Борис Рябухин - написанные рецензии

Рецензия на «Выправку не пропьёшь» (Наталья Иванова 2)

ервое, вызывает омерзение читать про кошачий помет. Второе, по опыту нашей кошки в детстве, она может наложить в чужую шляпу, если ее обидел хозяин шляпы, что было с нашим гостем. Третье, ничего отмыть нельзя, тем более апельсиновыми корками, которые только закрасят материал своей цедрой. Это не стоит давать Тишковскому.БК

Борис Рябухин   30.03.2019 23:59   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Философское» (Анна Маякова)

Мы с тобой, Маякова, не лохи -
Нас не выдует "ветер эпохи".
Ты мой любимый автор,
Борис Рябухин

Борис Рябухин   18.02.2018 12:41   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Как открыть википедию» (Борис Рябухин)

Помогите из этого материала открыть Векипедию. Борис Рябухин +79165402381

Борис Рябухин   25.01.2017 13:47   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Политэкономия войны» (Борис Рябухин)

РОССИЯ – ДЛЯ КУКШИ

О книге Бориса Рябухина «Не прерывайте нить событий». Критика. Публицистика. М., «ЛитераМ», 2016, 426 с.

Первый вопрос к автору: «А были те события на самом деле?» Нынче всяк бездельник – историк, да и сама история, как наука, девальвирована мифологией, политкорректностью (кредо чеховского персонажа – «как бы чего не вышло»!) и проповедями Кукш с ТВ, радио, из интернета. Кто не знает, напомню: Кукша – историческая личность, подхваченная татаро-монголами Батыя на рязанской земле, Кукша – их проводник по Руси. В связи со статьей Б.Рябухина «Реабилитация Золотой Орды?» – ответом писателя на книгу «Русский царь Батый» некоего К. Пензева, изданной в серии «Тайна Льва Гумилева (издательство «Алгоритм), спорить, собственно, не о чем, нет научного предмета. Но зато, в сухом остатке, – негодяй Кукша, презренный русским народом, а в ряду с ним и К. Пензев; непрофессионализм – прощается, но на книжном базаре славить Кукшу, Батыя и дилетантизм Л. Гумилева – манипулятора фактами, вольно спекулирующего выдвинутой концепцией – все это из мыльных сериалов. Недавно принята президентская концепция русской истории (но только для школьных учебников). Претензия на «единую и неделимую» историю России, она набрала столько фактической лжи и концептуальной несамостоятельности, что балдеешь: кто это Кукша в Минобре? Где академическая наука? Может, кто-то протестовал? Вряд ли. Вылетишь из института. Ларчик открывается просто: К. Пензев нашел опору в книге Ричарда Пайпса (США) «Россия при старом режиме». Согласно ей и Л. Гумилеву, «Орда – это народ – войско», то есть союз кочевников – ордынцев и русских земледельцев и ремесленников – это европейская империя, и ничего лишнего. Конечно, домысел далек от предмета истории, его корни – в псевдофилософских инсинуациях «русских евразийцев» – когорты на службе ГПУ в постреволюционный период, когда фракция радикалов внутри ВКП(б), чтоб удержаться у власти, имитировала экспорт революции на Восток. Евразийцы из Парижа писали всяческую галиматью на стол Ф. Держинскому и В. Менжинскому. Новое время – старые песни, убежден К.Пензев, но это не так, даже если Батыя или его приемника окрестить под именем Петра, сделать митрополитом. У нашего Кукши есть своя концепция: на Руси вообще не было никакого монголо-татарского ига, к сожалению, усвоенная Минобром, запретившем публично пользоваться принятым в науке термином «татаро-монголы». Времена меняются – но Кукши несменяемы, их диктат все тот же – показать дорогу на Русь, а уже уверение, будто Русь с монголами завоевала Китай и Иран, Б.Рябухин считает, что жанр К. Пензева – китч, «пипл схавает все»! Не надо забывать, «пипл» – это русская нация и ее солдаты, история России – «единая и неделимая», правда, если у исследователя есть мозги.
Разговор о Кукшах наших дней можно вести бесконечно – их массовое явление подобно нашествию инопланетян. «Галин В.В. Политэкономия войны. Заговор Европы. М., «Алгоритм», 2007». Статья о ней Б.Рябухина берет «быка за рога», сохраняя заголовок. Не с первых строк, но ясно, В. Галину не удалось интерпретировать политико-экономические связи ведущих мировых держав в контексте глобальной, в конечном счете, военно-политической стратегии. Тезис: «Западными странами формировался единый фронт против СССР»; антитезис: в Германии и в СССР – родственные режимы, кому не понятно, Веймарская республика, скажем так, – меньшевистская, Россия – большевистская, обе – побежденные в первой мировой войне, между ними – политико-военно-экономическая , зачастую секретная от победителей, связь; наконец, в Германии меньшевиков сменили эсеры, Гитлер с энергией взялся чистить «авгиевы конюшни» мировых держав, стал видоизменять формат отношений с Москвой, принуждая, по праву сильного, реагировать, как должно. Таков, условно говоря, абрис созданной фюрером коллизии между всеми странами Европы и Германией. В оправдание живучести большевизма, В. Галин должен привести массу доводов, ибо концепций у него нет – они не нужны ему, если можно походя брякнуть: большевики пытались скопировать у Германии «мобилизационную политику» (военный социализм); если бы так, то копировли бы до краха самой политики и экономики в 1991 г. Повесть о том, как Гитлер Сталина обманул, не написана В. Галиным, вместо нее – какая-то жвачка. А ведь было уже известно содержание Договора о ненападении 1939 г., вполне понимаема обывателем политика фюрера, нарушавшая договор, изживающий себя в течение года, но Договор о дружбе (октябрь 1939 г.) В.