Глава 17. Храм

Первого апреля два колокола, вылитые Демьяном с Ильей, подвесили на рынде, на обозрение всему селу. Большой колокол кто-то сразу же из собравшейся толпы, прозвал самоваром. Да, по своему цвету – темно-желтому и – по форме, он больше на него походил. Ну, самовар, так самовар, смеется алтарник Иннокентий и похлопывает Демьяна по плечу, мол, имя доброе, семейное. Махнул кузнец рукой, волнуется, понравится ли его работа селянам, алтарнику. Вроде все по составу железа рассчитал, и звон вроде нормальный, а вот как люди примут. 
Да, собралось много нарду на рынде. Закончил молитву алтарник, и подтолкнул к колоколам мальчишку, Ванюшку Козлова, стоящего рядом с ним, мол, начинай. Все наблюдают за долговязым стеснительным рыжеволосым мальчишкой.
- Не ломайся, Ванюшка, а то, как, прям, девка перед женихом, - кто-то с шутками-издевками подталкивает пацаненка.
Тот набрал воздуха в грудь, взялся за веревку, привязанную к языку «самовара», и ударил им по колоколу. Сначала тихонечко, и тонкий звук «самоварный», разошелся по небольшой деревенской площади, и где-то вдали собаки залаяли.
- А ну-ка, Ванюшка, заряди-ка по-нашему, - кто-то из толпы подбадривает звонаря. 
Еще раз ударил мальчишка, уже посильнее, потом - еще раз, еще, и раскатился звон с презвоном вокруг, кто уши зажимает – глушит, кто-то запрыгал, выставив большой палец всем напоказ, мол, здорово.
- Еще, еще, - крики людей слились в один звук, и юный звонарь заиграл, как у себя дома на фортепьяно, только управляя звуком не клавишами, а языком колокола та-та-та-та-а-а, та-та, та-та-та-та-а-а.
Люди с радостью под колокольную «песню» начали хлопать в ладоши, кто-то запрыгал по-детски, а кто-то гудел и кричал, словно пытаясь повторить его звенящий «припев».
Та-та-та-та-а-а, та-та, та-та-та-а-а-та-та.
Поднял священник руку, и все, словно, ожидая этого, замолчали. Ванюшка удержал язык «самовара», взялся за веревку второго колокола - поменьше, и заиграл - тоньше и звонче трель полилась над рындой, словно синицы с воробьями расчирикались ца-ча-ца-ча-а-а-ца. И, и остановил этот перезвон громкий бой «самоварный» - та, та, ца-ча-ца-ча-а-а-ца, та-та.
«Какая красота, - заслушавшись перезвоном колоколов, посмотрел в сторону горизонта Демьян, - какая красота», - словно видит он волны разноцветных звуков, разливающиеся кругами, и тонущие в туманной дымке горизонта.
- Так может сегодня их и вывесим на колокольне, - предложил Степан Игоревич Кулебяка.
И его все поддержали. Мужики сняли колокола, поставили их на повозку и повели лошадь к двухэтажному дому Одинцова, который с разрешения его хозяина решили сделать храмом.
Плотники наверху из бревен сложили шестиугольную колокольню. Через бревно, специально прибитое сбоку, прокинули канаты и потащили всем селом «самовар» наверх. Илья, словно зачарованный наблюдал, как эта громадина, весом в семь пудов, не меньше, поднимается наверх, и его аккуратно раскачивая, мужики, стоящие на колокольне,  подхватывают его, и протаскивают к себе в оконце, что бы подвесить на огромный крюк.
- Бросай веревку, - крикнул сверху Семен, и мужики, тянувшие канат, которым тянули вверх колокол, бросили ее на землю.
- Все, слушайте, - кто-то крикнул из колокольни, и гулкие удары колокола возвестили по округе о его рождении.
- Даже не ожидал, что на таком празднике здесь удастся побывать, - вытирая пот со лба, говорит стоящий рядом с кузнецом Семенов. – Первый храм в моей жизни, подумать только! Даже не ожидал, Демьян Демьянович, что буду стоять рядом с кузнецом колокольных дел мастером. Так я к вам теперь со всей нашей области людей пошлю, чтобы и ты для их церквей сделал таких вот красавцев колоколов, и в областном центре…
- Дак вы нам сначала дорогу поднимите в райцентр, как обещали, а то ж к нам, сами видите, в межсезонье, даже на плоту не добраться! – упрекнул кто-то из людей губернатора.
