Александр Чистович - написанные рецензии
На странице отображаются рецензии, опубликованные 04.2024 в обратном порядке с 199 по 190
Показывать в виде списка | Развернуть сообщения
Показывать в виде списка | Развернуть сообщения
Рецензия на «рассказ От АЗ до Ижицы» (Игорь Ходаковский)
Читал с превеликим удовольствием. Бесспорно, автор заслуживает пристального внимания, ибо и логика изложения, и матчасть - в теме, а, что самое замечательное, так это удивительное чувство меры при наличии, видимо природного, литераторского вкуса.
Да, препарировать наше нутро, т.н. подсознанку, не скатываясь в позаборный вой, без всякой на то пошлой гиперболизации, и в самом деле, крайне трудно.
Радуюсь тому неоспоримому факту, что есть на прозе.ру достойные авторы.
С благоговением и высочайшим уважением к Вашему таланту!
Александр Чистович 30.10.2017 22:34 • Заявить о нарушении
Читал с превеликим удовольствием. Бесспорно, автор заслуживает пристального внимания, ибо и логика изложения, и матчасть - в теме, а, что самое замечательное, так это удивительное чувство меры при наличии, видимо природного, литераторского вкуса.
Да, препарировать наше нутро, т.н. подсознанку, не скатываясь в позаборный вой, без всякой на то пошлой гиперболизации, и в самом деле, крайне трудно.
Радуюсь тому неоспоримому факту, что есть на прозе.ру достойные авторы.
С благоговением и высочайшим уважением к Вашему таланту!
Александр Чистович 30.10.2017 22:34 • Заявить о нарушении
Написал бы собственную рецензию, но не могу не согласиться с предыдущей. Действительно хорошо написано. Умно и образно. Чувствуется описываемое время. Прочиталось на одном дыхании.
С уважением!
Юрий Лазин 04.11.2017 20:17 Заявить о нарушении
С уважением!
Юрий Лазин 04.11.2017 20:17 Заявить о нарушении
Рецензия на «Вдоль похождений Буратино в стиле R and B» (Александр Чистович)
Откуда растут ноги. Причём не совсем потные.
Накануне Международного Дня Числа 3,14…е 13 марта 1967 двое англичан – Дик Хорренс и Майкл Клоепс, пообносившиеся в походах с Туром Хейердалом на плоту «Кон-Тики» в том далеком 1947-м совместно с Кнутом Хаугландом, Бенгтом Даниельссоном, Эриком Хессельбергом и Германом Ватцингером, попытались прожить в условиях девственно нетронутой природы, подобно Адаму и Еве на острове Маккуори (Тасмания) без особых сложностей. Но через несколько недель у них начали появляться на ногах кровоточащие язвы, поэтому им необходимо было срочно показаться врачу.
Вернувшись на родину в Глазго, они поняли, что вернуться назад к Природе и первозданным условиям жизни людям в их преклонном возрасте уже невозможно, по этой причине эти двое решили остаток своих дней провести, посвятив себя археологическим раскопкам в районе кладбища, где похоронен Робертино Коллоди, создатель сказки о деревянном человечке Пиноккио. Прекрасно сознавая тот факт, что известный русский писатель-фантаст Алексей Толстой элегантно усыновил Пиноккио под именем Буратино, они не стали интересоваться послужным списком рукотворных и иных творений человека по имени Папа Карло.
Неподалеку от захоронения Робертино Коллоди под каменной плитой покоился прах человека по имени Пиноккио Санчес. Когда шутки по поводу забавного совпадения иссякли, Дик Хорренс призадумался: а кто бы это мог быть? Тем более, что некто Санчес оказался почти современником Лоренцини-Коллоди. И вот тогда Майкл Клеопс предложил собственными силами произвести эксгумацию предполагаемых останков Санчеса.
Экспертиза дала ошеломляющие результаты: Пиноккио имел мастерски сделанные деревянные протезы конечностей и деревянную вставку носа, в которую был втиснут металлический штырь, сохранивший свои размеры и очертания. Помните известную шутку «Papa Carlo! Ebbene, l'introduzione di me, per favore, un chiodo!»*
А на одном из протезов стояло клеймо мастера: "Карло Бестульджи". Потрясенные англичане бросились ворошить архивы и церковные записи. И выяснили: в семье Санчесов в 1760 году родился мальчик. Годы шли, он взрослел, однако совсем не рос. Так и остался карликом. В 18 лет пошел барабанщиком на войну, а через 15 лет возвратился полным калекой. Однако некий умелец Карло Ринальди изготовил ему искусственные протезы, после чего Санченс Пиноккио начал светиться на ярмарке, показывая трюки и демонстрируя свое деревянные части тела. Правда,как свидетельствуют очевидцы того времени, через несколько лет он все-таки нашел свою смерть, разбившись во время демонстрации очередного трюка.
________________________________________________________________
* Папа Карло! Ну, вбей мне, пожалуйста, гвоздь!
Александр Чистович 04.02.2017 00:39 • Заявить о нарушении
Откуда растут ноги. Причём не совсем потные.
Накануне Международного Дня Числа 3,14…е 13 марта 1967 двое англичан – Дик Хорренс и Майкл Клоепс, пообносившиеся в походах с Туром Хейердалом на плоту «Кон-Тики» в том далеком 1947-м совместно с Кнутом Хаугландом, Бенгтом Даниельссоном, Эриком Хессельбергом и Германом Ватцингером, попытались прожить в условиях девственно нетронутой природы, подобно Адаму и Еве на острове Маккуори (Тасмания) без особых сложностей. Но через несколько недель у них начали появляться на ногах кровоточащие язвы, поэтому им необходимо было срочно показаться врачу.
Вернувшись на родину в Глазго, они поняли, что вернуться назад к Природе и первозданным условиям жизни людям в их преклонном возрасте уже невозможно, по этой причине эти двое решили остаток своих дней провести, посвятив себя археологическим раскопкам в районе кладбища, где похоронен Робертино Коллоди, создатель сказки о деревянном человечке Пиноккио. Прекрасно сознавая тот факт, что известный русский писатель-фантаст Алексей Толстой элегантно усыновил Пиноккио под именем Буратино, они не стали интересоваться послужным списком рукотворных и иных творений человека по имени Папа Карло.
Неподалеку от захоронения Робертино Коллоди под каменной плитой покоился прах человека по имени Пиноккио Санчес. Когда шутки по поводу забавного совпадения иссякли, Дик Хорренс призадумался: а кто бы это мог быть? Тем более, что некто Санчес оказался почти современником Лоренцини-Коллоди. И вот тогда Майкл Клеопс предложил собственными силами произвести эксгумацию предполагаемых останков Санчеса.
Экспертиза дала ошеломляющие результаты: Пиноккио имел мастерски сделанные деревянные протезы конечностей и деревянную вставку носа, в которую был втиснут металлический штырь, сохранивший свои размеры и очертания. Помните известную шутку «Papa Carlo! Ebbene, l'introduzione di me, per favore, un chiodo!»*
А на одном из протезов стояло клеймо мастера: "Карло Бестульджи". Потрясенные англичане бросились ворошить архивы и церковные записи. И выяснили: в семье Санчесов в 1760 году родился мальчик. Годы шли, он взрослел, однако совсем не рос. Так и остался карликом. В 18 лет пошел барабанщиком на войну, а через 15 лет возвратился полным калекой. Однако некий умелец Карло Ринальди изготовил ему искусственные протезы, после чего Санченс Пиноккио начал светиться на ярмарке, показывая трюки и демонстрируя свое деревянные части тела. Правда,как свидетельствуют очевидцы того времени, через несколько лет он все-таки нашел свою смерть, разбившись во время демонстрации очередного трюка.
________________________________________________________________
* Папа Карло! Ну, вбей мне, пожалуйста, гвоздь!
Александр Чистович 04.02.2017 00:39 • Заявить о нарушении
Рецензия на «Фельдшер» (Артём Суслов)
Согласен. С тем, что не стыдно автору представить данный рецензируемый текст. И вместо назойливой рецензии напишу коротко "Автор достоин уважения". Ну, а поскольку я по возрасту представляю воспитанника Страны Советов, то, естественно, вместо совета приведу финальную часть текста величайшего российского писателя Андрея Платонова "Котлован", а именно:
"...Мимо барака проходили многие люди, но никто не пришел проведать заболевшую Настю, потому что каждый нагнул голову и непрерывно думал о сплошной коллективизации.
Иногда вдруг наставала тишина, но затем опять пели вдалеке сирены поездов, протяжно спускали пар свайные копры, и кричали голоса ударных бригад, упершихся во что-то тяжкое, кругом беспрерывно нагнеталась общественная польза.
— Чиклин, отчего я всегда ум чувствую и никак его не забуду? — удивилась Настя.
— Не знаю, девочка. Наверно, потому, что ты ничего хорошего не видела.
— А почему в городе ночью трудятся и не спят?
— Это о тебе заботятся.
— А я лежу вся больная… Чиклин, положи мне мамины кости, я их обниму и начну спать. Мне так скучно стало сейчас!
— Спи, может, ум забудешь.
Ослабевшая Настя вдруг приподнялась и поцеловала склонившегося Чиклина в усы — как и ее мать, она умела первая, не предупреждая, целовать людей.
