ГЛАВА 5. ПЕРВЫЕ УДАРЫ
5.1. Наша служба и опасна, и трудна
Я пыталась брыкаться и кусаться, но мужской голос сказал:
– Тихо ты, дурочка, я же тебя из-под удара убрал. Быстро сматываемся отсюда.
Что-то в этом голосе было, отчего хотелось поверить его обладателю. Меня вдруг обожгло осознание: а ведь и правда. Я могла попасть под замес...
Мы выбрались из клуба через чёрный ход. Я повиновалась сильным рукам незнакомца, которые вывели меня под ночной дождь на пустынную улицу.
– Стоять! – От этого крика моя кровь заледенела в жилах...
Один из бойцов «Авроры» с оружием наперевес приближался к нам. Капельки дождя поблёскивали на стволе его автомата.
– Никому не выходить из клуба! Назад!
Ответ незнакомца был коротким:
– Да пошёл ты.
Взвились в прыжке полы чёрного кожаного плаща, и остановивший нас боец «Авроры» отлетел метров на десять от мощного удара ногами в грудь и голову. Незнакомец красиво приземлился на мокрый асфальт и, не дав мне времени восхититься его ловкостью и силой, снова схватил меня за руку.
– Уходим!
Дождь уже разошёлся, и мы порядком промокли, когда добежали до машины, припаркованной через два дома от клуба. Мы вскочили в неё, взревел мотор и – прощай, «Красная дымка»!
В машине я рассмотрела незнакомца. Кроме чёрного кожаного плаща на нём были чёрные джинсы и футболка, а также тёмные очки; волосы – короткие, средне-русые, слегка взлохмаченные.
– Вы... кто? – только и смогла я спросить.
– Конрад, – ответил он кратко.
– Очень приятно, Виктория, – сказала я.
Он не ответил, только усмехнулся углом рта. Ехали мы быстро, я даже не успела сориентироваться, в какую сторону от клуба. Только сейчас меня накрыла реакция на случившееся: перед глазами стояла картина лежащих на полу тел с отстреленными головами... Ещё час назад они были живыми, смеялись и разговаривали. Их звали Фердинанд, Макс, Лео, Теодор и Эрик.
Буря вырвалась из груди. Конрад молча вёл машину и не мешал мне рыдать. Однако, какой бесчувственный! Я убиваюсь, а он не соизволит сказать ничего – ни слова... Конечно, слова тут вряд ли помогут, но он обязан... хотя бы из вежливости, как воспитанный мужчина! Нет... Молчок.
Машина остановилась в каком-то захудалом, полутрущобном районе. Грязь, серые дома, горы не вывезенного мусора в баках, давно нуждающийся в ремонте асфальт и облезлые деревья. Дождливая ночь усугубляла мрачное впечатление. Конрад остановил машину во дворе какого-то неопрятного на вид дома и вышел, открыл дверцу с моей стороны и ждал, когда я выйду.
– Куда вы меня привезли? – всхлипнула я.
– Туда, где тихо и спокойно, – ответил он.
– В высшей степени остроумно, – сквозь слёзы пробурчала я.
– Выходи давай.
Я вылезла из машины. Пискнула включаемая сигнализация, и Конрад, позвякивая на ходу ключами, направился к входу в дом, а я – делать нечего – следом за ним.
– Проходи, располагайся.
Располагаться я должна была в трёхкомнатной квартире, неплохо обставленной, но крайне запущенной. Не нужно было быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что это холостяцкая берлога: проживай здесь на постоянной основе женщина, она была бы заметно чище. Впрочем, техника была неплохая – телевизор, комп, музыкальный центр.
– Вы здесь живёте?
Он усмехнулся.
– Да. Добро пожаловать в мою нору.
Влажноватые джинсы и майка липли к телу. Ужасно хотелось их снять, но во что здесь переодеться?
– Иди, прими душ, я дам тебе халат, – сказал Конрад, словно прочитав мои мысли.
«А чистый ли он, этот халат?» – мелькнула в голове насмешливая мысль.
