Читать пред. http://www.proza.ru/2009/12/24/653
НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ТРЕУМОВ
1903 - 1987 (88)
Далее, придерживаясь хронологии, следует рассказать о четвертом ребенке в семье Треумовых, Николае, но о нем у меня самые скудные воспоминания. Гордое, волевое лицо, вьющаяся роскошная шевелюра.
Кстати, богатство волос получили многие наследники наших Треумовых. Я подозреваю, что оно прибыло по линии бабушки. Неясным образом всплывают разговоры, что у Екатерины Петровны, в девичестве Матвеевой, дедушка был из кантонистов-евреев. (Роман Матвеев, отставной унтер-офицер, 1826 – 17.03.1875)
Возможно, самой бабушке этот подарок достался именно от этой ветви древа. В старости мама-Катя стеснялась ходить с непокрытой головой, приговаривая: - Неловко, как-то, не молодая уже, а такая кудрявая. – Моя мама с легкостью справлялась с выбором подарка для собственной матери - крепдешиновая косынка, которую мама-Катя повязывала, подхватывая пучок свободным узлом. Мне тоже повезло: думаю, что главным козырем моей внешности оказались именно волосы. И я, подобно бабушке, люблю косынки, используя их таким же способом.
Николай изо всех братьев, да и сестер, пожалуй, один не вышел хорошим ростом. Вот то малое, что могу сказать. У Тамары (напомню, она моя мама и младшая сестра Николая) с братом существовала взаимная приязнь. В случае материальных затруднений, они легко обращались за помощью друг к другу, Дядя Коля, например, выручил маму, когда строился наш дом в Болшеве. Это было за несколько лет до начала войны. В эти годы Николай частенько приезжал к нам в Подлипки и я удивилась первый раз, когда его уложили спать на столе, раздвинув, по этому случаю. Потом не удивлялась. В комнате был диван с откидными валиками и пружинной спинкой, в полку которой вставлены открытки – в одной из них был кот, и, если покачать открытку, вращались его чечевичные глаза. Почему пишу всякую ерунду? Да потому что так устроена память: словно за ниточку, потянула наскоро связанное полотно – вот и следующая петля спустилась. Этот диван принадлежал мне, а у мамы с папой была кровать с никелированными детальками в изголовье, которые я, а позднее и младший брат Вадим, любили отвинчивать для игры. Кровать стояла за деревянной ширмой, на раме которой, натянута шелковая ткань. Такое полотно…
К собственной радости, не могу вспомнить ничего жестокого из судьбы Николая. Однолюб, жена Нина Ивановна, уроженка Коврова, у них двое детей – Татьяна и Володя. Татка была моей соперницей в любви у дедушки, Александра Георгиевича. Она была младше меня и жила постоянно в Коврове, не то, что я, приезжая. Помню, значит, ревновала.
Читать продолж. http://www.proza.ru/2009/12/29/1498