Смородиновый чай

                                  
Андрюха любил своего деда. Любил его старую выцветшую тельняшку, крепкие жилистые руки, соленый запах моря от его ладоней. А дед Егор любил паруса, ветер и приключения. Всех своих внуков он каждый раз брал в дальние походы по высоким горам и непреодолимым бурным рекам, не задумываясь отправлялся вместе с ними на поиски пиратских кладов, вместе сражался с кровожадными разбойниками, мазал ссадины и шишки целебным эликсиром, а затем сдавал на камбуз бабушке.

У деда всегда было весело. Только Андрюхе не часто выпадало навещать его. Все дело было в том, что родители с некоторых пор жили отдельно друг от друга, и к деду Егору мальчик попадал только на «отцовских каникулах».

Вот и сейчас, бабушка Люся, сжав губы, помахала рукой из окна, а они с мамой поехали к дому деда Егора, где жил отец. Ехали молча, изредка перекидываясь простыми фразами. Мама торопилась, ей надо было ехать в другой город, и все её мысли были в этой поездке.

Андрюха не стал задерживаться на пороге, а сразу проскользнул в дом, оставив родителей выяснять условия его пребывания. Скоро дверь захлопнулась, а мамина машина умчалась обратно по дороге.

За ужином выяснилось, что отец тоже уезжает по каким-то неотложным делам на несколько дней, и Андрюхе предстоит пожить с дедом и бабушкой без него.

- Почему ты не сказал маме, что уезжаешь? – мальчик надул губы.

- Я очень скучал по тебе. А мама не разрешила бы тебе приехать, если бы узнала об этом, - отец подвинулся ближе. – Но ты не переживай, я уезжаю всего на два дня, а потом мы целых две недели будем вместе! И мы обязательно пойдем в парк на карусели!

С таким доводом Андрюхе пришлось согласиться, и он примирительно выдохнул:

- Хорошо.

Но и это было еще не все. Вечером, когда отец уже уехал, дед Егор зашел в комнату к внуку и сказал, что у него есть серьезный разговор. Андрюха сразу насторожился.
Дед присел на краешек дивана и поведал внуку, что у них с бабушкой как раз сегодня очень важная встреча. В аэропорту обязательно нужно встретить одного человека, давнего товарища. Всего на несколько часов он прилетает в этот аэропорт, чтобы потом лететь дальше.

- Ты же настоящий пират! – дед попытался сделать хорошую мину при плохой игре. – Кроме того, утром мы уже вернемся обратно. Тебе и нужно всего-то переночевать в доме.

- Нет! Никакой я не пират! – Андрюха был расстроен. – Мы так не договаривались! Ты обещал! Тогда я тоже поеду в аэропорт!

В конце концов, дед Егор убедил внука, что дети ночью должны спать, а не ездить по аэропортам, и пообещал никому не рассказывать о его страхе.

Когда машина скрылась за поворотом, и Андрюха остался в доме один, ему стало очень грустно. Он методично закрыл на замки, засовы и щеколды все двери в доме, включил повсюду свет и уже было собрался спуститься вниз, в кабинет деда – ведь там не было окон, в которые могли бы проникнуть коварные разбойники. В тот момент ему на глаза попалась фотография, на ней родители обнимали друг друга и улыбались. Андрюха взял снимок в руки и твердо решил, что положит фото под подушку.

И тут за его спиной раздалось настойчивое «Мяу!» Это рыжий кот Кузьма требовал выпустить его во двор.

- Кузя! – Андрюхе очень не хотелось открывать дверь, тем более, что крупные капли дождя, вдруг забарабанили по всем подоконникам. – Сиди дома! Там дождь!

Но кот продолжать требовать вечернюю прогулку. Мяуканье сменилось завыванием, и стало понятно, что дверь придется открыть.

Как только дверь распахнулась, и рыжий Кузьма выскользнул наружу, в комнату ворвался ветер! Андрюха и глазом не успел моргнуть, как фотография выпорхнула из его рук, закружилась в саду, перепрыгивая через лужи, и застряла на клумбе с розами.