Впрочем, пара чистых полотенец и вполне чистый махровый халат в холостяцком хозяйстве моего нового знакомого всё же нашлись, за что я была ему крайне признательна.
– Утро вечера мудренее, – сказал Конрад. – Тебе сейчас лучше отдохнуть. Я постелю тебе на диване.
Вряд ли это можно было назвать отдыхом. Стоило мне закрыть глаза, как жуткие картинки снова начинали мелькать вспышками, изматывая меня до дурноты. Пять выстрелов – пять снесённых голов. На глазах у всех. Око за око... Так даже звери не убивают. А ведь получается, что всё из-за меня... Вернее, вокруг меня. Если бы тот урод не обозвал меня, Фердинанд не снёс бы ему голову. Озверел он, что ли? Можно было хотя бы в морду заехать – на крайний случай, почки отбить, но зачем сразу голову с плеч? Ненормальное это что-то. А эти... «маски-шоу»? Серые нелюди. Окружили парней и перестреляли, как собак... А Лаэрт смылся под шумок. Вот это самое подозрительное.
– Что, не спится?
Я стояла, прислонившись лбом к оконному стеклу и слушала дождь. Конрад встал рядом. Сейчас он был без тёмных очков. Небольшие голубовато-серые глаза с цепким, тяжёлым взглядом пристально изучали меня. Я спросила:
– Кто вы вообще?
– Ну, если это для тебя так важно... – Он усмехнулся. – Работаю на «Аврору», занимаюсь поставкой доноров. А также служу в местной полиции.
– Серьёзно? – изумилась я. – Вампир – полицейский? Разве такое может быть?
– Почему бы нет? Не веришь? Могу форму показать, она в шкафу висит.
– А как же... На медосмотрах ничего не выявляется? То, что вы не человек?
В глазах Конрада проступила насмешливость.
– Ну, мне ничего не стоит обаять врача, и в моей карте будет написано то, что надо.
– То есть, у «Авроры» свои люди и в полиции? – ужаснулась я.
– Везде. – Он мягко взял меня за плечи и отвёл к дивану, усадил. – Скажи... С чего началась ссора?
– Тот урод назвал меня... Ну, в общем, оскорбительно. И Фердинанд снёс ему голову.
– Вы, кажется, что-то пили?
– Какие-то коктейли... Последние два я только пригубила. А ребята пили до дна. Послушайте, этот тип в кожаном пиджаке, Лаэрт, который был вместе с бойцами из «Авроры»... Он куда-то смылся. И это очень странно!
– Что он говорил, делал?
– Да ничего особенного... Дурацкие шуточки... Ниже пояса. Полный отстой. Но обстановка стала нагнетаться. И получился весь этот кошмар.
– Короче, надо искать Лаэрта.
Конрад в раздумьях прошёлся по комнате, а я думала с надеждой: может, он во всём разберётся? Он же, как-никак, полицейский! Хоть и необычно встретить полицейского-хищника.
– В общем, так. Сейчас я попробую снова сунуться в клуб, глянуть, что там творится, а потом возьму след этого Лаэрта. Тут не всё чисто, нутром чую. Не нравится мне это.
Я встрепенулась:
– Можно мне с вами?
Он нахмурился:
– Зачем ещё? Что, неймётся?
– Я могу вам помочь! Как говорится, одна голова – хорошо...
– А две – уже уродство, – перебил Конрад. – Нет, исключено. Тебе туда возвращаться нельзя, опасно. Сиди здесь и жди меня, никуда не высовывайся, поняла?
– Но я ведь...
– Кому сказал! Ещё неприятностей захотела?
Я вскричала:
– Я же свидетель! И могу...
Конрад сурово осадил:
– И можешь быть убрана. Поэтому тебе лучше остаться здесь и сидеть тихо, как мышка. Поняла?
– Конрад, ну, пожалуйста...
– Поняла?!
Я легла и обиженно свернулась на диване клубком. Конрад легонько похлопал меня по плечу.
– Ну вот и молодец.
5.2. Провокация
Чем я занималась в отсутствие Конрада? Немного посмотрела телевизор, а потом решила прибраться в квартире – в благодарность за избавление. Ох и попотела я, наводя порядок! Монотонная физическая работа отвлекала от неприятных мыслей, и я ударно трудилась до седьмого пота. Тем более, в этих авгиевых конюшнях было над чем поработать.
