С лукошком за щукой

    Однажды летом мы выехали к Джулии на дачу. Дача располагалась за Выборгом, в посёлке Яшино, в местах, непосредственно прилегающих к финской границе. В те времена доступ туда обычным гражданам был существенно ограничен по режимным соображениям, что благотворно сказывалось на состоянии окружающей природной среды и уединённости проводимого здесь отдыха.

    Уникальность этого места также заключалась в том, что по границе сравнительно узкого, но довольно протяжённого участка, на котором стоял служивший до войны почтой, а ныне – дачей дом, протекала живописная речка, берущая начало где-то в Финляндии. Речка эта славилась обилием щук, и каждый раз, приезжая сюда, мы с большим удовольствием предавались этой мужской забаве, разживаясь, как говорят рыбаки, парочкой-другой рыбьих хвостов. А нам, далеко не профессионалам в этом деле, добиться такого результата, как ни странно, не составляло особого труда. Может быть, потому, что новичкам везёт – в отличие от местных, нас, гостей нечастых, всегда можно было считать новичками. Но есть и другая, более веская причина.

     Известно, что всякий хищник окучивает определённый ареал, который он ревностно оберегает от своих сородичей. Аналогичным образом ведут себя и щуки. Поэтому после нашего визита речка вдоль всего участка была на некоторое время сравнительно стерильной по части хищников, за что всякая мелкая рыбёшка была нам весьма признательна. Эта признательность выражалась в ничем не сдерживаемом росте щучьей кормовой базы.

    Вскоре сюда с некоторой опаской, ожидая отпора от хозяев, заходили поживиться пришлые хищницы. Не встречая его, они, видя обилие пищи, начинали оседать здесь. Но это случалось не ранее, чем через несколько недель после нашей предыдущей зачистки. Поэтому рыбаку появляться здесь чаще, чем раз в месяц, не имело особого смысла. Мы же появлялись здесь гораздо реже.

    Откликались на приглашение Джулии посетить её дачу мы всегда с огромным удовольствием, и не только из-за тоски по рыбалке и по настоящей ухе. Места в этих краях были действительно чарующими. Но в силу разных обстоятельств приезжали в Яшино мы не чаще одного, максимум двух раз в сезон, а, бывало, и вовсе не появлялись здесь летом. Поэтому получение удовольствия от рыбалки было, за редким исключением, всегда гарантировано.

    Но не всех такое положение дел, похоже, полностью устраивало. К ним, прежде всего, относился дядя Миша, брат матери Джулии, сравнительно беззлобный и немного обиженный судьбой человек. Летом он без-вылазно проживал на даче и, как это водится среди местных, немного "кормился" с речки – это было едва ли не единственным его занятием. Поэтому когда мы с Димой принимались разворачивать на берегу свои снасти, он, обычно незаметный и где-то пропадающий, быстро вырастал у нас за спиной и начинал давать сомнительные советы. Говорил он не очень чётко, и мысли его слегка путались – дядька не всегда был трезв. Но при виде конкурентов его рассудок тут же мобилизовывался, и сознание отчасти прояснялось. В таких случаях нас выручала рюмка водки – ему нужно было совсем немного. Он, не морщась, выпивал её и вновь исчезал на час-другой.

    Традиционно мы ловили щук на жерлицу, и добыча живцов для этих целей начиналась одновременно с разведением костра для вечернего шашлыка – благо кострище и рыболовные мостки располагались всего двух шагах друг от друга. Но стоило закинуть удочку, как рядом с нами тотчас появлялся один из трёх местных котов, которых Ольга Эдуардовна, мать Джулии, вместе с братом вывозила на лето из города. Он садился у корня мостка и терпеливо наблюдал за поплавком.
     С появлением этого безмолвного свидетеля рыбалки наша задача несколько усложнялась, ибо негуманно было лишать вечно голодную, как нам представлялось, божью тварь заслуженного пайка. Но с этой проблемой вскоре мы научились справляться без особого ущерба для основного процесса. Полосатому хищнику доставалась мелкая плотва, окуньки же оставлялись для пятнистого. Они помещались в ведро с водой и дожидались там свидания с речкой, правда, теперь уже на поводке жерлицы.
 
