А может, в пионерский лагерь его

Занятия в школе закончились, и новорождённый четвероклассник с нетерпением ожидал отъезда на очередные каникулы в деревню к дедушке с бабушкой.
У него там всё было отлажено. В прошлогодние каникулы по просьбе деда Дуся-бригадирка включила школьника в состав колхозной бригады в качестве подпаска. И он не подкачал. Целое лето совершенно серьёзно и ответственно отработал ежедневно с шести утра и до двенадцати дня. Даже без намёков на капризы. Начальником у него был дед, а подчинёнными коровы, козы и овцы.

В этом году что-то не заладилось, и отъезд со дня на день откладывался. Отец должен был выкроить время, чтобы между постоянными командировками отвезти юного пастуха с четырёхлетним братишкой и мамой в деревенский рай, но пока не выходило.
Вдруг вечером отец сообщил маме новость, что профком предложил ему бесплатную путёвку для сына в пионерский лагерь в соседнем районном центре Любытино, куда он завтра едет в командировку, поэтому сможет по пути отвезти и его.

У Саши настроение испортилось, как же там дедушка со скотиной без него? Но раз надо, значит надо! Его желания почти никогда и не спрашивали – определили и всё. Так было заведено в семье. Но если спросили на выбор, решение сына никто даже не пытался оспаривать, его мнение было главным.

В пятницу рано утром на маленькой машинке, которую называли козликом за его прыгучесть на ухабах, Саша, одетый как для праздника в школу, в белой рубашке с пионерским галстуком, сидел на руках у папы. Наблюдая проплывающие солнечные пейзажи и вьющуюся перед ними булыжную мостовую, он размышлял, что предстоящие двадцать восемь дней, это всего лишь четыре недели и пролетят быстро. Ожидание нового и неизведанного разогнало мрачные мысли, и появился интерес в глазах.

В лагере детей не оказалось, заезд ожидался только завтра в субботу. А пока по территории суетливо сновали дяденьки и тётеньки, перетаскивая мебель и прочие пожитки.

Начальник лагеря, оказавшийся энергичной женщиной со звонким голосом, поздоровалась, и недовольно поджав губы, спросила папу:
«И что вы хотите, чтобы я сейчас всё оставила и до завтрашнего дня нянчилась с вашим отпрыском?»
Отец не смутился:
«Нет! Он у меня самостоятельный. Ему нужно только показать, где его койка с тумбочкой и стол, где и когда он должен есть. Потом объяснить, чего делать нельзя? И Вы можете забыть о нём – он выполнит всё в точности»
Начальница недоверчиво посмотрела на маленького человечка, без стеснения, прямо смотревшего в её глаза:
«Хорошо, пошли!»

Они втроём энергично прошли в спальный корпус на второй этаж, там зашли в угловую комнату, где стояло шесть кроватей с тюфяками и подушками, но без белья:
«Выбирай любую!» Саша выбрал в углу между двух окон и положил на тумбочку вещмешок.

Затем направились в столовую.
В большом зале с разномерными столами начальница показала на низкорослый столик рядом со столом персонала. Новичок, как бы примеряясь, сел в уголок так, чтобы видеть всё и стол воспитателей, и весь зал. Это было удобно!

Провожая отца к выходу, новый воспитанник проходил остатки инструктажа начальницы:
«На территории можешь играть где угодно. Завтра откроется игротека с настольными играми.
На зарядку, завтрак, обед и ужин бегом в столовую, по сигналам пионерского горна.
Общие объявления по лагерю через громкоговоритель» – она махнула рукой в сторону плаца, где на столбе, рядом с мощным уличным светильником, висел серебристый рупор.
И, уже стоя около дежурного рядом с входными воротами прозвучало строго:
«За ворота ни ногой!!!»
Понятно! Около ворот Сашу в одиночку за всё время отдыха больше никогда не видели, только сейчас, и когда они с папой уезжали домой…

Отец поднял сына, чмокнул в щёчку и отправился по служебным делам. Начальница в заключение спросила пионера:
«Что не ясно? – вопросов не последовало – а сейчас не путайся под ногами!»
Она уже поняла, что мальчик действительно, исполнительный и самостоятельный, но не представляла насколько…

Новичок направился обследовать территорию. Естественно с дальнего края, где в сарайчике что-то жужжало. Там мужичок в заношенных гимнастёрке и галифе на электроточиле затачивал топор и какие-то инструменты. Познакомившись с гостем, точильщик строго предупредил, что в сарай заходить и ничего там трогать нельзя, а смотреть только из-за порога. Мальчишку это устроило. Вдоволь налюбовавшись огненно-красноватыми и ярко-белыми со звёздочками искрами, длинным потоком вырывавшимися из-под наждака, исследователь отправился дальше.

За спальным корпусом расположился молодой сад с цветущими деревьями и набравшей силу сочной травой. Наискосок, между стволами четко обозначилась сточная канава. Начавшись на территории лагеря, она прямиком исчезала в крупной, чёрной дыре под плотным высоким забором. Заглянув туда, Саша увидел продолговатое, довольно обширное тёмное помещение  с затхлым запахом, с низко нависшими балками и грубыми досками. В конце просматривался тусклый просвет. Пролезть в него можно было только на четвереньках.