Андрюха решил, что он непременно должен вернуть эту фотографию! На ней папа с мамой были вместе и все были счастливы! Задача не казалась сложной: добежать до клумбы, схватить фотографию и тут же вернуться.

Так он и сделал. Поймал успевший вымокнуть под дождем снимок и со всех ног помчался обратно к дому! Но перед самым его носом порыв ветра с грохотом захлопнул дверь!

Андрюха сначала даже не понял, что случилось. А потом, когда осознал, что теплый и уютный дедовский кабинет, ключи от дома и мобильный телефон остались внутри, за закрытой дверью, его охватил настоящий ужас! Даже закричать уже не было никаких сил.

А тут еще сверху раздался ужасный треск, словно огромный великан разорвал тучи, сверкнула молния и хлынул настоящий ливень!

Когда Андрюха был совсем маленьким, дед Егор соорудил в саду на старой яблоне уютный игрушечный домик. Там было здорово читать книжки и играть в пиратов! Домик так и звался – Пиратским домиком. Испуганный мальчик побежал туда.
*****
Дождь поливал, как из ведра, ветер хлестал ветками по хрупкой крыше Пиратского домика и раскачивал его так, что Андрюхе в какой-то момент показалось, что он очутился на палубе настоящего пиратского корабля в открытом океане, и гигантские волны вот-вот захлестнут этот корабль и опрокинут его.  Черные тени скользили вокруг, заглядывали в окна дома, где так уютно горел свет, но дверь была надежно заперта, а свет так ярко горел, что тени не могли попасть внутрь. Но и сам Андрюха тоже не мог попасть внутрь…

Мальчик сжался в комок, забился в угол Пиратского Домика и дрожал от страха так, что отбивал зубами чечетку. «Это конец!» - думал он. – «Сейчас сюда придут воры и разбойники, схватят меня и увезут в свой разбойничий притон!» «И зачем мне нужна была эта фотография? Сидел бы сейчас у дедушки в кабинете и даже бы не видел этого ужасного дождя!» Он разжал пальцы: фотография смялась и вымокла, по маминому лицу пробежала рваная трещина, а папина улыбка вообще провалилась в глубокую вмятину.  От этого слезы с Андрюхиных щек закапали еще чаще… «А если сейчас вдруг придет кто-то ужасный? Разбойник какой-нибудь или вор? Он непременно заметит меня здесь!» Но тут в голову пришла мысль о том, что ворам на дереве делать нечего, и мальчик немного успокоился.

Внезапно снова сверкнула молния, и грянул гром! А потом еще и еще! Свинцовые тучи разрывались с треском, и вспышки молний полыхали так, что во дворе стало совсем светло. Тут Андрюха и заметил её, зловещую тень, что неровной, прихрамывающей походкой направлялась прямиком к Пиратскому домику на дереве! Душа ушла в пятки, сердечко замерло, а слезы высохли.

А незнакомец тем временем, отфыркиваясь и чертыхаясь, стал подниматься по лестнице наверх. Ступеньки жалобно заскрипели под его весом, и маленький домик содрогнулся. Андрюха, ни жив, ни мертв, застывшим взглядом, смотрел в дверной проем.

Наконец, сквозь мутные потоки дождя, в раскачивающийся на всех ветрах, Пиратский домик протиснулся здоровенный бородатый дядька, в длинном плаще, широкополой шляпе, в огромных сапожищах с отворотами. Один глаз его скрывала черная повязка, а за поясом бряцали пистолеты и широкий кривой нож. Незваный гость повертел своей косматой головой во все стороны и, наконец, заметил в углу съёжившегося мальчишку:

- Юнга! Черт бы побрал эту грозу! Куда, акула мне в глотку, плывет твоя посудина?

Андрюхе совсем не хотелось разговаривать с незнакомцем, но его учили, что невежливо не отвечать, когда взрослые задают вопрос. Поэтому мальчик набрался храбрости и, едва слышно, пискнул:

- Она никуда не плывет… Это вовсе не посудина, это домик…

- Чего-чего? Домик??? Да чтобы я, капитан Ржавая Борода, поднимался на палубу какого-то там домика??? Не смей мне перечить! – бородач выпучил свой единственный глаз. – Лучше подтяни шкоты, ветер крепчает!

