Как мне помочь тебе, любовь моя?
...Мне всего пятнадцать...К тебе не пускают...А мне надо просто почувствовать тебя...Взять за руку...Прижать твою голову к себе и запретить тебе изводить себя...Ты ВСЁ сделал правильно...Эту сволочь давно следовало наказать.
Я стала истеричкой...Одно слово...мамы...сестры...брата...ИСТЕРИКА! Мне надо быть с тобой! Мне надо! Понимаете, безсчувственные_слепые_фантомы???? Я не могу бросить тебя там, в этой пристани страха и горести, где пичкают галоперидолом и бензодиазепинами, лишают последней возможности быть человеком; превращают в овощ.
Следует отступить от текста и пояснить, что психлечебница в нашем городе одна и содержат в ней всех, кого не лень. Есть там подростковое отделение, содержание в котором смерти подобно...
Итак, попасть к тебе на свидание я не могла, пускали только твою мать, значит, нужно было попасть вовнутрь каким-то другим способом.
Я не видела тебя уже месяц. Долгий-долгий месяц тревог и ожиданий
Думай, Юля, думай...Ты же умная девочка...
Но обстоятельства были мне на руку. Все сложилось само собой.
Мне нужно было сделать так, чтобы меня тоже закрыли там, где содержали тебя.
В школе ко мне давно приставал один старшеклассник, некий С. Когда ты был со мной, он не делал попыток вмешаться в наши отношения, но как только я осталась одна - началось. Он преследовал меня. Писал мне записки, на переменах хватал за руки и ухмылялся. Черт возьми, как он погано ухмылялся...
...Я собралась с вечера...Пришила изнутри к трусикам карман, в который положила деньги, которые откладывала с карманных на ноутбук...тринадцать тысяч...этого должно хватить, чтобы хоть пару ночей побыть с тобой. В рюкзак положила канцелярский нож...Приготовилась...Зашла в комнату к спящей маме, поцеловала её и попросила прощения...тихо-тихо, чтобы никто меня не услышал...Помолилась, стоя на коленях перед иконой Божьей матери. Я верила, что поступаю правильно, и что моя любовь к тебе преодолеет любые препятствия, любые преграды.
На следующий день, в школе, на очередной перемене, ко мне подошел С. со своей уродской ухмылкой и попытался меня поцеловать. Я дико закричала, выхватила канцелярский нож из кармана и полоснула это чудовище по противной харе, в тайне надеясь, что от этого его ухмылка станет еще шире...СВОЛОЧЬ, получай, тварь! Я билась в истерике и уже действительно плохо понимала, что происходит вокруг...
Кажется, меня оттащили... белые халаты... укол... забытье...
Я очнулась, привязанная к кровати, и с полным ощущением нереальности происходящего. Палата...Белый потолок, изъеденный потеками непонятной жидкости, поносного цвета стены, раковина, унитаз и...решетка на высокорасположенном окне. Так, Глеб тоже где-то здесь, может быть за этой стеной...Сердце заухало, забилось, во рту появился металлический привкус...я не могла пошевелиться...
Когда я проснулась снова, меня уже отвязали, за окном было темно. С трудом успела добежать до унитаза...рвала ужасно...казалось, желудок выйдет наружу со всем содержимым. На мне была застиранная пижамка: своей одежды я не обнаружила. Но трусики были на мне, и это для меня было сейчас самым важным.
На полусогнутых ногах я доползла до двери – она была закрыта. Конечно, я же самый настоящий псих…Поскреблась…Тишина…Самая настоящая гробовая тишина. Вдруг сообразила: где-то же должен быть звонок для вызова санитарки… Так…четыре шага до кровати, держась за стенку. Черт, ну почему же такая слабость? Что они мне вкололи?
Вот она – заветная кнопочка. Нажала, присела на кровать – она препротивно заскрипела.
Ждем-с.
Прошло минут пятнадцать. Наконец, раздался скрежет ключа в замке. Открылась дверь и я опешила…В палату вошел санитар, причем его рост был настолько велик, что заходя в палату, он пригнулся…Я сидела в ступоре.
