Заколдованное место

Лёня и Петя шли по полевой дороге к сосновому лесу, за которым располагался недалеко от реки историко-краеведческий лагерь. Лёня, которого, впрочем, обитатели лагеря звали чаще по отчеству – Иванычем, и его приятель учились в одном университете. В прошлом году им не удалось попасть в их лагерь. Нынче он проводился не на старом месте возле реки Камы, а в Марийской республике. Иванычу хотелось не только встретиться со старыми приятелями, но и увидеться с подружкой Иринкой, с которой он поссорился в городе.
Доехав на автобусе до села, друзья пошли пешком. Дорога шла между полей. На них росло просо. Края полей и обочины дороги изобиловали разнотравьем. Лёня обратил внимание спутника на тимофеевку. Сине-зелёные колоски этого растения напомнили ему султаны – украшения на киверах у солдат в 19-ом веке.

Лёня сорвал былинку полевой полынки и поднёс её к носу. С удовольствием вдохнув запах, произнёс: «О-о, емшан!», покачивая своей беловолосой головой. После чего обратился к другу: 
- Петя, знаешь, мне запахи часто напоминают звуки, мелодии… Вот эта полынка – как будто музыка, исполняемая на кубызе – ну, на варгане. Проникновенно, мечтательно…  Спутник только хмыкнул в ответ.

Однако Лёня, несмотря на смешки практичного приятеля, продолжал развивать свои идеи. Поравнявшись с кустом обычной полыни, он воскликнул: «А это – гобой! Такой гнусаво-выразительный тембр. Ведь у гобоя – терпкая, острая, пряная мелодия…» Когда им попалась полевая кашка – белый клевер, Лёня сравнил его с концертом скрипок, что-то из Моцарта.

Приятель глядел на стелющиеся стебли, поднимающие рыхлые шарики душистых цветов, дивясь чудным ассоциациям приятеля. День стоял не жаркий, в небе ближе к горизонту величаво клубились густые тучи, из которых кое-где протянулись вниз голубоватые полосы дождя. Солнце то всплывало над длинной тучкой, то, весело просияв, погружалось в лиловый её туман. Верхний, тонкий край растянутого облачка, похожего на аэростат, блестел как кованое серебро… По всему небу расположились  множество круглых высоких облаков, золотисто-серых, с нежными белыми краями.

Над полями парил коршун. Раздался его причудливый переливчатый крик, что-то вроде «Кииий-ёёёррль-ёёррль!». Лёня обратился к другу:
- Петя, помнишь марийскую легенду про коршуна? Он попросил у бога Куга Юмо питья, и тот велел ему вырыть колодец. Но, когда колодец был готов, в нём искупался ворон, и коршун не стал пить грязной, осквернённой воды. Пришлось Юме послать дождь, чтобы коршун смог напиться.
- Да-да, с тех пор коршун кричит от жажды, когда долго нет дождя, - со смехом подхватил приятель.

Когда они прошли половину пути до соснового бора, их обогнали две собаки – белая и чёрная. Они бодро трусили по направлению к лесу. Петя свистнул. Чёрная приземистая собака приостановилась, повернулась к ним и что-то прорычала. Затем пустилась догонять спутницу. Рюкзаки у парней навесистые, и, хоть им было не привыкать к этому, всё же они утомились.

- Смотри, собаки устали, на полянке возле леса легли, - промолвил Пётр.
Он обратил внимание приятеля на кусты ежевики, тянущиеся с другой стороны дороги. Когда они подошли к поляне, собак уже не было. Там находились мужчина и женщина, собиравшие ягоды. Петя обратился к ним:
- Скажите, пожалуйста, до лагеря ещё далеко идти?                                          
Мужчина хмуро взглянул на них и отвернулся. Женщина, поправив платок, с хитрецой в голосе ответила:
- До лагеря? Это где в войну играют да в охоту? Хи-хи-хи-хи! Нет, недалёко, вот по этой дороге пройдёте, там налево свернёте.

