Особенности Памяти...

           Как можно лучше запоминать  подробности детской жизни я решил, когда мне не было двух лет, а выговорить, все понимая, к тревоге родителей, ещё не умел ни слова. Глотая горючие слёзы, я плакал от незаслуженной обиды, нанесённой мне мамой на почве полнейшего недопонимания моих возрастающих потребностей. Я попытался объяснить, как, крайне необходимо, пойти гулять во двор с двумя маленькими машинками, по одной в каждой руке. Чего здесь можно не понять? А мама, замучившись, одевая меня в коротенькие штанишки, носочки, сандалики, все норовила выпроводить  без второй машинки. Крепко упершись в дверном проходе, я показывал в сторону кроватки , где поблескивала моя вторая машинка, а мама причитала, что спать в это время ещё нет никакой необходимости. Потом она позвала бабу Риву и панически спросила, не заболел ли я. Рива, положив руку на лобик, встревожилась и сказала  , что точно не знает, но меня индрусн ( на улицу , идиш) лучше не выпускать, и, на всякий случай, надо оставить дома.
         - Вот вырасту,- подумал я, пригорюнившись и жадно глядя в окно, где пел, свистел многочисленными перепевами птиц, прекрасный летний день,- Вот стану большим, ничего-ничегошеньки, не забуду. Люди, год за годом, просто забывают, как маленькими детьми уже все-все понимали. А вот я своих малышей обижать не буду, потому как запомню все-все, что соображаю в каждый-прекаждый год своей жизни...!
           - Вот, что, что я понимаю именно сейчас..?!,- начал я, будучи совсем малышом, первую немедленную саморевизию собственных постижений. Вывод был однозначным ,- Я понимаю и помню абсолютно все! От расположения кроватей в нашей спальной, большого стола и радиоточки в столовой, бабиной спальни с печкой, большущей кухни с громадной печью, где баба перед праздниками пекла хлеб и разные вкусности, длинного коридора с керогазом и примусом, отделяющего нашу половину дома от Розы, бабиной сестры , до позиции шумного курятника во дворе, процветавшего под командованием Петьки - опасного петуха, периодически пугавшего меня внезапными набегами.  Но я хорошо понимал, что делает он это только для виду, чтобы похвастаться перед квочкой с цыплятами. Он поднимал свой гребень, надувался и бросался в мою сторону, сразу же останавливаясь, когда видел, как маленький мальчишка резво отскакивает в противоположную сторону. Чрезвычайно довольный после успешно проведённой военной операции, Петька также резво обегал и сплачивал стайку желтеньких цыпляток, а затем, гордо вышагивая, показывал свою красоту и стать дюжине молодых почитательниц его талантов, дефилирующих и нежно, с подкудахчиванием, воркующих, неподалёку ...
           С началом детсадовских времён запоминать стало совсем легко. Все возрастные группы находились в разных местах. Домик, куда мы ходили трехлетками, был самым маленьким, прислонившимся к деревянным уличным туалетам и забору, отделявшему нас от больничного двора с древней часовенкой, оставшейся от досоветских периодов. Здесь я впервые стал отмечать , чего я в данный момент ещё не умею. А не умел я многого. Сначала, никак не удавалось запомнить расположение моего личного шкафчика с вафельным полотенцем. Тогда, в августе 1958-го , когда я начал ходить в младшую группу, целый месяц , до осени шкафчики находились  во дворе, недалеко от , казавшегося длинным , ряда высоченных рукомойников, куда дотягиваться было совсем не просто. Каждый раз, перед умыванием, нянечка наливала туда воду из вёдер, приносимых на коромыслах из ближайшего колодца. Нас заставляли долго мылить руки маленькими кусочками характерно пахнущего хозяйственного мыла, а затем, мы, с трудом дотягиваясь до "сосков"- небольших металлических стерженьков с круглым утолщением снизу, по-тихоньку, подталкивали их вверх. Вода , проливаясь струйками на ладони, скользила по поднятым ручкам, затекая под мышки и, щекоча, заставляла слегка повизгивать...
         Ещё, мне никак не удавалось сбить камешком  спелые груши, заманчиво желтеющие на высоченном дереве, которое было выше даже Людмилы Афанасьевны - высокой, худющей, но, несмотря на это, очень-очень доброй, воспитательницы.
          Зато в следующей группе, 4-х леток, к  Новому Году, я и мои сверстники уже вышили крестиком свои первые рубашки - вышиванки. В этой группе мы , под руководством Ярослава Степановича, яркого жизнелюба и весельчака, научились петь много песен, неплохо танцевать и ставить костюмированные представления. Группа находилась в доме, с прекрасной застеклённой верандой, огромной залой и гораздо большими размерами по сравнению с убогим домишкой для  младшеньких трехлеток. Туда надо было взбираться по большим ступенькам, откуда мы, уже свысока, поглядывали на неуклюжих мелкашек...
..........
          Абсолютно аналогичное ощущение возникло на выпускном курсе гидрофака, когда мы, умудрённые опытом аксакалы, собрались у входа на факультет,  венчающего ряд взметнувшихся вверх ступенек. Внизу копошилась неопытная молодежь , и мы , с гордым превосходством , ловили на себе восхищённо-завистливые взгляды миленьких первокурсниц...