Чиклин замер от повторившегося счастья своей жизни и молча дышал над телом ребенка, пока вновь не почувствовал озабоченности к этому маленькому, горячему туловищу.
Для охранения Насти от ветра и для общего согревания Чиклин поднял с порога Елисея и положил его сбоку ребенка.
— Лежи тут, — сказал Чиклин ужаснувшемуся во сне Елисею. — Обними девочку рукой и дыши на нее чаще.
Елисей так и поступил, а Чиклин прилег в стороне на локоть и чутко слушал дремлющей головой тревожный шум на городских сооружениях.
Около полуночи явился Жачев; он принес бутылку сливок и два пирожных. Больше ему ничего достать не удалось так как все новодействующие не присутствовали на квартирах, а шиковали где-то на стороне. Весь исхлопотавшись, Жачев решился в конце концов оштрафовать товарища Пашкина как самый надежный свой резерв; но Пашкина дома не было — он, оказывается, присутствовал с супругой в театре. Поэтому Жачеву пришлось появиться на представлении, среди тьмы и внимания к каким-то мучающимся на сцене элементам и громко потребовать Пашкина в буфет, останавливая действие искусства. Пашкин мгновенно вышел, безмолвно купил для Жачева в буфете продуктов и поспешно удалился в залу представления, чтобы снова там волноваться.
— Завтра надо опять к Пашкину сходить, — сказал Жачев, успокаиваясь в дальнем углу барака, — пускай печку ставит, а то в этом деревянном эшелоне до социализма не доедешь!..
Рано утром Чиклин проснулся; он озяб и прислушался к Насте. Было чуть светло и тихо, лишь Жачев бурчал во сне свое беспокойство.
— Ты дышишь там, средний черт! — сказал Чиклин к Елисею.
— Дышу, товарищ Чиклин, а как же нет? Всю ночь ребенка теплом обдавал!
— Ну?
— А девчонка, товарищ Чиклин, не дышит: захолодала с чего-то!
Чиклин медленно поднялся с земли и остановился на месте. Постояв, он пошел туда, где лежал Жачев, посмотрел — не уничтожил ли калека сливки и пирожные, потом нашел веник и очистил весь барак от скопившегося за безлюдное время разного налетевшего сора.
Положив веник на его место, Чиклину захотелось рыть землю, он взломал замок с забытого чулана, где хранился запасной инвентарь, и, вытащив оттуда лопату, не спеша отправился на котлован. Он начал рыть грунт, но почва уже смерзлась, и Чиклину пришлось сечь землю на глыбы и выворачивать ее прочь целыми мертвыми кусками. Глубже пошло мягче и теплее; Чиклин вонзался туда секущими ударами железной лопаты и скоро скрылся в тишину недр почти во весь свой рост, но и там не мог утомиться и стал громить грунт вбок, разверзая земную тесноту вширь. Попав в самородную каменную плиту, лопата согнулась от мощности удара, — тогда Чиклин зашвырнул ее вместе с рукояткой на дневную поверхность и прислонился головой к обнаженной глине.
В этих действиях он хотел забыть сейчас свой ум, а ум его неподвижно думал, что Настя умерла.
— Пойду за другой лопатой! — сказал Чиклин и вылез из ямы.
В бараке он, чтобы не верить уму, подошел к Насте и попробовал ее голову, потом он прислонил свою руку ко лбу Елисея, проверяя его жизнь по теплу.
— Отчего ж она холодная, а ты горячий? — спросил Чиклин и не слышал ответа, потому что его ум теперь сам забылся.
Далее Чиклин сидел все время на земляном полу, и проснувшийся Жачев тоже находился с ним, храня неподвижно в руках бутылку сливок и два пирожных. А Елисей, всю ночь без сна дышавший на девочку, теперь утомился и уснул рядом с ней и спал, пока не услышал ржущих голосов родных обобществленных лошадей..."
Если возьмёте его (т.е. А. Платонова) в учителя, непременно добьётесь успеха.
В добрый путь!
Александр Чистович 03.01.2017 22:34 • Заявить о нарушении
Согласен. С тем, что не стыдно автору представить данный рецензируемый текст. И вместо назойливой рецензии напишу коротко "Автор достоин уважения". Ну, а поскольку я по возрасту представляю воспитанника Страны Советов, то, естественно, вместо совета приведу финальную часть текста величайшего российского писателя Андрея Платонова "Котлован", а именно:
"...Мимо барака проходили многие люди, но никто не пришел проведать заболевшую Настю, потому что каждый нагнул голову и непрерывно думал о сплошной коллективизации.
Иногда вдруг наставала тишина, но затем опять пели вдалеке сирены поездов, протяжно спускали пар свайные копры, и кричали голоса ударных бригад, упершихся во что-то тяжкое, кругом беспрерывно нагнеталась общественная польза.
— Чиклин, отчего я всегда ум чувствую и никак его не забуду? — удивилась Настя.
— Не знаю, девочка. Наверно, потому, что ты ничего хорошего не видела.
— А почему в городе ночью трудятся и не спят?
— Это о тебе заботятся.
— А я лежу вся больная… Чиклин, положи мне мамины кости, я их обниму и начну спать. Мне так скучно стало сейчас!
— Спи, может, ум забудешь.
Ослабевшая Настя вдруг приподнялась и поцеловала склонившегося Чиклина в усы — как и ее мать, она умела первая, не предупреждая, целовать людей.
Чиклин замер от повторившегося счастья своей жизни и молча дышал над телом ребенка, пока вновь не почувствовал озабоченности к этому маленькому, горячему туловищу.
Для охранения Насти от ветра и для общего согревания Чиклин поднял с порога Елисея и положил его сбоку ребенка.
— Лежи тут, — сказал Чиклин ужаснувшемуся во сне Елисею. — Обними девочку рукой и дыши на нее чаще.
Елисей так и поступил, а Чиклин прилег в стороне на локоть и чутко слушал дремлющей головой тревожный шум на городских сооружениях.
Около полуночи явился Жачев; он принес бутылку сливок и два пирожных. Больше ему ничего достать не удалось так как все новодействующие не присутствовали на квартирах, а шиковали где-то на стороне. Весь исхлопотавшись, Жачев решился в конце концов оштрафовать товарища Пашкина как самый надежный свой резерв; но Пашкина дома не было — он, оказывается, присутствовал с супругой в театре. Поэтому Жачеву пришлось появиться на представлении, среди тьмы и внимания к каким-то мучающимся на сцене элементам и громко потребовать Пашкина в буфет, останавливая действие искусства. Пашкин мгновенно вышел, безмолвно купил для Жачева в буфете продуктов и поспешно удалился в залу представления, чтобы снова там волноваться.
— Завтра надо опять к Пашкину сходить, — сказал Жачев, успокаиваясь в дальнем углу барака, — пускай печку ставит, а то в этом деревянном эшелоне до социализма не доедешь!..
Рано утром Чиклин проснулся; он озяб и прислушался к Насте. Было чуть светло и тихо, лишь Жачев бурчал во сне свое беспокойство.
— Ты дышишь там, средний черт! — сказал Чиклин к Елисею.
— Дышу, товарищ Чиклин, а как же нет? Всю ночь ребенка теплом обдавал!
— Ну?
— А девчонка, товарищ Чиклин, не дышит: захолодала с чего-то!
Чиклин медленно поднялся с земли и остановился на месте. Постояв, он пошел туда, где лежал Жачев, посмотрел — не уничтожил ли калека сливки и пирожные, потом нашел веник и очистил весь барак от скопившегося за безлюдное время разного налетевшего сора.
Положив веник на его место, Чиклину захотелось рыть землю, он взломал замок с забытого чулана, где хранился запасной инвентарь, и, вытащив оттуда лопату, не спеша отправился на котлован. Он начал рыть грунт, но почва уже смерзлась, и Чиклину пришлось сечь землю на глыбы и выворачивать ее прочь целыми мертвыми кусками. Глубже пошло мягче и теплее; Чиклин вонзался туда секущими ударами железной лопаты и скоро скрылся в тишину недр почти во весь свой рост, но и там не мог утомиться и стал громить грунт вбок, разверзая земную тесноту вширь. Попав в самородную каменную плиту, лопата согнулась от мощности удара, — тогда Чиклин зашвырнул ее вместе с рукояткой на дневную поверхность и прислонился головой к обнаженной глине.
В этих действиях он хотел забыть сейчас свой ум, а ум его неподвижно думал, что Настя умерла.
— Пойду за другой лопатой! — сказал Чиклин и вылез из ямы.
В бараке он, чтобы не верить уму, подошел к Насте и попробовал ее голову, потом он прислонил свою руку ко лбу Елисея, проверяя его жизнь по теплу.
— Отчего ж она холодная, а ты горячий? — спросил Чиклин и не слышал ответа, потому что его ум теперь сам забылся.
Далее Чиклин сидел все время на земляном полу, и проснувшийся Жачев тоже находился с ним, храня неподвижно в руках бутылку сливок и два пирожных. А Елисей, всю ночь без сна дышавший на девочку, теперь утомился и уснул рядом с ней и спал, пока не услышал ржущих голосов родных обобществленных лошадей..."
Если возьмёте его (т.е. А. Платонова) в учителя, непременно добьётесь успеха.
В добрый путь!