Он неспешной походкой подошел ко мне, его мясистые губы растянулись в подобии улыбки.
- Что, золотая моя, очухалась? - я попыталась тоже слепить улыбку…
- Да, практически. Пожалуйста, можно попросить вас о помощи? – елейным голоском я выдавливала из себя слово за словом, ожидая каждого его ответа, как приговора.
- Чем тебе помочь, красавица? Смотрю вот на тебя и тоже хочу…попросить о помощи. – он плотоядно облизнулся, подошел к двери и закрыл её на ключ… изнутри, конечно.
Я похолодела и затараторила:
- У меня здесь лежит любимый человек, его зовут Глеб Усольцев, пожалуйста, мне очень надо его увидеть… Хотя бы полчаса. Миленький, я умоляю вас…Я … заплачу…у меня есть деньги.
- Деньги, говоришь? Сколько у тебя есть?
- Пять тысяч. Устроит? Пожалуйста.
- Пять тысяч…пожалуй…и еще ты меня приласкаешь… ты девочка сладкая, а я сладкоежка. – он присел рядом со мной и опустил свою тяжелую и потную ладонь на мою коленку.
- Нет, нет, нет, пожалуйста – из моих глаз полились горячие и соленые слезы…
Но мой мучитель, безусловно, знакомый с психологией, и бровью не повёл:
- На нет, как говорится и суда нет. – с этими словами он демонстративно развернулся
и пошел к двери.
- Ну, пожалуйста! – я сползла с кровати на пол, меня трясло и зубы выбивали дробь. – я не могу…я еще ни с кем не была.
Он повернулся и посмотрел на меня:
- А мы осторожненько…твою целку я не трону…есть много способов, чтобы мне и тебе было приятненько.
Вдруг я с ужасом осознала, что готова на что угодно, чтобы увидеть тебя, мой любимый. Но поймешь ли ты меня потом? Примешь ли такую? Простишь ли мне поступок отчаянной распутницы? Ты не узнаешь об этом никогда! И не будешь винить себя, нет, я тебе не дам. Я сделала свой выбор сама и сама за него отвечу.
Силы разом оставили моё тело. Я поднялась с пола и легла на кровать, уставившись в маленькое, очень похожее на паука пятнышко на потолке…Я муха, попавшая в паутину, и злой паук под названием жизнь уже подбирается ко мне, чтобы высосать все соки…
Закрыла глаза и словно отделилась от своего несчастного тела…
Я наблюдала, будто бы со стороны, как липкие, потные руки шарят по моему телу, трогают меня там, где я сама не решалась. Вдруг во мне проснулась дикая ярость: к этому санитару, к больнице, к людям, которые живут по каким-то странным правилам и не допускают чистой любви в свою грязную и проблемную жизнь.
Я вернулась в своё тело,…нашарила рукой на тумбочке железную утку и наотмашь ударила ей по бритой голове своего мучителя. Он крякнул и обмяк, придавив меня весом своего огромного тела. Выбравшись из-под него, я привязала его руки ремнями, которыми сама еще недавно была привязана, сняла наволочку с подушки и скомкав её, достала из кармана его халата ключи и бросилась к двери. И откуда только взялись силы?
На цыпочках я вышла в коридор. Было пусто. Стол, за которым должен был сидеть дежурный – пустовал. Я ухмыльнулась про себя: «Еще бы, он у меня на кровати, связанный» Я осторожно пошла по коридору, заглядывая в окошки палат и каждый раз надеясь увидеть знакомые черты…Дошла до конца коридора, вернулась обратно, прошла еще раз…
ТЕБЯ НЕ БЫЛО!
Слёзы…я сползла спиной по стенке, обняла колени руками и заплакала, горько, по-детски, размазывая слёзы по измученному лицу.
Тебя не было, и я не знала, где тебя искать…
http://www.proza.ru/2010/07/13/390