Галин мог бы обсудить хотя бы по опубликованным проектам речей для Сталина и Риббентропа (сам текст до сих пор засекречен). Без этих (и иных) фундаментальных анализов о какой такой «политэкономии войны» можно вести речь? Б.Рябухин напоминает в своем тексте о кое-каких фактах, но эти факты кочуют по общедоступным страницам, не меняя ничего в сталинском клише для «пипла», который «все схавает». Надо понимать, что Договор о ненападении 1939 г. – из серии Мюнхенской сделки: Запад дал фюреру, но Сталин дал больше, а Договор о дружбе превратил их отношение из государственных в политический союз, что позволило Гитлееру через год предложить СССР вступить в тройственный союз, разумеется, быть на вторых ролях, если не на третьих – после Муссолини. Как иначе? Ты же сказал в речи при подписании Договора о дружбе, что СССР желает видеть Германию сильной, ведущей в Европе и всегда будет соответствовать ее амбициям; а ранее чешские заводы «Шкода» вместе с Судетами оказались в руках Германии – они производили оружие и танки Т-34 для Москвы, (о чем не знали конструкторы танка, не знает и историк В. Галин; накал борьбы – кто левее, первее, большевизм или национал-социализм (эсеры) вел Сталина в тупик, не смотря на то, что Гитлер производил для него танки Т-34 и прочее вооружение, но фюрер – шулер, а ты – экспроприатор – бомбист, севщий с ним играть. Альтернативная модель поведения СССР была возможной? Б. Рябухин находит, что она имела место быть, но она – без СССР, это «Германский континентальный союз», поход Европы на Россию и точка. Принять такую концепцию – значит заведомо отказаться от «объятий» с Гит леером; но такого не было в реальности, когда фюрер мобилизовал всю Европу против России, что, впрочем, не помешало Сталину принести на алтарь фашизма больше, чем могла Германия прибрать к рукам в Европе. Кто больше? Правило европейской дипломатии, Сталин ничего нового не придумал. Гитлер все взял, и, как шулер, «кинул» всех. Комплекс «семинариста» потерпел поражение от беспринципности масона. Сколько бы ни цитировал мемуары разведчиков, не всегда В. Галин формулирует нужный итог своего пассажа. Известный финиш соперничества Сталина и Гитлера (испытание их «социализмов» на верность доктрине) завершился в ноябре 1940 г. Эту важную линию Гитлер предложил Сталину пересечь, вступив в тройственный союз. Москва согласилась. Но Берлин не ответил. Только что был подписан Гитлером план «Барбаросса», из области дипломатии и политики игра переносилась на русские поля. Сталинские претензии на Рапалло исчерпали себя. С 5 мая 1940 г. Уинстон Черчилль – премьер-министр Великобритании, неоднократно обращался к Иосифу Сталину о совместной борьбе с Гитлером, но вождь доносил фюреру, что Черчилль предлагает «двойную» игру. Идет вторая мировая война, Сталин цепляется за Германию, как завещал Ленин; в лизоблюдских целях, в угоду Гитлеру, расстреляны пленные польские офицеры в Хатыни и везде. Это в марте-апреле 1940 г. СССР давно участник второй мировой войны. А в Кремле думают: «Мы выигрываем время». Так что, В. Галиным не схвачен главный нерв борьбы Гитлера и Сталина за лидерство в мире двух социалистических систем (большевистской и эсеровской). Займи СССР хотя бы в 1940 г. позицию Антанты, а не союза дружбы с Германией, оставался бы шанс избежать войну. В тех обстоятельствах, по существу, сражался один Черчилль. И это – правда истории, не признаваемая Кукшами в России. И не только в научном плане, но и при нынешнем экстатическом оболванивании псевдоисториями о Рюрике или Николае I, сбываемой под разными соусами Э. Родзинским и пр. Все они из разряда нимба «священного» над челом недавно почившего В. Распутина.
Но есть у номенклатурного классика и перлы. Б.Рябухин, наверное, загляделся на распутинский нимб над челом, оттого статью о нем назвал распутинскими же словами: «Солнце над Россией отменить нельзя», да и автор книги «Распутин. Боль души» ( все тот же «Алгоритм», М. , 2007) В Кожемяко – матерый большевик, журналист «Правды», любит русское словцо.
Из большого цикла нельзя вырвать статью «Наш демонтаж», о книге С.Г. Кара-Мурзы «Демонтаж народа». Этот социолог-политолог указывает, что «особую роль в выработке советского проекта и в создании структур советской государственности сыграла русская армия, демобилизованная по Брестскому миру 1918 г., а также будто бы в СССР сформировалась новая политическая общность со своей « четко выраженной спецификой». То-то ныне за счет бюджета Москвы учат русскому языку мигрантов из Средней Азии. Кара-Мурза пишет об «огосударствлении этничности в СССР». И совершенно забавен уровень мышления, когда речь заводится о влиянии на этнические связи «массированного внедрения в наше хозяйство институтов и обычаев западной рыночной экономики»; будет базар восточный, какой был до 1915 г., пока Средняя Азия и Казахстан не восстали и не вырезали русское население, не желая ехать для рытья окопов на русско-германском фронте. Десятки тысяч женщин и детей для С.Г. Кара-Мурзы – не разговор во время обычного функционирования «рыночной экономики». Что-что, если не разговор критика Б.Рябухина с Кукшей?