Александр Чистович 03.01.2017 22:34 • Заявить о нарушении
Рецензия на «Затяжной прыжоk или зенит - чемпион!» (Андрей Кумаков)
Начну с посылки, в которой старинное, запутанное понятие слова "творчество" я заменяю словом "сделаность". Т.о. «Cделаность» (я про рецензируемый текст) в отличие от «Творения» автора, на мой малонепросвещённый взгляд, развивается по всей видимости под воздействием идей символизма посредством т.н. «аналитического» метода, способного передать подсознательные мотивы человеческого мышления, что, в целом, и привлекает особое внимание, и, естественно,подкупает. При этом можно выделить некое свойственно автору стремление при текстуальном выражении названной смысловой парадигмы к обобщенной художественной формуле, ассоциативной емкости и многоплановости используемых приёмов. Упорно, точно и в то же время достаточно кратко обрисован каждый неделимый элемент текстуальной ситуации, а иногда ощущается какая-то теплота, не свойственная современному текстоизложению. Что, по-моему, создаёт определённый чувственный комфорт.
Далее. По форме (как учил старший сержант-украинец в школе младших командиров при советской власти), ну, как бы по стилю, художественной выразительности и прочим литературным параметрам и вывертам. Имеется в виду то обстоятельство, что задуманный «Прыжок» выполнен виртуозно, причём настолько, что по полученным результатам вполне можно было изучать лексику, поэтический строй, характерную рифмовку авторских стихов, которая заслуживает звания монументальной поэзии. На первый взгляд, вкрапление в основной прозаический текст рифмованных матриц слов может показаться хаотичным, но на самом деле этот мозаичный ковер (матриц, уважаемый читатель рецензии!) строчек, упорядоченных в столбик, имеет подобие некоей математической гармонии. Читай, любопытствующий, про всеобъемлющий Закон Ципфа-Кандона-Мандельброта, если тебе доступна Педивикия. Короче, очерченный только что сабж можно представить как калейдоскоп разлетающихся в разные стороны лексических единиц, где каждая чётко прорисована и имеет свою огранку и цвет.
Короче, будем наблюдать за Приземлением после Прыжка и болеть за Зенит.
Буквально сегодня (т.е. 27.08.16) наш доблестный Зенит разгромил на своем поле футбольный клуб "Амкар" в пятом туре чемпионата России по футболу со счетом 3:0. Дубль в составе питерцев оформил Жуилано, еще гол забил Доменико Кришито. В шестом туре РФПЛ Зенит встретится с тульским "Арсеналом", а "Амкар" примет "Томь".
Далее. Такой параметр как музыкальность, что ли(?). «Затяжной прыжок» достаточно мелодичен и является будто бы некой мелодией, которая наложена на строки жизнетечения автора, создавая тем самым бурлящую симфонию посредством хорала высокого звучания. Ну, типа музицирования в небольшом концертном зале сольного произведения, которое основано на заметках из авторских черновиков, что создаёт тем самым бурлящую симфонию периода начала т.н. "перестройки", следующей за "пере-стрелкой"... Тут и свинг — чувственная поливременная ритм-исполнительская манера, включающая в одновременности два взаимодополняющих конфликтующих компонента: строгий метр и отклоняющийся от него микроритм с тенденцией к опережению или запаздыванию; и ритм-энд-блюз, характеризующийся неослабевающей эмоциональной экспрессией; и госпел северных афроамериканцев; и характерный саунд, сопровождаемый резкими выкриками певцов и рокочущего органа с многочисленными рефренами. И, конечно, рэгтайм, разрывающий время с синкопированной мелодией и рондообразным вступлением.
И последнее. Складывается ощущение, что обильное наполнение повести ликбезом в какой-то степени заставляет менять в ту или иную сторону интеллектуальный уровень читающей публики, ибо её подавляющее большинство о некоторых современных положениях миропредставления не имеют даже начальных понятий. Причём речь идёт о читателях с верхним образованием.
Рассмотрю подробнее, хотя и исключительно формально, использование автором таких приёмов, как, например, синтаксический параллелизм. В зависимости от того, как соотносятся предложения, выделяются прямой параллелизм и обращенный, а также полный и неполный параллелизм , когда повторяться может лишь общая схема предложений, в частности - диалогов. В "Прыжке" наиболее распространен прямой неполный синтаксический параллелизм. Схожие структурно предложения, во-первых, привносят в текст ритмичность за счет интонационной близости, а во-вторых, упрощают его единообразно оформленными предложениями, придающими изложению некоторую стилевую скупость. Вместе с тем, применение тождественных по структурному оформлению предложений обогащает контекст дополнительными смысловыми акцентами, которые фокусируются в общеграмматической семантике расширенной структурной схемы любого предложения.
А что касается выбора текстуальной семантики – одобряю. За исключением любви. Особенно "нездешней".
Пожелаем автору дальнейших творческих успехов и отменного здоровья. Чтобы можно было бы забивать голы в закрытые чувственные ворота читателей.
Александр Чистович 29.08.2016 13:23 • Заявить о нарушении
Начну с посылки, в которой старинное, запутанное понятие слова "творчество" я заменяю словом "сделаность". Т.о. «Cделаность» (я про рецензируемый текст) в отличие от «Творения» автора, на мой малонепросвещённый взгляд, развивается по всей видимости под воздействием идей символизма посредством т.н. «аналитического» метода, способного передать подсознательные мотивы человеческого мышления, что, в целом, и привлекает особое внимание, и, естественно,подкупает. При этом можно выделить некое свойственно автору стремление при текстуальном выражении названной смысловой парадигмы к обобщенной художественной формуле, ассоциативной емкости и многоплановости используемых приёмов. Упорно, точно и в то же время достаточно кратко обрисован каждый неделимый элемент текстуальной ситуации, а иногда ощущается какая-то теплота, не свойственная современному текстоизложению. Что, по-моему, создаёт определённый чувственный комфорт.
Далее. По форме (как учил старший сержант-украинец в школе младших командиров при советской власти), ну, как бы по стилю, художественной выразительности и прочим литературным параметрам и вывертам. Имеется в виду то обстоятельство, что задуманный «Прыжок» выполнен виртуозно, причём настолько, что по полученным результатам вполне можно было изучать лексику, поэтический строй, характерную рифмовку авторских стихов, которая заслуживает звания монументальной поэзии. На первый взгляд, вкрапление в основной прозаический текст рифмованных матриц слов может показаться хаотичным, но на самом деле этот мозаичный ковер (матриц, уважаемый читатель рецензии!) строчек, упорядоченных в столбик, имеет подобие некоей математической гармонии. Читай, любопытствующий, про всеобъемлющий Закон Ципфа-Кандона-Мандельброта, если тебе доступна Педивикия. Короче, очерченный только что сабж можно представить как калейдоскоп разлетающихся в разные стороны лексических единиц, где каждая чётко прорисована и имеет свою огранку и цвет.
Короче, будем наблюдать за Приземлением после Прыжка и болеть за Зенит.
Буквально сегодня (т.е. 27.08.16) наш доблестный Зенит разгромил на своем поле футбольный клуб "Амкар" в пятом туре чемпионата России по футболу со счетом 3:0. Дубль в составе питерцев оформил Жуилано, еще гол забил Доменико Кришито. В шестом туре РФПЛ Зенит встретится с тульским "Арсеналом", а "Амкар" примет "Томь".
Далее. Такой параметр как музыкальность, что ли(?). «Затяжной прыжок» достаточно мелодичен и является будто бы некой мелодией, которая наложена на строки жизнетечения автора, создавая тем самым бурлящую симфонию посредством хорала высокого звучания. Ну, типа музицирования в небольшом концертном зале сольного произведения, которое основано на заметках из авторских черновиков, что создаёт тем самым бурлящую симфонию периода начала т.н. "перестройки", следующей за "пере-стрелкой"... Тут и свинг — чувственная поливременная ритм-исполнительская манера, включающая в одновременности два взаимодополняющих конфликтующих компонента: строгий метр и отклоняющийся от него микроритм с тенденцией к опережению или запаздыванию; и ритм-энд-блюз, характеризующийся неослабевающей эмоциональной экспрессией; и госпел северных афроамериканцев; и характерный саунд, сопровождаемый резкими выкриками певцов и рокочущего органа с многочисленными рефренами. И, конечно, рэгтайм, разрывающий время с синкопированной мелодией и рондообразным вступлением.
И последнее. Складывается ощущение, что обильное наполнение повести ликбезом в какой-то степени заставляет менять в ту или иную сторону интеллектуальный уровень читающей публики, ибо её подавляющее большинство о некоторых современных положениях миропредставления не имеют даже начальных понятий. Причём речь идёт о читателях с верхним образованием.
Рассмотрю подробнее, хотя и исключительно формально, использование автором таких приёмов, как, например, синтаксический параллелизм. В зависимости от того, как соотносятся предложения, выделяются прямой параллелизм и обращенный, а также полный и неполный параллелизм , когда повторяться может лишь общая схема предложений, в частности - диалогов. В "Прыжке" наиболее распространен прямой неполный синтаксический параллелизм. Схожие структурно предложения, во-первых, привносят в текст ритмичность за счет интонационной близости, а во-вторых, упрощают его единообразно оформленными предложениями, придающими изложению некоторую стилевую скупость. Вместе с тем, применение тождественных по структурному оформлению предложений обогащает контекст дополнительными смысловыми акцентами, которые фокусируются в общеграмматической семантике расширенной структурной схемы любого предложения.