Когда Конрад вернулся, за окном уже брезжило утро. Войдя в квартиру, он присвистнул:
– Я случайно дверью не ошибся? Это моя квартира?
– Ну, раз я здесь, значит, ваша, – улыбнулась я.
– Не ожидал... Спасибо, – сказал он с усмешкой.
А я уже брала его приступом:
– Ну? Что? Нашли кого-нибудь, что-нибудь?
– Уфф... – Конрад плюхнулся на диван и закинул руки за голову. – Ох и набегался же я... Да, кое-что выяснил. В клубе поработала авроровская служба безопасности, всё подчищено, следы заметены. Но уже по факту самой этой бурной активности можно сделать вывод: тут не простая бытовуха, к этому инциденту приложила руку «Аврора». А это уже не шутки.
– Как это – «Аврора»? Вы хотите сказать, что всё это было как-то подстроено?
– Очень возможно.
– Но зачем?
– Сложно сказать... Я сыщик, а не политик. Но могу предположить, что имела место провокация.
– Провокация? Зачем? Кто кого спровоцировал и на что?
Конрад выставил вперёд ладони.
– Не так много вопросов сразу... Думаю, последствия не заставят себя ждать. Скоро станет ясно – кто, кого, зачем. Но самое главное – Лаэрт. Этот голубчик скрылся, но я побывал у него дома и нашёл там вот что.
Конрад достал из кармана пластинку с таблетками в прозрачном пакетике для улик.
– Что это? – спросила я.
– Пивные дрожжи.
– Дрожжи? И что они значат?
– Сам бы хотел знать. Проник я маленько в сердце теней, как водится... Так вот, их подсыпали в коктейли. Тут я не специалист, в таких тонкостях не разбираюсь, но подозреваю, что они могли ударить в головы ребятам. Ведь сливки в коктейлях бьют по нашим мозгам, так наверно и эти дрожжи могут оказывать какое-то действие...
Меня осенило:
– То есть, от этих дрожжей у них снесло крышу, и нужен был только маленький повод... Твою муттер!!
– Похоже, что наш Лаэрт был провокатором, – мрачно усмехнулся Конрад. – Сидел и подзуживал, создавал, так сказать, взрывоопасную атмосферу, задавал тон беседе...
– Вот сволочь, – прорычала я. – Но какого дьявола всё это...
Договорить я не успела, Конрад вдруг бросился на меня с криком:
– Ложись!!
Он сшиб меня и придавил собой, и в тот же миг что-то грохнуло...
5.3. Двое против десяти
– Ползком, по-пластунски! – шёпотом приказал голос Конрада.
То, что залетело в квартиру через окно, должно было превратить нас в горстку пепла, но вместо нас уничтожило телевизор. Конрад шёпотом выругался.
– Козлы... Он стоил мне зарплаты за три месяца!
Мы выползли в коридор.
– Все входы-выходы они наверняка заблокировали... Похоже, мы в окружении, – сказал Конрад.
– И что будем делать?
– Есть два варианта: прорываться или сдаваться. Живыми мы им, судя по тому, что только что было, не нужны... Значит, сдаваться – верная смерть. Попытка вырваться тоже может стоить нам жизни, но крошечный шанс всё же есть...
– Значит, прорываемся!
– Очень крошечный. Микроскопический.
– Но есть!
– Ладно. Но перед этим...
И Конрад накрыл мне рот умопомрачительным поцелуем. Это было так неожиданно, что я не успела воспротивиться, а потом... потом уже не хотелось сопротивляться. Пару секунд после этого я не могла вымолвить ни слова, а Конрад сказал:
– Ну вот, сделал то, что хотел, теперь можно хоть в пекло.
У парадного входа нас поджидало четверо бойцов «Авроры», с заднего были готовы нас убить ещё трое, на крыше... должно быть, и там они нас ждали. Оружия у нас не имелось, кроме пистолета Конрада, который был достаточно эффективен только против людей. Что могли обычные пули сделать хищникам?
