А для птички - два пряничка. Пернатое племя
12 июня
Сегодня с Вилюйкой спустились в овраг. Он у нас по соседству. Выходишь со двора, переходишь улицу - тут тебе и овраг. Жители прилегающих микрорайонов выгуливают здесь собак, те же, у кого нет собак, прогуливаются сами. Дело в том, что наш овраг - это широкий просторный лог, поросший деревьями и кустами, с зелёными полянами, с нахоженными тропами, с ручейком на дне и светлым, весёлым косогором, который полого и степенно поднимается к улице Обручева в районе целлюлозно - бумажного техникума. В общем, наш овраг - место привлекательное и бойкое. Особенно в июне. Когда здесь всё зеленеет, благоухает и цветёт. И что удивительно… Три недели назад земля вокруг была чёрная, обгорелая, как головешка. После весеннего пала. И казалось, что выгорела она до основания, и теперь на ней никогда и ничего не вырастет, и вечный удел её – бесплодное и бесполезное прозябание под чёрным траурным покрывалом.
И вот, прошло меньше месяца, наступил июнь – и откуда что взялось? И многочисленные золотые лютики, и ярко оранжевые жарки, и затейливые башмачки, и голубая герань, и белая кашка, и медуница… И жёлтые одуванчики вдоль тропинок. И всё это на ярко зелёном ковре из молодой травы, лугового клевера, соссюреи, солодки, пастушьей сумки… Всего не перечислить. Да и не знаешь многих растений.
С чего же всё это выросло? Да с такой щедростью, да в таком многообразии?! Откуда всё взялось? Неужто, из той самой, убогой и безжизненной черноты? Чудны дела твои, Господи!
Такие вот, мысли посетили меня сегодня, когда мы с Вилюйкой шли по оврагу. Гулять мы с ним ходим по - разному. То сразу в лес идём, то - через овраг. А то, просто в овраге прогуляемся – и домой. Если времени мало. Сегодня пошли через овраг, потому что, здесь он может гулять свободно, не на поводке. В лесу же, когда я его отпускаю, он тут же пропадает из глаз, и волен заниматься всем, что ему взбредёт в его бедовую щенячью головушку. В том числе, и гонять птичек, сидящих уже на гнёздах, устроенных на земле. Здесь же, в овраге он постоянно у меня на виду, и опасности пернатому поголовью не представляет.
Внизу, сразу за мостиком на молодой осинке сидит жулан сорокопут. Он всегда здесь сидит. Хищник с приятной внешностью. В жизни так бывает. Сидит он по – особому: вертикально - его аккуратный длинный хвост смотрит вниз, туловище торчит столбиком. Всегда развёрнут к врагу. Грудка и брюшко белые. Шапочка на макушке буровато – серая. На глазах узкая чёрная маска, как у благородного разбойника Зорро из фильма с Ален Делоном. Но всё дело в том, что наш сорокопут - разбойник совсем не благородный. Растительную пищу он не употребляет. Ему подавай живность. В его рационе: всё что ползает, всё что летает, в том числе, и его сородичи - небольшие певчие птички. Какое уж тут благородство.
И хоть внешность у него привлекательная, но голос, надо сказать, очень противный. При приближении неприятеля - будь то я, будь то Вилюйка, жулан начинает издавать резкие, короткие угрожающие звуки. При этом, сидит до последнего, не трусит, а если и улетает, то не далеко. И всё продолжает грозить , дескать, не поздоровиться, если что. Выглядит он при этом, весьма убедительно. Видно, что не шутит. Видать где – то рядом у него здесь гнездо, и так он защищает своё семейство. Смело и отчаянно.
Я, как – то, уже глубокой осенью нашёл неподалёку отсюда в зарослях кустарника и крапивы гнездо. Располагалось оно у самого ручья, в развилке старой ивы. Достаточно большое, грубоватое, устроенное непривычно низко над землёй. Похоже, что это и было гнездо жулана.
После оврага мы с Вилюйкой перебрались на берег залива, где щенок всё так же бегает свободно. Места открытые, пёсик на глазах и у меня нет опасений, что он может как – то набедокурить. Так мы прошли вдоль залива метров 200, когда я услышал новый, не знакомый мне напев. Мелодия неслась с берёзы, стоявшей отдельно, на приличном расстоянии от своих лесных сородичей, у самой воды. Саму птичку я не видел, но пела она так трогательно, что я тут же отправился на её поиски. Я зашёл в лесок и, прячась за кустами и деревьями, вскоре оказался напротив нужной мне берёзки. Песенка звучала совсем близко, была она тихая, очень мелодичная и немного с грустинкой. Певца я увидел там, где и предполагал увидеть – на берёзе, на ветке. Он был весь на виду, не прятался. В первую минуту я почувствовал разочарование. Мне показалось, что на ветке сидит обыкновенная овсянка, которая, почему – то, запела не своим голосом. А решил я так, потому, что грудка и брюшко у певца были ярко жёлтые, овсяночьи.