А что касается выбора текстуальной семантики – одобряю. За исключением любви. Особенно "нездешней".
Пожелаем автору дальнейших творческих успехов и отменного здоровья. Чтобы можно было бы забивать голы в закрытые чувственные ворота читателей.
Александр Чистович 29.08.2016 13:23 • Заявить о нарушении
Весьма любопытный факт. Я 30 лет тому назад по неизъяснимым мотивам вёл на перекидном календаре разные пометки своего жизнетечения, которые и преобразовал, разбавив подводными камешками различной величины в следующий текст - > http://proza.ru/2006/12/06-289
Александр Чистович 31.08.2016 18:38 Заявить о нарушении
Александр Чистович 31.08.2016 18:38 Заявить о нарушении
Рецензия на «К берегу Надеждовой» (Виктория Ротко)
"Взялся за грудь, так говори что-нибудь..." , - так, к слову, чтобы хоть как-то сформировать предощущение того, о чём хотелось бы отписать в рецензии. Тем паче, что моё мнение не соприкасается с моей же точкой зрения. Хм.
С одного края - прекрасно то обстоятельство, что достаточно простыми средствами Вам удаётся завладеть вниманием и без того утомлённого сетевого читателя с его постоянным негодующим отношением к писателю по инерции согласно всеобщему равнодушию в ИНЕТе. И, конечно, лаконизм - инструмент таланта, вне всякого сомнения подкупает. А ежели перечесть хотя бы небольшое количество сходных авторских текстов, то и задавать вопрос - "а почему бы не выбросить массу отягощенных текстуальных уточнений в угоду художественности и, естественно, для баланса психологической завершенности самого креатива?" - считаю нецелесообразным.
Присутствует в Ваших творениях вкус и чувство меры, что, собственно говоря, и привлекло моё внимание, без чего трудно отличить человека, пытающегося донести до окружающих нечто своё, переформированное из переживаний, от примитивного графомана. Это есть гут, т.е. хорошо.
Но как быть с нашим национальным языческим отношением к жизни, комизмом и двойственностью, с ощупыванием сокровенной сути в недосказанности диалогов, требующих от читателя испытывать диаметрально противоположные эмоции?
С уважением к Вам.
ЧАС.
ЗЫ. Пользуясь случаем, предлагаю ознакомиться с содержанием сайта http://www.audiolit.ru/library/index.php и, по возможности, публиковать свои работы.
Александр Чистович 12.07.2015 18:33 • Заявить о нарушении
"Взялся за грудь, так говори что-нибудь..." , - так, к слову, чтобы хоть как-то сформировать предощущение того, о чём хотелось бы отписать в рецензии. Тем паче, что моё мнение не соприкасается с моей же точкой зрения. Хм.
С одного края - прекрасно то обстоятельство, что достаточно простыми средствами Вам удаётся завладеть вниманием и без того утомлённого сетевого читателя с его постоянным негодующим отношением к писателю по инерции согласно всеобщему равнодушию в ИНЕТе. И, конечно, лаконизм - инструмент таланта, вне всякого сомнения подкупает. А ежели перечесть хотя бы небольшое количество сходных авторских текстов, то и задавать вопрос - "а почему бы не выбросить массу отягощенных текстуальных уточнений в угоду художественности и, естественно, для баланса психологической завершенности самого креатива?" - считаю нецелесообразным.
Присутствует в Ваших творениях вкус и чувство меры, что, собственно говоря, и привлекло моё внимание, без чего трудно отличить человека, пытающегося донести до окружающих нечто своё, переформированное из переживаний, от примитивного графомана. Это есть гут, т.е. хорошо.
Но как быть с нашим национальным языческим отношением к жизни, комизмом и двойственностью, с ощупыванием сокровенной сути в недосказанности диалогов, требующих от читателя испытывать диаметрально противоположные эмоции?
С уважением к Вам.
ЧАС.
ЗЫ. Пользуясь случаем, предлагаю ознакомиться с содержанием сайта http://www.audiolit.ru/library/index.php и, по возможности, публиковать свои работы.
Александр Чистович 12.07.2015 18:33 • Заявить о нарушении
Ого, как взялись...
Александр, спасибо за рецензию и удовольствие думать!
Знакомлюсь с сайтом.
С уважением
Виктория Ротко 13.07.2015 15:07 Заявить о нарушении
Александр, спасибо за рецензию и удовольствие думать!
Знакомлюсь с сайтом.
С уважением
Виктория Ротко 13.07.2015 15:07 Заявить о нарушении
Рецензия на «Дно» (Владимир Борейшо)
Начало РЕЦЕНЗИИ
«Всё… Продрало нутро… Мать его, Николай Васильевич...
Несите меня, алкаши забубенные,– Франсуа Рабле, Чарлз Лэм, Томас Карлейль,– к Северной звезде. Там отойду. С Ремизовым, Пильняком…
Жизнь, чего уж там: сухой и пыльный то ли пассат, то ли хамсин, что дует из Сахары по направлению к Гвинейскому заливу в период, когда темнеет пластиковый стаканчик от бессчётного количества пролитых четвертинок пока вдруг не наступит март.
И снизится видимость и помутнеет Солнце на несколько дней, подобно туману.
Жизнь, такая она. Как у Замятина. И все остальные звуки растворятся в терзающей душу орнаментальной прозе. И зашелестит заиндевевшими листьями Симфония Андрея Белого. Серебряный голубь. Котик Летаев, мать ети. И дрожащий край парусиновой крыши… Да и он исчезает, сорванный с кольев осиновым ветром.
Жизнь, что там галактики. Ирвин Уэлш. Мюррейфилд (вы просто издеваетесь!) Может быть. Тяжело в учении, легко в бою.
Жизнь, чего уж там. Хьюберт Сэлби. Реквием по мечте.
Жизнь, у неё свой почерк.
Как едрёный корень.
И нефиг вливать в горло до крайней капли тошнотворный руш.
Жизнь, времена меняются.
Ах, этот удивительный род растений семейства лилейных, с вьющимися или лазящими стеблями. Или того лучше – с сетчато-жилковатыми усатыми листьями. Да что там медицина!..
Жизнь, чего уж там.
Жизнь.
Всё когда-нибудь кончится».
Зародившись в рамках нормативной эстетики, стиль автора изначально связывался с лаконичностью и ясностью формы и противопоставлялся манере соцреализма с его эстетической вычурностью и избыточностью. И тому, вне всякого сомнения способствовали новояз авангардистов, сказ, фрагментарная и монтажная проза выползшего из заточения андерграунда, а также теоретическое осмысление художественной формы формалистами, – все это свидетельствовало не только об интенсивном поиске новых способов изображения действительности, но и о ее полном переосмыслении, о попытках запечатлеть принципиально новое мироощущение. Причем, что интересно, целостность произведений Владимира Борейшо обеспечивается конструктивными элементами орнаментального стиля, ярко ощутимыми на уровне структуры художественного образа: кое-где это кубистический принцип (децентрированность образа, соединяющего в себе разнородные элементы и явления) и «прибавочный» (поэтический) элемент, создающий новые над-смыслы и целостность образа.
Вслушайтесь:
«Весна крутанула колодезным воротом, дни загремели цепью, сползая в ожерельную тьму.
- Эй, брателло, не гони порожняк, – прорвемся!
В спортивном костюме, с цепой на кило, с трубой… А что б не прорваться? – Прорвемся».
«Пьяная нежность пришла из пузатой бутылки, спустилась с ситцевых занавесок, выскользнула из дымохода».
«Я подарю тебе вторую реку.
Засыплю берег серым песком и притащу старый шезлонг.
Ты скажешь, что не существует другой реки, а в одной и той же воде нельзя купаться дважды.
А я отвечу, что есть. Есть реки, в которых вода течет вспять».
«Мир в сумерках окончательно выцвел. Сделался плоским, бесшумным».
«Березовая рощица облетела, и сквозь прозрачную суету тонких ветвей были отчетливо видны вороньи гнезда».
«Мотылек влетел под сиреневый абажур и теперь старательно убивался, подлетая все ближе к стеклянному солнцу».
«Хороша образная дилемма! Выпить то ли 2 полупустых стакана, то ли два полуполных. Два полупустых, в сущности, достались Мирону, чей опыт - наука прозревающему соседу. Пустое, оно ведь что в половинчатости, что в сумме - пустота и есть. Пшшш-ик!!!»
«Пить сок июньской травы. Считать танцующих в небе ласточек… Я зависал в пропитанной запахом мёда траве, невдалеке от гнезда трясогузки. Смелая птичка иногда пролетала прямо перед носом, словно провоцируя на хищный бросок. Проверяла, насколько я могу быть опасен для её потомства, дружно пульсирующего крохотными сердцами под голубой, в пятнышках, скорлупой».
«Сидеть на сеновале, свесив ножки, как на краю Земли, когда сверху сморят звёзды и рассуждать на вечные темы - это и есть счастье.
А темы вечные, и впереди ещё целая вечность...»
«А Ты, летящий во мраке над безвидной землей?
Услышишь ли мою молитву?
Узришь ли меня в хаосе осколков?
