Сказка про мастерового и домового

В одной деревеньке, что возле болотца, пустовал дом. Старых хозяев уже не было, а молодые – жили в городе, в деревню приезжали пару раз в году, переночуют и на несколько месяцев уезжали.  И дом снова надолго оставался пустым. Ну, так, да не совсем так. В доме за печкой, которую уже давно не топили,  жил домовой.  Через незаметную щель в углу сеней он часто выбирался на улицу, ходил по пустому двору, проверял свой заброшенный сарай и баньку, осматривал заброшенное хозяйство, которое уже и хозяйством-то не назовёшь. А поздними вечерами иногда обходил всю деревеньку, заходил во дворы других домов и заглядывал в освещенные окна, наблюдая за тем, что там происходит. Слегка проказничал: то по стенам стучать начнет, то свиснет в курятнике – кур пугает. Скучно же…

И вот, в какой-то момент дом был продан. Появился новый хозяин, который хоть и был городским жителем, не боялся физической работы, был явно не бедный – в углу двора появился новый внедорожник. А главное – хозяин был рукастый. Он умел делать и чинить всё. Быстро навёл порядок во дворе, поднял провисшие углы дома, взялся перебирать печь. На это время домовой незаметно перебрался в сарай и оттуда внимательно наблюдал за обновлением своего жилища. К новому хозяину за его труды домовой проникся определенным уважением и почти не досаждал ему. Ну, спрятал пару раз молоток, ну, спихнул со скамьи ящик с гвоздями, да и то, не со зла, а скорее так, для порядка… Потом домовой и это перестал делать и всё внимательнее наблюдал как новый хозяин постоянно что-то мастерил. А новый хозяин вырыл яму в углу двора, над ней сам построил из кирпича и глины с травой что-то вроде кузнечной печи с поддувалом, сколотил какие-то рамы во дворе, поставил большую наковальню, приобрёл молот, клещи, резаки. Часто к нему стали приезжать разные люди, привозили кто дрова и доски, кто уголь, кто коровьи шкуры, кто какие-то краски в баках. Однажды привезли цыплят, для которых в сарае хозяин соорудил загородку и сразу же насест – ведь вырастут же цыплята, станут курами, будет где усаживаться на ночь. Иногда хозяин ходил к берегу болотца и зачем-то там высматривал и проверял на ощупь глину, цокая языком. В нескольких шагах за ним тихонечко шёл домовой и никак не мог понять – что же затевает хозяин. Потом хозяин зачем-то все коровьи шкуры в воду сложил, чтобы они размокли и стали мягче. А часто хозяин что-то вычитывал в многочисленных книжках, которые появились в доме, рассматривал картинки, схемы, старые выцветшие фотографии. И всегда на этих картинках были изображены лошади. То какой-то барин верхом, то мужики возле телег, то залихватская тройка с бубенцами, а то и запряженные цугом. Захаживали другие люди, чем-то похожие на хозяина, с большими мозолистыми руками, наверное, такие же мастеровые.
Как печь была перестроена, домовой снова вернулся жить в дом на своё прежнее место. И как-то раз он подслушал разговор хозяина с заехавшим в гости мастеровым.
- Ну, как у тебя дела? – спрашивает хозяина гость.
- Да нормально, почти подготовился, - отвечает хозяин.
- Болотную руду-то нашёл?
- Нашёл. Подходящая, будет толк. Древне-славянским методом железо выплавлять буду, сыродутным способом.
- А ремни тебе кто из кожи нарезать будет?
- Сам резать буду, никому не доверю.
- Ну-ну… Одному-то тяжело. Но ты хорошее дело затеял. Древние ремёсла возрождать. Сейчас мы этого не сделаем, знания совсем пропадут. Кузнецы ещё есть, я, например. Но я железо делать не умею, готовое беру. А вот настоящих шорников, которые по-старинному упряжь делают, уж и не сыщешь, нет их. Какие-то есть, а настоящих – нет. Успехов тебе, через пару недель заеду, посмотрю, что у тебя получится. Помощь потребуется – только скажи, приеду.
Ах, вот оно что, понял домовой. Ремёсла хозяин восстановить хочет. Железо плавить будет, упряжь шить. Молодец! И домовой задумался, когда он последний раз настоящего шорника видел? Годков домовому было много. Жил он как-то и у кузнеца, и на мельнице, и у красильщиков. В деревне, конечно, у всех лошади есть, запрягать умеют, какая-то упряжь у всех есть. Да вот она не такая, как ране-то было. Попроще стала. А вот так как лет пятьсот назад делали, со всеми секретами, так уж сейчас не делают…