     В отличие от плотвичек, окуньки, будучи хищниками, не были столь нежными и ранимыми, и прекрасно справлялись со своей ролью, и, будучи прикованными к жерлице, оставались по-прежнему активными и бойкими вплоть до утра следующего дня. Некоторым счастливчикам впоследствии за долгую и безупречную службу даже даровалась свобода.
     Но на этом решение проблемы с котами не заканчивалось. Ведро с живцами не следовало оставлять надолго без присмотра. Стоило на минуту отлучиться, как полосатый тут же принимался за свою рыбалку, притом весьма успешно.

     С собой мы обычно привозили довольно обширный арсенал снастей, но их перечень сократился после того, как мы потерпели неудачу с сетью. Произошло это в наш предыдущий выезд сюда. Неудачей это назвать было бы не совсем правильно, поскольку вовсе без улова тогда мы не остались, но вот хлопот эта рыбалка нам доставила немало.

     Речка, как и всякая лесная, изобиловала излучинами, водорослями и кувшинками, что затрудняло постановку сети; коряги и затопленные ветви деревьев всячески препятствовали её выемке. После нескольких тщетных попыток поставить сеть на всю длину Дима, зажав в кулак свою неприязнь к водной среде, решился прочистить русло на небольшом участке речки, непосредственно примыкающему к мосткам. Затеял это он, как я догадывался, не только в угоду нашим рыболовным утехам. Сонечка подрастала, и бассейн становился ей тесноват.

     Дима тогда основательно засучил свои штаны цвета хаки, оголив нетронутые загаром икры спринтера, и с выражением крайней брезгливости на лице зашёл в буроватую воду. Вскоре на берегу выросла приличная горка из коряг, но Дима так и не сдвинулся с места. Поняв, что без бригады гастарбайтеров с топорами и секачами здесь никак не обойтись, он оставил эту затею и вернулся ко мне помогать раскручивать сеть. Но тут настала очередь Трейси, Диминого лабрадора.

     Любое наше взаимодействие с водной средой непременно требовало её участия – водолаз, как-никак. В наиболее доходчивых выражениях Дима попытался объяснить ей, что ячея сети слишком мала для собак, и друга мы ей поймаем в следующий раз. Доводы подействовали плохо, и пришлось полагаться на привязь. В итоге сеть мы, конечно, выставили, но не самым лучшим образом, а при её выемке она и вовсе пришла в негодность. С тех пор мы полностью переключились на жерлицы.

     Вот и в этот раз все шло по привычному сценарию - живцы, коты, Миша, которых мы, соответственно, наловили, накормили, выслушали и угостили; Трейси, с грустью глядящая на речку в ожидании обещанного друга.
     Наконец, жерлицы были установлены, шашлык приготовлен и съеден, песни отпеты, комары накормлены, багровый закат отброшен и скомкан. Сквозь ветви берёзы, нависающих над нашим столиком, мерцали звёзды, а в свете луны лёгкий дымок над тлеющими углями поднимался высоко вверх и предвещал хорошую погоду.
Наутро меня разбудил лай Трейси. В тембре её голоса звучали непривычно высокие нотки и нехарактерные переливы. Опять соседских котов гоняет, не иначе. Надо было вставать и проверять жерлицы.
    
     Я вышел во двор и по тропинке между грядок двинулся к речке. И тут моим глазам предстало неожиданное зрелище. В средней части участка находилась оборудованная Димой детская площадка с качелями и небольшим надувным бассейном. Вокруг бассейна, повизгивая и приплясывая, кружилась Трейси, норовя засунуть в него то морду, то лапу, и отскакивая назад после каждой такой попытки.
Подойдя ближе, я увидел в бассейне щуку, мечущуюся в поисках убежища и не находящую его. Время от времени она уворачивалась от собачьей пасти – похоже, такими зубами щуке грозили впервые.
     Причина появления здесь речного хищника была ясна – вряд ли она попала она сюда по своей воле или заплутала ночью впотьмах. Идти дальше проверять жерлицы не имело смысла.

     Я оттащил Трейси от бассейна и без особого труда выловил обессилевшую щуку. Бассейн был уже изрядно повреждён, и воды там почти не оставалось.
Лишённый радости рыбака почувствовать добычу на тугой леске, я вооружился спиннингом и спустился вниз по речке к большому омуту, расположенному за мостом. Но и здесь меня ждало разочарование - все попытки подцепить что-нибудь, кроме кувшинок, оказались неудачными. Придётся теперь рассказывать приятелям на работе, что, будучи на рыбалке, поймал только одну щуку, да и то в детском бассейне. Живцы в расчёт брать не стоило.