Петр Редькин

Борис Рябухин   24.06.2016 21:23   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Для чего живу» (Борис Рябухин)

ТЕОРИЯ ТЕНЕЙ
О книге Бориса Рябухина «Для чего живу», повести и рассказы, М:, Новый ключ, 2015.

Жертвенность жизни, допускаю, не осознанный автором пафос повести «Алтайский ветровей» о хрущевской «оттепели» в провинции. «Мать оставалась без привычных хлопот о сыне. Мать бежала в никуда. В прошлое». В ней, в матери, в прошлом – личностном и казенном быте, в их одиночестве в сём мире – женщины, дарующей жизнь сыну, а через него – государству есть смысл существования. Повесть о том, как этот смысл выветривается, сколь бы властных структур не лакировали (ТВ, слеты поэтов, технологии из Германии) – все прах и тлен, поскольку человек несчастлив и убедить, будто его счастье в борьбе с казенщиной «вертикали власти» – пустые хлопоты или интерпретация смысла жизни их хрущевского Кремля.
Несчастливы молодые специалисты. Карин – главный персонаж повести, кто не вынес ретроградных директрисы молокозавода, кто не сумел совместить «служение Музе» с реалиями Сибири, чья жена умаялась с дитем и вернулась в родительское лоно. Несчастливы чуть не погибший в Северной тундре, «расплевавшийся» с начальниками альтруист Богов; несчастлив «косящий» под Маяковского инженер Швабрин. Как наиболее смышленый, Карин чувствовал абсурдность провинциального ветровея из Рубцовска особенно остро, не оттого ли уход жены с дочкой не вместился в душе с должной болью? Вовлечение человека в политически перманентную сутягу с режимом – упрощение Хрущева, охлаждавшее души людей простоватых, обитающих в столице ли, на Алтае. Вокруг Рубцовска – лагеря и лагеря, на чьей жизни весомое табу. Впрочем, и Карин – лицо доверенное после поездки с казенной группой в Чехословакию написал стих «На Ольшанке» – о кладбище русских солдат в Праге, на большинстве его могильных начертано «рядовой неизвестный». На самом деле – имена павших хорошо известны: они – солдаты из армии генерала Власова, освобождавшие Прагу в мае 1945 года. Карин понял, в его досье, как инженера и поэта, алтайское КГБ вклеило страничку с информацией для размышления. И тут еще письмо от давней подружки из Венгрии, пишущей по-немецки, да еще «общественное мнение о нем, как не таскавшем с завода «шабашку», не мешочнике – несуне, а наоборот, гнувшем правду-матку. «Сыпь, гармоника…Скука!» – вспомнишь Есенинское, или крик из предутренней мглы конторы несчастной детдомовской души: «дура-жисть!», девчонки, не дождавшейся внимания поэта, стучавшего по клавишам пишущей машинки. «Он вернулся с Алтая поэтом, по крайней мере…», «Он понял, до чего бездарны были его стихи. А хороших ещё не умел написать». Зато сохранил в себе человеческое, выжил в условиях «алтайского ветровея» то с Крайнего Севера, то из среднеазиатских пустынь, окриков и посул с Кремлевского холма и зловония непролазного болота режима. Эта канва событийности сильно разбавлена Б. Рябухиным бытовизмами, реалиями, что придает повести характер хроникально-документальный, вид записок участника событий в то время, когда из иных источников информации читателю знакома поэтика шестидесятничества со знаком «плюс».
Но Б.Рябухин вырос в принципе из коротких штанишек шестидесятников. «Малышка дочь стеснялась чужого дядю, выскочив из комнаты на кухню, где отец сидел с тещей. Ему казалось, что в этот миг он сидел на электрическом стуле, так всё горело и билось во всем теле». Вот и думаешь: «Надо ли прощать ту жизнь?» Или принять за неизбежность, искать иные «высшие силы» на небе и на земле?
Повесть «Парник» – фантастическая, скорее, в канонах Кафки, ибо зачин Б.Рябухина – в отрицании всяческих Верховных теней, но они герою повести Романову предъявляют себя денно и нощно: вот тесть, повторяющий редкие изречения, ответа не слушает: «А зачем?» Или экипаж самолета из 12 человек, и лететь 12 часов… Персональный экипаж космонавтов взорвался, отныне для Романова экипаж – это 12 апостолов, взлетевших в небо. Чушь собачья! Но в башке, и – не вырвешь как ботву огуречную из грядки.
С будущей женой Юлей Романов работал над проектом «Деймос» о путешествии в прошлое, настоящее и будущее. Научность (или космические меры вещей) поражают воображение поэта, но прозаика ничем не прошибешь. В этаком разрезе автор находит оправдание своей симпатии к Юлии и нелюбви к Страшиле, сопернику. Но персонажи повести не владеют «взнузданной целью», они – сибариты везде – в Москве, Праге, в закрытой зоне, у них нет информации об инопланетянах, у них – предчувствие Того Света. А предчувствие, бывает, сильнее самого чувства, не говоря о разумной науке. Странно, но писатель через чур насытил повесть житейщиной, призванной отсечь мозг Романова от контактов с наваждением земных и небесных Богов; Фрейд стал для него неким откровением подобно Библии, а клонирование человека или конструирование живорождающего робота – спасением от лукавой мысли о «верховниках». «Кто контролирует души людей, их желания, мотивы, мировоззрение, цели, эмоции – у того и власть», – говорит Романову физик-прозаик Попов. Но Романов – вне «трепа», он пишет секретный рассказ о человеческой душе и космосе – о «Парнике», каким является Земля. Рационализм – инструментарий, по его мнению, и с его помощью человек познает природу вещей, а зачем? «В контакте с нами Бог и сонмы Сил Небесных», – самое умное, что мог вообразить ум Романова, заблудившийся в Парнике псевдонаучного рационализма, античеловечного в основе.
В рассказе «Светлое озеро» Б.Рябухин находит определение состоянию души – это «усталость металла» или «усталость надежды», в результате человек «погибает как перезревший синий гриб, опавший лист». Да, оно так. Убедились в верности метафоры двое экспериментаторов, выполняющих «правительственное задание по электролову рыбы» где-то под Ханты-Мансийском. Электрошокер прошел испытание на Пролетарском водохранилище, то есть разгул «зряшного рацио» – из 1920 годов, ничему не научились, ничего не поняли ни о душе человека, ни о природе те Страшилы из Высших теней, подступ к которым искал писатель в опусах, исполненных в разных жанрах, многослойных, ассоциативных, с высокой культурой проникновения в жизнь, в её эмоциональный строй.
Петр Редькин