– Если стрелять в голову – это на какое-то время выведет из строя, – сказал Конрад. – Начнём тем, что есть, но, надеюсь, нам удастся завладеть их оружием. Сгодится и это... в качестве метательного.
Он выломал несколько чугунных прутьев из перил. Да, хищник обладает чудовищной силой...
– Поиграем в охотников на мамонтов.
Их было десять, нас – двое. Через десять секунд их стало восемь: одному Конрад попал между глаз, второму я (чудом, не иначе!) угодила железным прутом в горло. Это было удачное начало, но тут же в нас полетел град разрывных мини-снарядов, нацеленных нам в головы, что загнало нас обратно в дом. Конрада зацепило: по его кожаному рукаву струилась кровь.
– Ты ранен...
– Ерунда, – процедил он, прислонившись спиной к стене. – Смотри, сама берегись.
Авроровцы пошли на штурм. Конрад, засев под лестницей, стрелял, а я, прыгая по перилам, как обезьяна, метала прутья. Что-то обожгло мне икру правой ноги... Плевать. Прут попал прямо в глаз противнику, пробив череп насквозь, и я выхватила у него всё, что успела: автомат, бумеранги и один меч. Автоматом мне пришлось тут же воспользоваться, потому что на меня мчались двое бойцов, и я уложила их очередью разрывных мини-снарядов. А вот эти «пульки» были как раз нужного, противовампирского калибра...
Учёба закончилась. Я держала экзамен на выживание.
Но меня убивали свои, муттер их за ногу!
Я помчалась на подмогу к Конраду. Ему тоже удалось завладеть автоматом, и он отстреливался из своего укрытия. В строю осталось только трое авроровцев, и я решила отвлечь их на себя. С ума сошла, наверно... Неважно. В груди пульсировало что-то горячее, в ушах шумело.
– Эй, вы, кровососы недоделанные! – Это визгливо заорал мой голос.
Я принялась скакать и метаться, а они безуспешно пытались попасть в бешено движущуюся мишень. Конрад вдруг заорал:
– Сзади!
У меня подвернулась нога, и я упала на бетонный пол, а Конрад как-то согнулся, держась за бок... Молнией блеснула мысль: стреляли в спину мне, а попали в бок ему. Потому что я упала.
А в следующую секунду мне в глаза заглянуло чёрное дуло.
– Оружие на землю, – проговорил ехидный голос. – Ме-е-едленно... Или первого пристрелим его.
Конрад истекал кровью на полу в десяти шагах. Пришлось опустить автомат.
– Ручки вверх, чтобы мы их видели...
Я подняла руки. Они посмеивались:
– Отпрыгала своё, козочка.
Ну что ж, если из оружия у меня остались только руки, то придётся использовать их. Я скрежетнула зубами:
– Ни хрена подобного.
Мой кулак врезался в находившийся как раз передо мной пах этого молодца, он охнул и согнулся, а я, выхватив у него с пояса электрошокер, огрела разрядом второго, а третий выстелил в меня...
Но упала не я, а он сам – без головы. Конрад сидел в луже своей крови, с плотно сжатыми посеревшими губами, и именно его оружие произвело последний выстрел.
5.4. Пешеход
– Потерпи... Потерпи, мой хороший...
Я вколола раненым авроровцам по десять граммов спирта, пока они не очухались и не вызвали подмогу. Шприц-ампулы имелись в комплекте их вооружения для захвата противника живьём, но были использованы против них самих.
Добивать их? Мы же не изверги.
Ничего, хищники живучие, регенерация сделает своё дело.
Но вот троим из них уже не летать никогда.
Индивидуальным пакетом одного их авроровцев я перевязала рану Конрада. Все руки в крови, кровь под ногами, я на ней поскальзывалась...
– Потерпи, мой хороший.
Надо же: когда стреляла, руки не тряслись, а сейчас трясутся.
Из дверей выглядывали испуганные жильцы. Конрад, достав удостоверение, устало проговорил:
– Спокойно, полицейская операция... Скоро здесь всё будет приведено в порядок. Всем оставаться на своих местах.