Только теперь Андрюха заметил, что из-под полей промокшей насквозь шляпы незнакомца ершится великолепная, и не просто борода, а огненно-рыжая, словно костер, бородища! Мальчик взглянул в окошко: там больше не было сада, не было уютного дедовского дома, где в прихожей остался включенным свет, не было деревянного столика в саду, где они с братьями и дедом играли в лото…  Вокруг бушевал Океан! Огромные тяжелые волны качали маленькое хрупкое судёнышко, как игрушку, лупили белыми гребнями по его скрипучим бортам, молнии сверкали над самой головой, а дождь сплошной стеной застил горизонт!

Андрюха испуганно прошептал:

- Сударь, скажите, Вы - пират? ....

- Тысяча чертей! – пророкотал густым басом бородач. – Неужели, ты еще смеешь сомневаться во мне?! Акулий потрох! Да я был капитаном еще тогда, когда не только тебя, но и твоего деда на свете не было! Зачем ты звал меня? Говори!

- Я… н-н-не… з-з-звал…  Вы сами пришли … вон, оттуда, … - мальчик кивнул головой в открытый иллюминатор.

- Сотня дохлых крабов! Он еще будет со мной спорить! А кто размазывал сопли по щекам и причитал: «А если вдруг придет кто? Разбойник какой-нибудь или вор?» Я – твой ночной страх, ты сам меня выдумал, и вот я здесь, на этой никчемной посудине! И если ты сейчас же не перестанешь трястись, то мы оба пойдем ко дну, на корм акулам! Понятно тебе?

Андрюха отчаянно закивал головой.

- Вот что, юнга, - капитан Ржавая Борода всем своим весом опустился на детскую скамеечку, которую дед Егор мастерил для своего первого внука. Скамеечка издала тонкий и протяжный звук. – Посудина твоя хлипкая, рыбам на смех, и если эта чертова гроза не прекратится, то мы с тобой нахлебаемся воды по самую ватерлинию. В общем, надо латать наши паруса и прокладывать другой курс. Давай, рассказывай!

- Что?

- А чтоб тебя! Кисель тебе из соленых медуз! Всё!!!

И Андрюха, сам не заметил, как рассказал рыжебородому капитану о том, что приехал в гости к отцу, бабушке и деду Егору, а тот внезапно уехал в аэропорт встречать самолет, а фотографию унес ветер, а дверь захлопнулась… И вот он здесь, один, в игрушечном домике на дереве, до утра еще далеко, и что он, возможно, простудится и заболеет. А может быть, даже умрет!  И слезы снова в два ручья потекли по щекам.

- А ну, не разводи тут сырость! И без твоего хлюпанья полно воды! Акула мне в глотку! Звать-то тебя как?

- Дрю… - прошептал Андрюха, так звали его в школе.

- Как? Ну ладно, Дрю, значит Дрю…  А деда твоего, который посудину эту строил, как зовут?

- Егор…

- Егор? Тысяча чертей! Так это же знаменитый капитан Седая Борода! – пират вдруг выхватил один из своих пистолетов и пальнул в воздух. – Его шхуна «Танцующая в облаках» самая быстроходная в здешних краях! Капитан Седая Борода – гроза всех пиратов на побережье! Ну, кроме меня, конечно. Но ты, юнга, что-то не очень похож на пирата? Ставлю сундук пиастров на то, что ты не особо отличаешься храбростью? Да и не здешний ты.

Гроза дала слабину, молнии сверкали уже не так часто, а гром грохотал не над самой головой, а чуть поодаль. Зато дождь брал свое! Тонкая крыша Пиратского домика протекала по всем углам!

- Вы правы, капитан, я родился далеко отсюда, в Белом городе, - Андрюха осмелел и уже значительно меньше боялся своего незваного гостя. – Это очень далеко, на самом дальнем краю Земли…  И я совсем не помню его, этот город. Но говорят, что там все страшно и ужасно! Там живут злые и безобразные люди, они ненавидят друг друга и всех остальных людей, потому, что живут очень плохо. Поэтому мама с папой меня и увезли так далеко…

- Злые? А кто тебе это сказал?