Борис Рябухин   18.11.2015 18:26   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Щупачи» (Эльф Стоун)

"Философская идея которая приводит к массовой гибели людей. Может ли такая идея иметь право на существование" - такая идея существует и называется деструкция. Новый завоеватель уничтожает все прежнее, информацию и её носителей, людей, храмы, и пр. Новый завоеватель - Мамай, Тамерлан Гитлер и т. д..

Борис Рябухин   25.03.2015 09:52   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Открытый урок матери» (Борис Рябухин)

МИФОЛОГИЯ ОБЫДЕННОГО
О повести Бориса Рябухина «Открытый урок матери». М: «ЛитераМ», 214. – 277 с.

В отечественной классике есть традиция бытописания – П. Мельников (Андрей Печерский), П. Засодимский и др. Их современник А. Милюков именно представителей этой школы оценивал как «ознакомивших русское общество с разными сторонами его жизни и осветивших ее внутренний смысл». «Открытый урок матери» – неудачное название романа Б. Рябухина, уже как-то слишком приземлившего жизнь человека до житейшины, да и в жанре повести тесно нерядовому быту, часто взрываемому людскими скабрезностями и низостью.
У девочки Полины неудачи написаны на роду: родилась недоноском на излете «старого стиля» в 1917 году, а дальше – пошло и поехало: житье у бабушки в двух измерениях, то при старом хроносе, то при взрываемом новом, то, со слов бабушки, будто выстрелы пушек Петропавловки и есть причина преждевременных родов, то тишь и глушь села Петропавловки под Астраханью, где родина пращуров и спасенье от голодомора революции; но ведь тут же и гнет минувшего, поскольку «безлошадники» горбатились на рыбопромышленников – братьев Филимоновых. «Ешь пирог с грибами, и держи язык за зубами» – эта поговорка стала эпиграфом к житью Полины, поскольку автор написал роман-житие о несчастной судьбинушке «девушки Полинушки». Сверхмудрость девочки – страх перед расстрелами, особенно после убийства Кирова в Ленинграде, когда посыпались как горох по стране выселенцы из града Петрова – виновные всегда потому, что родились не в то время, не от тех родителей, набирались всегда два-три дефекта происхождения, и ты – на берегу «пустынных волн» под Астраханью.
Учиться было трудно, «голодно, холодно», но Полина из почти нищей семьи отца Чернова, наплодившего 12 детей и приговоренного к расстрелу за бутылку водки. Работники НКВД обоз разворовали, а отец ответил за налитый ими стакан. У соседа Чернова - 14 детей, его тоже приговорили.
Жена Чернова написала прошение о помиловании Крупской, ведь в семействе – ни одного работника. Крупская умерла, а помилованный ею враг народа Чернов, проработал в Сибири 10 лет на коммунизм. Зато из 12 детей выжила ровно половина. Потом была история с буйной коровой – и семья осталась без молока, впрочем, издохла и телочка, объевшись в стаде какой-то белены. Все – швах. А в газетах летчики обнимаются с сытыми немцами. А тут даже кошка держит «навытяжку лапу, как нищенка, просящая подаяния».
Трагизм обыденной жизни отдельного человека для государства – не конец света, не зараза эпохи, вообще – ничто, как пустота между жизнью и небытием. Но для того и требовался социализм, чтоб ее, пустоту, наполнить, сберечь человека. Дорвавшиеся до власти «человеки с ружьем», в первую очередь, оборудовали материально свое право хозяйствовать и хозяйничать, опуская «дочерей врагов народа» в непотребные низы и запределы существования, подвергая люстрации, запрету на профессию, ставя на грань вырождения, падения нравов, асоциальному быту; вот и Полину чуть не умыкнул от матери старый Юсуп, собравшийся перемахнуть в Персию, но девушка читала в книжке, что бывает потом – восточный дом терпимости. И все же была согласная, но опять невезуха: торгашей-персов выслали за море, домой, оставив Полину печалиться: перс «запер мое лицо» – плакала она, – чтоб меня в упор никто не видел и не хотел взять замуж».