Если найдется минутка, приди. Я и пес давно ждем тебя здесь, на склоне горы, рождающей сны и туманы».
Помните скомороха Николая Семеновича Лескова по имени Памфалон: «Разве может слабый человек давать обет всемогущему, который предоставил чем ему быть, и мнет его, как горшечник мнет глину на кружале?..
Ты творец, а я тварь. Мне тебя не понять. Ты меня всунул в эту кожаную ризу и бросил сюда на землю трудиться. И вот я таскаюсь по земле, ползаю, тружусь. И не хочу быть, как ленивый раб, чтобы о тебе со всеми пересуживать, а буду тебе покорен и не стану разузнавать, что ты думаешь, а просто возьму и исполню, что твой перст начертал в моем сердце! А если дурно сделаю - ты прости! Ведь это ты меня создал с жалостным сердцем. С ним и живу».
Нет сомнения в том, что слово в реалистическом мире, рассматриваемое как чисто условный символ, в мире мифического мышления автора становится материальным образом своего значения, в мире, художественным принципом которого является организация прозаического текста по законам поэтической речи. И что характерно, кажущаяся словесная игра в тексте Борейшо на самом деле отсутствует, хотя в то же время в сюжете в явном виде развёртываются речевые фигуры, например, такие, как сравнение и метафора, что создаёт некоторое дополнительное смыслопорождение.
Необходимо отметить, что благодаря авторской принципиальной соразмерности между порядком текста и порядком повествуемой истории создаётся кажущееся заметное сходство некоего поэтического образа, который в свою очередь являет собой так называемое «непосредственное выражение идентичности существа», в котором развёртываются словесные фигуры в сюжетные формулы.
Сравните:
«Мотылек влетел под сиреневый абажур, и теперь старательно убивался, подлетая все ближе к стеклянному солнцу». «Пьяная нежность пришла из пузатой бутылки, спустилась с ситцевых занавесок, выскользнула из дымохода».
«…мчатся небесные егеря, пытаясь догнать убегающий ливень».
«Бабушка постарела, перестала выходить из дому, а в гости к ней зачастила медичка. Они запирались в комнате, глухо звенели склянками, разносили сквозняками по избе незнакомую пряную вонь. Потом из райцентра приехал поп в балахоне с крестом, пробасил непонятно и жутко, отчего все разом заплакали и вынесли, толкаясь в сенях, деревянный ящик».
«Мелодия впорхнула в окно вибрирующим ля минор. Отразившись в треснутом зеркале, освоилась, и стала робко заполнять комнату.
Он, саксофон, звучал, заставляя вспоминать о далеком континенте, навеки уснувшем под толщей воды, о старых кораблях, ржавеющих в безлюдных портах.
О времени, которое невозможно повернуть вспять, - сладкий запах сухих листьев марокканских трав, въевшуюся в кожу соль, и тяжелые удары волн о камни разрушенного пирса.
И свои последние минуты хочу провести с тобой.
И верю: когда-нибудь ты поднимешься по скрипящим ступенькам и постучишь в эту дверь.
Слишком многое связывает нас, чтобы просто забыть!
Александр Чистович 13.05.2015 21:08 • Заявить о нарушении
Начало РЕЦЕНЗИИ
«Всё… Продрало нутро… Мать его, Николай Васильевич...
Несите меня, алкаши забубенные,– Франсуа Рабле, Чарлз Лэм, Томас Карлейль,– к Северной звезде. Там отойду. С Ремизовым, Пильняком…
Жизнь, чего уж там: сухой и пыльный то ли пассат, то ли хамсин, что дует из Сахары по направлению к Гвинейскому заливу в период, когда темнеет пластиковый стаканчик от бессчётного количества пролитых четвертинок пока вдруг не наступит март.
И снизится видимость и помутнеет Солнце на несколько дней, подобно туману.
Жизнь, такая она. Как у Замятина. И все остальные звуки растворятся в терзающей душу орнаментальной прозе. И зашелестит заиндевевшими листьями Симфония Андрея Белого. Серебряный голубь. Котик Летаев, мать ети. И дрожащий край парусиновой крыши… Да и он исчезает, сорванный с кольев осиновым ветром.
Жизнь, что там галактики. Ирвин Уэлш. Мюррейфилд (вы просто издеваетесь!) Может быть. Тяжело в учении, легко в бою.
Жизнь, чего уж там. Хьюберт Сэлби. Реквием по мечте.
Жизнь, у неё свой почерк.
Как едрёный корень.
И нефиг вливать в горло до крайней капли тошнотворный руш.
Жизнь, времена меняются.
Ах, этот удивительный род растений семейства лилейных, с вьющимися или лазящими стеблями. Или того лучше – с сетчато-жилковатыми усатыми листьями. Да что там медицина!..
Жизнь, чего уж там.
Жизнь.
Всё когда-нибудь кончится».
Зародившись в рамках нормативной эстетики, стиль автора изначально связывался с лаконичностью и ясностью формы и противопоставлялся манере соцреализма с его эстетической вычурностью и избыточностью. И тому, вне всякого сомнения способствовали новояз авангардистов, сказ, фрагментарная и монтажная проза выползшего из заточения андерграунда, а также теоретическое осмысление художественной формы формалистами, – все это свидетельствовало не только об интенсивном поиске новых способов изображения действительности, но и о ее полном переосмыслении, о попытках запечатлеть принципиально новое мироощущение. Причем, что интересно, целостность произведений Владимира Борейшо обеспечивается конструктивными элементами орнаментального стиля, ярко ощутимыми на уровне структуры художественного образа: кое-где это кубистический принцип (децентрированность образа, соединяющего в себе разнородные элементы и явления) и «прибавочный» (поэтический) элемент, создающий новые над-смыслы и целостность образа.
Вслушайтесь:
«Весна крутанула колодезным воротом, дни загремели цепью, сползая в ожерельную тьму.
- Эй, брателло, не гони порожняк, – прорвемся!
В спортивном костюме, с цепой на кило, с трубой… А что б не прорваться? – Прорвемся».
«Пьяная нежность пришла из пузатой бутылки, спустилась с ситцевых занавесок, выскользнула из дымохода».
«Я подарю тебе вторую реку.
Засыплю берег серым песком и притащу старый шезлонг.
Ты скажешь, что не существует другой реки, а в одной и той же воде нельзя купаться дважды.
А я отвечу, что есть. Есть реки, в которых вода течет вспять».
«Мир в сумерках окончательно выцвел. Сделался плоским, бесшумным».
«Березовая рощица облетела, и сквозь прозрачную суету тонких ветвей были отчетливо видны вороньи гнезда».
«Мотылек влетел под сиреневый абажур и теперь старательно убивался, подлетая все ближе к стеклянному солнцу».
«Хороша образная дилемма! Выпить то ли 2 полупустых стакана, то ли два полуполных. Два полупустых, в сущности, достались Мирону, чей опыт - наука прозревающему соседу. Пустое, оно ведь что в половинчатости, что в сумме - пустота и есть. Пшшш-ик!!!»
«Пить сок июньской травы. Считать танцующих в небе ласточек… Я зависал в пропитанной запахом мёда траве, невдалеке от гнезда трясогузки. Смелая птичка иногда пролетала прямо перед носом, словно провоцируя на хищный бросок. Проверяла, насколько я могу быть опасен для её потомства, дружно пульсирующего крохотными сердцами под голубой, в пятнышках, скорлупой».
«Сидеть на сеновале, свесив ножки, как на краю Земли, когда сверху сморят звёзды и рассуждать на вечные темы - это и есть счастье.
А темы вечные, и впереди ещё целая вечность...»
«А Ты, летящий во мраке над безвидной землей?
Услышишь ли мою молитву?
Узришь ли меня в хаосе осколков?
Если найдется минутка, приди. Я и пес давно ждем тебя здесь, на склоне горы, рождающей сны и туманы».
Помните скомороха Николая Семеновича Лескова по имени Памфалон: «Разве может слабый человек давать обет всемогущему, который предоставил чем ему быть, и мнет его, как горшечник мнет глину на кружале?..
Ты творец, а я тварь. Мне тебя не понять. Ты меня всунул в эту кожаную ризу и бросил сюда на землю трудиться. И вот я таскаюсь по земле, ползаю, тружусь. И не хочу быть, как ленивый раб, чтобы о тебе со всеми пересуживать, а буду тебе покорен и не стану разузнавать, что ты думаешь, а просто возьму и исполню, что твой перст начертал в моем сердце! А если дурно сделаю - ты прости! Ведь это ты меня создал с жалостным сердцем. С ним и живу».
Нет сомнения в том, что слово в реалистическом мире, рассматриваемое как чисто условный символ, в мире мифического мышления автора становится материальным образом своего значения, в мире, художественным принципом которого является организация прозаического текста по законам поэтической речи. И что характерно, кажущаяся словесная игра в тексте Борейшо на самом деле отсутствует, хотя в то же время в сюжете в явном виде развёртываются речевые фигуры, например, такие, как сравнение и метафора, что создаёт некоторое дополнительное смыслопорождение.
Необходимо отметить, что благодаря авторской принципиальной соразмерности между порядком текста и порядком повествуемой истории создаётся кажущееся заметное сходство некоего поэтического образа, который в свою очередь являет собой так называемое «непосредственное выражение идентичности существа», в котором развёртываются словесные фигуры в сюжетные формулы.
