Рецензия на «Катынский синдром» (Виталий Овчинников)

Как известно вопрос расстрела поляков поднимался советской стороной на Нюрбергском процессе . С 20 ноября 1945 года по 1 октября 1946 года в Нюрнберге проходил судебный процесс над 23 главными военными преступниками в Международном военном трибунале .14 февраля 1946 заместитель главного советского обвинителя, полковник Ю. В. Покровский, предъявил подробное обвинение по Катынскому делу, основанное на материалах комиссии Бурденко и возлагавшее вину за организацию расстрелов на немецкую сторону. 1-3 июля 1946 суд выслушал свидетелей. Свидетелями обвинения выступили бывший заместитель обер-бургомистра Смоленска профессор-астроном Б. В. Базилевский, профессор В. И. Прозоровский (как эксперт-медик) и болгарский эксперт М. А. Марков, бывший член международной комиссии в Катыни, подписавший её заключение. Готовили для такой роли и бургомистра Смоленска Б. Г. Меньшагина, однако он отказался. Марков был арестован с установлением в Болгарии коммунистического правительства, затем освобожден, после чего кардинально изменил свои взгляды на Катынь; его роль на процессе заключалась в компрометации выводов международной комиссии. Базилевский на суде повторил показания, данные в комиссии НКВД-НКГБ и потом перед иностранными журналистами в комиссии Бурденко; в частности, заявив, что о расстреле поляков немцами ему сообщил бургомистр Б. Г. Меньшагин; сам Меньшагин в воспоминаниях называет это ложью.

Главным свидетелем защиты явился бывший командир 537 полка связи полковник Фридрих Аренс, который был объявлен комиссиями «органов» и Бурденко главным организатором расстрелов как оберст-лейтенант (подполковник) Арнес, командир «537 строительного батальона» (который обвинение объявило специальной карательной частью). Адвокаты доказали суду, что Аренс, который действительно квартировал на бывшей даче НКВД в Катынском лесу, появился в Катыни лишь в ноябре 1941 года и по роду деятельности (связь) не мог иметь ничего общего с массовыми расстрелами. Показания Аренса подтвердили его непосредственный подчиненный лейтенант Рейнхард фон Эйхборн отвечавший в полку за телефонную связь, и непосредственный начальник генерал-лейтенант Юген Оберхаузен, командовавший связью в группе армий «Центр». 1—2 июля 1946 суд выслушал свидетелей. Трибунал не поддержал советское обвинение, и в приговоре трибунала катынский эпизод отсутствует. Это было воспринято как фактическое признание трибуналом советской вины за Катынь
Трибунал не поддержал обвинение в убийстве поляков немцами, в то время когда симпатии всего мира были на стороне СССР ,как основного победителя в Второй Мировой Войне.То есть, даже при всех симпатиях, доказательства вины немцев представленные советской стороной ,были признаны недостаточными и неубедительными. Противоположная версия о вине НКВД естественно не рассматривалась.

В конце концов, советскому прокурору Руденко пришлось приложить усилия к тому, чтобы прекратить обсуждение "катынского вопроса". Т.Ступникова, участвовавшая в работе трибунала в скромной роли синхронного переводчика, в своих воспоминаниях пишет:
"…Для меня это был действительно "черный день". Слушать и переводить показания свидетелей мне было несказанно тяжело, и не из-за сложности перевода, а из-за непреодолимого чувства стыда за мое единственное многострадальное Отечество, которое не без основания можно было подозревать в совершении тягчайшего преступления… Тяжело было, бесспорно, всем советским. И судьям, внезапно утратившим свою самоуверенную окаменелость, и обвинителям, которым суждено было на примере Катыни еще раз убедиться, что Нюрнбергский трибунал — это не суд в СССР…"

Нюрнбергский трибунал в своем приговоре не вменил в вину немцам расстрел польских военнопленных в Катыни. Это решение советским обвинением не оспаривалось, протест (в отличие от многих других ситуаций) не вносился.
То что Нюрбергский трибунал не признал вины немцев,в СССР мало кто знал,так как все материалы процесса не были доступны для советских граждан даже после их опубликования.

В Нюренберге в музее я видел более 40 томов изданных протоколов заседаний трибунала на английском языке. В СССР же было переведено и впервые издано два тома только в 1954 году.В дальнейшем , был издан 7-томник (1959-61 гг) и 8 томник 1987-1999 гг.).