Дорога повернула в лес. По сторонам высились коренастые сосны, стройные ели. Кое-где белели берёзки. Пете лесные запахи напомнили звучание органа. Прошагав ещё метров триста, приятели увидели впереди у дороги слева холмик, на котором расположились – кто сидя, а кто лёжа – семь знакомых парней, так сказать, юное поколение их историко-краеведческого лагеря.

Обрадованные, Лёня и Петя поспешили к соратникам. Радушно поздоровались, крепко пожали всем руки и, скинув рюкзаки, уселись на траву.
- Вы что, отдыхаете? Как устроились нормально? – наперебой спрашивали они парней.
- А ничё место, хорошее, - ответил за всех кареглазый крепыш в рубахе с вышивкой на груди. Его звали Саша.
- И река недалеко, купаемся там, - добавил стройный юноша с задумчивыми глазами по имени Костя.
Двое соратников поддержали их. Трое дремавших мальчишек, подняв головы, вновь опустили их на скрещенные руки.

Иваныч с Петром вспомнили былые годы и битвы. Осаду построенной из досок крепости. Нынче тоже выстроили крепость. Мальчишки стали рассказывать о штурме, который происходил вчера.
- Рашат где сражался? – спросил Петя.
- На крепости. О-о, ну он разошёлся! Его достали копьём, так он как начал пускать стрелы со всей силы, досталось пацанам! – воскликнул Саша.
- Да-а, он озверел, мне тоже досталось! – хохотнул мальчишка с лицом, усыпанным веснушками.

Пётр и Леонид стали вспоминать эпизоды из жизни в лесу, игры, «сражения». Саша и Костя активно поддерживали разговор. Ещё двое соратников с интересом слушали. Трое продолжали дремать.

Вдруг Саша вытащил откуда-то дудку и со всей силы загудел в неё. Все мальчишки вскочили. Костя, приставив к голове подобие рогов, утробно простонал: «У-о-о!» Саша в упоении заревел по-медвежьи. Конопатый мальчишка, приставив ко рту деревянные клыки, захрюкал. «У-у-у-у!» - завыл один из только что лежавших мальчишек. Вся компания, преобразившаяся в стаю, кинулась в лес по тропе.

Иваныч и Лёня, вскочившие вместе со всеми, потрясённо смотрели вслед умчавшимся собеседникам. Затем повернулись, увидев изумлённые глаза друг друга, расхохотались, повалившись на траву. Они катались по ней от смеха.

Чуть успокоившись, Лёня сказал:
- А ты слышал, собаки лаяли, наверное, нас услышали.
Но приятель этого не заметил. Отсмеявшись, парни поднялись и пошагали по тропинке, по которой убежали мальчишки, «превратившиеся» в зверей. Через некоторое время тропа расширилась, лес поредел, и они вышли на просторную поляну.

Справа на поляне начинался их лагерь. На открытом месте располагалась кухня, палатки размещались в лесу. Поодаль ниже виднелась река, поблёскивающая солнечными бликами. Друзья подошли к поварам и кухонным работникам, поздоровались, насмешили их рассказом о встрече со «зверями».

Игра была в разгаре, поэтому друзья не стали искать начальника лагеря, бывшего во время игры вождём племени. На краю леса они установили свою палатку, легли, вытянув уставшие ноги.

К ужину игра закончилась, все потянулись к кухне за пищей.
- О, Иваныч, Петя! Привет! – раздавались восклицания старых приятелей.
Друзья подошли к начальнику лагеря Владиславу, рядом с которым стоял упоминавшийся ранее Рашат.

Иваныч увидел Ирину, радостно с ней поздоровался, но та ответила сухо и заговорила о чём-то со своей подружкой. Лёня почувствовал укол в сердце. Радость от встречи стала таять как облачко в знойный день.

