Тамара

Звонил новый пластмассовый телефон, светло-сиреневый, гладкий, с черным закрученным шнуром.

- Тамарка...  - многозначительно говорила мама папе, и они обменивались особенными, непонятными мне взглядами.
                     
- В четверг, - добавляла мама улыбаясь трубке, и я понимала что будут гости. Я любила гостей, дома начиналась лёгкая суматоха,  протирались парадные фужеры с пузырьками в стекле, мама бежала в парикмахерскую и возвращалась оттуда пахнущая лаком для волос и с перламутровыми пальчиками...

- Уроки сделала? - спрашивала она набегу и исчезала, не дожидаясь ответа...                                                                                                                     

Даже вызывали Ольгу с Обруба, "на пельмени", нашу старую семейную знакомую, вынянчившую меня и Серёжку,  жившую  с нами на том же Обрубе. Ольга всегда нас выручала, и когда родители уезжали в отпуск- меня оставляли с ней... Она мне готовила, пришивала воротнички и в доме пахло чесноком, и казалось, его нет только в компоте... И сейчас мама выговаривала:
-
- Ну, Ольга, ну честное слово, ну я же просила...
         
- Да ты че, доча, лапа моя, я же в фарш только, ёлы- палы- таращила глаза Ольга, смешная, в старых, оттягивающих уши, серьгах,  пахнущая старым кислым деревянным домом- и укладывала на противень очередной ровненький и симпатичный пельмешек.

Тамара было роковая женщина, я слышала и уже много чего знала про неё, и даже видела и разговаривала с ней... Она была такая высокая- высокая, с длинной спиной, черными волосами, в тёмном, по колено платье и короткими, как мне казалось ногами, которые были похожи на бутылки. Она сидела, закинув одну на другую, в блестящем "капрончике", ( так называла мама капроновые чулки) и как будто ничего и не делала, чтобы понравиться, говорила тихо, улыбалась, когда все смеялись,  и наоборот, смеялась, когда все молчали, и отвечала низким голосом, и лицо у неё тоже было тёмное, и глаза тёмные,  и много мелких родинок...
Где она жила- я не знаю,  мама говорила по телефону подругам, что она "ездит из города в город", и что "Толька глупый", и ей не нужен, а "семью может потерять"...
 Дядя Толя иногда  приходил к нам с женой и дочкой Ириной, жена дяди Толи была скромная, и почти ничего не говорила, только улыбалась и возилась с Иркой, и не давала ей ничего делать, боялась что она что - нибудь разобьёт...
Я любила родительские гулянки, хоть меня и отправляли спать. Папа играл на аккордеоне, а дядя Толя - на гитаре....
В этот раз он был один, без жены и без Иринки, и мне не с кем было играть.
                        
                         "Тамара, Тамара
                         Забудь про гитару"...
- пел дядя Толя
                                                                                                                                                  А потом кричали:

- Тамара, спой! Тамара, спой!
- Пой, Тамарка, не крутись...!

Но Тамара совсем и не крутилась, и не пела, а читала стихи, и было очень тихо. Даже винегрет замер на столе и не стучали вилки. Я очень хорошо запомнила этот момент, эту картинку:

  Тамара читала стихи, сидя в кресле, откинув голову, и читала куда - то в потолок, никому, как будто и не было гостей... Дядя Толя вообще отошёл к окну, и слушал спиной, мама как- то странно улыбалась "внутрь себя", а некоторые смотрели в тарелку, и почему- то никто не смотрел на неё, как будто боялись чего-то... А когда она закончила- была тишина, и кто-то один захлопал в ладоши, а дядя Толя так и стоял у окна... А потом опять гремела музыка, все оживились, и смех Тамары, и звук пузырчатого стекла, голубые гибкие пластинки из "Кругозора"и новая "Ригонда". Я глядела в щелку- Тамара стояла с бокалом, высокая и прямая, и была похожа на большую чёрную птицу...
Потом я засыпала...

Утром Тамара, пила кофе, она не положила сахар, отказалась от ложечки, какая-то вся свежая, умытая, и веселая, как девчонка, она накинула на голову розовый капроновый платочек, - ("газовый", говорили мы, девчонки), и я в восхищении  открыла рот:

- От бедности, от бедности... - засмеялась Тамара, легко его подкинула  и он лёг прямо мне на лицо..

Я зажмурилась и увидела все в розовом цвете, и нашу квартиру, и маму, и розовые шторы и розовые деревья за окном, и конечно Тамару, красивую, роковую...

- Он твой,- сказала Тамара...

А к обеду она уехала...

- Ну все, - говорила мама.. Исчезла на три года... Ох, Тамарка, Тамарка...

Праздник  заканчивался.

Потом я выросла, уже слушала "Битлз" на той же Ригонде, и совсем забыла про Тамару... Но как-то в дверь позвонили, и я увидела дядю Толю.
Я не сразу его вспомнила, и растерялась...
Мама предложила ему чаю, но он отказался даже пройти- сидел в коридоре, на табуретке-трёхножке, в пальто, и мял  в руках шапку. Я выглядывала из комнаты, и слышала- мама говорила ему, что "давно её не видела", и "ничего не знает"... "и телефона тоже". 
Я опять смотрела в щёлочку.
И он встал, смущённый, с шапкой в руке, и быстро пошёл, неловко извиняясь...
Я вдруг вспомнила, что у меня остался её платок, такой старомодный, "газовый", но зачем он нужен дяде Толе?- думала я...
Я нашла его и накинула на лицо - зажмурилась, мне было шестнадцать, розовый мир улыбался мне