экскурсанты, словно получив условный сигнал, оставив, вдруг, позади резко наскучивший ансамбль, привычно рванули на привокзальную площадь к поджидающим нас автобусам.
Ведущая, поняв, что, если этот процесс нельзя предотвратить, его надо возглавить – бодро засеменила в голову колонны. Расселись по автобусам, как обычно ориентируясь по номерам групп на табличках в руках представителей дирекции круиза. Но рано мы радовались - покататься и погреться в автобусе не удалось, так как, буквально через пару минут нас высадили на центральной площади города, которая оказалась не более чем в пятистах метрах от вокзала.
Павильончики с сувенирами, значками, магнитиками и прочими туристскими прибамбасами ненадолго нас развеяли и развлекли. Я всё прикидывал взять или нет себе морскую белую фуражку, которых тут было полно, но, как всегда, не захотел показаться смешным и не довёл замысел до конца. «Не стоит, если у Никиты Михалкова уже есть такая!» - оправдывал я себя.
Прямо по центру в начале улицы стоял не выше человеческого роста очередной чудодейственный камень, прижав руки к которому, можно было загадать исполнение заветного желания. Слева от камня стоял со скрипкой в руках красивый белокурый с вьющимися, как у Ленина на пионерском значке, волосами мальчик лет восьми. Иногда он что-то исполнял на скрипке, но больше просто приветливо улыбался: у него это здорово получалось – туристы кидали ему мелочь в раскрытый футляр.
Аккуратные здания, пышный нависающий фасад, если не ошибаюсь, местного театра, какие-то международные соревнования силачей неподалёку на площади, приятная не очень громкая музыка и местная невысокая поэтесса с лицом матери, прочитавшая пламенный стих с добрыми пожеланиями человечеству, сделали своё дело. Настроение незаметно заметно улучшилось.
В назначенное время группа собралась в автобусе. Пацаненок, наверное, сынок водителя, закрывшийся в автобусном туалете, откровенно хулиганил – с шумом плевал за борт в отверстие рядом со вторым выходом. Теперь-то мы покатались по Чебоксарам по полной программе! Покружив, заехали к площади у памятника Матери. На высоком постаменте стояла скульптура пожилой женщины, простёршей вперёд руки. Размах рук составлял или одиннадцать или четырнадцать метров – могу ошибиться. Памятник казался очень выразительным. Рядом гастарбайтеры, посматривающие на экскурсантов украдкой в процессе работы, собирали очередной павильон. Между тем столбы и свисающие повсеместно провода, с учетом откровенно плохой видимости, делали мою фотосессию неперспективной. Неподалёку виднелись купола местных соборов, мимо которых мы просто проехали без остановки.
Последней остановкой автобуса во время экскурсии была улица рядом с рестораном. Он был незатейлив, просторен с явно недостаточным освещением, но внутри царила доброжелательная обстановка. На многочисленных столиках перед каждым из гостей заранее стояли по две небольшие бутылки и большая полная кружка местного пива и пакетики с орешками. Назревала дегустация пива, о которой заявлено было ещё с момента покупки путёвок. «Махнув» кружку, как и большинство мужчин, отметил, что пиво очень хорошее.
Остальные сорта пива мне продегустировать не удалось: супруга, вдруг, вспомнила о сыне и арестовала «сувениры». Если бы в зале было хорошее освещение, она бы, наверняка, прочитала в моих глазах немой вопрос: «А как же я?!» Тем временем на небольшой сцене, возвышающейся в середине вытянутого прямоугольного зала, началось очередное действо. Тот же творческий коллектив, в основном из девушек, под аккомпанемент баяниста показывал местные обряды, довольно ловко выдёргивая при этом из-за столов туристов для участия в организованном празднике. Так как хмель ударил в голову, потеряв привычную скромность, танцевал с супругой, заработав при этом поощрительный приз – какой-то оберег.
Символически «поженив» какую-то случайно подобранную из туристов симпатичную пару по местному чину, довольные экскурсанты, звеня взятыми навынос бутылками, расселись по автобусам. Попетляв еще немного по улочкам, заехали на смотровую площадку, послушали гида про легендарного земляка Василия Чапаева. Полюбовавшись сверху на местные площади и фонтаны, высадив у магазина тех, кто не представлял себе дальнейшее плавание без чебоксарских конфет, плавно подъехали к Речному порту.
Озябшие торговцы сувенирами, разложившиеся в близлежащих к причалу павильонах, потеряв надежду что-либо продать возвращающимся на борт туристам по запредельным ценам, стремительно сворачивали свой скарб. Из стоящей неподалёку девятки раздавалась громкая забойная музыка, которую было слышно и в каюте.
Теплоход, как всегда, отошёл в строго назначенное время. Провожающих нас, почему-то, было непривычно мало! Те люди, что одиноко маячили на причале, ежились от сырости и пронизывающего ветра с Волги и иногда прощально махали нам. Обменявшись мнениями с супругой, пришел к выводу, что в Чувашии живут наши тёплые, гостеприимные люди, которые с утра до вечера варят доброе пиво.
Чебурашка с огромными ушами и девушка в берёзовом сарафане долго-долго, как за поездом, бежали по причалу параллельно удаляющемуся теплоходу, вышибая у провожаемых слезу.
«Прощай, Чебурашка! То есть Чебоксары!»
(Продолжение http://www.proza.ru/2010/09/24/1199)