Роман о несчастной Полине – это весть из прошлого, неизвестного нашему современнику, оно залакировано спортпарадами на Красной площади, стрекотом самолетов и мнимой приправой к деяниям власти из перелетов туда-сюда, призванных показать мощь империи. Все приемы подвигов и достижений не складываются в единую картину жизни, они – надмирны и ложны, что, собственно, народ увидел в 1941 году, когда вся рухлядь авиации (один из примеров) была посечена врагом в два счета; надо признаться, 20-30 годы – время фантастического обмана, именуемого ныне «утопией», эпоха копеечной цены человека, вырванного из традиционного уклада бытия и обращенного в «винтик». В романе Б.Рябухина эти люди – не униженные и оскорбленные, что всего лишь детский лепет в сравнении со статусом отверженных, порой проклятых героев Достоевского.
Проза Б.Рябухина – это хроника, воспринимаемая как документальное доказательство нашего «вида на жительство» в сем мире. Скрупулезная хроникальность порой подавляет, надо обладать любопытством к человеческому роду, чтобы перенести испытание бытописательством недалеких и новейших времен.
Удивительно сдержанно письмо автора, не менее подавляет громадность житейской фактуры, не признаваемые обществом способы выживания людей, не свыкшихся с положением «жизни за бортом», чаще старающихся «сохранить лицо» цивилизационным. В иные времена, в конце XIX века, не трудилось, «искало Бога» около 17 миллионов «бегунов» – странников, и все обретали угол и содержание. Ныне это именуется «бродяжничеством», однако герои Б. Рябухина стагнируются около общества, на случайных связях и заработках, им не до Бога. Благотворителей нет, дома призрения – для сирот, дабы из «молодой поросли» выковать лиц с «пламенным мотором» вместо сердца.
Писателю не требуется фантазий, – жизнь плодит их сама, его забота не столько в отборе фактов, эпизодов, коллизий, сколько в их собирательстве на пространствах Юга России, где русская душа подвергается испытаниям на прочность, соседствуя с нерусской, где ценность жизни – главнейший стимул к выживанию, где казенщина и бюрократия – близнецы мафий и кланов, обслуживающих власть.
Так и прошла через жизнь Полина с дурной надписью раздвоения на роду, чтоб не забывала: ты – там, где смерти нет, равно – и жизни. «Тяжело старому человеку, а больному – в первую очередь. Но надо жить до конца в своем углу до выноса. Полина уже и не думала, что доживет до нынешних лет». И сон старый разгадала Полина в конце всего: серые кучи – это, видимо, могилы. Парень – это Боря, который Полине прибавил огонька жизни». Боря – это сын, кем случаем не обделена оказалась Полина. «Тяжело им с Машей. Полина теперь беспомощная!!. Из дома она давно не выходит, перелапачивая прожитое или оплакивая свою жизнь без отрады, любви и достатка, в тенетах циркуляров из Москвы, серых чиновников около кормушек, серой монотонной болтовни телевизора – последней нити, связующей ее с удушающим миром. Из умершвленной плоти былого ей слышалось: «Бог свидетель, между мною и тобою». Она не почувствовала пришествие Всевышнего, ее мысль была иной: «Плыть на пароходе – одна прелесть».
Петр РЕДЬКИН
ЖУРНАЛ ВЕЛИКОРОССЪ № 66 (октябрь 2014)

Борис Рябухин   09.10.2014 11:22   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Волжский царь. заключение» (Борис Рябухин)

« МИР СТОИТ ДО РАТИ, А РАТЬ ДО МИРА»