Куда идти? Надо добраться до Авроры и немедленно ей обо всём рассказать. Но Конрад потерял много крови – сможет ли он лететь?
– Летун из меня никакой... Кажется, я тебе ещё не говорил... У меня нет крыльев.
– Как это?!
– Так... На войне потерял.
Увешанные оружием (на всякий случай), мы доплелись до машины: я поддерживала Конрада. Вот так новость... То есть, он – пешеход... Наземный хищник. Инвалид...
– Ты уверен, что сможешь вести машину?
Он поморщился.
– Я в любом состоянии её вожу...
И правда, смог. Оружие было погружено под заднее сиденье, и мы покатили по улицам города, который продолжал жить своей жизнью.
Ветер трепал наши волосы, врываясь в салон.
– Ну и натворили мы дел, подруга, – пробормотал Конрад, вытряхивая испачканной в крови рукой сигарету из мятой пачки.
– Мы с тобой крутые, – попыталась я подбодрить – то ли его, то ли себя.
Наверно, не очень удачно.
– Угу, – хмыкнул он. – Круче яиц.
– А куда мы едем? – спросила я.
– За городом на озере у меня есть одна хибарка... Там и подумаем, как быть дальше.
5.5. У озера
«Хибарка» представляла собой одноэтажный домик, уже довольно обшарпанный и с виду заброшенный. Но место было потрясающе красивое: из окон открывался вид на озеро, окружённое хвойной рощей, а в двух шагах был песчаный пляж.
Под ногами заскрипели половицы. Конрад опустил связку оружия на пол.
Общая комната была обставлена скупо: стол со стульями, диванчик у стены, книжный шкаф да большой камин с креслом-качалкой. Полки вдоль стен были по-старомодному украшены тарелками и вазочками, на окнах висели чёрно-белые полосатые занавески.
– Уютное местечко, – оценила я.
Конрад устало опустился в кресло у камина, поморщился, дотронувшись до пропитанной кровью повязки.
– Как ты? – Я присела рядом на корточки, с тревогой заглядывая ему в лицо.
Он выдавил измученную улыбку.
– Ничего... Бывало и хуже. – И, потрепав меня по волосам, добавил: – Ты молодец... Я был бы не против иметь такого напарника.
– Это был мой первый раз, – вздохнула я.
– Понятно... Ну, с боевым крещением тебя. Для первого раза – просто отлично.
Невесёлое это было поздравление.
– Влипли мы с тобой, козочка. То, что случилось, только подтверждает, что «Аврора» мутит воду... Мы слишком много узнали, вот нас и попытались убрать. Но если десятеро авроровцев не справились с одной неопытной девочкой и бескрылым чуваком, то есть надежда, что сила «Авроры» не безгранична.
Я положила ладонь на его рукав.
– Ты – крутой чувак. Самый крутой из всех, что я когда-либо видела в жизни.
Он негромко и устало засмеялся. Возле его глаз собрались ласковые морщинки.
– И много ты видела в своей жизни крутых чуваков?
– Ну... – Я вздохнула, вспомнив о моём синеглазом монстре. – Одного точно видела.
– И что? – Конрад смотрел на меня полушутливо, полусерьёзно, с любопытством.
– Ффуу... – Надув щёки, я выпустила из лёгких воздух. – Да ничего. Он женат.
Его рука скользнула по моим волосам.
– Тогда лучше забудь о нём. Он проигрышный вариант. Не трать своё время и своё сердце на одинокие слёзы в подушку.
В его взгляде проступила задумчивая нежность, но он сморгнул её, потёр веки пальцами.
– Устал я что-то. Прилечь, что ли...
Я сидела на крылечке, обхватив руками колени, и смотрела вдаль, на озеро. Солнце клонилось к закату, заливая янтарным светом стволы деревьев. Прибрежная трава шелковисто колыхалась под ветерком, по водной глади бежала лёгкая рябь...
Вода смыла кровь с рук, солнце высушило слёзы, песок похоронил меня, а ветер оплакал.
А губы Конрада воскресили, мягко прильнув к моему виску.
