Хроники Артлиба, часть-5, главы с 14 по 17

Александр Кандинский-Дае
Карикатура-фельетон

Глава - 14
   Сухостой, площадь, воскресение! Вокруг мумии Дьяволюхи соорудили помост. Ждали гостей из далёкой деревни Шоу-Пространство. Все волновались, прихорашивались, шили наряды, мастерили машкорадные маски. Художник Кандинский-ДАЕ мастерил маску проказника Крыса. Зинаида Степанова лепила из выпрошенного накануне у Жоржика бликующего-Плюмпэра искусственную голову. Голова получалась не очень, здорово смахивала на детский ночной горшок. Грёзка переплетал немытые 5 лет косицы, вплетая красные одолженные у ДАЕ шелковые ленточки, и подпрыгивал на месте от нетерпения. Этот шкодливый, безголовый пацан, внук художника Грёза всю свою недолгую двухсотпятидесятилетнюю жизнь мечтал увидеть вживую, как поёт старуха Борисовна и как Мумитроль вставляет рельсы Боре Моисееву. Зоофил-Цигель-Нахерь-Золотарь из костей неизвестного зверя мастерил невиданных зверушек для одаривания членов группы Бизнес-Шоу. Особый подарок в виде Ослиной Шкуры, он приготовил для Филиппки, главы деревеньки Шоу-Пространство.
   Неподонский-Мидав-Удав не делал ничего, у него на лацкане темно синего смокинга красовалась сиреневая бабочка  а-ля-Зайцев, похожая на уши кролика. Он был как всегда горд, молчалив и сосредоточен. Как никак главный распорядитель и указчик."Указчикам по морде ящиком", - подумал психолог, рассказчик, доктор Сладкоежкин.
   Неочень-Подонский-Мидав возмужал за полторы тысячи лет проживания в Сухостое. Можно сказать, собаку съел в умении прожить жизнь, так, чтобы не было горько и обидно за прожитые годы. Постепенно он превратился в аристократа и был левой пятой ногой наместника планеты Кузькина-Мать, графа Сунн-Шиза. Наместник лично передал ему в пользование Шута-Горбуна-Ворожбета, которого тот вынужден был держать в клетке. Клетку приходилось возить на тележке всегда с собой.
   Зрелище было красочное, на лбу у Мидава крупно, размашисто написанно: "ЭТО ЖЕ ПОДОНСТВО!!!", рядом образина зубатая, в наморднике и клетке. Настоящий аристократ  этот Мидав!

   Воскресение. Тишина. Каждый занят своим делом; Грёзка подпрыгивает, Зинаида потихонечку всхлипывает, Цигель-Нахерь расчёсывает Ослиную Шкуру, Мидав выпендривается.
 
   Вдали ухнуло и послышалось легкое потрескивание, сменившееся в нарастающий гул… Сухостой сделал стойку...
               

Глава - 15
   Разрезая гладь стоялого болота стойбища Сухостой, к центру площади устремился Целлулоидный Бриг Петр-Великий. Сухостойцы резво подпрыгнули и громко крикнули троекратное ура…- Ура-Ура-Ура!!!
   С борта выкрашенного под розовый цвет и украшенного флажками цвета хаки спускалась напудренная, накрахмаленная, шуршащая креолинами, расфуфыренная вдрызь толпа певцов, плясунов и клоунов. Впереди всех - двухметровый Филька, слева и справа под ручку Галкин и Басков. Эти два молодых человека  безостановочно переговаривались и улыбались друг дружке. Их глаза искрились радостью и любовью. Они любили друг дружку, а мы любили их.

   Сладкоежкин смачно сплюнул и сказал: "Какие все-таки извращенцы эти люди!"

   Филька имел тазообразное желтоватое лицо, металлическое горло, узкую грудную клетку плюс иксообразные длиннющие ножки. Он тоже широко улыбался, всем и сразу от уха до уха. На нем был плат в красный и белый горошек, чуть ниже третьего подбородка чёрная бабочка в желтый горошек, чуть ниже смокинг в синий горошек, штаны тоже в горошек, но фиолетовый. Следом следовала Борисовна. Кто же Борисовну не знает. Борисовну знают все. Единственное, что было в ней примечательного, так это то, что в руках Алла ухитрялась держать не только чемоданы, фонограмму и цветы, но и собственную дочку Орбакайте.
   Орбакайте была выстругана в своё время Папой Карло из берёзового полена и здоровски смахивала на шкодливого Буратино. Время от времени Алла шлепала её по деревянной попе и кричала на неё: "Пой, детка, пой!"  Орбакайте угловато дёргалась, пела и даже пританцовывала.