Но очень быстро понял, что был не прав. Птичка сверху вся была шоколадной, что не характерно для овсянки, к тому же, поперёк грудки её проходила характерная коричневая полоса. Это был дубровник. Родственник овсянки, но в наших краях, птица очень редкая. Раньше я её никогда не встречал, и знакома она была мне только по определителю. Естественно, что мне хотелось рассмотреть её досконально, но – не вышло. На нас с Вилюйкой набежал пожилой бегун в майке и шортах. Вилюй сдуру принялся его облаивать. Тот остановился и ждал, пока я уберу собаку. Мне пришлось брать щенка на поводок. Пока возился с Вилюйкой да извинялся перед спортсменом в шортах, дубровник улетел. Больше он мне не встретился. Редкая птица.
Когда вышли на мыс, Вилюйка, как всегда, принялся за зуйков. Теперь он охотился за ними в воде - то вскачь, то вплавь. Недалеко от берега, из воды торчали несколько столбиков, на которые и присаживались зуйки, подразнивая щенка. Тот и плавал от столбика к столбику. Иногда же, вскачь носился за птичками по отмелям. Пока Вилюйка был увлечён куликами, я решил проверить: как там знакомое гнёздышко лесного конька, где самочка уже сидела на яичках. Возникли у меня некоторые опасения на этот счёт.
Вчера мы с Вилюйкой опять искали гнездо пустельги. На этот раз нашли. Гнездо большое, высоко на сосне. Нашли мы его ещё правее, чем я предполагал - за дорогой, которая идёт к морю от улицы Советской. Птенцов в гнезде, судя по всему, ещё нету. Я не заметил, чтобы птицы кормили молодняк. Это меня , правду сказать , удивило. Я ведь был уверен, когда увидел сокола в городской черте с голубёнком в когтях, что тот тащит его для своих птенцов. Оказалось - я ошибался. Видать, голубёнка он нёс невесте. Ходят слухи, что ухаживая за своей избранницей, он пытается угодить ей вкусными подарками.
В гнезде всё время находился кто – то из родителей. Видимо высиживают потомство. И делают это они по очереди. Один соколок прилетел - другой улетает. Меняются. При том, каждый раз, находящийся в гнезде приветствует прибывшего короткими звуками: ки-ки-ки-ки-ки… А то вдруг дуэтом заведут свою не очень благозвучную музыку. Подольше понаблюдать за птицами Вилюйка мне не дал. Он весь извёлся и меня достал – не нравиться ему в лесу на поводке находиться. Ему всё неймётся, ему всё куда – то надо, постоянно дёргается, куда – то тянет. В общем морока с ним.
И вот, когда мы оставили соколиное семейство и вышли на берег, то я и увидел на мысу шумную ватагу школьников, которых привела учительница - то ли на отдых, то ли на экскурсию. Проблема была в том, что именно в том месте, где расположились отдыхать школьники, на опушке леса, в небольшой ямке под еловой веткой находилось гнездо лесного конька, где самочка уже сидела на яичках. У меня ещё вчера появились опасения, что шумная компания может испугать птичку и та бросит гнездо. Сегодня же я решил проверить - не случилось ли плохого. Гнёздышко находилось недалеко, и я очень скоро понял, что моя тревога, мои опасения были не напрасны. Дети нашли гнездо. Теперь оно, пустое, брошенное птичкой, сиротливо лежало на траве неподалёку от ямки, где его и прятали от чужих глаз заботливые пичужки. Яичек в гнёздышке не было. Рядом на траве лежали два пряника.
Красивые яички у лесного конька: светло серые с зелёным отливом, в веснушках. Трудно удержаться ребёнку, чтоб не взять такую диковинку, такую красоту. Вот и взяли. Взамен же, чтоб птичке не так обидно было, оставили два пряника.
Собой - то, вряд ли, у них были. Небось, после всего уже, принесли и положили рядом с гнёздышком.
Свидетельство о публикации №223030901212