В первую очередь решил обследовать забор.
Потемневшие доски его оказались прибиты прочно на всём протяжении, без единого изъяна. Главное внимание привлёк угловой столб. Примостившись на нём можно было получить отличный наблюдательный пункт и на территорию лагеря, и на свободу – по всем направлениям. Попытавшись устроиться на макушке столба, Саше стало понятно, что это не лучшая идея - остриё не позволило устроиться с комфортом. Но за забором ему открылся красивый вид на огромные курганы, поросшие вековыми соснами, под которыми с криками носились местные мальчишки.
Однако, главная тайна, которую он открыл,глядя сверху, принадлежала тёмному подзаборью. Это оказался подпол деревянного мостика для пешеходной дорожки идущей вдоль забора. Мост одной стороной плотно примыкал к забору. На другой стороне его обрамляли перила из окорённой еловой жердины.
Мальчишка, спрыгнув с забора, сразу направился в дыру. Преодолев тёмный туннель, мигом оказался на свободе. Там он, перекувырнувшись для пробы через перила, остался доволен, и без промедления побежал к деревенским ребятам, которые на курганах играли в войнуху с криками и рукопашной вознёй.

Знакомство состоялось быстро. Его сразу приняли в игру, потому что «войскам» требовались новые силы. Его пионерский галстук сразу определил место в команде «наших» и дал прозвище – Пионер. Огорчение «ихних» (потому что никто не хотел называться немцами даже в игре) было недолгим. Найдя сук, похожий на автомат, Саша во всю силу принял участие в «бою», который то и дело переходил в рукопашную. Но здесь, совсем не ко времени из лагеря послышались звуки горна:
«Бери ложку! Бери хлеб! И скорее! На обед!»
«Воин», предупредив «однополчан», побежал на сигнал.

Проскочив под мостом, оставил там своё «оружие» и, миновав сад, к столовой успел вовремя. Лавируя между взрослых, юркнул на «своё» место. Молодой парень спортивного вида из вожатых, подстриженный модно - под бокс, увидев мальчишку одного за пустым столом, пригласил сесть вместе со взрослыми, где на столах лежали горки хлеба. Саша ответить не успел. Начальница лагеря пояснила, что это она его поместила за низенький стол.

Дежурных ещё не было и Саша самостоятельно, как все, получил в окне раздачи полную большую тарелку супа. Осилив её, второго уже и не захотел, но сладкого компота попросил добавки.

После обеда начальница направила его в палату, так оказывается, почему-то, как в больнице, назывались спальные комнаты. Приказным тоном объявила:
«До полдника – мёртвый час! И чтобы тебя никто на территории не видел! А потом можешь погулять до ужина».
Саша грустно направился в спальню, соображая, что «мёртвый час» это наверно послеобеденный сон, как в детском саду, а что такое полдник, и так знал.

Спать не хотелось – не привык!
Нехотя, разобрал пожитки из вещмешка и положил в тумбочку – зубную щётку с порошком в круглой картонной коробочке с веточкой сиреневых цветочков на крышке, мыльницу с земляничным мылом, смену маек, трусов и носков.
Вспомнив, что на курганах ребятами сразу был замечен его пионерский наряд, форму решил снять. Белая, парадная рубашка после «боевых атак» на курганах, путешествия под мостиком, и обеда выглядела не совсем свежей. Саша заменил её тёмно-серой трикотажной безрукавкой. Разгладив галстук, положил его в ненавистную белую панамку, которую затолкал в дальний угол ящика. Под тумбочку убрал ботинки, взятые в дополнение к сандалиям на случай дождливой погоды.
Делать было больше нечего.

Даже не присев на кем-то заправленную кровать, узник медленно вышел в коридор и пошёл слоняться по пустующему зданию. Выглянул в выходную дверь. Во дворе продолжалась суета вожатых и сотрудников. Но на территории "путаться под ногами" он не должен... Вернулся и пошёл по первому этажу, заглядывая в безлюдные спальни, и о, чудо! Увидел открытое окно, выходящее в сад. Мгновенно вылез, бегом, чтобы не заметили, серой тенью метнулся под мостик, а там – свобода!

К великому огорчению, курганы оказались безлюдными. Мальчишки разбежались на обед по домам, но на дороге, ведущей к реке, остановилось несколько полуторок в очереди к паромной переправе. Что может быть интересней?

Паром представлял собой громоздкое плавучее сооружение, в передней части сразу за тросом и на корме отороченное высокими перилами из тонкомерного леса. В носовой части небольшая будочка из грубого брезента, которая в непогоду защищала перевозчика от дождя и ветра. Вдоль кормы под перилами были прилажены лавки, над которыми были привязаны скатанные брезентовые рулоны, которые в случае внезапного ливня тоже могли укрыть пассажиров от дождя.
На корме висело корявое, грозное объявление, написанное чёрной мазутой на куске старой фанеры:
"С парома не нырять! Нарушителю штраф – хабалкой по горбу!"

На платформу причалившего парома въехали две машины. Паромщик, высокий, широкоплечий мужик богатырского вида, повернул рычаг и, посмотрев на отвес, скомандовал шоферам немного передвинуть машины, чтобы выровнять крен своего «корабля».

Понаблюдав процесс, мальчишка напросился у паромщика прокатиться. Тот давно приметил пытливого мальчишку на берегу с интересом наблюдавшего за погрузочной суетой. Приветливо улыбнувшись, предложил специальный захват для троса похожий на палицу с поперечной прорезью на толщину троса в толстом конце дубинки. Их несколько штук висело на щите рядом с его кандейкой. Видимо это и были хабалки:
«Поплывём, помогать будешь. Вставай рядом и делай как я!»

Саша давно уяснил закономерность, что в подобных ситуациях, если по-хорошему, без капризов, не канюча попросить, почти всегда получишь желаемое. А если прошмыгнуть тайком или хитростью, то чаще всего выгонят. Иногда могут «наградить» и затрещиной.