Известный русский поэт и писатель Борис Рябухин в своей новой книге «Волжский царь» подробно рассказывает о древней Булгарии в исторической ретроспекции. Что мы знаем об этой стране?
В народных легендах говорится, что более 35 тысяч лет назад семь индоарийских и древне-тюркских племен объединились в союз, который стали называть Идель — семь племен (семь — иде; племя — эль). Название идель стало первым именем этого народа.
…Однако исторических документов не осталось. Вещественных памятников почти тоже не сохранилось. От бывшей столицы г. Булгар до нас дошли только развалины. Предположительно этот город находился немного южнее слияния Волги и Камы.
Лишь в обширном своде булгарских летописей Имана Бахши «Джагфар тарихы» (1680 г.), написанном по приказу вождя булгарского освободительного движения сеида Джагфара, содержатся древние летописи: «Гази-Барадж тарихы» (1229—1246 гг.) Гази-Бараджа; «Праведный путь, или Благочестивые деяния булгарских шейхов» (1483 г.) Мохаммед-Амина; «Казан тарихы» (1229—1246 гг.) Мохаммёдьяра Ву-Юргана; «Шейх Гали китабы» (1605 г.) Иш-Мохаммеда и другие.
Автор взял из легенд необычное средство передвижения — златогривого коня Кеме, на котором мчится по векам истории страны со скоростью мысли. На этом пути мелькают века, как верстовые столбы. Реальные события переплетаются с летописями, достанами, легендами, мифами. В древности встречаются совпадения, сохранившиеся до нашего времени имена, как принцесса Турандот, прообразом которой стала Туран-алпбика — богиня любви, гадания, подземных и подводных богатств, горных озер.
На своём пути автор встречается со свидетелями прошлого. Они повествуют ему об исторических событиях, участниками которых были сами или их почерпнули из древних книг. К примеру:
«И откуда взялся древний поэт Кубан Боян?» — подумал я. Волшебный конь Кеме слышит мои мысли и отвечает:
– Слова материализуют говорящего. Все сказанные в веках слова дальше земли не улетают»…
Борис Рябухин в своей талантливой книге «Волжский царь» рассматривает связь поколений, веков, роль племен в собирании и становлении различных народов и государств. Но прежде всего в ней широко развёрнута панорама самой истории булгарского народа на основании сообщений знаменитых восточных и западных географов, исследователей, историков и писателей. В древнейших булгарских хрониках рассказывается о том, что государство булгар тысячи лет охватывало огромную территорию от Дуная до Енисея. А размах булгарских расселений, походов и торговых поездок был еще шире: от Парижа и Рима до Хуанхэ и Америки и от Исландии и Северного Ледовитого океана до Египта и Индии.
Царство Идель иногда называли именами правивших в нем булгарских династий. Но территория государства всегда называлась Идель. Только в I в. н. э. булгарская династия Алан предприняла попытку переименовать Идель в Алан. В Булгарии правили цари сарматской, аланской, хонской и балтаварской династий.
Булгары чтили завет первого царя Агаджа и дружили с праславянами.
В период правления династии Сармат (VIII в. до н. э. — I в. н. э.) булгары Идель часто называли Сарматией. Однако само название булгар при этом не было забыто. Некоторые булгарские цари пытались восстановить границы своего государства. К примеру, царь Буртас стремился восстановить булгарское господство на территории бывшей Самарской (Шумерской) державы.
А потом по булгарской земле прошли сарматы, аланы, венеды, роксоланы, языги, аорсы и сираки, готты, гунны… Гуннский царь Аттила — «виновник» многих легенд и преданий. Немецкий народ сделал Аттилу героем своего эпоса «Сказание о Нибелунгах» (в образе Этцеля). Восточные же булгары сохранили в своих летописях предания и песни об Аттиле.
В это же время рядом с булгарами зарождались новые империи и царства. Князь Кий объявил Киевскую Русь. Окреп Тюркский каганат аваров, пришли орды хазар и подчинили в том числе и булгар.
Строительству булгарской цивилизации, опирающейся на славян, помешала агрессия хазар. Но очень скоро, получив независимость от хазар, булгары стали торговыми посредниками между связанными торговлей отдаленными регионами мира.
Образовалась, наконец, Великая Булгария. Рождение Великой Булгарии на западе Кара-Саклана стало возможным после ослабления и распада тюркютских государственно-племенных союзов Центральной Азии, Средней Азии и Северного Китая.
Когда оформлялось первое Булгарское царство, в русскую историю пришли князь Дир и князь Рюрик. До конца не прояснённая история появления руссов и русского государства в булгарской истории тоже овеяна легендами и часто вступает в противоречие с действительностью…
Когда Волжская Булгария приняла ислам, она превратилась в цивилизующее начало на региональном уровне. В Поволжье и в Приуралье возникали фактории — торгово-ремесленные поселения волжских булгар. Наверно, один царь Волжской Булгарии и остался в истории нарицательным именем «Волжский царь». Поэтому Борис Рябухин так неоднозначно и назвал свою новую книгу.
Большое значение в созданной истории имеет взаимоотношение булгар с Русью. Военные столкновения булгар с русскими происходили много раз — в 985, 1088, 1120, 1164, 1172, 1184, 1186, 1218, 1220, 1229 и 1236 гг. Притом что булгары чаще подвергались нападению, чем сами нападали, особенно в период второго Булгарского царства. Ведь были времена, когда на их земли пришли Чингизхан, Мамай и Тамерлан. Такие народы, как хазары, половцы, печенеги и кипчаки, исчезли с лица земли. Но и развалилась сама Золотая Орда на Астраханское, Крымское, Казанское, Сибирское и другие ханства. Но многие народы и страны спасла от исчезновения Русия — Россия.
У нашего героя произошла мифическая встреча с писателем Федором Михайловичем Достоевским, который пророчески сказал: «... не будет у России, и никогда еще не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобожденными! ... Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь, повторяю, именно с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских держав будет и Россия, но они именно в защиту от России это и сделают. Начнут они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух, объявят себе и убедят себя в том, что России они не обязаны ни малейшею благодарностью, напротив, что от властолюбия России они едва спаслись при заключении мира вмешательством европейского концерта... ». Сбылось предсказание гениального писателя. Но что интересно: предки Ф.М. Достоевского были тоже из булгар, из тюрков, вошедших в состав русского народа, что чётко прописано в Бархатной книге родословия русских дворян.
От Великой Булгарии осталась только на Дунае Республика Болгария.
А правопреемником булгарской столицы стала Казань.
Чтобы создать этот объёмный по материалу и количеству страниц роман, Борис Рябухин проделал огромную работу. «Волжский царь» уже сейчас становится историческим бестселлером и обретает своего глубокого и верного читателя.
Юрий БОГДАНОВ
Опубликовано 04.07.2014 00:01 в еженедельной газете «Слово», г. Москва