     Солнце уже припекало, я смотал снасти и с удовольствием искупался. Спустя несколько минут послышались знакомые голоса – мои товарищи, ведомые Николаем Давыдовичем, отцом Джулии, направлялись, по образному выражению Димы, на дальний кордон. Погранзастава и правда находилась где-то здесь неподалёку, но визит туда в их планы явно не входил. Приключений на свою голову никто не искал, и цель их была гораздо более приземлённой – грибы. Николай Давыдович знал эти места довольно неплохо и с удовольствием вёл группу в лес. Я быстро оделся и догнал компанию.

     Вооружённые лукошками, столовыми ножами и спиннингом, мы, судя по взглядам редких встречных, наверняка удивляли их эклектичностью своей экипировки и наводили на мысль о выезде трудового коллектива на тренинг по борьбе за выживание в дикой среде. Один из нас (это был я) и вовсе шёл в шлёпанцах. А пожилой мужчина, шествующий во главе группы и по виду напоминающий лесника, должен был завести молодёжь в самую глушь и незаметно для спутников раствориться в лесу. Нужно было обладать недюжинным воображением, чтобы разглядеть в нём профессора ЛИИЖТА, каковым тот и являлся на самом деле.

     Мы миновали пригорок и спустились в поросшую смешанным лесом лощину. Метров через пятьсот лес, густо поросший вековыми деревьями, сменился заболоченным перелеском с редкой растительностью. Из грибов попадались только молоденькие сыроежки.
     Профессор увлечённо рассказывал об особенностях здешней фауны, о повадках ползающей, прыгающей и летающей живности и о традиционных местах грибных и ягодных скоплений. В этом разностороннем челове-ке удивительно сочетался высокий профессионализм специалиста по косо-горным тоннелям с обширными познаниями в совершенно несмежных с его основной специальностью областях, в том числе в литературе и искус-стве. Мне редко доводилось видеть его на даче без книги в руках.

     Между тем наш путь вскоре упёрся в небольшое лесное озеро с заболоченными берегами. Я оживился и воспрянул духом. С грибами дело обстояло неважно, а здесь – хоть какое-то развлечение. Я направился к топкому берегу, а товарищи, отпустив несколько скептических комментариев в мой адрес, побрели дальше. Со мной остался лишь сынишка Шурик.

     По мшистой и подстилке, ступая на кем-то проложенные толстые ветки я с трудом пробрался к участку берега озера, свободного от тростника, и сделал несколько забросов спиннинга. Каково же было моё удивление, когда после очередной попытки я внезапно почувствовал явное сопротивление наматыванию лески на катушку. При этом, в отличие от привычного в заросших и мелких озёрах зацепа, оно сопровождалось сменой интенсивности и направления воздействия. Сомнений не оставалось – на другом конце лески была щука.
    
     Через минуту пятнистая красавица граммов на семьсот уже неистово билась на берегу. И тут нам с Шуриком кстати пришлось лукошко, не обременённое другими дарами леса – пара сыроежек в счёт не шла. Не без труда уложенная в него щука затихла.
     Ободрённый удачей, я ещё несколько раз закинул блесну в этом же месте, а затем методично прочесал озерцо с остальных направлений. Результат был уникален тем, что, скорее всего, что пойманная щука была единственной особью, обитающей здесь. С другой стороны, его феноменальность заключалась ещё в том, что было совершенно непонятно, каким образом оказалась здесь эта особь. Озеро было совершенно глухое и непроточное. Я терялся в догадках.
   
     Мне вспомнился утренний бассейн, и представил себе, как Дима, озираясь по сторонам, запускает сюда щуку в расчёте на моё удивление. Я улыбнулся своей фантазии. Куда как более вероятна версия некоторых орнитологов, утверждающих, что икринки рыб могут переноситься на большие расстояния на лапах или в перьях водоплавающих. Но, скорее всего, причиной тому был весенний паводок, и  Николай Давыдович, знаток этих мест, позже согласился с этим. Как бы там ни было, удивительный факт был налицо, и поход в лес явно удался.    
    
Нужно было видеть глаза наших товарищей, с которыми мы встретились несколько позже, на опушке леса. Им похвастать было особо нечем – грибная пора к тому моменту ещё не наступила.

     Таким вот необычным образом к традиционному итогу нашей поездки в Яшино в тот раз, помимо полученного удовольствия, добавился ещё один зачищенный водный объект. Не знаю, как отнеслась к этому природа, но мой жизненный опыт этим весьма обогатился.
     Теперь условная удочка всегда со мной. Кто знает, с каким глухим озером меня ещё столкнёт судьба.