Без суеты переправили всю колонну с десяток грузовиков, и наступило временное затишье. Паромщик, пристраиваясь вздремнуть на топчане, попросил новоявленного помощника сбегать к шумевшей на перекатах впадающей речке набрать там в роднике свежую воду. Речка оказалась бурным потоком ледяной родниковой воды среди камней, покрытых скользкими тёмно-зелёными водорослями. Когда Саша принёс запотевшие бутылки с кристально чистой водой, паромщик безмятежно спал, прикрыв глаза от солнца надвинутым козырьком серенькой кепочки. Несколько человек, положив за провоз свои гривенники в самодельный деревянный лоток в головах лежака, устроившись на лавочках терпеливо дожидались попутчиков, чтобы паромщик, пробудившись, достаточной группой перевёз их на тот берег Мсты.

Неожиданно Саша услышал звуки горна из лагеря и бросился туда со всех ног. Через некоторое время после сыгранной побудки, когда Саша бежал уже по территории лагеря, прозвучал ещё один сигнал – к полднику.
Наскоро выпив кружку какао и закусив печеньем, он уже знал, где будет гулять до ужина. Конечно же, на реке Белой. Так назвали её мужики, которые на очередной летний сезон ремонтировали прохудившийся прошлогодний мостик через бурный поток.
На той стороне речки просматривался заросший парк, но мальчишку он пока не заинтересовал, потому что в быстром потоке воды он заметил мелькающие силуэты довольно крупных рыб.

Интересно, есть ли такие сорванцы, кто добровольно отказался бы от попытки поймать рыбу? Тем более, что наибольшая глубина речки была чуть выше колена. Бери – не хочу!

Мальчишка мгновенно разделся до трусов и полез в холодные протоки пытать счастья. Рыба, однако, не спешила попадаться ему в руки. Рыбак упорно стремился к своей цели, но рыбёшки легко уходили от него. Даже, казалось бы, загнанные в безвыходную заводинку, рыбки в последний момент мощным рывком проскакивали между рук и ног, нередко чувствительно задевая, чем подогревали рыбацкий азарт.
Основательно продрогнув в ледяном потоке, рыбак, постукивая зубами, оделся, чтобы согреться и, сидя на солнышке, с берега стал наблюдать поведение рыб. С удивлением заметил особенность, как наигравшись в пятнашки на быстрине, время от времени рыбки уходили с бурной стремнины на отдых в спокойные омутки, за большими камнями.

Забыв про колотун, рыбак предпринял вторую попытку ловли. Спрятавшись за камнем, он осторожно опустил руки в воду и сразу почувствовал несколько упругих рыбок, которые хоть и касались его, но в руки не давались. После нескольких попыток, Саша вдруг ощутил, как одна рыба мягко упёрлась мордой в полузакрытую ладонь. А второй рукой он осторожно обхватил корпус рыбы выше хвоста, мягко прижал к камню и осознал – поймал! Медленно вынув из воды, рыбак теперь смог рассмотреть свой трофей. Тёмная толстенькая спинка плавно переходила в серебристо-розовое брюшко. Всё тело было покрыто чёрными точками и сверкало на солнце золотистыми искорками чешуек. Из под пальцев, осторожно сжимавшей руки, торчала светло-красная пластинка жаберной крышки. Внутри рыболова ощутилось приятное волнение успеха. Захотелось рассмотреть получше, и рыбак ослабил хватку, чуть приоткрыв голову. Мускулистое тело рыбки среагировало мгновенно. Резко изогнувшись, добыча вырвалась из закоченевших рук и оказалась в родной стихии. Саша замер от неожиданности, но огорчения не испытал. Ведь он же всё-таки поймал её, и успел рассмотреть красавицу. Съедать-то не планировал, а методика ловли была отработана.

Солнце клонилось к вечеру. От реки повеяло холодком и рыбак с некоторой дрожью внутри, то ли от холода, то ли от затухающего азарта, вприпрыжку направился в лагерь, как раз вовремя. Послышался призыв горна к ужину.

После еды, возни в родниковой воде и чистого воздуха первого воспитанника лагеря вдруг разморило до зевоты. Он медленно брёл в пустую палату ко сну, раздумывая, что в пионерском лагере оказалось, не так и плохо, как он предполагал.

Первый день завершился.
Сладко потянувшись на прохладной простыне, пионер, сквозь устало смежающиеся веки, смотрел в синеватые сумеречные окна и мечтательно думал, а что интересного готовит грядущее завтра?

Ранним утром началась неимоверная суета.
Прибывающие группками новые пионеры сгружали свои рюкзаки, сумки и чемоданчики на деревянный помост, который впоследствии стал главной сценой. Мальчишки и девчонки, с путёвками, справками и направлениями в руках, вставали в длинные очереди к нескольким столам, где их регистрировали и комплектовали отряды по возрастам. Саша на правах постоянного жителя посчитал, что для него эта процедура не нужна, и документы остались в тумбочке.
Однако он ощутил некоторое беспокойство, когда вожатые и воспитатели небольшими группами отводили новичков в спальные здания. Понял, что может потерять полюбившееся ему место и шустро побежал в свою палату, как оказалось, вовремя.
Почти сразу за ним знакомый уже вожатый привёл в спальню шесть новичков немного старшего возраста и попытался увести Сашу, чтобы определить в другую палату. Но исполнительный мальчик уверенно сообщил, что начальница лагеря сама указала ему именно эти тумбочку и койку.

Вожатый озадаченно скребнул затылок и, видимо, вспомнив вчерашнюю похожую ситуацию в столовой, увёл одного из ребят и где-то пристроил. Саша без робости познакомился с оставшимися пионерами и как старожил, рассказал им о достопримечательностях округи – курганах, речке, пароме. Они, конечно, загорелись всё увидеть своими глазами, но бывалый мальчик сразу сказал, что это можно только по разрешению начальника или вожатого. Зачем им было знать про его потайной ход?