После обеда Владислав на опушке леса устроил собрание всех участников. Отметил все плюсы и минусы, дал советы, как лучше проявить себя в игре. Отметил отличившихся. Попросил Рашата осторожнее в следующий раз обстреливать отряд «противника». «Бес попутал», - ответил тот. Затем все спустились с обрывистой возвышенности по выкопанным ступенькам на равнину.

Широкая река огибала её полукругом; стальные отблески воды, изредка и смутно мерцая, обозначали ее теченье. Вся команда, кроме тех, кто остался охранять лагерь, расположилась недалеко от кручи холма. Там уже был приготовлен хворост и наколотые дрова для костра. Вскоре пламя весело ринулось пожирать приготовленную для неё пищу.

Собрание перешло в песни под гитару и хоровое пение. Иваныч, прилёгший на пенке, обернулся и увидел, что Ирина сидит рядом с Рашатом на сухом тополе. Ему подумалось, что, если бы историко-краеведческий лагерь проводили на старом месте, то они с Ириной помирились бы.

Пока Лёня пребывал в грустно-угнетённом состоянии, незаметно подкрался вечер, плавно перешедший в ночь. Пламя костра временами забрасывало за черту освещённого круга быстрые отблески, в свою очередь, острые, длинные тени врывались, добегая до самых огоньков: мрак боролся со светом.

Гитаристы устроили перерыв, завязался общий разговор. Вспомнили угро-финскую мифологию, марийские легенды.
- Иваныч, ты что вчера не приехал, кереметь твою! – произнёс Савелий.
Все засмеялись. Савелий, руководитель одной из команд, интересовался марийской мифологией. Настолько, что от имени марийского злого бога Керемета образовал ругательство.

Владислав со смешком посоветовал ему не тревожить злого духа. Затем обратился к юным участникам лагеря:
- Эй, молодёжь, вы помните марийские сказания-легенды?
- Да, дядя Слава, поспешил ответить Костя. Он начал рассказывать:
- У древних марийцев главным богом считался Кугу Юмо – бог неба. У него был младший брат Керемет. Кугу Юмо велел Керемету, который плавал в водах первичного океана в облике селезня, нырнуть и достать земли со дна. Керемет сделал это, но часть земли утаил в клюве. Бог своим дуновением сотворил землю с равнинами, пастбищами, лесами. Керемет же выплюнул утаенную часть и создал горы.

Раздались одобрительные возгласы ветеранов лагеря. Саша решил добавить:
- Кугу Юмо создал человека и поднялся на небо, чтобы поискать душу для него. А сторожем оставил собаку, у которой не было ещё шкуры. Керемет напустил мороз и пообещал собаке дать шубу, то есть шкуру, а человека сделал грешным.
- Ага, помните, - довольно проговорил Савелий. И продолжил:
- Керемет оплевал человека. Когда Куго-Юмо вернулся, он разгневался. Человека он вывернул наизнанку. Вот люди и стали грешными из-за заплёванного нутра, и болезни из-за этого, - закончил он под смех собравшихся.
- Да, а собаку бог проклял! – воскликнул Саша.
В это время собачка повара звонко залаяла и кинулась за освещённый круг. В сторону от неё шарахнулось какое-то существо. Раздался шум убегающего зверя. Несколько парней вскочили. Повар стал звать своего четвероногого друга:
- Дианка, Дианка! Ко мне!

Саша кинулся в темноту. Вскоре он вернулся вместе с Дианкой, преисполненной важности и гордости, победно задиравшей свою мордашку. Сашу спросили, увидел ли он кого-то.

- Я думал – волк, да это собака, скорее всего, - спокойно проговорил тот.
Две девочки стали рассказывать, как они во время игры шли по лесной тропинке и обсуждали ход игры. Что-то заставило их повернуться, и они вдруг увидели, что следом за ними метрах в двух идут две собаки – чёрная и белая - и как будто внимательно их слушают. Затем собаки свернули за куст.