Сравните:
«Мотылек влетел под сиреневый абажур, и теперь старательно убивался, подлетая все ближе к стеклянному солнцу». «Пьяная нежность пришла из пузатой бутылки, спустилась с ситцевых занавесок, выскользнула из дымохода».
«…мчатся небесные егеря, пытаясь догнать убегающий ливень».
«Бабушка постарела, перестала выходить из дому, а в гости к ней зачастила медичка. Они запирались в комнате, глухо звенели склянками, разносили сквозняками по избе незнакомую пряную вонь. Потом из райцентра приехал поп в балахоне с крестом, пробасил непонятно и жутко, отчего все разом заплакали и вынесли, толкаясь в сенях, деревянный ящик».
«Мелодия впорхнула в окно вибрирующим ля минор. Отразившись в треснутом зеркале, освоилась, и стала робко заполнять комнату.
Он, саксофон, звучал, заставляя вспоминать о далеком континенте, навеки уснувшем под толщей воды, о старых кораблях, ржавеющих в безлюдных портах.
О времени, которое невозможно повернуть вспять, - сладкий запах сухих листьев марокканских трав, въевшуюся в кожу соль, и тяжелые удары волн о камни разрушенного пирса.
И свои последние минуты хочу провести с тобой.
И верю: когда-нибудь ты поднимешься по скрипящим ступенькам и постучишь в эту дверь.
Слишком многое связывает нас, чтобы просто забыть!
Александр Чистович 13.05.2015 21:08 • Заявить о нарушении
продолжение РЕЦЕНЗИИ
Я буду ждать тебя вот в этой тесной комнате над ресторанчиком, в которую каждый вечер вплетает свою мелодию саксофон под накрывший город дождь».
Интерференция (т.е. наложение) словесного и повествовательного искусства приводит к увеличению смыслового потенциала, а ассоциативное умножение смыслов и использование словесного искусства предоставляют дополнительные возможности для изображения человека и его внутреннего мира.
Вот авторский приём смешением поэтической и прозаической полярностей в целях создания сложного, одновременно архаического и современного образа человека, а именно:
«Каждый год его отправляли в деревню. Уезжали ночью. Вокзал представлялся краем опостылевшего за долгую зиму города, а нелепая сутолка обостряла ощущение повального исхода в какую-то прекрасную и неведомую даль. Все вокруг торопились и очень боялись опоздать. Бабушка, во всяком случае. Её успокаивал папа, и это придавало уверенности, но взглянув на её закушенную от волнения губу, он всё-таки невольно ускорял шаг. Порою им приходилось ждать, расплачиваясь за излишнюю расторопность. Отец курил; бабушка нервно прохаживалась взад-вперёд. Руки её были заложены за спину, а лицо выражало неприятную озабоченность, которой проникался и он. Напряжённо всматривался в темноту, то и дело разрываемую непонятными вспышками и звуками - в его сознании не было чёткого разделения этой цельной, насыщенной нетерпением тьмы. В ней исчезали напряжённо блестящие рельсы и шершавый язык платформы, по которому озабоченно сновали навьюченные люди. Волнующе мерцали во мраке несколько разноцветных огоньков. Порою они менялись местами, а вслед за этим раздавался далёкий утробный рёв, сменяющийся гадким металлическим речитативом громкой связи где-то сзади. Суета мгновенно усиливалась, бабка хваталась за ручку баула, и уже так, не разгибаясь, поджидала подходящий поезд. Он появлялся с уверенной неторопливостью, солидно игнорируя поток встречной суматошной толчеи на перроне, важно гудя своим механическим нутром и распространяя какой-то своеобразный, лишь поездам присущий запах. По мере приближения за стеклом локомотива различались лица, как правило измождённые и равнодушные. Странно, что именно такие люди управляли могучей машиной. Из открытых дверей вагонов снисходительно взирали проводники, всем своим видом демонстрируя вялое превосходство над копошащейся на расстоянии вытянутой руки чемоданно-рюкзачной, ожидающей массой. Ход всё более замедлялся, и, наконец, тяжело вздохнув тормозами, локомотив останавливался. По всем вагоном прокатывалась последняя рваная дрожь, сопровождаемая стуком и лязгом, бабуля рвала баул ....»
Завораживает неявно присутствующий стихотворный ритм, то приоткрывающийся, то уплывающий вглубь, преломлённый, как отражение в тёмных очках мадьяра Кишфалуди. Отсчёт времени - как сужающиеся круги. Мишень.
В эссе «Капелька оптимизма» из одного способа жизнетечения (наподобие триггера – элемента, который может находиться в двух устойчивых состояниях) герой переводится в некое бытие, называемое расхожим термином «успешное». Авторская позиция здесь неоднозначна, читатель имеет полное моральное право самостоятельно придумать финал. И, вообще, принесут ли счастье и здоровье эти 4 «капельки оптимизма» герою, утолят ли его печали!? Знает ли он, чего тогда не знал, да и теперь, кажется, не знает никто, — чем дороже пастуху одна пропавшая овца остальных девяноста девяти, и почему об одном кающемся грешнике больше радости на небесах, чем о девяноста девяти праведниках; и почему только для блудного сына отец заколет тельца; и почему только блудница готовит к погребению тело Господне, и раньше всех увидит Его, воскресшего; и почему будет с Ним в раю, первый из людей, разбойник? Так, может, как раз в этих словах и есть истинное утешение?
Но, как утверждал Иоанн, «Истина сделает вас свободными» (Ин. 8, 32),
Странные тексты Борейшо: их нельзя прочесть; сколько ни читай, все кажется, не дочитал, или что-то забыл, чего-то не понял; а перечитаешь, — опять то же; и так без конца. Как ночное небо: чем больше смотришь, тем больше звезд. Один из читателей как-то по случаю сознался: «Я его рассказы читаю каждый день, и буду читать, пока видят глаза, при всем, от солнца и сердца идущем свете, в самые яркие дни и в самые темные ночи; счастливый и несчастный, больной и здоровый, верующий и неверующий, чувствующий и бесчувственный».
Александр Чистович 13.05.2015 21:11 Заявить о нарушении
Я буду ждать тебя вот в этой тесной комнате над ресторанчиком, в которую каждый вечер вплетает свою мелодию саксофон под накрывший город дождь».
Интерференция (т.е. наложение) словесного и повествовательного искусства приводит к увеличению смыслового потенциала, а ассоциативное умножение смыслов и использование словесного искусства предоставляют дополнительные возможности для изображения человека и его внутреннего мира.
Вот авторский приём смешением поэтической и прозаической полярностей в целях создания сложного, одновременно архаического и современного образа человека, а именно:
«Каждый год его отправляли в деревню. Уезжали ночью. Вокзал представлялся краем опостылевшего за долгую зиму города, а нелепая сутолка обостряла ощущение повального исхода в какую-то прекрасную и неведомую даль. Все вокруг торопились и очень боялись опоздать. Бабушка, во всяком случае. Её успокаивал папа, и это придавало уверенности, но взглянув на её закушенную от волнения губу, он всё-таки невольно ускорял шаг. Порою им приходилось ждать, расплачиваясь за излишнюю расторопность. Отец курил; бабушка нервно прохаживалась взад-вперёд. Руки её были заложены за спину, а лицо выражало неприятную озабоченность, которой проникался и он. Напряжённо всматривался в темноту, то и дело разрываемую непонятными вспышками и звуками - в его сознании не было чёткого разделения этой цельной, насыщенной нетерпением тьмы. В ней исчезали напряжённо блестящие рельсы и шершавый язык платформы, по которому озабоченно сновали навьюченные люди. Волнующе мерцали во мраке несколько разноцветных огоньков. Порою они менялись местами, а вслед за этим раздавался далёкий утробный рёв, сменяющийся гадким металлическим речитативом громкой связи где-то сзади. Суета мгновенно усиливалась, бабка хваталась за ручку баула, и уже так, не разгибаясь, поджидала подходящий поезд. Он появлялся с уверенной неторопливостью, солидно игнорируя поток встречной суматошной толчеи на перроне, важно гудя своим механическим нутром и распространяя какой-то своеобразный, лишь поездам присущий запах. По мере приближения за стеклом локомотива различались лица, как правило измождённые и равнодушные. Странно, что именно такие люди управляли могучей машиной. Из открытых дверей вагонов снисходительно взирали проводники, всем своим видом демонстрируя вялое превосходство над копошащейся на расстоянии вытянутой руки чемоданно-рюкзачной, ожидающей массой. Ход всё более замедлялся, и, наконец, тяжело вздохнув тормозами, локомотив останавливался. По всем вагоном прокатывалась последняя рваная дрожь, сопровождаемая стуком и лязгом, бабуля рвала баул ....»
Завораживает неявно присутствующий стихотворный ритм, то приоткрывающийся, то уплывающий вглубь, преломлённый, как отражение в тёмных очках мадьяра Кишфалуди. Отсчёт времени - как сужающиеся круги. Мишень.