   Было не совсем понятно, начался концерт или нет. Приезжие клоуны, людей под сто, находились не на сцене, не на корабле, а где-то между, и, тем не менее, уже все пели и плясали. Было очень удивительно и занятно наблюдать за происходящим…
   Боря Моисеев был в распахнутом халатике на голое тело и с вульгарной улыбочкой строил всем глазки, ему сильно понравился Мальчик-Пелис+Пелис.
   Главный в МумиТроле пытался запихнуть Боре стальные рельсы в карман. Певец и плясун Боря только хихикал от щекотки. Кстати, он тоже улыбался, рот бал широкий, точь-в-точь как у Галкина и Орбакайте вместе взятых. Перед отъездом из Шоу-Пространства стилист Зверев закачал в его губы солидную порцию силикона. "Да уж, видуха ещё та", - подумалось рассказчику доктору Сладкоежкину
   Лайма Вайкуле и Валера Леонтьев, взявшись за руки, отплясывали гопака. Крыс сидел в норке и просматривал программку, поглядывая удивлённо на развесёлую парочку, топающую у него над головой, и никак не мог взять в толк: в репертуаре концерта они должны петь, вот и название песни "Лейся, песня", чё ж они пляшут и шумят - так-то.
    Крыс-Даюха был сметлив и догадлив, но ничего непонял.
               

Глава - 16
   …всё понял рассказчик, доктор Сладкоежкин: это была репетиция.
   Репетиция!!!
   Кутюрье Зайцев, здорово похожий на капусту, задыхаясь и запарившись, бегал по площади в желании изловить Кучерену-Свино-Пса и сотворить с ним культурный акт, то есть одеть его во всё модное; бабочку в желтый горошек "а-ля ушки Зайчика", штанцы в полоску и бархатные туфельки. Кутюрье удивляло: как это создатели Дырчатого-Бликующего-Плюмпэра до сих пор носят деревянные костюмы. Словить Свино-Пса было нелегким делом. Историк по костюму и прочему гламуру Александр Васильев, похожий тоже на кочан капусты, брюссельской капусты, взялся помочь. Два кочана капусты носились за одной чёрной, лохматой свино-собакой по кличке Кучерена-Иеронисимус-Свино-Пес, поднимали тучи пыли, пыхтели и орали. Если бы не подножка кутюрье по нижнему белью Валентина Юдашкина, ввек бы не словили.
   Только троица безобразников и хулиганов стреножила Иеронисимуса и начала примеривать на него всё, что было в горошек, появился смотрящий на еловом жеребце Граф-Сунн-Шизо. "М-дЯ! ", - сказал он вслух.. "А что, - подумал Шиза, - пущай Свина приоденут, пущай народец повеселится, не всё ж ему слёзы лить".

   Потихонечку начал подтягиваться народец. Неподонский-Мидав веселился от души и даже прихлопывал в ладошки. Ночной горшок Зинаиды плакал, Зинаиде было жалко Кучерену. Мастер-Ломастер, открыв рот от удивления, мял в руках беретик с красной помпушкой и представлял, как на его лысой головёнке будет смотреться бабочка в желтый горошек…
 
   Воскрешенный и отпущенный из Ада на концерт в Сухостой Ваш-Наш-Джованни возмущался и ругался громче всех: "Зачем на Свина обновки переводите?! Мне надо. Мне!!!"
   Тетка Суэтина, тоже отпущенная на выходные из Ада в честь празднования 1255-летия Красного-Дьяволюхи, плакала, она любила животных, в Аду была записана в клуб по интересам "Долой Зелёных! Да здравствуют Собаки!" На руках Суэтина держала деревянную маленькую собачку. Собачку смастерил и продал ей за один шекель тут же присутствующий Цигель-Нахерь - тот ещё любитель животных.
   Поглядывая  на барахтающиеся вперемешку тела людей, полулюдей и животных, наш Зоофил незаметно, под шумок, пускал слюни и шарил у себя в карманах, его как-то даже поколачивало. Санитарка Родо-Ското-Стойла ему нашептывала: "Держись, Боря, держись, скоро Ночь" ... Зоофил-Целкакиликикникер-Золотарь кровожадно огляделся и прошептал: "Да! Много народа - СВЕЖАЧОК!!!"  На него все оглянулись и отодвинулись...
               

Глава - 17
   Продолжение репетиции.
   Приезжие перебрались на помост и вовсю репетировали. Дима Билан высоко подпрыгивал и пытался в прыжке достать пятками затылок. Сухостоец в маске Крыса на него посмотрел, потом глянул в программку и сказал: "Мы цирк не заказывали. Пой сволочь, пой! Не будешь петь - укушу!!!"
   Прыгун от перспективы быть укушенным впал в экстаз и хрипло кричал Крысу в ответ: "Не умею я петь, не умею! Я подпрыгивать только умею! Укуси меня, укуси! Дай мне Плюмпэр, дай!"

   Праздно шатающихся сухостойцев собралось много, даже дедушка Грёз слез с красной, остроконечной ели и приперся. Так и стоял с открытым ртом и с дырой в затылке. На спине у него пристроился сорванец с косицами, внучёк Грёзка. Он смотрел через дедову дырку на сцену, как в подзорную трубу. Было интересно, прыгающий дядя казался не поющим и не прыгающим, а парящим в пространстве, ну чистый Энкустикалицес!!

   Продолжение следует, читал доктор Сладкоежкин