Последний поезд

 Из толпы, штурмующей поезд, то и дело доносились крики и недовольное ворчание. К дверям пробивались, расталкивая всех локтями, цепляясь сумками и пакетами. Кто-то начал плакать, одной девушке стало плохо – она насилу вошла внутрь.
Осталось пять минут до отправления – процесс ускорился. Билеты с местами проверялись как на конвейере – всё быстрее и быстрее. Вот уже последние пошли – тамбур почти заполнился. Все здесь? Вроде да. Пора отправляться.
*** 
Как все ждали этого письма в почтовом ящике – билета в новую жизнь. Каждое утро ходили с проверками и вот однажды – свершилось! – долгожданный конверт с красной печатью. Бережно, как что-то неземное, несли его в дом, вскрывали острым ножом и пожирали глазами цифры и буквы на прямоугольном клочке бумаги. Дата, время, место – и смотрите не опоздайте! Все дела отбрасывались в сторону, собиралось только самое необходимое в дорогу, самое ценное – на память. Ведь зачем тебе сюда возвращаться? Нет, нет, твой билет в лучшую жизнь здесь – в нагрудном кармане, приятно греет душу. Здесь плохо, а там будет хорошо. Ты сюда уже не вернёшься – пришла пора начать свою жизнь! Подумай над тем, что некоторые его не получили – тебе ещё повезло!
Припекало солнце, ветерок гнал редкие тучки. Середина апреля и такая хорошая погода. Джим наслаждался этим – в прошлый раз был дождь. Положив ногу на ногу, он спокойно наблюдал за шумным процессом у каждой из дверей поезда. Отвёл взгляд и стал копаться в нагрудном кармане – в нос ударил запах старого табака. Раздался гудок, Джим оглянулся, словно ожидая чего-то. Потом услышав знакомые звуки, усмехнулся и продолжил копаться в кармане.
По каменистой дороге бежал молодой человек лет двадцати. Потёртая кепка, мятая клетчатая рубашка вылезала из-под кожаной куртки, грязно-коричневые брюки в масляных пятнах – он опаздывал на поезд. Добежал до скамейки, стоявшей у перрона, залез на щербатый бетон, что-то выкрикнул.
Он опоздал на поезд. Двери вагона закрылись перед ним. Мутное стекло, покрытое грязными пятнами, стало трястись. Взвыл протяжный гудок, потрепанные колёса начали свой ход. Ржавчина далёких путешествий, грязь придорожных канав, иссохшие и прилипшие травинки прошлогоднего урожая уносилась вдаль по гремящим рельсам. От подгнивших балок летели влажные щепки, пыльный щебень трещал как погремушка.
В вагонах, наспех покрытых краской, кое-где даже не успевшей обсохнуть на лавках, откидных сидениях, полках для багажа сидели, а в оставшемся пространстве стояли люди. Одно место в самом углу вагона, помеченное номером 276 осталось незанятым. Стоявшие жадно смотрели на него, но сесть не осмеливались. Цифры, намалеванные белой краской на полу, чётко и разборчиво говорили, где их место. Пассажиры не роптали и, спустя некоторое время отводили взгляды в потолок, на пол, а, кому повезло, в окна.
Молодой человек, как заворожённый, смотрел вослед уходящему поезду. Потом снова что-то выкрикнул и с яростью швырнул рюкзак на скамейку.   
Старик в коричневом рабочем комбинезоне, резко перехватил рюкзак в воздухе и осторожно положил его на землю.
- Садись, паренёк. Я всё видел. Садись рядом, передохни, - он похлопал рядом с собой. – Ты уже всё равно опоздал.
Парень молчал.
- Знаешь, парень не расстраивайся особо. Как тебя?
- Тебе какая разница?
- А меня Джим зовут, - старик чиркнул зажигалкой. – Будешь?
Парень отмахнулся и упал на лавку рядом. Откинулся на спинку, поставил ноги на рюкзак. Поезд-то был последним. Как он теперь сможет уехать отсюда? Следующего поезда для него точно не будет. И что – ему оставаться в этой богом забытой дыре?
- Не, - шепнул он себе под нос. – Не дождётесь. У меня другая судьба, получше будет. Вот уберусь отсюда – стану человеком. Чтобы не стать таким как вот… он.
Парень оглянулся на старика – тот, не шевелясь, смотрел на землю. Губы беззвучно двигались, шёпот было невозможно различить. Да нет, вроде не спит. Что бормочет? Одет непонятно во что, на рабочего похож, шляпа старая – такие уже как лет тридцать не носят. Неудачник какой-то, видно – остался здесь и жизнь не удалась. 
Это и его ждёт? Нет, нет, он рождён для большего!
- Эй, - парень подался вперёд и достал термос с помятыми боками. -  Меня Марк зовут.
Старик моргнул, и незаметно кивнул.
- Приятно, - сказал он наконец и распрямился.
- Слушай, Джим, а… Что ты тут делаешь?
- Я тут уже… - старик зажмурил один глаз, что-то прикидывая в уме. – Лет тридцать как сижу.
Марк чуть не выронил термос из рук. Прислонив его боком к ножке скамейки, он прочистил горло – остатки чая потекли куда надо.
- Чего? А сколько тебе сейчас?
- Пятьдесят два, - Джим почесал нос. – Или пятьдесят три? Да нет – пятьдесят два.
- И ты тридцать лет сюда приходишь?
- Да. Каждый месяц, ровно в этот день, пятнадцатое число каждого месяца, в полдень. Ну, может, за час до этого. Кстати, это уже третья скамейка! Их раз в пятнадцать лет меняют, вот так вот.