В эссе «Капелька оптимизма» из одного способа жизнетечения (наподобие триггера – элемента, который может находиться в двух устойчивых состояниях) герой переводится в некое бытие, называемое расхожим термином «успешное». Авторская позиция здесь неоднозначна, читатель имеет полное моральное право самостоятельно придумать финал. И, вообще, принесут ли счастье и здоровье эти 4 «капельки оптимизма» герою, утолят ли его печали!? Знает ли он, чего тогда не знал, да и теперь, кажется, не знает никто, — чем дороже пастуху одна пропавшая овца остальных девяноста девяти, и почему об одном кающемся грешнике больше радости на небесах, чем о девяноста девяти праведниках; и почему только для блудного сына отец заколет тельца; и почему только блудница готовит к погребению тело Господне, и раньше всех увидит Его, воскресшего; и почему будет с Ним в раю, первый из людей, разбойник? Так, может, как раз в этих словах и есть истинное утешение?
Но, как утверждал Иоанн, «Истина сделает вас свободными» (Ин. 8, 32),
Странные тексты Борейшо: их нельзя прочесть; сколько ни читай, все кажется, не дочитал, или что-то забыл, чего-то не понял; а перечитаешь, — опять то же; и так без конца. Как ночное небо: чем больше смотришь, тем больше звезд. Один из читателей как-то по случаю сознался: «Я его рассказы читаю каждый день, и буду читать, пока видят глаза, при всем, от солнца и сердца идущем свете, в самые яркие дни и в самые темные ночи; счастливый и несчастный, больной и здоровый, верующий и неверующий, чувствующий и бесчувственный».
Александр Чистович 13.05.2015 21:11 Заявить о нарушении
Рецензия на «По заявкам сельчан» (Наталья Мелёхина-Михайлова)
"А осталась ли ещё русская литература?!" (Метро, 24.09.2014)
"Ой, ну что ж тут говорить, что ж тут спрашивать,
от стою я перед Вами, словно голенький..." (А.Г. Красный треугольник)
Я бы сказал так: есть еще труженики словесности, подражающие нашей до упора востребованного классического жанра советской прозы.
А отчего бы не обратиться с товарищу Андрею, который Платонов?
Возьму для наглядности зачин "Чевенгура", а именно:
"Есть ветхие опушки у старых провинциальных городов. Туда
люди приходят жить прямо из природы. Появляется человек -- с
тем зорким и до грусти изможденным лицом, который все может
починить и оборудовать, но сам прожил жизнь необорудованно.
Любое изделие, от сковородки до будильника, не миновало на
своем веку рук этого человека. Не отказывался он также
подкидывать подметки, лить волчью дробь и штамповать поддельные
медали для продажи на сельских старинных ярмарках. Себе же он
никогда ничего не сделал -- ни семьи, ни жилища. Летом жил он
просто в природе, помещая инструмент в мешке, а мешком
пользовался как подушкой -- более для сохранности инструмента,
чем для мягкости. От раннего солнца он спасался тем, что клал
себе с вечера на глаза лопух. Зимой же он существовал на
остатки летнего заработка, уплачивая церковному сторожу за
квартиру тем, что звонил ночью часы. Его ничто особо не
интересовало -- ни люди, ни природа, -- кроме всяких изделий.
Поэтому к людям и полям он относился с равнодушной нежностью,
не посягая на их интересы. В зимние вечера он иногда делал
ненужные вещи: башни из проволок, корабли из кусков кровельного
железа, клеил бумажные дирижабли и прочее -- исключительно для
собственного удовольствия..."
А что касаемо добровольно-принудительного изложения фактов, то и в этом деле товарищ Андрей посильно приуспел: "... -- Ах, вы так! -- сказал Пиюся и выстроил чекистов, не
ожидая часа полуночи. -- К/о'цай их, ребята! -- И сам выпустил
пулю из нагана в череп ближнего буржуя -- Завын-Дувайло. Из
головы буржуя вышел тихий пар, а затем проступило наружу волос
материнское сырое вещество, похожее на свечной воск, но Дувайло
не упал, а сел на свой домашний узел.
-- Баба, обмотай мне горло свивальником! -- с терпением
произнес Завын-Дувайло. -- У меня там вся душа течет! -- И
свалился с узла на землю, обняв ее раскинутыми руками и ногами,
как хозяин хозяйку.
Чекисты ударили из нагана по безгласным, причастившимся
вчера буржуям -- и буржуи неловко и косо упали, вывертывая
сальные шеи до повреждения позвонков. Каждый из них утратил
силу ног еще раньше чувства раны, чтобы пуля попала в случайное
место и там заросла живым мясом.
Раненый купец Щапов лежал на земле с оскудевшим телом и
просил наклонившегося чекиста:
-- Милый человек, дай мне подышать -- не мучай меня. Позови
мне женщину проститься! Либо дай поскорее руку -- не уходи
далеко, мне жутко одному.
Чекист хотел дать ему свою руку:
-- Подержись -- ты теперь свое отзвонил!
Щапов не дождался руки и ухватил себе на помощь лопух, чтобы
поручить ему свою недожитую жизнь; он не освободил растения до
самой потери своей тоски по женщине, с которой хотел
проститься, а потом руки его сами упали, больше не нуждаясь в
дружбе. Чекист понял и заволновался: с пулей внутри буржуи, как
и пролетариат, хотели товарищества, а без пули -- любили одно
имущество.
Пиюся тронул Завын-Дувайло:
-- Где у тебя душа течет -- в горле? Я ее сейчас вышибу
оттуда!
Пиюся взял шею Завына левой рукой, поудобней зажал ее и упер
ниже затылка дуло нагана. Но шея у Завына все время чесалась, и
он тер ее о суконный воротник пиджака.
-- Да не чешись ты, дурн/о'й: обожди, я сейчас тебя
царапну!
Дувайло еще жил и не боялся:
-- А ты возьми-ка голову мою между ног да зажми, чтоб я
криком закричал, а то там моя баба стоит и меня не слышит!
Пиюся дал ему кулаком в щеку, чтоб ощутить тело этого буржуя
в последний раз, и Дувайло прокричал жалующимся голосом:
-- Машенька, бьют!
Пиюся подождал, пока Дувайло растянет и полностью произнесет
слова, а затем дважды прострелил его шею и разжал у себя во рту
нагревшиеся сухие десны.
Прокофий выследил издали такое одиночное убийство и упрекнул
Пиюсю:
-- Коммунисты сзади не убивают, товарищ Пиюся!
Пиюся от обиды сразу нашел свой ум:
-- Коммунистам, товарищ Дванов, нужен коммунизм, а не
офицерское геройство!.. Вот и помалкивай, а то я тебя тоже на
небо пошлю! Всякая б...дь хочет красным знаменем заткнуться --
тогда у ней, дескать, пустое место сразу честью зарастет... Я
тебя пулей сквозь знамя найду!.."
И что удивительно, до сей поры Платонова за классика не почитают.
Однако!
Александр Чистович 25.09.2014 00:03 • Заявить о нарушении
"А осталась ли ещё русская литература?!" (Метро, 24.09.2014)
"Ой, ну что ж тут говорить, что ж тут спрашивать,
от стою я перед Вами, словно голенький..." (А.Г. Красный треугольник)
Я бы сказал так: есть еще труженики словесности, подражающие нашей до упора востребованного классического жанра советской прозы.
А отчего бы не обратиться с товарищу Андрею, который Платонов?
Возьму для наглядности зачин "Чевенгура", а именно:
"Есть ветхие опушки у старых провинциальных городов. Туда
люди приходят жить прямо из природы. Появляется человек -- с
тем зорким и до грусти изможденным лицом, который все может
починить и оборудовать, но сам прожил жизнь необорудованно.
Любое изделие, от сковородки до будильника, не миновало на
своем веку рук этого человека. Не отказывался он также
подкидывать подметки, лить волчью дробь и штамповать поддельные
медали для продажи на сельских старинных ярмарках. Себе же он
никогда ничего не сделал -- ни семьи, ни жилища. Летом жил он
просто в природе, помещая инструмент в мешке, а мешком
пользовался как подушкой -- более для сохранности инструмента,
чем для мягкости. От раннего солнца он спасался тем, что клал
себе с вечера на глаза лопух. Зимой же он существовал на
остатки летнего заработка, уплачивая церковному сторожу за
квартиру тем, что звонил ночью часы. Его ничто особо не
интересовало -- ни люди, ни природа, -- кроме всяких изделий.
Поэтому к людям и полям он относился с равнодушной нежностью,
не посягая на их интересы. В зимние вечера он иногда делал
ненужные вещи: башни из проволок, корабли из кусков кровельного
железа, клеил бумажные дирижабли и прочее -- исключительно для
собственного удовольствия..."
А что касаемо добровольно-принудительного изложения фактов, то и в этом деле товарищ Андрей посильно приуспел: "... -- Ах, вы так! -- сказал Пиюся и выстроил чекистов, не
ожидая часа полуночи. -- К/о'цай их, ребята! -- И сам выпустил
пулю из нагана в череп ближнего буржуя -- Завын-Дувайло. Из
головы буржуя вышел тихий пар, а затем проступило наружу волос
материнское сырое вещество, похожее на свечной воск, но Дувайло
не упал, а сел на свой домашний узел.
-- Баба, обмотай мне горло свивальником! -- с терпением
произнес Завын-Дувайло. -- У меня там вся душа течет! -- И
свалился с узла на землю, обняв ее раскинутыми руками и ногами,
как хозяин хозяйку.