- Они над вами не посмеялись? – со смешком промолвил начальник лагеря. Это у Тургенева, кажется, в «Записках охотника» есть замечание: «Известно, что собаки имеют способность улыбаться, и даже очень мило улыбаться». Внимательнее будьте, - с доброй усмешкой добавил он, - а то место, где мы расположились, местные жители называют заколдованным.

В это время раздался вопль:
- Кья-я! Кьяр!
Крик был странный, болезненный, душераздирающий… Некоторые девочки завизжали от страха. Крик раздался два раза подряд над рекой и, спустя некоторое время, повторился уже далее…

Взрослые засмеялись, объяснив своим подопечным, что это кричит цапля. Однако не только девочкам, но и мальчикам помладше было не по себе от некоторых звуков, раздававшихся среди тишины и мрака.

Все смолкли. Вдруг в отдалении раздался протяжный, звенящий звук. Как будто стон, исполненный страдания и жалобы. Такие звуки возникают иногда среди глубокой тишины, взмывают вверх и медленно разносятся, наконец, как бы замирая. Замрут – а всё кажется, что звенят. 

Начальник лагеря посоветовал воспитанникам идти в свои палатки на покой и первым поднялся. Юные члены лагеря с охотой проявили готовность это сделать. Сопровождаемые несколькими взрослыми, девчата и мальчишки стали подниматься на высокий берег. Вскоре внизу остались только Лёня с Петей, Савелий, повар да ещё три парня.

Среди оставшихся зашёл спор о том, как кричат перепела: «подь полоть», «пить пюри» или «спать пора».
- Да они же кричат: «Пить пора!» - хохотнул Лёня и вынул из своего рюкзака две бутылки вина и два стаканчика. Компания оживилась. Разговор вспыхнул с новой силой, как огонь, в который подбросили дровишек.

Петя сказал, что перепёлки отвечают самцам тихо: «тю-тю…» И поддразнил друга под смех приятелей, мол, его перепёлочка «тю-тю» от него сделала. Иваныч показал ему кулак. А затем лёг спиной на свою пенку и стал созерцать небо.  Луны не было видно. Неисчислимые мерцающие золотые звёзды, казалось, тихо текли все по направлению Млечного Пути…

Повар со своей собачкой ушли. Оставшиеся постепенно один за другим уснули. Стояла тишина. Только иногда в реке раздавался всплеск рыбы, да слегка шумел потревоженный волной от неё прибрежный тростник. У Лёни постепенно грусть уходила, побеждаемая чувством красоты от созерцания звёзд. Незаметно и он заснул. Проснулся он рано. Приятели были охвачены крепким сном. Его же как будто кто-то ткнул в бок. Повеяло свежестью. Заря ещё не румянилась, но уже забелело на востоке. Кругом всё стало видно.

Лёня резко поднял голову: по тропе метрах в пяти от них быстро шли мимо мужчина и женщина с корзинами. Мужчина невысокий, плотного телосложения, в чёрной одежде, из-под кепки выбивались чёрные волосы. Женщина-блондинка была выше его на голову, одета в длинное белое платье, повязана платком, из-под которого виднелась светлая коса.

«Откуда они взялись в такую рань? - мелькнуло в голове у Иваныча. - Да это ведь та самая парочка, которая нам встретилась вчера!» Проводив их глазами, он опустил голову и закрыл глаза в надежде продолжить прерванный сон.

Внезапно минуты через две он услышал какой-то шум. Увиденное заставило его сесть: по тропе бежали две собаки. Причём со стороны только что прошедшей парочки. Мужчины и женщины в той стороне не было!

Лёня протёр глаза. Собаки повернули морды. Чёрный приземистый пёс оскалился, а белая собака осклабилась. Вернее, взглянула на него насмешливыми глазами и широко зевнула, будто ухмыльнулась.
«Действительно, заколдованное место!» - глядя им вслед в смятении подумал Лёня.