Марк посмотрел на скамейку, потом снова на собеседника.
- Конечно, сюда ведь приходят только один раз в жизни – безбилетникам сюда хода нет, да? – Джим сплюнул в траву, засунул руки в карманы. – Я вот тоже так думал.
Старик смотрел вслед уходящему поезду, отмахнулся от мухи над шляпой, прищурился.
- Знаешь, я был таким же, как и ты, - Джим выкинул бычок и откашлялся. Марк протянул ему крышку от термоса – цитрусовый запах чая приятно защекотал ноздри. – Спасибо.
Он отпил горячего – так и правда будет лучше.
- Я был таким как ты. Помню первый раз, как сюда пришёл. Рюкзак и всё прочее – здесь были сотни таких как я. Толчея, крики, ругань – каждый месяц та же пластинка, сколько времени не проходит. Сел на эту скамейку, решил со стороны посмотреть. Ко мне подсел мужик – лет… - Джим зажмурил один глаз. -  Сорок пять на вид или пятьдесят. Подсел, мы разговорились. Ни с кем так по душам не говорил! А он мне – «Сынок, поезд-то без тебя уйдёт. Поторопись, давай!»
- Почему вы не пошли?
- Я понял, что не хочу никуда уезжать отсюда, - в ответе слышалась горечь. – Понял, что меня всегда мучил вопрос – а поезд и правда будет последним? Тот старик ответил мне.
- Что ответил?
- Кто-то должен что-то делать, чтобы никогда не было последнего поезда, - Джим встал со скамейки, отряхнул пепел с куртки. – Когда мне это сказали, когда до меня дошёл смысл этих слов, а поверь – это произошло не сразу – я решил стать машинистом. Поднимайся.
Марк выплеснул капли из крышки, завернул термос, убрал его, закинул рюкзак за плечо.
- Готов?
- К чему?
- Идём, давай, подвезу тебя. По-твоему, ты один такой – опаздываешь? Каждый месяц тут кто-то подобный вырисовывается.
- Что?
- Ну да. Неудачник, вроде тебя или меня.
Эту фразу Джим сказал с хитрой улыбкой, Марк понял, что старик шутит. И это смутило его ещё сильнее.
- И… что?
Джим прошёл мимо заколоченной билетной кассы, кинул бычок в старую урну, зашёл за угол станции. Зашуршала ткань. Камни застрекотали – на вытоптанную траву лужайки выкатился потрёпанный мотоцикл с коляской.
- Сюда давай, подвезу до города.
- В смысле?
- Том самом! До города подвезу, куда поезд этот идёт. Знаю я дорогу.
- Что?
- А чего? Хотел символически въехать на поезде, как остальные и быть тем самым парнем из серой толпы, который не такой как все. Который обязательно добьется успеха, которому повезёт, да?
Марк вскочил со скамейки, злобно уставился на старика. Почему он так прав? Какого он говорит эти, чёрт возьми, очевидные вещи? Он издевается над ним. Он прав.
- Не дуйся, давай. Садись, подвезу. А дальше уж там разберешься. Как подвозил тридцать лет каждый месяц, так и буду, видимо… А кто знает – может и правда ты такой вот счастливчик? Приедешь не как все, успеха добьешься и так далее.
- Хватит.
- Ладно, молчу.
Парень медленно побрёл к мотоциклу с коляской. Как прежде он спешил, так сейчас же он старался идти как можно медленнее. Мысли стучали в голове, как колёса, то набиравшие обороты, то тормозящие, неумело запнувшись о какую-то мысль и потерявшиеся на развилке.
Марк остановился, снова посмотрел на железную дорогу. На щербатый рельс села бабочка. Замигали крылышки лимонного цвета. Подул ветер и она улетела.
Куда ехал этот поезд? Сколько было развилок на его пути? Каждый месяц тот самый последний поезд отправляется в тот самый город, который совершенно не похож на другие, да? На каждой конечной станции тебя ждёт твоя судьба, которая дала возможность сыграть в лотерею и послала тебе этот счастливый билетик.
- Хочу, - Марк не закончил фразу, хотя она была уже до конца додумана в его голове.
Хочу сам быть машинистом своей судьбы.
Он постоял с минуту, улыбнулся сам себе и уже лёгкой походкой поспешил к мотоциклу. Джим же внимательно присматривался к своему долгожданному попутчику. Сначала, он ему покажет все маршруты. Потом научит, как настраивать приборы, чтобы ехали без машиниста по нужным путям и проверяли билеты на входе. Да и как сами билеты правильно делать. Ну и познакомит с остальными ребятами из городов – теми самыми, которые когда-то тоже опоздали, а теперь делают всё, чтобы каждый поезд не стал последним. 
- Скажи, Марк.
- Уже по имени?
- Ну да. Скажи – зачем тебе надо было успеть на поезд?
- Я по пути скажу.
Марк сел в коляску, поставил рюкзак себе в ноги, пристегнулся. Джим протянул ему шлем, надел свой, дёрнул ручку, проверил бензин. Мотоцикл с коляской  помчался по каменистой дороге вдоль путей. Мимо пронеслась стрелка, подпёртая камнем. Шпалы мелькали, прибитые костылями – некоторые были новыми и ещё блестели.
- Видишь, как тут всё устроено? А ты запоминай, запоминай путь-то. Как обратно поезд-то поведёшь? – говорил Джим своему спутнику.
Марк молчал, незаметно улыбался и радовался дороге – кажется, вдали раздавался мерный стук колёс по старым рельсам.
Кажется, он всё же пришёл вовремя.