Борис Рябухин   19.07.2014 18:32   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Борис рябухин волжский царь» (Борис Рябухин)

ДОРОГАЯ ИСТИНА
О книге: Борис Рябухин «Волжский царь». Роман-хроника дайджест. ООО «ЛитераМ», 2013.

Труд – громадный по объему (737 с.), по отсчету времени (до 3 тыс. лет), по охвату пространства – от гор Алтая через арабский мир в Рим и Византию разных эпох, самое существенное – обзор письменных источников тюркского этноса во множестве его генераций и племен, обитавшего в Заволжье, Предкавказье в дославянскую эпоху, а отсюда – обязанного утверждать свое «историческое право» на земли, впоследствии ставшие русскими. «Волжский царь» – поэтическая метафора для автора, на коне времени Кеме скачущего по ареалам обитания древних тюрок, из династических древ, завоеваний, поражений и исчезновения из Истории мира.
Борис Рябухин увлечен, как сказано, письменными свидетельствами – их целый Монблан, и это интересно тем, что любознательный читатель может оспаривать осведомленность этноцентрического летописца, прибегая к доказательствам из археологии, этнографии или лингвистики. (Заметим, расшифровка древнетюркских письмен дает две версии происхождения письменности тюрок, как следствие, идентификацию их верований, обычаев и обрядов). Еще одна реплика: тюрки – соседи древних ариев, обитавших в Приуралье, антропологически они – сородичи или «длинноголовые», в отличие от праславян – «круглоголовых». Ни один археолог не перепутает, раскопав захоронение, тюрка со славянским типом, в ином случае цена археологии, как вспомогательной науки, – три копейки по современному курсу рубля. Дело внешне незатейливо: всякое племя формирует собственное генеалогическое древо, никто не желает быть «Иваном, не помнящим родства», за исключением русских, история которых не написана.
Книга «Волжский царь» – это та громада сведений, которая в доступной форме близка к исчерпанию темы древнетюркских племенных образований в Восточной Европе, поскольку ее предмет – зарождение, трансформация этноса, распыление в захватнических походах, как, впрочем, и в кочевом быту в степях. Нам интересен вопрос контактов тюрок и славян; арабские источники – сомнительны, более того, – опасны для исследователя-любителя, когда в них встречаем слово «урус», прибавим сюда финское «руотси» или немецкое «руги». Ни в какой связи с термином «русь» они не состоят. В политических целях случается, прибегают недобросовестные или угодливые историки (Н.Гумилев), к идентификации термина «русь» по фонетическим признакам (например, В. Петрухин). Обращаю внимание: история славян – во многом в их языке, относящемся к индоевропейской группе; великий французский лингвист Антуан Мейе (1930-х гг.) – автор книги «Общеславянский язык» (переиздана в Москве в 2000 г.) определял, что общеславянский язык – древнейший язык Европы, язык «круглоголовых» кроманьонцев, там, в тех тысячелетиях – его корни – за 10–20 тыс. лет до н.э. Аксиомой в славяноведении стало признание ряда славянских миграций (соответственно, цивилизаций древнего мира); миграция с Балкан и Подунавья – по южному побережью Черного моря в долину Инда (Индская культура), миграция по северным причерноморским степям (Трипольская культура). С тюрками соприкасались через Среднюю Азию в 4 тысячелетии до н.э.
В этом контексте, разумеется, забавна трактовка библейского слова «Роша» из книги Иезекииля, ранее, согласно переводческой традиции, переводимого как «русь» или «рос».
Возникновение Древней Руси – факт нового времени, отслежен археологически, зависимость от набегов кочевников или мирных контактов с ними – не свидетельствуют об этническом родстве славян с тюрками.
Б.Рябухин уникален как автор, выстраивающий этническую модель Восточной Европы на субъективных мнениях тюрок ли, русских ли летописцев о происхождении родного племени. Касается это, в основном, «Повести временных лет», критический разбор которой дал еще В.О. Клечевский 120 лет назад. И тем не менее, труд Б. Рябухина с его моделью, именуемой ныне «евразийской», показателен: симбиоз кочевника-завоевателя и земледельца – уродлив, а потому недолговечен, что доказывается опытом Золотой Орды, отраженном в восточных свидетельствах и в самой истории – матери. Непреложным фактом является: татаро-монголы Бату в 1237 г. сожгли Великий Булгар на Волге, его вожди Боян и Джику бежали в Мордву, где были уничтожены в стенах Золотаревской крепости вместе с союзными отрядами; беженцы-булгары просили владимирского князя Юрия дать им земли по Волге. Князь взял их под защиту, но скоро степняки пожгли Владимир, а Юрий погиб в битве на Сити.
