Аллё! Вас слушают

Хорошо помню, каким был телефон в нашей коммуналке. Не набор цифр, а сам телефонный аппарат. Чёрный, с тяжёлой трубкой, с диском для набора номера. Он так и назывался: дисковый. Хотя нет. Тогда он просто назывался телефон, потому что других аппаратов не было, то есть не существовало у нас в природе. Это когда появились кнопочные телефоны, он стал называться дисковым. Представляете, какая эволюция?  Но к тому времени мы уже из нашей коммуналки разъехались кто куда.
А знаете, я и номер, оказывается, до сих пор помню. И начинался он с буквы. Смешно, да? Но именно так: Е9. Потом, по мере развития городской телефонии, укрупнения сети АТС* (не вспомню, из какой газеты цитата) буквы заменили на цифры и в конце концов, номер обрёл свой привычный семизначный вид. Первые три цифры – 269 – могли сказать специалистам о многом. Мы же твёрдо усвоили главное: такое сочетание соответствует месту нашего обитания, а обитали мы в Измайлово. Ключевой здесь была цифра «9». Потому что, если бы вместо неё была цифра «8», это были бы уже Сокольники.
Телефон стоял в прихожей на полке, специально шурупами прикрученной к стене отчимом, прямо напротив вешалки. Для долгих разговоров место, прямо скажу, некомфортное. Мало того, что присесть некуда (не будешь ведь на каждый звонок табуретку из кухни через всю квартиру таскать), так ещё и движение постоянное: кто-то приходит, раздевается, кто-то одевается, уходит. Я до сих пор подолгу на телефоне висеть не могу. Привычка говорить кратко так с того времени и осталась. Да и какие такие по полдня разговоры могли тогда у меня случаться? «Гулять выйдешь?», «По алгебре что задали?», «У нас на физ-ре завтра что, лыжи?» 
Но когда одним обычным будним днём затрезвонил телефон, и я, бросив уроки, потопал в прихожую, где привычным движением руки, даже не включая свет, наощупь, снял трубку и уже почти устоявшимся после ломки голоса баском произнёс своё: «Аллё, вас слушают»... Очень пожалел, что не захватил с кухни табуретку.
- Здравствуй, Миша! А может быть, Мишель или Майкл. Какое имя тебе больше нравится? Как называют тебя твои девушки? 
Женский голос! Честное пионерское! Он журчал в трубке будто внутри от одной мембраны до другой пересыпался жемчуг, и все слова, звучащие как в детских снах про цирк, были адресованы мне. А я даже не знал, что ответить, и молчал.
- Ну что ты молчишь? Ты же – Миша?
- Да… - срывающимся на писк голосом согласился я и ещё для убедительности кивнул, - Миша.
- Миша, девушки, которые тебе постоянно звонят, держат в напряжении всех обитателей нашей квартиры, мама уже на грани срыва.
- Какие девушки?
- Те самые. Которые звонят тебе, а попадают всё время к нам. У нас очень похожие телефонные номера.
Фразу про похожие номера абонент с женским голосом произнес с особенным, непонятным мне выражением, наверняка наполненным скрытым смыслом. Я растерянно мялся там у себя в прихожей, интуитивно понимая, что никакие обещания, типа «тётенька, я больше не буду», сейчас неуместны.   
И тут до меня дошло: Димка! Ну, конечно, друг из дома напротив! У него ещё не ломался голос и оставался таким высоким, как у девчонки, или как у Робертино Лоретти. Мы же каждый день перезваниваемся. Ошибиться в какой-то там цифре для него – тьфу, растереть и забыть. Для него - стремительность и напор, победа – вот что главное. А пренебрежение к деталям – это мелочь, тут и обсуждать нечего.
Мы учились, как это называется – в параллельных классах. Ну а жили в пятиэтажках напротив друг друга. Он тоже был отличником, даже круче меня, и все в школе считали нас конкурентами, но это было не так. Или мне тогда казалось, что это было не так. Но то, что мы до конца школы дружили, в этом можно не сомневаться. Мы играли в футбол и в карты, на «отлично» писали сочинения, оформляли стенгазеты, участвовали в общественной жизни школы, но Димка ещё здорово играл на аккордеоне и обалденно пел высоким девчачьим голосом, а у меня с этим не клеилось. И поэтому, когда вставал вопрос: «Кого послать на летние каникулы в детский международный лагерь в Финляндию», я не сомневался, что выберут Димку.
Но зато я нёс знамя на параде в честь 50-летия пионерской организации. Нёс его один почему-то, без ассистента, от Дома пионеров на Спартаковской до Красной площади, где, видимо, от перенапряжения и усталости упал в обморок. Прикольно так – упасть в обморок под Кремлёвской стеной! Старшеклассники подстраховали, никто даже не заметил. Я ведь только заваливаться начал, знамя качнулось, а они уже подбежали…
- Алло, Миша! Куда ты всё время пропадаешь? Ты тут?
- Да, да. Я знаю, кто это звонит, это мой друг, - я решил, наконец, объясниться. Но девушка на другом конце провода (так раньше говорили, про концы провода) только рассмеялась:
- Конечно, друг. Женским голосом.
Она не хотела верить ни в друга, ни в то, что мне всего тринадцать лет, и настояла на встрече. Завтра. В четыре часа. У метро «Сокольники».
Я сильно нервничал и переживал, но вспомнить сейчас что-то в подробностях, не могу. Скорее всего, мне не поверили, а я должен был доказать свою правоту. Про возраст. Впрочем, догадываюсь, что было ещё кое-что, о чём я тогда подумал и как меня это кое-что напугало. Что-то эротическое, неизведанное, жутковатое. Теоретически я был, как говорится, подкован. Без всяких там смешных уроков в школе. Наши «университеты» тогда – двор, где всё подробно, без обиняков. Ну, и пионерские лагеря для закрепления материала. Подчеркну: теоретически. В жизни отношения между мальчиками и девочками, как правило, сохранялись чистыми и невинными. В разумных возрастных пределах.
Когда я приехал, то сразу её увидел. Юбка короткая, чёрные чулки в сеточку, волосы рыже-коричневые, яркие, с малиновым оттенком. Даже мне понятно, что крашенные. Впрочем, про чулки в сеточку это я - с сегодняшней колокольни, тогда вряд ли бы обратил на такую деталь внимание. Она, хоть и пыталась улыбаться, но скрыть разочарования не могла. Ей уже исполнилось семнадцать, и нам не о чем было говорить. Встреча заняла минут пять, не больше.
Я рассказал эту историю Димке. Он вместо того, чтобы извиниться за свою неряшливость или хотя бы посочувствовать, загорелся:
- Я ей позвоню!
Может, и звонил. Она-то мне больше не перезванивала.
Я ни о чём не жалею - столько уже всего в жизни случилось! – но тогда понял и до сих пор стараюсь придерживаться простого правила: если вас втягивают в авантюру, не поддавайтесь и не соглашайтесь. А если всё-таки согласились…то делайте что-нибудь!
В тот раз я взял из дома деньги, хватило бы на два билета в кино и мороженое.