Почему не переводились остальные тома вполне понятно, ведь для людей не имеющих доступа к материалам Нюрбергского трибунала, в Большой Советской энциклопедии в статье "Катынский расстрел» можно было утверждать , что "по подсчету судебно-медицинских экспертов общее количество трупов достигало 11 тысяч", и "Международный военный трибунал в Нюрнберге признал главных военных преступников виновными в проведении политики истребления польского народа и, в частности, в расстреле польских военнопленных в Катынском лесу".
Все послевоенные руководители СССР знали правду о этих событиях, но продолжали ее скрывать в основном от собственного народа. Большинство из лиц причастных к этой трагедии, естественно тоже хранили молчание. Лишь не многие уже на пороге смерти ,как например бывший начальник Калининского УНКВД Токарев нашли смелость рассказать правду о растрелах в Медном,где немцы физически не могли никого растрелять.

Кстати и сам академик Бурденко возглавлявший советскую комиссию по Катыни, после войны в 1946 году ,уже больной признался своему другу доктору Ольшанскому :
«Мы должны были поличному приказу Сталина полностью опровергнуть немецкую версию.

Все тела в могилах были четырехлетней давности. Смерть наступила в 1940 году. Наши товарищи из НКВД совершили большую ошибку»

Cын Лаврентия Берии Серго в своей книге «Мой отец – Лаврентий Берия» пытается обелить отца обвиняет «систему» и пишет, что его отцу якобы приказали в недельный срок передать пленных польских офицеров Красной Армии, а саму экзекуцию будто бы поручено было провести руководству Наркомата обороны, то есть Климу Ворошилову, и добавляет, что «это та правда, которую тщательно скрывают и по сей день… Факт остаётся фактом: отец отказался участвовать в преступлении, хотя и знал, что спасти эти 20 тыс. 857 жизней уже не в силах… Знаю совершенно точно, что отец мотивировал своё принципиальное несогласие с расстрелом польских офицеров и в письменной форме.

Открыто о виновности Сталина и Бериевского НКВД в этой трагедии было заявлено только во времена Горбачева.

Ну с политиками то все понятно. Но что мешает простым людям быть честными хотя бы с самим собой и не поддерживать и оправдывать преступления даже тогда, когда есть все доказательства того кто же совершил это преступление?

Оказывается , можно, оправдывать любые преступления или отрицать их даже при наличии доказательств, только потому, что оно осуществлено своими.

Интересно,что отрицают очевидные факты,те же самые люди, которые считают, что все миллионы жертв сталинского правления были оправданы. Очевидная мысль,что если уничтожались миллионы собственных граждан,то почему то уничтожение нескольких десятков тысяч поляков ими полностью отрицается и в голову им не приходит .

То, что еще летом 1937 г. началась печально-знаменитая "польская операция" они никогда не вспоминают .Приказ о ней номер 00485 был утвержден Политбюро ЦК ВКП(б) 9 августа 1937 г. (П51/564), 11 августа подписан Ежовым и после этого вместе с закрытым письмом «О фашистско-повстанческой, шпионской, диверсионной, пораженческой и террористической деятельности польской разведки в СССР», также предварительно одобренным Сталиным , был разослан во все местные органы НКВД В приказе наркома внутренних дел Ежова № 00485 стоял длинный перечень подлежащих аресту поляков ("…политэмигранты и политобменные из Польши… бывшие члены ППС и других польских политических партий… все оставшиеся в СССР военнопленные польской армии…") заканчивался совершенно уже безразмерной категорией "наиболее активный местный антисоветский и националистический элемент польских районов".

Решение об аресте и зачислении арестованного в одну из двух "категорий" (первая - расстрел, вторая - тюремное заключение на срок от 5 до 10 лет) принимала даже не "тройка", а "двойка" в составе начальника областного или республиканского НКВД и соответствующего прокурора. Затем списки обреченных утверждались на "двойке" в Москве, т.е. после рассмотрения в центральном аппарате НКВД отправлялись на подпись Ежову и Вышинскому. Всего по приказу № 00485 было арестовано 143.810 человек. В ряде случаев списки составляли по телефонной книге, из которой выписывали "польско-звучащие" фамилии. В итоге было осуждено 139.835 человек, в том числе приговорено к расстрелу - 111.091 человек. Сто одиннадцать тысяч расстрелянных. Сто одиннадцать тысяч. Каждый шестой проживавший тогда в СССР поляк.


Александр Ресин   15.12.2017 00:53   •   Заявить о нарушении