Чекисты ударили из нагана по безгласным, причастившимся
вчера буржуям -- и буржуи неловко и косо упали, вывертывая
сальные шеи до повреждения позвонков. Каждый из них утратил
силу ног еще раньше чувства раны, чтобы пуля попала в случайное
место и там заросла живым мясом.
Раненый купец Щапов лежал на земле с оскудевшим телом и
просил наклонившегося чекиста:
-- Милый человек, дай мне подышать -- не мучай меня. Позови
мне женщину проститься! Либо дай поскорее руку -- не уходи
далеко, мне жутко одному.
Чекист хотел дать ему свою руку:
-- Подержись -- ты теперь свое отзвонил!
Щапов не дождался руки и ухватил себе на помощь лопух, чтобы
поручить ему свою недожитую жизнь; он не освободил растения до
самой потери своей тоски по женщине, с которой хотел
проститься, а потом руки его сами упали, больше не нуждаясь в
дружбе. Чекист понял и заволновался: с пулей внутри буржуи, как
и пролетариат, хотели товарищества, а без пули -- любили одно
имущество.
Пиюся тронул Завын-Дувайло:
-- Где у тебя душа течет -- в горле? Я ее сейчас вышибу
оттуда!
Пиюся взял шею Завына левой рукой, поудобней зажал ее и упер
ниже затылка дуло нагана. Но шея у Завына все время чесалась, и
он тер ее о суконный воротник пиджака.
-- Да не чешись ты, дурн/о'й: обожди, я сейчас тебя
царапну!
Дувайло еще жил и не боялся:
-- А ты возьми-ка голову мою между ног да зажми, чтоб я
криком закричал, а то там моя баба стоит и меня не слышит!
Пиюся дал ему кулаком в щеку, чтоб ощутить тело этого буржуя
в последний раз, и Дувайло прокричал жалующимся голосом:
-- Машенька, бьют!
Пиюся подождал, пока Дувайло растянет и полностью произнесет
слова, а затем дважды прострелил его шею и разжал у себя во рту
нагревшиеся сухие десны.
Прокофий выследил издали такое одиночное убийство и упрекнул
Пиюсю:
-- Коммунисты сзади не убивают, товарищ Пиюся!
Пиюся от обиды сразу нашел свой ум:
-- Коммунистам, товарищ Дванов, нужен коммунизм, а не
офицерское геройство!.. Вот и помалкивай, а то я тебя тоже на
небо пошлю! Всякая б...дь хочет красным знаменем заткнуться --
тогда у ней, дескать, пустое место сразу честью зарастет... Я
тебя пулей сквозь знамя найду!.."
И что удивительно, до сей поры Платонова за классика не почитают.
Однако!
Александр Чистович 25.09.2014 00:03 • Заявить о нарушении
Александр, Платонова за классика еще как почитают! Он в школьной программе, начиная с начальной школы. Студенты-филологи защищают по нему дипломы, а ученые - диссертации. Он никогда не будет забыт, учитывая силу и величину его таланта. И я не очень поняла, к чему Вы разместили этот комментарий под моим рассказом. Я о Платонове речи в своем тексте не веду.
Наталья Мелёхина-Михайлова 25.09.2014 13:53 Заявить о нарушении
Наталья Мелёхина-Михайлова 25.09.2014 13:53 Заявить о нарушении
Основное смысловое содержание моего комментария (ну, не рецензии же!) сосуществует без тандема иронии, но исключительно в первом предложении. Если не лениво - перечитайте.
С уважением.
Я про т.н. "пиар" в газетёнке Метро.
Александр Чистович 01.10.2014 00:33 Заявить о нарушении
С уважением.
Я про т.н. "пиар" в газетёнке Метро.
Александр Чистович 01.10.2014 00:33 Заявить о нарушении
Я не понимаю, о чем Вы хотите мне сказать, и поэтому перечитывать, действительно, лениво. Кстати, я только сегодня узнала, что, оказывается, Елена Колядина упомянула меня в своей колонке, и, должно быть, именно этим был вызван Ваш отзыв, а то сначала я вообще Вашей логики не поняла, к чему Вы то "Метро" цитируете, то о Платонове беспокоитесь, и причем тут мой рассказ... Впрочем, сейчас тоже не понимаю.
Наталья Мелёхина-Михайлова 01.10.2014 18:47 Заявить о нарушении
Наталья Мелёхина-Михайлова 01.10.2014 18:47 Заявить о нарушении
Рецензия на «Семь нот, или Симфония жизни» (Ирина Бабич)
Вполне интересный алгоритм реализации лексической задачи на псевдофонемном уровне согласно заданной в заглавии темы. Авторскую фантазию, безусловно, приветствую, и это - главное достоинство текста.
Подтемы от ДО к СИ сработаны по упрощенному методу конкатенации (см. Педивикию, если чо), что, по-моему, для женского миропонимания крайне редкое явление, что тоже в определенной мере подкупает.
А что до философии автора, то тут есть некоторые противоречия. Но, чтобы у автора рецензируемого творения не создавалось негативных эмоций приведу высказывание одного многомалоизвестного словоблуда по кличке Делез, а именно: "В этой своеобразной философии присутствует главное – здоровое и разумное человеческое начало вместо «шизоидного начала творческого становления», присущее большинству авторов ПРОЗЫ В РУ".
И хочется пожелать автору всяческих успехов и обольстительной удачи.
Админ сайта http://www.audiolit.ru/library/index.php
Александр Чистович 29.07.2014 23:45 • Заявить о нарушении
Вполне интересный алгоритм реализации лексической задачи на псевдофонемном уровне согласно заданной в заглавии темы. Авторскую фантазию, безусловно, приветствую, и это - главное достоинство текста.
Подтемы от ДО к СИ сработаны по упрощенному методу конкатенации (см. Педивикию, если чо), что, по-моему, для женского миропонимания крайне редкое явление, что тоже в определенной мере подкупает.
А что до философии автора, то тут есть некоторые противоречия. Но, чтобы у автора рецензируемого творения не создавалось негативных эмоций приведу высказывание одного многомалоизвестного словоблуда по кличке Делез, а именно: "В этой своеобразной философии присутствует главное – здоровое и разумное человеческое начало вместо «шизоидного начала творческого становления», присущее большинству авторов ПРОЗЫ В РУ".
И хочется пожелать автору всяческих успехов и обольстительной удачи.
Админ сайта http://www.audiolit.ru/library/index.php
Александр Чистович 29.07.2014 23:45 • Заявить о нарушении
Александр, рада знакомству с таким глубоким человеком! Искренне признательна за Ваше внимание, содержательный отзыв с дотошным анализом миниатюры и вдохновляющие пожелания. С уважением!
Ирина Бабич 29.07.2014 23:52 Заявить о нарушении
Ирина Бабич 29.07.2014 23:52 Заявить о нарушении
Лет тому назад несколько я, развлекаясь столбописанием по подобному принципу, наваял такой вот стиш:
33 – это финиш и старт восходящего к славе Христа,
если в цифрах узнать два спешащих к распятию зада,
или груди, увидев которые, сразу считают до ста (100),
или звуки, Зудящие Зуммером, вставшие рядом.
Если нуль (О) с единицей (I) внутрь вставить, получится трепетный ЗОВ,
что сулит ВОЗ желаний, меняясь в десятке (IО) местами,
а измерив в %, поймем двоедетных отцов,
что едят в одиночестве, хлеб преломляя руками.
Александр Чистович 30.07.2014 00:01 Заявить о нарушении
33 – это финиш и старт восходящего к славе Христа,
если в цифрах узнать два спешащих к распятию зада,
или груди, увидев которые, сразу считают до ста (100),
или звуки, Зудящие Зуммером, вставшие рядом.
Если нуль (О) с единицей (I) внутрь вставить, получится трепетный ЗОВ,
что сулит ВОЗ желаний, меняясь в десятке (IО) местами,
а измерив в %, поймем двоедетных отцов,
что едят в одиночестве, хлеб преломляя руками.
Александр Чистович 30.07.2014 00:01 Заявить о нарушении
Дерзну заметить, что Вы напрасно презентовали это произведение пренебрежительными словами "наваял такой вот стиш". Оно оригинально, исполнено глубокими наблюдениями, своей философией. Скажу без ложной лести: я в восторге.
Ирина Бабич 30.07.2014 00:07 Заявить о нарушении
Ирина Бабич 30.07.2014 00:07 Заявить о нарушении
Восторга мало: дети выросли, одарили внуками числом 5, а про цифру 33 (хотя, на самом деле 50), никто не вспоминает...
А в отношении философии я бы рискнул взять на себя такое замечание: "Философия – это ходули, которые стали настолько высоки, что спрыгнуть с них и остаться в живых уже невозможно. Как невозможно и двигаться дальше".
Поэтому, Ирина, не обращайте внимание на подобную инфу в свой адрес.
Александр Чистович 30.07.2014 00:30 Заявить о нарушении
А в отношении философии я бы рискнул взять на себя такое замечание: "Философия – это ходули, которые стали настолько высоки, что спрыгнуть с них и остаться в живых уже невозможно. Как невозможно и двигаться дальше".
Поэтому, Ирина, не обращайте внимание на подобную инфу в свой адрес.
Александр Чистович 30.07.2014 00:30 Заявить о нарушении