Шут. Карты судьбы

Глава 36. Тёмное королевство. Планы

          Обречённость, прозвучавшая в голосе Иды, испугала Густава. Ведьма, что с тобой? Тебе случалось ошибаться, попадать в опасные переделки, но ты никогда не поддавалась отчаянию. Не ты ли, смеясь, шла навстречу любым приключениям? Не ты ли спорила с собственной смертью и в конце концов сумела обмануть её? Потому он и звал тебя «безумной ведьмой», что любил это твоё «безумие»! Так что же на этот раз? Ты устала? Напугана? Что означало твоё, так горько прозвучавшее, «я уйду»? Остаток ночи прошёл в этих невесёлых раздумьях, наконец наступило утро.
          Густав спустился в гостиную, увидел сидящего в кресле Первосвященника.
          – Доброе утро, Святейший. Вам тоже не спится?
          – Я не ложился. Как я мог довериться Графине, простить себе не могу. Если бы не эта моя ошибка, Иду бы не схватили!
          – Ида говорила со мной ночью. Она у Справедливости. Очень подавлена, и это тревожит меня. Ида предупредила нас об опасности угрожающей Гансу-Христиану.
          – Что она сказала?
          – Справедливость замышляет спровоцировать его на побег, подстроив так, чтобы Ганс-Христиан в полночь оказался на улице. Для этого часы на башне переведут на час назад.
          – Великий Уэйт! Что за дьявольский план! Когда это будет?
          – Ида сказала: через две ночи, значит послезавтра.
          – Понятно. Значит, накануне Совета Справедливость хочет избавиться от опасного противника. Но что с Идой?
          – Она сказала: «уйду вслед за Шутом». Кажется, она не верит, что сможет вырваться… Это совершенно непохоже на Иду! Что могло так повлиять на неё? Что угрожает ей?
          – Дьявол. Один раз ей удалось провести его, а он такого не прощает. Снова оказаться в руках Дьявола? Да охранит её Уэйт!
          – Я убью его!
          – Не горячитесь. У нас есть день и ночь, чтобы спасти их обоих – и Шута, и Иду. Уэйт не оставит нас. Давайте сначала подумаем о том, как предупредить… Ганса-Христиана. Кстати, почему вы зовёте Шута этим странным именем?
          – Это имя дала ему Ида. Так звали великого сказочника из нашего Мира.
          – Вот как… Понимаете, опасность, угрожающая ему очень велика. Если Шут окажется в полночь вне дома, он станет картой, рисунком на кусочке картона, подобно тому пиковому валету, которого я послал вам. Но если Пажу я надеюсь рано или поздно вернуть первоначальный облик, то карту, в которую превратится Шут, Справедливость постарается сразу же уничтожить. Я не представляю, как мы можем помочь.
          – Когда мы получили ваше предупреждение об опасности, угрожающей Гансу-Христиану, я изготовил для него артефакт, превратив минуты, собранные Идой, в нитку бисера. Я видел, он носит эту нить на запястье. Если её разорвать, бисер рассыплется, время, заключённое в нём освободится, и в распоряжении у Шута окажется приблизительно полчаса. Вообразите, что между двумя секундами – прошедшей и наступающей – вдруг образовался некий промежуток. Для всех – секунда, но для обладателя артефакта она продлится тридцать минут. Этого вполне достаточно, чтобы добежать, допустим, до собора и укрыться там. Плохо другое: Справедливость собирается перевести часы. Они будут показывать одиннадцать, а на самом деле наступит полночь. Возможно ли как-нибудь проникнуть в Башню и сообщить Шуту об этом? Иначе он даже не подумает использовать бисер.
          Арлекин, до этого безучастно сидевший на окне, спрыгнул с подоконника и, подойдя к Густаву, стал теребить его, стараясь привлечь в себе внимание.
          – Ты что-то хочешь сказать?
          Арлекин взобрался на колени Густаву, указал на часы на его руке, потом на себя, и махнул рукой куда-то за окно.
          – Мои часы? Я не понимаю.
          Арлекин повторил свою пантомиму.
          – Подожди. Вот тебе мои часы, – Густав расстегнул браслет и подал Арлекину, – что теперь?
          Тот схватил часы и побежал с ними к двери. Остановился и сделал вид, что показывает кому-то циферблат. Потом сделал вид, что быстро-быстро бежит.
          – Я кажется понял, – сказал Иерофант, – он берётся отнести ваши часы Шуту.
          Арлекин энергично закивал.
          – Ну что же, может быть это и неплохая идея – сказал Густав, – Шут узнает эти часы, он видел их у меня. Арлекина он сам подарил Насте, значит, поймёт, что тот послан нами. Но как наш посланец проникнет в Башню?
          – В этом нет необходимости,  – сказал Первосвященник, – из Башни только один выход. Если Арлекин притаится там и попробует прицепиться к карете, в которой повезут Шута, вполне вероятно, что он сможет подать ему знак. По крайней мере это единственная более-менее реальная возможность, другой я не вижу.
          – Что же, тогда так и сделаем.
          – Ну вот, будем считать, эта проблема почти решена. А сейчас, если не возражаете, я хотел бы представить вас Императору.