Неожиданно прозвучал сигнал горна на общий сбор и все, повязав галстуки и надев панамки, бегом побежали на построение.
Вожатые комплектовали свои отряды, сверяли по спискам и отправляли за галстуками ребят, кто забыл их в палатах. Саша посмотрел на эту суету со стороны и увидел группку ребят, которая робко стояла в конце строя. Они сегодня утром вместе завтракали за одним столом и одеты были простенько, по-деревенски. Это были местные Любытинские школьники ежедневно приходящие в лагерь.
Среди них выделялся рослый спокойный круглолицый мальчик Вова Васильев на полголовы больше Саши. В отличие от Сашиной чёлочки он был пострижен на лысо. С Вовой было несколько девочек с аккуратно заплетёнными косичками. Среди них была маленького роста улыбчивая, рыжеволосая, вертлявая девчонка с непослушными кудряшками вокруг веснушчатого задорного личика. Остальные девочки вели себя более степенно. Не долго думая, Саша встал рядом с ними, чтобы не оставаться в одиночестве, тем более, что, как и они, был без галстука и панамки, которые намеренно забыл в тумбочке.

Дежурный лагеря, построил по ранжиру всех воспитанников в две шеренги по периметру площадки и заверши строй этой серенькой группкой, и громогласно скомандовал:
«Дружина – равняйсь! Смирно!».
В наступившей тишине начальник поприветствовала весь коллектив лагеря и поздравила с началом летнего отдыха. Назначила на завтрашний воскресный день торжественное открытие этой смены. К празднику пионеры должны отточить коллективное искусство хождения отрядами строем и подготовить концерт художественной самодеятельности. А пока до обеда заняться отрядной строевой подготовкой. После обеда «мёртвый час» отменяется для окончательного размещения по палатам, украшения комнат, территории и подготовки завтрашнего концерта.

Получив план, вожатые занялись своими отрядами и стали маршировать. А у серенькой приходящей группы руководителя не оказалось, видимо из-за её малочисленности. Ребятишки стояли, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Раз так получилось, что Саша примкнул к этой компании, на правах старожила, увидев своего знакомого вожатого, маршировавшего со своей группой. Пионер бросился к нему, и прямо на ходу попросил принять его с товарищами в свой отряд. Молодой лидер думал не долго. Остановив отряд, он поманил бесхозных ребят и указал рукой место в завершении колонны, где они радостно пристроились и весьма сносно, и даже, весело влились в ритм марша звучавшего из репродуктора, который вдруг внезапно замолчал.
Сразу послышался звонкий сигнал на обед.

После обеда к столу, где допивала компот деревенская команда, подошёл их случайный вожатый и поинтересовался, кого и как зовут. Видимо он успел переговорить с начальством и ему нежданно узаконили внезапный «довесок» к его отряду. Теперь ему нужно было упорядочить поведение пришлых пионеров.
Звали вожатого Виктором. Он доходчиво и спокойно объяснил, что требовалось от ребят.

Во-первых, не опаздывать в столовую к завтраку и в течение дня на общие построения коллективных и спортивных событий, из чего Саша заключил – раз только к завтраку, то зарядка их не касается. Так что, бегать вместе со всеми по территории, делать упражнения и толкаться в очереди к рукомойникам, развешенным на длинной стойке над канавкой около забора, ему тоже не нужно. Поэтому после подъёма, чтобы никому не мозолить глаза, стараясь не привлечь внимания, он направлялся к своей «проходной», а там рукой подать до речки, где можно со вкусом вымыться ледяной водой, пригладить свою чёлочку. Вдобавок и в полотенце нет необходимости, на обратном пути к столовой успевал высохнуть.

Во-вторых, на утреннюю линейку строится в пионерском галстуке и белой панамке, что очень расстроило Сашу. Но выяснилось, что у Любытинцев панамок не было, а у самой маленькой девчонки была, но ярко розовая. Подумав мгновение, к великой радости Саши, Виктор панамки отменил, но к галстукам остался непреклонен. Это и правильно. Яркий атрибут пионерии, не вызывая настороженности, сразу показывал нашу принадлежность к семье пионерского лагеря. Особенно в первое время, пока не перезнакомились.

После обеда вся масса пионеров окунулась в хлопоты подготовки к концерту, оформлению сцены и всяких конструкций со щитами на территории площадки.
Саша с Вовой с удовольствием приняли участие в этой сутолоке, и оказались отличными помощниками на подхвате.
Девчонки влились в группу, где разносились плясовые мелодии и звучали звонкие песни. Все выбрали дело по душе.
Ребятишки так увлеклись делами, что про полдник и не вспомнили, но незаметно пришло время ужина. Решили все хлопоты закончить до еды, поэтому начальство отложило сигнал к ужину на час позднее.
Насытившись, все ребята почувствовали усталость и охотно разошлись ко сну.

Побудка была очень бурной. Везде как муравьи сновали ребятишки в парадной пионерской форме – белых рубашках, блузках, при галстуках, в тёмных юбочках и штанах. Чувствовалось приподнятое настроение.
Похоже, что пионеры в нетерпении оделись задолго до подъёма. Девочки заплели свои косы белыми бантами. Предвкушался праздник!

После завтрака прозвучал общий сбор. Летняя Пионерская Дружина построилась мгновенно. Ритуал торжественный и привычный.
После подъёма флага объявили строевой смотр отрядов под песни. Обряд был красивый и волнующий.
Когда после прохода последний отряд встал в строй, старшая пионервожатая похвалила всех. Промаршировали так хорошо, что ей даже не удалось выбрать победителей.
Саша подивился её невнимательности. Они с Вовой в своих тёмных курточках завершали колонну, и видели, как местные девчонки, маршировавшие перед ними, то и дело срывались на «сено-солому», то есть сбивались с ноги.
Но все остались довольны!