– Держись, козочка, – сказал он, садясь рядом со мной. – Как-нибудь выживем...
– Уже отдохнул? Как себя чувствуешь? – Я подставляла лицо теплу его взгляда, как лучам солнца.
– Лучше. – Он заправил прядку моих волос мне за ухо.
Мне непреодолимо захотелось уткнуться ему в плечо, и я это сделала.
– Знаешь, во мне что-то изменилось, – озвучила я мысль, шелестевшую в траве вместе с ветром.
– После встречи со смертью всегда меняешься.
– Я не хочу умирать... – В горле стало солоно.
– Козочка моя.
Его щекотная ласка обняла мои губы. Я застыла, почти с испугом прислушиваясь к отклику, который она во мне вызывала. Щемящая и сладкая тоска и безумное, до стона, до боли – желание жить! жить, дышать, любить, цепляться за каждый миг жизни, за каждую её травинку и солнечный зайчик, обнимать крыльями небо, плакать вместе с дождём и смеяться вместе с громом...
Но был один вопрос.
– Почему ты меня так называешь?
Конрад, задумчиво любуясь мной, проговорил:
– Жила когда-то одна... козочка.
– С ней что-то... случилось? – спросила я, не зная, стоит ли расспрашивать подробнее. Прошлое неуютной тенью надвинулось из-за горизонта, прохладно дохнуло в спину.
– Да нет, ничего. – Конрад зажевал травинку, устало щурясь вдаль. – Вышла замуж, родила детей и прожила долгую счастливую жизнь. У неё всё сложилось хорошо. Никакой трагедии, если тебя это беспокоит.
Он сказал «никакой трагедии», но почему-то всё вокруг погрустнело и потускнело, а я почувствовала себя лишней. Во рту стало горько, я обхватила руками колени и закрыла глаза.
– Прости, – защекотал мне ухо шёпот Конрада. – Не грусти, всё это – в прошлой жизни, к которой нет возврата. Жить надо настоящим.
...Конрад развёл в камине огонь. Солнце уже давно зашло, и западный край неба желтел под его прощальными лучами. Я уселась перед огнём прямо на полу, подложив для удобства подушку, а Конрад занял кресло. В открытую настежь дверь доносились звуки ночи. Обострившимся слухом хищника я улавливала каждый шорох, каждый плеск, хруст веточки под лапкой какой-нибудь зверушки и шелест высокой травы. Огонь плясал, отражаясь в зрачках Конрада, сосновые поленья шипели и потрескивали, издавая смолистый аромат, а над озером мерцали звёзды. Едва приметная туманная дымка стелилась над водой.
Не хотелось ничего говорить: слова только нарушили бы эту хрупкую гармонию. Подумав, я принесла матрас с кровати и постелила его на пол, улеглась и стала смотреть на огонь. Через некоторое время Конрад лёг рядом со мной и обнял. Почувствовав тяжесть его руки на себе, я замерла, как натянутая струна. Его губы щекотали за ухом, касались шеи, а потом он легонько зажал зубами моё ухо. Я обернулась, и наши губы встретились.
Вдруг он слегка застонал, замер и напрягся.
– Боюсь, герой-любовник из меня сегодня неважный, уж прости, – проговорил он с виноватой улыбкой, опускаясь на матрас и осторожно ища удобное положение.
– Больно? – Я дотронулась до его повязки: совсем пропиталась.
– Есть немного...
– Давай сменим. Я захватила парочку перевязочных пакетов.
– Да ладно, ничего... И так терпимо.
– Нет, бинт совсем промок. Надо сменить.
– Ладно... Как скажешь.
Я распечатала пакет, а Конрад снял рубашку. Я невольно скользнула взглядом по рельефу его мышц. Сняв старую повязку, я осмотрела рану: она уже начала затягиваться, но ещё причиняла боль. Рана на руке уже почти совсем затянулась.
После того как повязка была наложена, мы снова легли у огня. Конрад нюхал мои волосы и молчал.
– Кто знает, может, это наша последняя ночь, – прошептала я.
– А мне кажется, их будет ещё много.
продолжение http://www.proza.ru/2010/07/13/69