          Когда они вошли, Император стоял у окна, глядя на дождевые капли, стекающие по стёклам.
          – Ваше величество, – произнёс Иерофант, – позвольте представить вам нашего друга и союзника из Мира: король Густав, маг и алхимик.
          – Добро пожаловать в Королевство, ваше величество, – сказал Император, – печально, что наша встреча состоялась в столь тревожное время.
          Густав поклонился Императору:
          – Окажите мне честь, ваше императорское величество, обращайтесь ко мне без титула. Я действительно король – по рождению и по праву, но это длинная история. Я предпочитаю оставаться учёным и колдуном.
          – Сир, – сказал Иерофант, – Послезавтра состоится Совет и нам необходимо предусмотреть возможное развитие событий.
          – Вы правы, Святейший, – ответил Император. – Скажите, сэр Густав, вы в самом деле алхимик, я не ослышался?
          – Да, Ваше величество. Мне даже посчастливилось получить философский камень, и именно этому я обязан своим могуществом.
          – Поразительно! Не вам ли суждено повлиять на ход нашей истории, как говорится в одном из пророчеств Королевства?
          – Не знаю, сир, – ответил Густав, – но зачем были бы нужны пророчества, если бы они не исполнялись?
          – Я думаю, Святейший посвятил вас в то, как обстоят дела в Королевстве, сэр Густав? На меня было совершено покушение, подготовил его один из моих приближённых, но улик против него нет. Попытка убить меня – часть заговора, имеющего целью захватить трон. Кроме того, встал вопрос о судьбе Игры. Последнее время я выслушал невообразимое количество доводов и за её сохранение, и за запрет. Думаю, что наилучшим будет доверить принятие решения по этому поводу Совету.
          – Ваше величество, я родился более четырёхсот лет назад и многое видел на своём веку. Вся история человечества есть не что иное, как непрерывная игра, зачастую жестокая и кровавая. Неведомые силы, затеявшие её, не признают никаких правил и ограничений. Но случается, действия всего лишь одного человека могут изменить весь дальнейший ход истории. Большая Игра складывается из множества мелких партий сыгранных в казино Королевства. Ваши подданные, забавляясь с человеческими судьбами, оказывают влияние и на судьбы государств. Знаете, как в детском стишке: «Лошадь захромала – командир убит. Конница разбита, армия бежит. Враг вступает в город, пленных не щадя, оттого что в кузнице не было гвоздя...»* Когда речь идёт о Большой Игре важен любой пустяк… Так можно ли допустить, чтобы судьба Мира зависела от чьего-то сиюминутного настроения? Я считаю, что нужно не запретить Игру, а исключить возможность действий игроков в угоду своим капризам или извращённым вкусам. Оставьте Игру, но измените правила. Вот этим и должен заняться Совет.

*С. Маршак «Гвоздь и подкова»

Продолжение https://proza.ru/2022/01/29/722