- И построю! Подниму! – громко, чтобы все услышали, сказал Семенов.
- Да ты только говорить мастер, - кто-то из толпы продолжает подначивать Ивана Ивановича. – Две недели здесь нам байки рассказываешь, и никто за тобой сюда так и не приехал, видно и в области много чего обещал людям, что постылый ты им стал.
- Ха-ха-ха! – услышав этот упрек люди в открытую начали смеяться.
- Эй, - крикнули сверху.
- Э - раз, э – два, э – три! – кричат мужики, тянущие канат на себя. И «воробей», так окрестил малый колокол кузнец, с легкостью поднимается наверх. Осталась самая малость, вот он уже поравнялся с оконцем колокольни, вот-вот его подхватят стоящие мужики на верху, чтобы закрепить его на колокольне. Но, вдруг, дернулся он, раз, сломалось бревно, через которое канат с колоколом тянули, и сорвался он вместе с кусками лопнувшей древесины вниз.
И все происходит, как в замедленном действии, он летит вниз на стоящего внизу, замешкавшегося Ивана Ивановича, и что есть силы Илья, оттолкнувшись ногами от земли, обхватив руками Иванова, покатился с ним по земле.
- О-ох! – услышал он, как единый вздох людей стоящих вокруг, и что-то тяжелой ухнуло в землю.
Пришел в себя Илья, смотрит вверх, стоит перед ним юродивая и кричит:
- Что ж ты Илья свиту Касьяна бережешь? Илья ты, а не Миролюб! Убей волка! Убей волка!
Но не хочет Илья, и слушать больше юродивую, отмахивается от нее руками, пятится назад, и – падает обо что-то запнувшись ногой.
И гладит его кто-то по щеке, успокаивает. Это Лена, обхватившая его ладонями, защищая от юродивой. Открыл Илья глаза, смотрит на нее, а это вовсе и не Лена, а Демьян перед ним сидит с Семеном, и другими мужиками.
- Живой он! – кто-то громко крикнул. – Да ничего паря, испужался видно, да так, что сознание потерял. Теперь, все, вернулся в себя.
Но словам этим не придает значения Илья, или не хочет. Приподнялся, сел на землю, и сменяется туман в голове ясностью, стирает рукой что-то теплое и мокрое со лба, оказывается, кровь.
- Да ничего, Илюша, только кожу порезал на лбу маленько, о доску головой ударился. Все нормально, - прикладывает тряпку к его голове Демьян, - до свадьбы заживет.
…И стал нарастать рокот колокольный. Только звук у него, как у трактора, совсем не похожий на бас «самовара» и трель «воробья». Подняли люди головы вверх, а там как паук над ними, завис вертолет и опускается на землю.
- Наконец-то, за губернатором прилетели, - кто-то протяжно сказал из людей.
Вертолет сел на площади, недалеко от рынды, подняв, вращающимися винтами, грязь, пыль. Дверца отворилась, соскочили из вертолета на землю несколько мужчин в милицейской и военной форме, и побежали навстречу идущему к ним, прикрывающему от ветра глаза, Ивану Ивановичу Семенову. Обнялись, повели его назад в вертолет, дверца захлопнулась, и эта махина, покачиваясь, начала подниматься вверх…
- Вот и все, - провожая взглядом удаляющийся вертолет, кто-то сказал из мужиков. – И дорога вместе с ним, и электростанция обещанная, и антенна телевизионная…
- И водоочистные сооружения, - словно эхо начинает гулять среди собравшихся людей, - и ремонт школы.
- И фельдшерская…
- И почта… - эхо с мужского голоса переходит в женские тона.
- Ладно, разнылись тут! – поставил точку Демьян Демьянович. – Улетел-то, улетел, а мэра с Одинцовым, да бичами своими нам оставил, на воспитание, значит. Как здоровье то у Одинцова.
- Отошел, - сказал кто-то, - в смысле на ноги встал…
- Вот…
- Вы уж извините меня, но милости нам нечего ждать, - сказал Илья, придерживая на ране тряпку, - а – давать.
- Не поняла, сынку, - вышла из толпы Глашка. – Как это «давать»? А ты ее заработал?
 И тут же вокруг воцарилась тишина.
