Глава 5
из повести «Ледовый панцирь вечной мерзлоты»
Начало см.:
1. http://www.proza.ru/2009/12/19/384
2. http://www.proza.ru/2009/12/22/413
3. http://www.proza.ru/2010/03/22/315
4. http://www.proza.ru/2010/03/24/211
На 25 ноября 2007 года нами было запланировано перекаслать на новое место. Конкретный план выглядел так: подъём в четыре часа утра, завтрак, сортировка оленей для упряжек, разборка чума, упаковка нарт, составление аргишей и выезд.
Прикаслав на новое место стоянки, Рома Нися отвезёт нас в посёлок. Нас устраивал такой план действий, хотя я мало надеялся в его осуществлении, так как хорошо знаю, что у ненцев назначенное время соблюдается весьма относительно.
Но на этот раз в четыре утра все члены дальнего похода были на ногах. Погода резко менялась: сначала сильный туман окутал тундру, затем показалась круглолицая луна, прояснилось небо, и вдруг снег непроглядно повалил густыми молочными хлопьями.
Все нарты собраны и упакованы, аргиши и оленьи упряжки готовы.
Рано утром мы тронулись в путь, держа курс на посёлок, ведя оленье стадо на забой. Как всегда дорогу прокладывал Рома Нися (Отец Ромы).
Олени неслись рысью, похрапывали. Всё глуше и безмолвней становилась тундра. Небо только над горизонтом временами светлело бледной щелью, и нельзя было угадать, где солнце, где луна.
Поют полозья лёгких нарт, весело работают ногами олени и мчатся по бескрайней тундре. Серебристыми звёздочками осыпаются на землю пушистые снежинки. Ядрёный воздух тундры свободно вливается в грудь, бодрит и поднимает настроение. На душе моей радостно, светло.
«Забойные» олени то вырывались вперёд, что мешало нам спокойно править упряжкой, то я их обгонял. Среди приговорённых оленей были: косые, кривые, хромые, пожилые и молодые.
Проезжая по тундре, именно на оленьих упряжках, будь то зимой или летом, ты обязательно поймёшь, что сила и очарование тундры не в многочисленных озёрах и реках, богатых белой рыбой: щёкуром, нельмой, муксуном и осётром; не в гробовой тишине, а в том, что она нескончаемо просторная и вольная.
Картина, которую я прежде знал лишь по рассказам моей жены, теперь открылась с полной наглядностью. В действительности люди этой тундры по национальности являются ненцами, а по состоянию души – цыганами, и ведут кочевой образ жизни, так как оленям постоянно нужен свежий корм – ягель, который растёт не везде. И, чтобы добраться до ягеля, оленю приходится долго откидывать толстый, утрамбованный наст своими копытами.
Днём пошёл крупный снег, набрасывая на тундру серебристый покров, расстилая по оврагам, сопкам и равнинам белый и мягкий ковёр. Длинные овраги, как будто ещё более растянувшиеся от этого необозримого пространства, стали ещё угрюмее.
В моей душе были самые лучшие надежды, планы на эту поездку и полное доверие к судьбе. Но, как известно, нет ничего опаснее излишнего доверия к ней, – в дороге рвались постромки, ломались нарты. На крутом спуске наша нарта ударилась о переднюю нарту с длинными досками и полностью развалилась.
К счастью, олени не пострадали, лишь моё колено приняло сильнейший удар на себя, иначе моя жена могла пострадать.
Увидев аварию, тут же подъехали Тэтамбой Нися на упряжке, Рома Нися на «Буране» и начали ремонтировать нарту. Кое-какие инструменты они всегда возят с собой и потому они быстро справились с этим делом.
Рома Нися сообщил, что барахлит техника, что надо срочно собрать из двух снегоходов – один. А его старый поломанный «Буран» стоит на прежней стоянке. Это очень далеко отсюда, но мы поехали с ним, потому что он один не мог его переворачивать, поднимать и т.п.
По дороге мы налетели на замаскированную снегом глубокую яму и перевернулись. Вот почему в тундре я больше всего доверяю только оленям, уж они-то не провалятся в яму или в пропасть с крутого обрыва, как это не раз бывало с оленеводами именно на снегоходах. И олени, кроме того, с больших расстояний улавливают запахи дыма и не раз приводили заблудившихся в тундре людей в стойбище.
«Бензин кончается», – сообщает мне Рома Нися и уезжает обратно на первоначальную стоянку. Я остаюсь один посреди тундры. Впервые дурное предчувствие омрачило мою душу, словно облачко набежало на солнце, хотя каждая поездка в тундру таила в себе для меня элемент рискованного и волнующего приключения.
Чтобы не замёрзнуть, я ходил, размахивал руками. Мне было немного жутко среди этого величавого безмолвия, в котором так отчётливо и дерзко раздавались мои шаги, но в то же время в сердце моём разливалась какая-то щекочущая, головокружительная отвага.
Я не думал сдаваться. Только вот с горечью вспоминал, как я просил в посёлке перед отъездом в тундру взять у кого-нибудь на время охотничий или же самодельный нож с чехлом, который есть у всех поселковых ненцев.
«Не надо! – категорично заявила тогда Нядма Небя. – В тундре нож не нужен, а для еды за столом тебе всегда дадут!»
Моя жена поддержала свою сестру, и вот теперь бегаю по голой тундре, останавливаюсь, размахиваю руками, приседаю, прыгаю вверх - без ножа и без палки. А ведь в этих краях часто встречаются волки и другие звери. Но зато в кармане у меня есть спички! Жаль, что в этом месте нет ни единой веточки кустарника.
Негде присесть, не к чему прислониться, но всё же я здесь не одинок – рядом гуляет ветер и за каждым бугорком вьётся его белый хвост. Однако, мне уже не до красот природы…
Проходит час, полтора, а Ромы Нися всё нет и нет. Уже совсем стемнело, немного потеплело, густой зловонный туман заволакивал все следы вокруг.
Продолжение см. http://www.proza.ru/2010/04/01/181