- Мама так говорит. И бабушка Люся…

- Вот что, юнга, - капитан Ржавая Борода пошарил широкой ладонью в кармане своей куртки и извлек оттуда горсть смородиновых листьев. – Сейчас мы с тобой заварим смородиновый чай, и я тебе расскажу одну историю…

- А как заварим? У нас же нет плиты? И чайника?

- Старый кит мне поперек дороги! На твоей захудалой посудине нет не только камбуза, на ней и мачты-то толковой нет! – рассердился было бородатый пират, но заглянув в Андрюхины округлившиеся глаза, сменил гнев на милость. – Зато я вижу вон в том углу старый таз и жестяное ведро.

- Таз и ведро?

- Ну, да! Или ты собираешься жечь костер прямо на палубе, бестолковый юнга?
*****
И когда в старом тазике, словно в камине, уютно полыхал огонь, а из жестяного ведра, подвешенного над ним на крюк от дверной щеколды, потянуло терпким ароматом смородиновых листьев, капитан Ржавая Борода снял свой вымокший под дождем плащ и развалился у огня прямо на полу Пиратского домика.

- Так вот, юнга, - удовлетворенно крякнул он. – Слушай мою историю. Давным-давно, когда я сам был сопливым юнгой, вроде тебя, я угодил на одно торговое судно. Капитаном там был старый вороватый грек, который до смерти боялся пиратов и всяких других разбойников.  Но особенно он боялся заходить в один залив, неподалеку от Кипра, где располагался маленький островок, всем на удивление звавшийся тогда Большим островом. Наш капитан бранился так, как никто среди торговцев, если речь заходила об этом острове. Он кричал, брызгал слюной и неустанно повторял, что жители острова разнесут в щепки все наше утлое суденышко и не оставят никого в живых – от капитана до юнги. Стоит ли удивляться, что мы все тоже до смерти боялись этого места и очень старались обходить его стороной?

Капитан зачерпнул кружкой, мерно булькающий в котле чай, осторожно пригубил горячий напиток и, словно огромный кот, промурлыкал:

- Самое то! Держи, юнга!

Андрюха вдохнул терпкий смородиновый аромат и с удовольствием отхлебнул из кружки:

- А что дальше, капитан?

- Куда ты так спешишь, торопыга? Склизкого осьминога тебе на палубу! – капитан Ржавая Борода повернулся на другой бок. - А дальше то, что однажды случился шторм, вот такой же, как сейчас – с громом и молниями, и наша несчастная калоша потерпела крушение как раз у берегов острова Большой. Я не знаю, выжил ли кто из команды, остался ли в живых капитан, я больше никогда не встречал никого из них. Меня самого прибило волнами на широкий песчаный пляж. И знаешь, что было дальше, юнга? Меня нашли жители того острова. Обогрели, накормили, долго и терпеливо лечили от лихорадки. Они отнеслись ко мне, как к родному человеку. От них я потом узнал, что тот самый грек, мой бывший капитан, однажды крепко обманул их, забрал товар и смылся с деньгами. А потом стал всюду, где появлялся, трезвонить о невероятной жестокости и кровожадности жителей острова. Знаешь, что я думаю?

- Что?

- Я думаю, Дрю, что тебе надо однажды собраться и обязательно съездить в Белый город, из которого тебя когда-то увезли…  Когда слишком много слухов вокруг, стоит самому убедиться в том, на сколько они правдивы.

- А Вы знаете, капитан, Дрю или Андре меня зовут только в классе…  Дед зовет меня Андрюхой…

- Ну… Капитан Седая Борода, то есть, твой дед, знает толк в именах. Гляди-ка, юнга! А шторм-то стихает! – Ржавая Борода указал рукой на дверной проем, где сквозь мокрую листву деревьев просвечивали звезды. – А знаешь, почему?

- Почему?

- Это потому, что ты почти перестал бояться. Скоро взойдет солнце, и твои ночные страхи исчезнут с его первыми лучами.

- И Вы тоже?