Итак, принес хозяин болотной руды. В горн положил тонким слоем перемолотый руками уголь, потом тонкий слой болотной руды, потом опять уголь, потом опять руды. Получился слоёный пирог. У самой земли в горне хозяин сделал дырки – это чтобы воздух в печь поступал. Домовой оторваться не мог от работы хозяина, всё больше и больше проникаясь тем делом, которое тот затеял. Зажёг хозяин горн, мехами стал поддувать туда воздух. Всё жарче и жарче огонь. Загудело всё, огонь вверх столбом рвётся. А в горне происходит таинство. Из болотной руды жаркий уголь забирает всё лишнее, оставляя раскалённое железо. Первая плавка прошла удачно. Вытащил из горна хозяин неровные куски железа, и пока они были красные от жара, решил он их в пластины сковать. Зацепит хозяин кусок железа клещами, кладёт на наковальню и бьёт их молотом, чтобы сковать. Но молот-то тяжёлый, одной рукой клещи держать, а другой тяжёлым молотом махать – неловко. То не туда молотом ударит хозяин, то клещи разожмутся, и падает железо с наковальни. Смотрел, смотрел на это домовой, подошёл к хозяину, молча, взял у него клещи, сжал ими покрепче железо и кивнул хозяину, бей, мол. Хозяин с удивлением поглядел на неизвестно откуда появившегося помощника, потом тоже, молча, кивнул домовому, половчее двумя руками за молот взялся, и пошла у них работа. Домовой клещами железо держит, хозяин из железа пластины сковывает. Хорошие пластины получились, почти ровные, без окалины. На следующий день, рано, ещё затемно, они другой работой занялись. Из пластин надо было наковать железные элементы упряжи. А их много, все разные. Но недаром хозяин старые книги, да схемы изучал. Пару дней вместе с домовым выковывал он пелямы, удила, грызла, разные мундштуки, крючки и кольца, которыми надо будет соединять ремни. В какой-то день дошли и до коровьих кож. Мягкие они от воды стали. Натянули их потуже на подготовленные рамы, нарезали полос, и пошире, и потоньше. Испортили пару шкур, пока не  наловчились делать полосы ровными. Но этого было мало. Теперь кожаные полосы надо было, соединив вместе, прошить для прочности. Это было нелегко. Сначала они тонкой иглой делали на одинаковом расстоянии тонкие дырочки по краю кожаных полос. Затем дырочки надо было расширить шилом, чтобы совсем тонкими кожаными шнурами можно было сшивать. Домовой к вечеру так уставал, что спал очень крепко, даже соседские собаки ему не мешали. Но утром, ещё затемно, они снова брались за работу. Вот хозяин откуда-то привёл лошадь. Долго они её обмеряли: какая у неё шея, как она изгибается, какой длины ноги. По меркам сшили они суголовный ремень, нащёчные и подбородный ремни, собственно поводья, вожжи, если придётся запрягать лошадь в телегу. Ещё день ушёл на изготовление хомута, гужей, супони, чересседельника и седёлки с подпругой.
Ещё через день они начали сшитые ремни соединять с выкованными железными частями упряжи. И вот тут-то никак не мог хозяин ни сообразить, ни понять по чертежам и схемам – как шлею от хомута по спине лошади пустить. Слабо пустишь – держать не будет, крепко затянешь – лошади неудобно станет. И также было непонятно, как в згу продевают повод от обороти. Тут домовой и вспомнил, как много-много лет назад жил он у зажиточного хозяина, много раз видел, как всё это делается. Говорит домовой хозяину:
- Хозяин, смотри, вот этот конец сюда в кольцо продевай, узел вяжи, да смотри, сильно не затягивай, делай так, чтобы твои два пальца свободно входили и всё будет хорошо.
Сделал хозяин, как домовой сказал, и верно, всё правильно и ладно у них получилось. Улыбнулся хозяин, похвалил домового. Потом на некоторых ремнях они золотом да красками тиснение сделали. Да ещё целый день шоры делали, да раскрашивали их. Всё получилось изумительно, точно по забытым, но теперь уже возрожденным, канонам.
На следующее утро тот мастеровой, который был две недели назад у хозяина в гостях, приехал, да с ним ещё человек пять таких же мастеровых. Домовой сразу за печку спрятался. Ходят гости вокруг запряженной лошади, дивятся, как можно было одному человеку и железа наковать, и необычные решения в работе применить, и ремни ровными стежками сшить. Да и вся упряжь – необычная, одно загляденье. Гости всё внимательно рассматривают, да хозяина нахваливают. Хозяин домовому подмигивает, а домовому приятно – ведь и его заслуга в этой работе есть, и заслуга немалая.

А поздно вечером, когда домовой за печкой на ночь укладывался, улыбаясь, он вдруг подумал: «Надо же, за две недели я ни одной проказы не устроил, ни разу ящика с гвоздями не спихнул, даже по стенам не стучал».

И то – правда, когда человек или даже домовой полезным и серьёзным делом занят, не до проказ. Все проказы-то от глупости да от безделья…