«Волжский царь» – Великий Булгар растворился в Лете.
Также униxтожены были и половцы, кочевавшие между Днепром и Доном. Разбитые татаро-монголами, они бежали на острова Самарской излучены на Волге. Взяв Киев, Бату послал Менге (Мунке, Мункэ, Менгу — четвёртый великий хан Монгольской империи, внук Чингисхана) с татарской конницей (20 000) добить убежавших. Последнего половецкого вождя Бачмана привели к Менге, который сказал ему: «Ты тюрок, я тюрок, стань на колени». Бачман ответил: «Я не верблюд, он встает на колени». И тут же слетела голова с его плеч.
В 1250 г. этот сродник Бату, командир ударной татарской конницы Менге, испросил разрешения конников, неспособных вести кочевой образ жизни, немощных, раненых в битвах, поселить в местах Булгара Великого и разрешить собирать дань с плывущих купеческих судов. От прежнего племени булгар сохранились чуваши – тот осколок, который не выдвинулся к границам Византии, на Дунай, а вернулся из Предкавказья восвояси и осел в родных местах навечно.
Русские выдвигались в Приволжье медленно, не выходя в Степь, даже бежавшие из лесостепи после нашествия татаро-монгол в междуречье Оки и Волги. Недаром знающий во всех науках толк Сталин утверждал: русский язык сложился на основе орловско-курского диалекта (московский говор), а разбогатевшая на торговых пошлинах Казань не оставляла и работорговли земледельцами, терроризируя их и торгуя на арабских рынках. Но эта история вершилась без «Волжского царя», без соперника Бату – города Великий Булгар.
Этническое родство много значило в древней истории, в новое время оно – ничтожно. Ограничимся праславянским примером: когда греки, колонизуя праславянские земли, изгнали группу племен пеласгов (15–14 в.до н.э.), а после напали на Трою (Илион, славянское название), как стратегическое опорное царство на проливах к Черному морю, на помощь троянцам пришли пеласги из Подунавья, киммерийцы с Тамани (вернувшиеся из долины Инда праславяне), трипольцы-земледельцы, сформировавшие для самообороны от греческой экспансии «отряды специального назначения» амазонок. Это была этническая солидарность праславян, чей язык спустя тысячу лет соединял их. Десять лет обороны Трои и – поражение. Вот где разворачивалась история древних славянских племен: славяне, создавшие русское государство, помнили об этом пути; согласно вúдению Ивана Грозного, он – потомок византийского императора, Мономахович, тот, в свою очередь, вел родословную от Юлия Цезаря, совершившего государственный переворот в Риме не ради «развития производительных сил», а реставрируя традицию правления этрусков – рассена–пеласгов, племен, бежавших от греков с Балкан; рядом с ними поселились богатые троянцы с Энеем, умевшие «оттереть» от власти царей пеласгов – основателей Рима. (см. «Римские древности» Дионисия Галикарнасского – книга: Дионисий Галикарнасский «История Рима». М., 2010 г.). Золото разъединило этнос. Но даже в дни похода Ганнибала в Италию (219 г. до н.э.) этруски помогали ему, как вождю Карфагена – колонии финикийцев, праславянскому племени, некогда выступившему из Индии на Запад. Киммерийцы – одна из ветвей этих переселенцев. Разумеется, цивилизационно-этнические связи прочнее, когда праславянский человек оказывался перед дилеммой – правды и неправды – его вечного выбора. Цезарь вернул царскую власть в Рим, почти через 1,5 тысячи лет другой славянский вождь объявил себя царем России в ее борьбе с турецко-татарскими набегами на Русь.
В контексте межцивилизационных связей и отношений, в разные периоды истории книга «Волжский царь» ценна как источник, как поэтическое осмысление, неотрывное от факта древней письменности, наконец, как опыт прочтения огромнейшего фрагмента мировой истории. Древняя история славянства и его цивилизационных миграций в своих принципах не отрицает «восточность», например, Минойской на о. Крит культуры, однако в рамках, скажем так, индоевропейского проекта, отнюдь не евразийского, не говоря о тюркском.

Петр Редькин
«Московский Парнас», независимый альманах, 3/2014

Борис Рябухин   20.06.2014 11:25   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Дубай. Любовь» (Хелью Ребане)

Может быть, грустно потому, что не всем известны павлиньи законы?
Ваш Борис Рябухин

Борис Рябухин   24.09.2013 21:12   •   Заявить о нарушении