- Акулий потрох! Юнга! Это же ты сам придумал, что нужно бояться разбойников и запирать на засов все двери! Это ты вздрагиваешь при каждом дуновении ветра! Вот если бы ты вчера просто подпер дверь, скажем, ведром или скамейкой и поймал бы унесенную ветром фотографию, то сейчас тебе не пришлось бы коротать ночь на этой сопливой посудине! А я бы и вовсе не появился здесь сегодня! Ясно?

- А если бы кто-нибудь забрался в дом? …

- Кто??? Тысяча чертей! Ну, скажи мне на милость, кто здесь есть страшнее меня?!! Запомни, юнга, нет ничего страшнее твоего собственного страха! Хочешь еще чаю?Крепкий получился, как ветер нынче ночью…  Однажды, это когда я служил на королевском фрегате, и уже стал отращивать бороду, со мной приключился вот такой казус. Как известно, у всех моряков, даже у самых настоящих пиратов, есть свои страхи…

- У пиратов??? Страхи? Как же так? Они же самые бесстрашные разбойники!

- Якорь мне в глотку! Не перебивай старших! А заодно запомни, что только дурак ничего не боится. Смелость состоит вовсе не в том, чтобы ничего не бояться, а в том, чтобы преодолеть свой страх. Вот ты сегодня преодолел его, и мы сейчас с тобой вместе пьем замечательный смородиновый чай.

- Так чего же боятся такие смелые и отчаянные люди, как морские разбойники? – Андрюха улыбнулся, уже совсем не страшась своего собеседника.

- Ну, да… Пираты. Я тогда до смерти боялся Русалок! Разрази меня гром, если было еще что-нибудь, страшнее них! Эти твари всплывают на поверхность перед самым рассветом, распускают по волнам свои дивные волосы и заводят волшебные песни. Ах, если бы ты знал, юнга, как сказочно красиво они поют! – капитан деловито крякнул и протянул кружку к жестяному ведру. – Хорош чай! Слов нет, как хорош!

- Так вот, - он отхлебнул из кружки и подмигнул Андрюхе. – Уставший с ночной вахты, человек услышит русалочье пение, и сам не свой идет за ним, как приклеенный! Сколько моряков за борт сиганули от этого их пения, и не сосчитаешь! А наш боцман сказал мне тогда – как услышишь русалочьи песни, ты не ведись на них, сам свою песню заводи! Русалки тотчас же замолкнут и превратятся в морскую пену.  Я в ту ночь вахту держал, а под утро как раз и услыхал голос серебряный, на диво тонкий и прозрачный, как дуновение ветра.  Сам того не ведая, пошел я на этот голос. Душа от страха холодела, а я все равно шел, и кормить бы мне крабов на дне морском, если бы я в тот момент не вспомнил слова боцмана и не затянул бы в ответ свою песню! А надо сказать, что голос у меня всегда зычный, тяжелый, вот только слуха отродясь не бывало. Всю команду я в ту ночь сна лишил, а они мне тумаков сполна навешали за пение мое. Но я-то на тумаки не особо глядел – я сразу на воду взглянул! Русалок в ней и след простыл, только пена морская на гребнях волн осталась. С тех пор я, как только страх меня проберет, петь начинаю. Так-то, юнга…

Тем временем солнце поднималось все выше, и вот его теплые лучи уже раскрасили крыши домов в нежно алый цвет. Солнечные зайчики наперегонки метались по мокрым листьям, по лужам и радостно сверкали всюду, к чему прикасались. От былой грозы не осталось и следа.

- Засиделся я у тебя, юнга, - капитан Ржавая Борода встал, упираясь головой в потолок Пиратского Домика. – А ведь мне уже давно пора.

- Как жаль, - Андрюха улыбнулся. - Я деду про Вас обязательно расскажу!

- Думаю, что не стоит.

- А если он спросит, почему я здесь, а не дома? Ведь я не стану его обманывать, капитан!

- А обманывать и не надо, - пират подмигнул единственным глазом и ухмыльнулся. – Ветер унес фотографию, дверь захлопнулась, вот тебе и пришлось ночевать здесь, на дереве. Разве нет? Поверь мне, твоему деду, заправскому моряку Седой Бороде, очень даже по вкусу придется смородиновый чай. Ну, а мне не пристало дольше торчать в этой голубятне! Я – морской бродяга, а не курица! Будь здоров, юнга!