Начальница тоже поздравила всех с праздником, пригласила на праздничный обед, после которого большой концерт.
И тут прозвучало интригующее указание. После представления снять пионерскую форму и всем отправиться в поход!
Ребятишки недоумевали. Куда? Почему вечером? Догадаться никто не смог.

Меню праздничного обеда оказалось обычным, но столы были украшены веточками отцветающей черёмухи, а к чаю свежие румяные пирожки и карамельки «Гусиные лапки», «Раковые шейки» с парой ирисок «Тузик».
Народ был покладистый и объедков на столах не осталось. Капризы «хочу-не хочу», «я это не ем…» тогда ещё были не в моде. Столы остались чистыми. Только с цветами.

Концерт удался на славу. Песни, звучавшие со сцены, подхватывали все. Затаив дыхание слушали сольные выступления девочки из Валдая. Вновь организованная команда акробатов построила на сцене несколько гимнастических пирамид.
Однако верх восторга вызвало выступление брата с сестрой из Боровичей с гимнастическими этюдами, которые занимались в Детской Спортивной Школе. После нескольких его сальто и её фляков овация долго не могла стихнуть…

Поход оказался пешей прогулкой налегке километра на полтора-два за курганы в низинку, где раскинулась обширная травянистая поляна. В центре поляны стояло конусообразное сооружение из срезок и горбылей высотой метра три. Это оказалась заготовка пионерского костра, около которой пионеров поджидали рабочий лагеря с нашим вожатым Виктором. Пионеры быстро окружили пирамиду и стали ожидать, что будет дальше?

Рабочий с горящим факелом жестами расширил круг и когда на аккордеоне зазвучал известный всем «Гимн пионерии» заполыхал костёр, а ребятишки дружно во всю силу лёгких подхватили:
«Взвейтесь кострами синие ночи!...»
Совершенно искренне детскими голосами звучали слова о грядущей «Эре светлых годов!»

Пламя, разгораясь, в безветрии выросло в гигантский кривой столб, который, как живое существо, извивался, меняя очертания, и выбрасывал в начинающее темнеть синее небо клубящиеся снопы ярких искр, как будто рассеивал недостающие звёзды. Налюбовавшись зрелищем, ребята объединились небольшими группками, разместившись по всей поляне, и принялись играть, кто в пятнашки-догонялки, кто в «Али бабу» или «А мы просо сеяли…».

На шум сбежалась местная молодёжь и нерешительно стояла на взгорке, окружавшем поляну. Наблюдала невиданное огненное действо со стороны.
Вдруг два коренастых парня, из местных, осмелели и спустились с косогора. На правах «хозяев» стали грубо заигрывать с девчонками.
Наш Виктор быстро среагировал и сделал им замечание. Те оскорбились и хмуро двинулись на вожатого. Он ловко сбил с ног первого и, перехватив руку второго, повалил его на товарища. Нижний побарахтавшись, затих, а верхнего парня Витя успокоил болевым захватом и что-то нашёптывал ему в ухо. Потом вдруг отпустил. Парни, сконфузившись, поднялись и направились, было на горушку прочь, но вожатый остановил и жестом пригласил праздновать вместе. Вскоре все Любытинцы осмелели, перемешались с пионерами и активно играли на гулянке вместе со всеми.

Наши мальчишки после этого случая очень зауважали своего вожатого. Ведь по комплекции он выглядел слабее противников. Саша впервые услышал, что такое «СамБО».

Всё хорошее когда-нибудь кончается. Так и у нас праздник закончился сладким чаем с печёной картошкой вместо ужина. Пионеры нехотя покидали поляну слегка усталые от игр и перемазанные сажей от картошки. Начиналась обыденная жизнь!

Утром на завтраке Вова с восхищением рассказывал свои впечатления о вчерашнем вечере. Такого в его жизни ещё не было. Саша предложил Володе днём опять сходить на поляну с кострищем. Сказано, сделано! Они поодиночке, чтобы не привлекать внимания исчезли из круговерти пионерской жизни…

Режим поселковых ребят не совпадал с общим порядком лагеря. Они приходили к завтраку. После утренней линейки могли по своему желанию участвовать в программах коллектива или посещать библиотеку, игротеку или спортивный уголок территории, где были гимнастическая стенка, кольца, канат и несколько разновысотных турников, которые к вечеру при помощи верёвок и досок трансформировались в качели. Отношение общей массы пионеров лагеря к Любытинцам было доброжелательным. С ними охотно играли, соревновались, общались, и они не обижались, когда им приходилось по административному приказу воспитателей «добровольно» строем под дробь барабана всем отрядом выполнять какое-нибудь коллективное задание.
После обеда приходящие пионеры шли домой, или гулять в посёлок на своё усмотрение. Коек-то для мёртвого часа на них не предусмотрено. После полдника большинство возвращались в лагерь, потому что здесь было интереснее, чем дома. Занимались в разных кружках, пели, танцевали, участвовали в массовых играх – жизнь бурлила! Игротека тоже была в их распоряжении. Шашки, шахматы, домино и прочие настольные игры все были опробованы. После ужина отправлялись ночевать домой.

В общем, их статус понравился Саше, потому что они занимались, чем хотели, и никто им поручений не давал, никуда насильно не вовлекал, и они имели свободный выход в посёлок, чего не скажешь об организованных пионерах, и он с удовольствием принял распорядок приходящих товарищей.

Вожатый Виктор, видимо подумал, что этот принципиальный «пионерчик» находится под особой опекой начальницы, раз она указала ему и место в столовой, и койку в палате, поэтому разными заданиями не утруждал. Главное, что этот мальчишка со своей группой всегда вовремя был на завтраке, обеде, ужине и к отбою хлопот ему не доставлял. Саша не догадывался о мыслях вожатого, но сложившееся положение его устраивало.