- А вы, теть Глаша, руки в боки здесь не ставьте, - нашелся Илья, - не вы меня на ноги ставили, не вы за меня молотом работали и краюху хлеба зарабатывали. То, что у вас есть подворье, на нем не выживете.
- Правильно говорит Илья, - кто-то из людей вступился за подмастерье Демьяна.
- А что ж ты предлагаешь? – заговорили люди.
- Да все очень просто, - поднялся на сложенные у дома брусья Илья. Смогли же Анна Павловна Устьянова с женщинами найти выход и молочную ферму поднять, сырный цех сделать. А? А Степан Игоревич Кулебяка, его лесопилка, и люди работают в ней, и после межсезонья, как ни как, а дорога восстановится, и начнут они в город молоко с сыром возить, доски разные на продажу. Или вот мой тесть, Демьян Демьяныч Белоборода, – кузнец, или вот Александр Дмитриевич Колосов со своей бригадой сейчас возьмутся за посадку овощей, зерна разного. Есть у половины села работа. Так?
А наш участковый бывший Петр Аркадьевич с Семеном, решились взяться за валенки, а вы тетя Глаша, чем хуже? Раньше вы, мама рассказывала, по несколько телят в год сдавали совхозу да по десять свиней. А почему же за это дело сейчас не взяться, да летом, зимой, как дорога будет не везти в город мясо. Кто еще город будет кроме нас кормить, кто? А вам из-за этого не только на краюху хлеба хватит.
- А ты, юнец, умный мужик, - вышел к Илье дед Серафим. – Правильно он говорит, мужики, бабы. Правильно. У меня вон с сыном еще центнеров восемь картошки осталось в подполе, ее ж можно также вывезти и продать в город, или вон Колосову на посадку. Так Саша?
- Ну, об этом как раз самое время и поговорить, мужики, - согласился Колосов. – Вот, видите, как приперло всех, а? Значит, созрели. Это все дело нужно обмозговать, конечно, но если оставим назавтра, то закиснет наше дело.
- И правильно, - закричала кто-то из женщин.
- Так вот, - поднял руку Колосов, - давайте сейчас перед храмом и решим, пока алтарник Иннокентий литургию не начал с крестным ходом. Здесь дело нужно начинать с создания нашей сельской администрации – сельского совета, или как там его сейчас называют, Думы. Вот мы сейчас всем селом и должны выбрать его будущего председателя и его помощников.
- Фермеров давай, они люди умные, - выкрикнула Глафира.
- Правильно, - закричали люди.
- А  председателем Андреева, Петр Аркадьевич участковым у нас был, как нужно, - сказал дед Серафим.
- Правильно, правильно, - соглашались все.
- Ну так что, голосуем за него? Петр Аркадьевич, выходи, постой перед народом, - пригласил выйти из толпы Андреева Колосов, - залезай ко мне на брусья, так сказать, ныне трибуну.
Андреев после тех событий, что произошли с ним начал крепнуть, ходил уже без костыля, не качаясь, а вот кости мяса набрать на себя, еще не успели.
- Спасибо вам, конечно, люди, - приложив руку к сердцу, сказал он не громко. Но его все слышали затаив дыхание. – Спасибо, конечно, за признание, - и посмотрел на всех. – А может, я лучше валенками займусь, а? А председателем своим кого-то другого выберете, а? Вон того же деда Серафима, или Глафиру?
Услышав это предложение участкового, народ рассмеялся.
- Это если выпить нужно, то я готов, - смеется дед Серафим. – Правда, не как раньше, но…
- Ну, грубо говоря, ладно согласен! – махнул рукой Петр Аркадьевич и под удары колоколов люди подхватили его под руки, и за алтарником повели в храм.
    
- 2 –

Не помню, кто это сказал, но прав был: «появится храм Божий, и к нему потянутся люди». Так и в Кощьих Навях все стало, как на дрожжах подниматься. Многие мужики, что работали по России, стали возвращаться в свои семьи.
Алексей Петров, из Москвы приехал, да не богатым, хотя, это как сказать. Наверное, все же богатым, работал там, в бригаде у знатных мастеров по деревянному домострою. А знания, надо сказать, на сегодня, это огромное богатство. Создал он и в Кощьих Навях бригаду, да в райцентре с ними подряд получил на три дома. Один уже срубили, его хозяева, люди не бедные, нравится им работа кощьих навинцев.