Андрюха смотрел, как гроза морей и океанов, капитан Ржавая Борода бредет по мокрой траве, приминая её своими сапожищами, а солнечные лучи просвечивают сквозь его шляпу, плащ и бороду. И чем выше поднималось солнце, тем прозрачнее становился знаменитый пират. Пиратский Домик снова стал привычным Пиратским домиком, а от героической шхуны, которая всю ночь боролась со штормом, остались одни воспоминания.

- Капитан! – крикнул мальчик, пока силуэт в широкополой шляпе был еще виден. – Капитан! Я обязательно увижу Белый город! Слышите? Обязательно! Когда вырасту…
*****

Машина плавно скользила по быстро сохнущему асфальту. Дед Егор не доверял жене водить ночью, поэтому самостоятельно боролся с убаюкивающим мельканием фонарей вдоль трассы, изредка оглядываясь на безмятежно спящую жену. Всю дорогу его не покидала мысль о внуке и горькое сожаление о том, что не смог или не успел воспитать в нем хоть капельку мальчишеского азарта и отваги. Какое сумасшествие, на самом деле, делить детей! Все накопленные обиды, все недопонимания в один миг выплескиваются на их неокрепшие умы. А как быть дедушкам и бабушкам? Вся такая «дележка» становится похожа на перетягивание каната…

От таких мыслей сердце забилось неровно, а на лбу выступила испарина. Но вот, наконец, знакомый поворот, мост через реку и - дома!

- Свет горит, - бабушка с беспокойством вздохнула. – А на звонки не отвечает!

- Да заперся в моем кабинете и дрыхнет, - дед заглушил двигатель. – Ты иди, а я машину в гараж загоню.

Настроение было окончательно испорчено. «Как можно было довести ребенка до такого состояния, когда он боится абсолютно всего, когда вздрагивает при каждом шорохе, когда шарахается от любой тени!» «Вот если бы мне его хоть на годик! Ну, хоть на полгодика!» Невеселые мысли прервал встревоженный голос жены:

- Его нигде нет! Твой кабинет не заперт, телефон и ключи на комоде!

Дед Егор рассеянно оглянулся: куда мог подеваться его внук, который никогда не отличался особой смелостью и авантюризмом? Запереть дверь и уйти из дому? Это исключено! Позвонил матери, и она забрала его? Вот это вполне вероятно. Эх, только еще разбирательства в судах не хватало! Было бы из-за чего! Но, зная свою бывшую невестку, дед Егор не сомневался, что та сама позвонила бы и высказала свое негодование вслух. Да и мобильник на комоде… И тут он заметил легкий сизый дымок, тоненькой струйкой сочившийся из-под крыши Пиратского Домика. Мигом, через две ступеньки, дед взмыл наверх!

Андрюха спал на полу, съёжившись на старом промокшем пледе, крепко обнимая рыжего прохвоста Кузьму, из-за которого, собственно, и начались все его ночные приключения.

- Дедушка? – мальчик открыл глаза и улыбнулся. – Ты знаешь, ночью был шторм, но наша пиратская шхуна его выдержала! И я теперь знаю, что нужно делать, когда очень чего-нибудь боишься! Нужно громче петь! А еще у нас есть чай! Смородиновый. Хочешь?

- Хочу! – дед Егор с удивлением смотрел на таз с тлеющими угольками и жестяное ведро с чаем янтарно-вишневого цвета, в котором вприпрыжку кувыркались солнечные зайчики.

- Вот только фотография немного испортилась, … - Андрюха протянул деду мятый снимок.

- Чепуха! – дед Егор широко улыбался. – Мы сохраним ее, как пиратский трофей!

Кот Кузьма сладко зевнул, демонстрируя свои отличные белые клыки, но сообразив, что дверь в дом больше не заперта, поспешил вниз.

- Ну, как? Вкусно? – Андрюха смотрел, как дед Егор, щурясь на солнышке, пил смородиновый чай.

- Ничего вкуснее не пробовал!