… Вова пошёл к воротам, а Саша юркнул под мост, захватив с собой картонную плоскую коробочку, которую нашёл около столовой. Он сразу прикинул, что в ней удобно под мостом оставлять пионерский галстук, чтобы не привлекать внимание прохожих на улице, и в лагере всегда быть в форме. Осторожно выглянув из под моста, путешественник увидел, что его приятель вприпрыжку уже пробежал полпути за курганы. Саша припустился вдогонку. Догнал уже на взгорке перед низиной.

Вокруг вчерашнего кострища кипела жизнь. С десяток мальчишек таскали хворост, а двое, запылённые золой, пытались разыскать хоть искорку, чтобы развести огонь. Это оказались старые Сашины знакомые, с кем он играл в войну в первый день приезда. Свежие силы сразу включились в заготовку дров. Побежали на курганы, где Саша видел много обломанных сучьев. Пока они собирали хворост, местные «прометеи» своим терпением раздобыли-таки огонь и одарили им юное население. Костёр быстро разгорался, веселя ребятишек.

Вдруг Сашино внимание привлекла длинная чёрная труба над приземистой кирпичной постройкой невдалеке, которая время от времени периодически выпускала в небо огромное чёрное облако дыма. Друзья объяснили, что это льнозавод, на котором в кочегарке сжигают льнотресту по мере наполнения вагонетки.
Саша с Вовой только переглянулись и поняли, что они обязательно должны увидеть это своими глазами, и побежали на завод. По пути труба успела трижды выпустить коптящую тучу. Когда исследователи осторожно пробрались внутрь, их окликнул мужик, катящий по рельсам огромную вагонетку. Ребятишки, не таясь, сообщили, что пришли посмотреть, как сжигают тресту. Рабочий хмыкнул и сказал:
«Ну, смотрите! Только вон оттуда».
И показал место в отдалении, откуда будет лучше видно.
Прокатив тележку ещё немного, на поворотном круге повернул её поперёк и подкатил к металлической дверце с огненными щелочками, за которой угадывалась топка. Потом легко поставил вагонетку на «попа» и, дернув за рычаг, открыл заслонку. Огонь с рёвом стал пожирать очередную порцию топлива, а где вагонетка прилегла неплотно, несколько языков пламени с силой вырвалось наружу. Рабочий закрыл заслонку, поставил тележку на колёса и внимательно осмотрел, нет ли где огня. Откатив её на поворотный круг, спросил:
«Ну как?»
«Здорово!»
«Теперь пошли домой».
«Что работа закончилась?»
«Нет! Пора на обед!»

Пионеры спохватились. Увлёкшись не заметили, что уж очень далеко оказались от лагеря и, поблагодарив, стремглав побежали к столовой. Навстречу попался парень, с часами на руке.
«Дяденька, сколько время?» – крикнул Саша. Тот вскинул руку:
«Первый час…!»
«Спасибо!»
И мальчишки спринтерский бег сменили трусцой. Времени достаточно, можно не спешить.

В том возрасте я не помню, чтобы мальчишки ходили шагом. Если же случилось, значит, малец, или получил противное поручение, которое не хочется выполнять, или по пути домой из школы, чтобы оттянуть неприятный разговор с родителями по поводу «тяжёлого» дневника. Тут уж не до прыжков.

После обеда Вова позвал Сашу сплавать на катере в гости к его тётушке в деревню Светицы. Название понравилось. Сказано – сделано!

Вова степенно направился через ворота на выход, и дальше к мостику через речку, а Саша, мигом проскочив через свою «проходную» уже ждал там. По тропинке через заросший парк пробежали по высокому берегу и увидели внизу временную пристань из бревенчатого тонкомера. Людей не было. Только старушка с котомкой сидела на скамеечке – отдыхала, поднявшись на взгорок. Увидев двух запыхавшихся мальчишек, сообщила, что катер уже ушёл. По расписанию ходит в девять, в час дня и в пять часов вечера всего три раза в день. Путешественники огорчились, но не очень. Перенесли плавание на утро, потому что завтрак кончался полдевятого, и можно было успеть.
А пока пошли смотреть старый потемневший дом необычной архитектуры, который заметили мимоходом. В высоком частом кустарнике, плотно окружавшем деревянный дом, стоял запах сырости. Приглядевшись в сумраке, вдруг увидели на влажной земле много толстых бархатистых жаб с золотистыми глазками. Непуганая живность, на всякий случай, неспешно расползалась от незваных гостей. Так безопаснее!

Удовлетворив интерес к неухоженному строению с огромной застеклённой верандой и со множеством выбитых стёкол, исследователи разочарованно направились к лагерю, и успели как раз к полднику.

Отстав от Вовы, конспиратор направился к своему мостику. Под ним образовалось уже весьма уютная «пещерка». Хозяин выстелил её травой. Нашёл короткий спил бревна – получилась приличная табуретка. Под самым настилом расчистил два пространства друг против друга, образовалось две полки. На одну убрал «автомат» из кривого сука, который нашёл на сопке в первый день, «саблю» из изогнутого прута и обрезок горбыля, как заготовку будущего меча. На другой расположилась плоская картонная коробка с крышкой, в которой хранились синее стёклышко, серенький камешек в котором яркими звёздочками сияло солнышко и пионерский галстук, когда пионер гулял на воле. А с двух сторон два старых посылочных ящика для будущих находок…
Предварительно оглядев территорию в заборную щель, убедился, что опасности нет, и направился к столовой. Привычно повязав галстук, мальчишка мгновенно превратился в члена коллектива лагеря.