Говорят, на следующий год еще желающие появились, чтобы и им бригада Петрова дома сложила такие, только получше, чем у первого заказчика в два этажа, в шесть-семь углов, с массандрами.
Но Андреев это дело, просил приостановить, если им удастся решить в районе и области дело по ремонту школы или строительству новой, то нужны здесь мастера хорошие, а не «подай-поддержи». И Петров дал согласие.
Но Петров Петровым, а Строгановы еще больше всех удивили в деревне. Вернулись они из Урала, где работали на птицефабрике. И вот к новому году обещает им Горынов, помочь взять ссуду в банке на строительство небольшой птицефермы. И будут выращивать в ней Строгановы не только гусей с утками, а мечтают Дарья с мужем своим Виктором, взяться за страусов. Говорят им нипочем русские морозы, и дело прибыльное.
Но, главное в том, что Строгановы не просто мечтатели. Месяца им хватило свой с родительским домом к жизни вернуть, второй домик, с дворовым участком, что на самой околице села, огородить сеткой рабица, и превратить его в птичник. Привезти туда две подводы с ящиками недельных цыплят с гусятами и утятами и трех – страусят.
Говорят, все деньги, что заработали на Урале, вложили в это дело, в небольшой долг перед Кулебякой залезли. Замерла деревня и ждет, что получится у Строгановых.
Хотя, это как сказать. У многих теперь руки, соскучившиеся по крестьянской работе, как говорится, зачесались. Даже семья Колосова младшего, ждущая суда над мужем, взяла в долг у соседей кроликов. Хоть и хлопотное это дело, а дети Бориса справляются с ухаживанием за крольчатами, недавно родившимся у Белки, Березки и Бабочки. И растут, зайчики, как их называет малышня, прямо на глазах, а их мамки без дела не сидят, скоро снова окролиться должны, так что теперь и у них появилась своя кроличья мини-ферма.
И помогает семье своего младшего брата Александр Дмитриевич  Колосов во всем, понимая, что люди навряд ли, когда простят Бориса за содеянное им, даже если десять и больше лет отсидит он за свое черное дело в тюрьме. Не смыть это черное пятно с себя и его семье, как и семье Сорочины.
Да ладно об этом говорить да говорить, просто хочется надеяться, что таких черных дел не появится больше в Кощьих Навях. Не допустят жители, да и председатель сельского совета Петр Аркадьевич Андреев, которого селяне по забывчивости до сих пор продолжают называть участковым. Но он на это не в обиде на них, и так дел по горло в селе.
Предложил он, и его поддержали многие, что Семена Геннадьевича Якимова, пастуха, нужно выдвинуть депутатом в районную Думу, чтобы защищал Кощьи Нави, как и соседние деревни. Это раз.
Во-вторых, провел двухнедельный, так называемый в старые времена субботник, со всеми людьми повозками и тракторами вывезли лес, что спилили да не успели вывезти из делян горынычевские кооператоры, да подлатали им несколько мостов на дороге в район, укрепили от размыва дороги. Так что теперь осенний паводок Кощьи Нави переживут спокойнее. Будет дорога, а, значит, люди смогут вывозить овощи, мясо выращенные ими, на городской рынок, на продажу.
А в-третьих, смог добиться «Грубо говоря», так некоторые селяне, между собой еще называют бывшего участкового, завоза из района необходимых запчастей на антенну, и Юрка Ефимов, отремонтировал ее. И заработали в домах телевизоры с радио, телефоны…
Значит, не ошиблись в деревне люди, выбрав Андреева председателем муниципального сельсовета. Правда, как таковой он еще юридически не утвержден вроде был, работал, как говорится, добровольно, зная кто в районе за какие вопросы отвечает, плюс Горынов, как обещал, начал помогать, если кто отказывал Андрееву, приказывал помочь.
Лед тронулся.
А какие свадьбы прошли в Кощьих Навях, в один день расписались Марфа с Семеном и Илья с Еленой! А через несколько недель они родили дочерей – Светланку и Кристинку. И принимала у них роды Татьяна Федорова, вернувшаяся из городской больницы в село фельдшерицей.
Можно многое продолжать рассказывать про деревню Кощьи Нави. Пожелаете, обязательно продолжу.