Следующим утром друзья постарались улизнуть из лагеря перед утренней линейкой и встретиться прямо на причале. Саша без проблем миновал границу и через несколько минут был на катере. Пока не было пассажиров, путешественник познакомился с «капитаном», который отличался от обычных людей только тельняшкой, и «матросом» – обыкновенным деревенским парнем. Саша уведомил новых знакомых, что они с приятелем собираются навестить тётушку в Светицах и сразу обратно.
Подошло ещё несколько пассажиров. Вовки всё не было – опаздывал. Увидев, что пассажиры рассчитываются с капитаном за провоз, мальчишка с огорчением сообщил, что у них с приятелем нет денег. Матрос было, возмутился, но капитан заметил, что детям платить не нужно.
Как только пробили склянки к отходу, появился раскрасневшийся Вовка и сходу запрыгнул на катер. Оказалось, дежурные пионеры задержали друга на выходе в воротах, и он с трудом убедил их, демонстрируя туесок, что ему нужно к тётушке.

Дальний поход начался! Матрос оттолкнул катер от пристани, взревел двигатель, и наш корабль не спеша пошёл против течения, петляя со стремнины то вправо, то влево по тихим заводям. Солнечные зайчики сверкали яркими искрами. Солнце начинало припекать, но свежий ветерок приятно холодил. После двух остановок в пути пассажиров на катере не осталось. Вдали из-за поворота «выплыл» высокий холм, наверху которого расположилось крупная деревня. Это и были Светицы.

Капитан направил катер к левому берегу и, сделав размашистый вираж, развернул его и упёр носовой частью в протоку. Матрос ловко перепрыгнул на маленькую пристань и прочно пришвартовал корму.

Не теряя времени, как всегда, бегом, друзья отправились по тропинке вверх. Хоть деревня оказалась большой, племянник без труда отыскал тётушкин дом. Однако, хозяйки дома не оказалось. Володя не растерялся, оставил посылочку от мамы соседям для передачи тётушке, и пошли на верхотуру, любоваться пейзажем. Вова, на правах хозяина, был рад поделиться этой красотой.

Мста, стремительно вырвавшись справа из-за крутого склона широкой дугой, бурным потоком огибала гору, потом резко изогнувшись направо, опять скрывалась за поворотом. Буруны, блистая на солнце, рисовали подвижные кружева на воде.

Время пролетело незаметно, и спокойная идиллия нарушилась издалека резкими ударами рынды. Ребятишек подбросило, как пружиной.
И здесь они получили хороший урок. Стремительно бросившись вниз по склону, они обогнали собственные ноги, и один за другим покатились кувырком по склону, который оказался кочковатым, а не таким ровным, как казался издали. В «награду» получили сбитые в кровь коленки и локти. Морщась от жжения и прихрамывая, добежали до катера. На всю жизнь поняли и запомнили старую истину ездовых, что "в гору бегом, а с горы пешком!"

Капитан, заметив кровоточащие ссадины на коленках, позвал их обратно на луг искать подорожник. Найдя свежие листочки, заставил жевать до густой, чуть горьковатой кашицы и мазать, начинающие мокнуть ранки. И о, чудо! Пока катер двигался в обратный путь, мальчишки и думать забыли о своих ранах. Всё высохло, и зуд прошёл. Коленки теперь выглядели не ранеными, а просто грязными.
А где вы видели мальчишек с чистыми коленками? Только на картинках!

По бурному течению катер оказался в Любытино значительно быстрее, чем первоначальный путь. Капитан с матросом, лихо развернув, пришвартовали катер, заглушили двигатель и направились на обед. Путешественники громко поблагодарили своих строгих, но добрых благодетелей и тоже почувствовали, что пора поесть. Свежий воздух, пересечённая местность, подвижные исследования способствовали аппетиту. Обеденный сигнал горна застал путешественников уже в лагере.

Так и повелось у двух друзей. Путешествовали они по Любытину, где хотели, подгадывая время, чтобы к сигналам горна на кормёжку оказываться рядом с лагерем. Вова, на правах местного жителя, предлагал самые интересные места. Саша с удовольствием поддерживал его идеи.
Сходили на местный аэродром. Встретили и проводили несколько самолётов.
Побывали на красочном заводе. Конечно не через проходную. В каждой организации есть забор в котором всегда есть дырки, вездесущие мальчишки  все эти лазейки знали.
Через другую дырку приятели попали в какой-то гараж привлечённые шумным собранием шоферов, но там им были не рады. Разговор не для их ушей! Пришлось уйти, но успели выпросить старые подшипники и стальные шарики с роликами, которые по-братски поделили.
Из каждого похода обязательно приносили какую-то добычу. С аэродрома принесли выброшенные авиабилеты. На красочном заводе получили в подарок новые, пахнущие металлом, маленькие, ещё чистые баночки с крышечками для краски. На улице, Саша нашёл бутылку из-под лимонада коричневого стекла, что было большой редкостью. С пилорамы Саша принёс косой горбылёк похожий на меч, который предполагал в дальнейшем выстругать.
На курганах были найдены толстые куски сосновой коры, из которых можно вырезать красивые лодочки.
На обочине дороги Саше попался увесистый гранитный булыжник удивительной красоты. Там были зёрна белые, чёрные, розовые, красные, голубые прожилочки и блестящие кристаллы кварца. Счастливец больше трёх километров с трудом волок его к лагерю.

Все эти ценные находки с великой предосторожностью, чтобы никто не увидел, доставлялись в пещеру и находили своё место в коробке, ящиках или на полках.

Как-то посидев в раздумьях на своём пеньке, Саша пришёл к выводу, что пора заиметь складной ножик, чтобы на досуге уже выстрогать долгожданный меч и другие поделки. Утром в пятницу он поделился своим желанием с другом. Володя сообщил, что нож можно купить в сельмаге на центральной улице села. Он видел там отличный складень. Родители, отправляя сына в лагерь, на всякий случай дали ему пять рублей. Саша решил, что этот случай наступил, и закадычная пара отправилась за покупкой.

Магазин оказался закрытым. Начало торговли только в одиннадцать. Куда же деть полтора часа?

Володя пригласил к себе в гости. До квартиры не дошли, задержались в сарае. Пока разбирали ящик с мальчишечьим богатством, полтора часа пролетели мгновенно. Хозяин заметил, с каким интересом, гость крутит маленькую, золотистую петельку, меньше форточной, и в порыве щедрости вручил её в подарок.

Оба, довольные собой, отправились в сельмаг, а там испытали огорчение.
Нож был загляденье – с двумя лезвиями, но стоил на три рубля больше Сашиных возможностей. Долго ребятишки рассматривали замечательную вещь. Открывали и закрывали лезвия и вместе, и поочерёдно, но пять рублей в восемь не превращались.
Наконец с сожалением Саша вернул мечту продавщице, которая давно с сочувственной улыбкой наблюдала за незадачливым покупателем.

Вдруг в поле зрения попал широкий складной нож с толстыми округлыми деревянными щёчками в виде большой запятой. И стоил этот садовый нож всего три пятьдесят! Опробовали, как открывается и закрывается кривой клинок, понюхали пахнущее машинным маслом блестящее лезвие, и совместно решили – это то, что нужно!
В лагерь успели в аккурат к обеду.

Появившись в столовой, Саша сразу увидел ...папу за столом персонала!
Он обедал и о чём-то огорчённо разговаривал с начальницей. Сын, усвоив закон – если взрослые разговаривают, нельзя влезать в их беседу, тенью проскочил в свой уголок за стол и сразу приступил к трапезе.
Взгляд руководительницы случайно упал на Сашу…
«Так, вот же он!» Изумлению не было предела!
Папа ещё удивлённее воскликнул:
«Тебя три раза по радио выкрикивали, где ты был?»
Саша с ясными глазами ответил чистую правду:
«Я гулял и не слышал» Он не стал уточнять, где гулял и почему не слышал.

Конечно, сейчас можно только улыбнуться, представив, что в течение целой недели одиннадцатилетний дисциплинированный мальчик бегал у всех на виду. Был завсегдатаем игротеки и спортивной площадки. Перезнакомился со всеми сверстниками. Наглядно был знаком половине вожатых и, не доставляя хлопот, всегда был готов выполнить их мелкие поручения. Ни разу не опоздал в столовую. Но стоило объявить его по радио Александром Кочевником, и никто не смог представить, как он выглядит? В быту-то для всех он был просто – Саша!

А что пережили за эти полдня отец и начальница лагеря даже и предположить невозможно!

Папа сообщил сыну замечательную новость:
«Твоя пионерская смена закончилась. Завтра все едем в деревню! А сейчас собирай вещи и через полчаса автобус в Боровичи!»

Пионера, как ветром сдуло! Все вещи мгновенно оказались в вещмешке.
Порядок, конечно, получился своеобразный.
Чистые полотенца, предметы гигиены, носки и прочее бельё оказалось на дне.
Потом всякие курточки и штаны, завершала кипу одежды белая пионерская рубашка.
На ней оказались ботинки прикрытые панамкой.
Через две минуты Саша был у ворот.
Папа стоял с начальницей, и они дружелюбно разговаривали, улыбаясь друг другу. Руководительница, увидев пионера, спросила:
«Саша, а путёвку и справку ты потерял?»
«Нет! Они у меня здесь!» и Саша потряс рюкзаком.
«Давай сюда! – и, повернувшись к папе, продолжила – откуда же я могла знать, как его зовут?»
Папа смутился:
«Это я ему наказал, чтобы он не потерял документы»

Саша развязал рюкзак, достал панамку – документов не было! Заглянул в ботинок – Ура, нашёл!

Начальница потрепала вихры: «Ну что, Саша, на будущий год приедешь?»
«Нет! Мне некогда – в деревню надо!»

Ни мама, ни папа и конечно начальница, даже придумать не смогли бы, как в реальности отдыхал этот пионер в лагере.

По пути в Боровичи Саша вдруг вспомнил, что он совсем забыл про свою пещеру, но подумав, решил, что когда он вырастет большим обязательно приедет в Любытино и заберёт все богатства с собой.
Ведь про его тайное жилище никто кроме него не знает...

Эпилог.

Ранним летним утром на Новгородской автостанции встретились, давно знакомые, фотокорреспондент областной газеты Александр Алексеевич Кочевник и корреспондент областного радио Владимир Фёдорович Васильев. Оказалось, оба ехали в Любытино – один в командировку, а другой в отпуск. Расположившись рядом в креслах «Икаруса» в начале дальней дороги фотокорреспондент завёл ностальгический рассказ из детства, как он отдыхал в Любытинском пионерском лагере. Внимание коллеги из радио, по мере рассказа, становилось всё заинтересованнее, и он вдруг спросил:
«А как звали любытинского мальчишку?»
«Вовка…»
«Так ведь это я!»
«?!»

Вот так встреча! Дорога показалась короткой. Мы с ним вновь в воспоминаниях «пропутешествовали» детскими тропами.
Когда я вспомнил о тайной пещере, Володя с улыбкой сообщил, что он не сразу, но вычислил её.
Ещё, когда мы отправлялись в наши походы, он озадачивался, почему приятель убегал в сторону сада, но у мостика через реку Белую оказывался быстрее его?

Оставшись один, он провёл целое исследование, но в густой, рослой траве сада ничего не нашёл. Однажды заглянул под мостик со стороны курганов, и нашёл мой уютный уголок…

Теперь можно быть спокойным - все «драгоценности» не пропали, а перекочевали в сарай друга…